Возвращение

      Еще одна бессонная ночь. Мрачная, тихая, душная. Минута медленно тянулась за минутой, один час нехотя сменял другой, пока показавшееся на горизонте солнце на стало заглядывать в окна. Сначала несмело, затем уже открыто заявляя свои утренние права. От яркого света слезились глаза, но у Трис не было сил попросить Эрика задернуть шторы. Голова раскалывалась, каждый вдох и выдох давались с трудом после долгих рыданий. Хотелось забыться, провалиться в сон, но сознание не спешило уступить свое место миру иллюзий и кошмаров.       Когда прозвучало имя последней жертвы подражателя, Трис будто оглушило. Несколько мгновений она ничего не чувствовала, ни о чем не думала, будто кто-то нажал на пульте кнопку «пауза». Затем до нее стали долетать слова Линн, сообщающей подробности. Сьюзанн Коллинз была убита в своем доме в пригороде Вашингтона. Она жила с братом, который и обнаружил тело.       Трис стоило огромных усилий вслушиваться в речь Линн, которая всегда говорила так, будто хочет попасть в Книгу рекордов Гиннесса как самый быстро разговаривающий человек. Все выглядело, как и всегда: тот же кукольный наряд, накрученные на плойку и после остриженные золотистые локоны, три пореза в районе сердца, а само сердце отсутствовало. Но было кое-что новое: кровью Сьюзанн была сделана надпись на стене: «До встречи в Чикаго». И тело было забальзамировано.       Убийство произошло в пятницу ночью. И тело не должны были обнаружить еще как минимум неделю. Но Роберт Коллинз, брат жертвы, вернулся домой на неделю раньше срока. Убийца явно следил за братом и сестрой Коллинзами, идеально подгадав момент для убийства. И рассчитывал, что труп обнаружат именно тогда, когда было нужно ему. И тут не надо было быть опытным спецагентом, чтобы понять — Сьюзанн Коллинз должна была отвлечь всю команду от чего-то важного. Оставалось надеяться, что подражатель еще не был в курсе, что его планы нарушены.       Когда Линн отключилась, Трис рухнула на пол и зашлась в рыданиях. Вот уже девять лет у нее не было подруг, даже Марлен и Линн она старалась не считать таковыми. Но Сьюзанн Коллинз была ей дорога. Сьюзанн была первым человеком, с которым она познакомилась в Академии. Улыбчивая миловидная блондинка, только что получившая степень магистра и мечтающая о работе аналитика в ФБР, стала ее соседкой по комнате. Поначалу Трис старалась не замечать ее, относясь к девушке как к атрибуту мебели, который почему-то двигается и разговаривает. Но постепенно соседка по комнате завоевала ее симпатию, и Трис поймала себя на мысли, что ей действительно нравится с ней общаться. Между ними не было конкуренции, ведь они претендовали на разные должности. Да и в отношении противоположного пола между ними не было разногласий: у Сью быстро завязался роман с другим аналитиком, и ее совсем не интересовал их куратор Эрик Мур, которого почти все девушки в Академии раздевали взглядом, стоило ему появиться в их поле зрения.       После выпуска Сьюзанн проработала на ФБР три года, затем уволилась и начала работать на одну IT-компанию удаленно. Все эти годы девушки поддерживали отношения, регулярно созваниваясь и иногда навещая друг друга. Последний раз Трис видела Сьюзанн три месяца назад. Они тогда вместе пообедали в ресторане и договорились как-нибудь выбраться на выходных на природу.       — Детка, принести тебе таблетку снотворного? — тихо прошептал Эрик и оставил легкий поцелуй на виске Трис.       Вместо ответа девушка лениво помотала головой.       — Малыш, я через полтора часа должен забрать Эдварда из аэропорта, иначе наш гений по ошибке уедет в соседний штат. — Хрипло рассмеялся Эрик, затем его тон снова стал серьезным: — Я не могу оставить тебя в таком состоянии, тебе нужно отдохнуть, но ты сама себе мешаешь.       Трис медленно села на кровати. Каждое движение давалось ей с трудом, а в голове гудело словно после жуткой попойки.       — Я поеду с тобой, — произнесла она севшим голосом.       — Трис… — Эрик попытался мягко ей возразить.       — Я должна поговорить с Эдвардом. Сегодня, — отрезала Трис и заставила себя подняться.       Холодный душ и крепкий черный кофе немного взбодрили и подарили, пусть и временную, возможность ясно мыслить. По дороге в аэропорт Трис вливала в себя одну за другой банки колы, чем вызывала недовольство водителя такси, который периодически смотрел на нее через зеркало заднего вида и сердито цокал языком. Эрик же задремал под мерное гудение двигателя и проснулся только тогда, когда машина остановилась перед зданием аэропорта.       Едва они оказались в зале прилета, им в глаза бросилась долговязая фигура Эдварда Рида, растерянно озирающегося по сторонам. В руках он держал огромный рюкзак, а на плече болталась его неизменная коричневая сумка. Трис улыбнулась, наблюдая за коллегой, который готов был вот-вот удариться в панику. Получивший к тридцати годам две докторские степени и несколько магистерских Эдвард блестяще разбирался почти во всем, но был совершенно не приспособлен к самостоятельной жизни. Только во время спецопераций у него будто открывалось второе дыхание, и специальный агент Рид блестяще себя проявлял. В обычной же жизни его вводило в ступор все, что было ему незнакомо. Особенно удручающее воздействие на него оказывали аэропорты со снующими туда-сюда толпами людей.       Наконец отловив Эдварда, чуть не отправившегося обратно к самолету, компания спецагентов отправилась во временную штаб-квартиру, организованную в одном из домов неподалеку от особняка Прайоров. Многоквартирный дом с несколькими выходами сразу на три улицы должен был стать отличным местом для команды. Три спальни и просторная гостиная вполне располагали и к работе, и к отдыху.       Трис едва дождалась, когда Эдвард аккуратно разложит вещи в спальне, которую выбрал после пятнадцати минут размышлений. Ей хотелось дать коллеге хорошего пинка, чтобы он ускорился, но по опыту знала, что это ничего не даст. Когда Эдвард остался удовлетворен состоянием своего спального места, он вернулся в гостиную с огромной охапкой бумаг. Письма, написанные разными почерками, на разной бумаге, были сложены стопками и перевязаны разноцветными бечевками. Эдвард быстро разложил все стопки на небольшом кофейном столике и полез в свою сумку за папкой, которая была настолько толстой, что ее удалось извлечь только спустя несколько минут.       — Так вот, — Эдвард, преисполненный энтузиазма, продолжал свой рассказ, который длился уже целую вечность, медленно усыпляя Трис и Эрика, — когда я проанализировал…       — Рид, давай к сути! — рявкнул Эрик. — Сколько можно лить воду.       — Эээ… Я к ней почти перешел, — удивленно проговорил Эдвард. — Так вот, я проанализировал, как часто встречаются в письмах почитателей Шрайка упоминания о Трис. Большинство о ней ничего не упоминает — их интересует только личность Шрайка. Но те письма, где пишут о ней, можно разделить на две группы. В письмах первой группы Трис описана как главное зло мира, из-за которого выдающийся маньяк оказался за решеткой. В письмах второй группы встречаются сожаления о том, что Шрайку так и не удалось убить Трис, не удалось пополнить свою коллекцию еще одной жертвой.       — Психи, — процедил Эрик сквозь зубы. — Долбаные психи. И как это поможет нам в деле? Не можем же мы следить за каждым автором этих уродских записок?       — Несколько писем я поначалу отнес к первой группе, — Эдвард продолжал рассказывать тем же тоном, будто его никто и не перебивал. — Но затем перечитал их еще раз. Они все написаны одним человеком. Он восхищается Шрайком, называет его величайшим человеком современности.       — Больной кретин, — прошипел Эрик, сжав кулаки.       — О Трис он высказывается нелицеприятно. — Эдвард смущенно потупился. — Вообщем, по его мнению, она виновата в том, что остановила гения и, что кажется ему особенно возмутительным, по ее вине его казнят. Автор писем сравнивает казнь с забоем скота, а Шрайк, по его утверждению, просто не может умереть такой недостойной смертью.       — И это все? — впервые за все время подала голос Трис. Она была разочарована: по-прежнему не было существенных зацепок, которые могли навести их на след подражателя.       — Не все! — бодро отрапортовал Эдвард. — В последних письмах он много пишет о мести. Он завуалировано пишет о своем плане. Сначала мечты о «бенефисе» в честь Шрайка — к каждом письме по чуть-чуть. И очень много о твоей смерти — именно так он хочет отдать дань уважения своему кумиру. Но перед этим он хочет, чтобы ты страдала, но не только физически.       У Трис все внутри похолодело. Да, почти с самого начала было понятно, что именно она является целью подражателя. И жертвы были связаны с ней, сначала не напрямую, но после убийства Сьюзанн Коллинз не приходилось сомневаться в том, что он собирается подобраться к ее родным и близким. Это все плавало на поверхности. Однако слова Эдварда подействовали как ушат ледяной воды. Одно дело подозревать о планах маньяка, но получить в руки его руководство к действию… К этому Трис была не готова.       Эрик разразился отборной бранью и, вскочив на ноги, стал нарезать круги по гостиной.       — Но у нас по-прежнему ничего нет! — взревел он, пнув в сердцах кофейный столик, с которого упали несколько стопок с письмами. — Как мы найдем этого ублюдка? Будем проверять у каждого почерк?!       — В одном письме он косвенно упоминает, что встречался со Шрайком в тюрьме. — Эдвард принялся аккуратно складывать обратно упавшие письма. — По всей видимости, он был там недолго. Думаю, в группе волонтеров — сестер милосердия, врачей или общественных активистов. И, по всей видимости, он не так давно снова навестил своего кумира.       Эрик и Трис молча уставились на Эдварда.       — Приступ Шрайка был вызван не естественными причинами, — наконец продолжил Эдвард. — Анализы показывают, что у него в крови содержится настоящий коктейль из различных препаратов. К слову, чудо, что он еще жив. Но никаких следов инъекций на теле нет.       — И что теперь? — устало спросила Трис. Внезапно на нее накатила такая апатия, что захотелось послать все расследование к черту.       — Линн будет искать нашего «волонтера» по своим каналам. А мы будем ждать его здесь, в Чикаго.