Быть дома к Рождеству

Перелет из Лос-Анджелеса в Чикаго был очень долгим, а казался еще длиннее, потому что Лисбон сидела между 21-летней племянницей и четырехлетней дочкой, а это означало слушать веселую болтовню Дани и саркастические замечания Энни. Обслуживание персонала был отличным, и Дани чмокала сок, полностью занятая iPadом, забитым играми и фильмами. Было очень удобно, ведь большую часть времени Дани была поглощена, но не все время, конечно же. - Мамочка, а почему мы все еще в воздухе? Лисбон вздохнула и с улыбкой повернулась к дочери. - Мы еще не прилетели в Чикаго, дорогая. Скоро прибудем, и ты увидишь всех своих дядей. Услышав это, Дани скорчила смешную рожицу. Она не часто видела тетей, дядей и кузенов с кузинами, так как жили они теперь далеко. Энни ухмыльнулась и прошептала: - Не могу решить, чего же я все-таки больше жду. Отца, который пытается сделать мою жизнь лучше, или мать, постоянно твердящую о том, что я способна на большее? - Ты уже достаточно взрослая, чтобы самой разобраться со своими родителями, - ответила Лисбон, хитро прищуривая глаза. - Ты очень помогаешь, - саркастически заметила племянница. - Добро пожаловать во взрослую жизнь, - со смешком предложила она. Энни была не единственной, способной уколоть за живое. - А ты действительно знаешь о взрослой жизни? - Извини? Энни выдала еще одну ухмылочку: - Я просто говорю о том, что вижу. И единственный человек, который не знает, что делать со своей жизнью - это ты, а не я. - Я прекрасно знаю, чего хочу от жизни. - Тогда почему мы никогда не говорим о той коробке, что покоится у тебя в шкафу? Лисбон быстро отвернулась от племянницы, пытаясь скрыть пылающие щеки. - Мы скоро пойдем на посадку, - коротко бросила она. Энни подавила смешок и решила больше не давить на больное. Женщина схватила книгу и резко захлопнула ее, даже не взглянув на смятые страницы. Как, черт возьми, Энни догадалась о той коробке? Она копалась в вещах или Лисбон – открытая книга? Возможно, и то и другое, но, по крайней мере, Крис ничего не знал об этом, что облегчало ее душу. Она сделала всё возможное, чтобы стереть из памяти то, что случилось на свадьбе Чо, особенно тот танец, слезы и горькие признания того, что они оба натворили. Это было неправильно. Это было несправедливо, но она не могла ничего исправить, несмотря на все ее попытки. Всё, что осталось ей – это разбитое сердце и прекрасная дочь. Если это была та цена, которую она должна заплатить за Даниэллу – так тому и быть, но эту цену ни в коем случае не должна платить её дочь. - Мамочка, - спросила Дани, привлекая внимание матери, отвлекая ее от размышлений. - А Санта найдет меня? - Конечно, - с нежной улыбкой ответила Лисбон. - Помнишь? Ты ведь отправила ему письмо, написав, что будешь дома у дяди. Он ответил и попросил, чтобы ты не беспокоилась - твои подарки прибудут непременно сюда. Энни кашлянула, подавив смех: - Да, он найдет тебя. Не волнуйся об этом. Лисбон укоризненно посмотрела на племянницу, но прекрасно знала, почему Энни было трудно сдержать смех. Только ее дочь могла потребовать написать письмо Санте, да еще и удостовериться, что он написал ответ. Она не сомкнет глаз, лишь бы быть уверенной, что Санта сдержит своё обещание. Наконец-то самолет начал идти на посадку, что больше подогревало интерес Дани, и, Слава Богу, что она была пристёгнута, иначе бы давно уже «летала» по всему салону. Казалось, что прошла целая вечность, пока они сошли по трапу самолета, в ужасной спешке и толпе схватили чемоданы, проталкиваясь к выходу. Лисбон крепко держала детей, что аж ладони вспотели, пока она пробивалась сквозь толпу. Наконец им удалось сделать глоток свежего воздуха, добравшись до здания. Мельком глянув через окно, Лисбон увидела, как падает снег, красивым узором расстилаясь по земле. Да уж, это зима в Чикаго. В Лос-Анджелесе в это время +70, а люди купаются и загорают на пляже. Поездка закончилась, когда они прошли контроль и увидели Томми, тепло улыбающегося им. Он обрадовался, увидев свою семью, особенно Энни. Дани громко крикнула: - Дядя Томми! - и прыгнула в объятия. Он засмеялся, крепко обнимая племянницу. - Дани, как здорово тебя видеть! - воскликнул Томми, крепко целуя детскую щечку. Он отпустил ее, следом обнимая дочь. - Я скучал, Энни. - И я, папа, - ответила она. Несмотря порой на сложные отношения с отцом, Энни сильно тосковала по нему, и Лисбон знала об этом, слыша очередной разговор по телефону. Теперь был черед Лисбон приветствовать брата. - Хэй, Томми, - сказала она, обнимая и чмокая в щеку. - Прекрасно видеть тебя снова. - Да, Риз. Это был милый обмен объятий и поцелуев, а потом они забрали весь багаж и загрузили в машину. Сумка Лисбон была особенно тяжелой, набитая неисчисляемым количеством подарков для Дани. Энни и Дани заняли заднее сиденье, в то время как Лисбон устроилась впереди, не сводя глаз со своей очень энергичной дочери. Лисбон и Дани должны были остаться у Джеймса, в то время как Энни собиралась к себе домой, в свою старую комнату. Все семейство Лисбон расположилось на заднем дворе, и не успел Томми заглушить тормоза, как Энни быстро отстегнула ремень безопасности, и Дани пулей вылетела из машины, теряясь среди своих дядей и кузенов, в то время как колёса машины все еще крутились. Все кузены выглядели отлично, крепко обнимая Дани. Старшему, Джейсону, было всего 19, и его, казалось, не беспокоили объятия и приветствия – всем своим видом он пытался показать, что он слишком вырос, чтобы возиться с маленькими детьми. Но он наоборот, казался более незрелым, хотя и пытался это замаскировать. Но ничего не волновало Дани, которая скакала как мячик, в присутствии своей семьи. Лисбон вышла из машины и поприветствовала братьев и их семьи, безумно удивляясь, как сильно выросли дети, и как она сожалеет, что так долго не видела их. Они чувствовали то же самое, но еще больше удивлялись Дани, которая выросла на шесть дюймов с их последней встречи. Морозная погода не была привычной для Калифорнийских девочек, и Лисбон быстро шмыгнула в дом. На прощанье она обняла Энни и Томми – он собирался отвести дочь к матери, а это означало первую ночь, которую Лисбон проведет вдали от племянницы за три месяца. Дом Джеймса был теплым и изящным, только вот немного неубранным, и она боялась передвигаться по дому. Он был забит старыми фотографиями; сломанные игрушки у стены и пара беспризорных теннисок, выглядывающих из-под дивана. Было так уютно в доме, полном громких детей и семьи. Много лет назад она тоже любила такую обстановку, но это была иная любовь – печальная, где она сомневалась, жалели ли они её. Они переживали за неё и из-за отсутствия социальной жизни. Дани изменила её жизнь, точнее Дани и Крис, хоть они появились в разное время. Дани крутилась вокруг толпы, пытаясь привлечь внимание взрослых и кузенов, в то время как Лисбон и её братья тихо обменивались новостями. К счастью, младший сын Уилла увел Дани в комнату Люси, чтобы поиграть в старую настольную игру. И Лисбон и Дани, обе пытались влиться в семью, которую они безумно любили, но которой никогда полностью не принадлежали. Когда заурчал желудок Уилла, это было своего рода оповещение о том, что пришло время ужина. Лисбон ничего не ела с самого полета, хотя то, что они подавали там, вряд ли можно было назвать полноценной едой. Они решили собраться в любимом месте всей семьи – пиццерии, ведь она не ела настоящей пиццы с последнего визита в Чикаго. Томми позже подъехал к ним, а Энни осталась у матери на всю ночь. Дети быстро заскучали, и стали просить поиграть в аркадные игры, и взрослые вручили им несколько жетонов на недорогие игры, проинструктировав старших следить за младшими, а особенно за Дани, которой нужна помощь поччти в каждой игре. Взрослые остались одни, чтобы обсудить более личные вопросы. Лисбон сразу же поняла, о чем пойдет речь. Она сделала небольшой глоток вина, позволяя алкоголю разлиться по организму и успокоить нервы. - Энни в полном порядке, - сказала Лисбон, пытаясь сразу же направить разговор в другое от себя русло. – Она наслаждается ночной жизнью Лос-Анджелеса, но не попадает в передряги, будучи обычной девушкой двадцати одного года. Ты же знаешь этот возраст. - К сожалению, - согласился Томми, вздрагивая от воспоминаний своей молодости. Лисбон закатила глаза, ведь когда родилась Энни, он был в самом расцвете своих восемнадцати лет. Она снова глотнула вина – очень большой глоток, по большей мере прекрасно понимая, что провалилась. - Как Крис? – спросила радостно Сьюзан, жена Джеймса, хотя все знали, что это лишь плавный переход к другим темам. - Все отлично, - ответила Лисбон с напускным энтузиазмом, она никогда не была актрисой, достойной наград. – Он проведет Рождество со свое семьей, но мы, конечно же, встретимся после Нового Года. Он любит проводить время с Дани, - улыбнулась она. – Он приобрел для неё милый миниатюрный магазин питомцев. Ей понравится играть с маленькими щенками и котятами. Сьюзан кивнула, как и жена Уилла – Карен. Они поняли, каким великолепным будет подарок для ребенка, хоть и не понимали, каково это быть матерью-одиночкой и бороться с тем, что её чадо растет без отца. Им не приходилось сталкиваться с такой борьбой; они были мудрыми, чтобы полюбить мужчин, у которых нет шрамом и темного прошлого. Они влюбились в мужчин, которые могут не только подарить ответную любовь, но и наслаждаться ею. Они проживали жизни, полные счастья – да, и у них были трудности, но и это было счастьем, потому что они просыпались каждое утро с любимыми мужчинами, а дети выросли с первым словом «папа» на устах. Лисбон завидовала им во многом и почти постоянно. - Значит, у вас все серьезно? – спросил Уилл. - О да, мы говорили о нашем будущем, - кивнула она. Она призналась, уставившись на свои руки, и это была правда. Она уже была с Крисом в ювелирном, гипотетически выбирала кольцо, которое бы хотела, если Крис предложит выйти замуж. Она предчувствовала, что это случится в Новый Год. Как ни крути, но он был истинным романтиком. - И ты с ним была на свадьбе Чо. То, как Уилл выуживал информацию, говорило Лисбон о том, что они битый час ходят вокруг да около. Она подняла взор и встретилась взглядом со всеми тремя братьями. - Кто вам рассказал? Я полагаю, что Кейт. Естественно, что я и словом не обмолвилась с Энни, хотя она героически пыталась месяцами выведать у меня информацию. - Почему ты не сказала нам? – потребовал ответа Джеймс. - А почему ты позвонил моей подруге и спросил её? – Лисбон вернула вопрос. - Как будто ты собиралась рассказать нам? – усмехнулся Томми. Она стушевалась, не в состоянии отрицать правду. Нет, черта с два, она не планировала рассказать им о свадьбе Чо, и уж тем более о самом важном, что случилось в тот день. Ну, они и без её помощи узнали всю правду. - Как вы вообще узнали, что там что-то произошло? - Да потому что, когда ты говоришь о свадьбе, ты повествуешь об этом своим «Риз-точно-скрывает-что-то-голосом», - раздраженно ответил Томми. – Проработав более десяти лет с артистом-мошенником, ты так ничему и не научилась. - Я так рада, что ты выделил именно этот аспект, - Лисбон зло сверкнула глазами. - Это не так важно, - зло бросил Джеймс. – Важно то, что произошло между тобой и ним? - Ничего, - лаконично ответила она, но все, даже снохи, с сомнением посмотрели на неё. – О, Боже! Вы что думаете, я натворила? Бросила Криса, чтобы наброситься на Джейна в ближайшей ванной?! Сьюзан покраснела и выглядела слегка напуганной; она была пуританкой. В то время как Кейт кашлянула и глотнула диетической соды, чтобы скрыть смех. И только братьям не было смешно и весело. Пусть они и спорили обо всем на свете, но в одном они были солидарны друг с другом – в ненависти к Патрику Джейну. Лисбон поставила руки на стол, в попытке сохранить спокойствие. - Как я и сказала, ничего не произошло. Он показался на свадьбе, ведь он тоже был приглашен. Я была шокирована, когда увидела его. Мы просто поговорили, не более. - О чем? – давил Джеймс. - О нас, - она закатила глаза, - о том, что случилось и не сложилось. - Не сложилось, потому что он бросил тебя, - напомнил ей Уилл. - Я не забыла, - холодно ответила Лисбон. Джеймса больше интересовали другие аспекты их разговора. - А что на счет Дани? Вы говорили о ней? Мгновенно она стала угрюмой и мрачной, ведь дочь была сокровищем, её прекрасным подарком. - Нет, - ответила Лисбон, голос её был мягким и тихим, - нет, я не сказала ему о ней. Он до сих пор не знает о нашей дочери. Лисбон заметила, как только что она выразилась. Их дочь. Не её, а его и её. Дочь Джейна. Дани всегда будет и его дочерью тоже. Все сидящие за столом с облегчением вздохнули. - Ну, тогда хорошо, - проговорил Джеймс. – Что-нибудь еще? Слезы собиралась в уголках её глаз, и она сморгнула их. - Нет, он просто снова ушел. С того дня я не слышала о нём. Как и тогда. Он ушел. Оставил её с разбитым сердцем и болезненно прекрасными воспоминаниями, но все же ушел. Он всегда оставлял её. Всегда. - Отлично, надеюсь, что он и не вернется. Лисбон не могла разобраться со своими чувствами. Она не была уверена в том, чего хотела. На самом деле, это не было правдой. Она точно знала, чего хочет. Она хотела вернуться назад и отговорить Джейна от принятого решения. Она хотела, чтобы он был с ней, когда она узнала, что носит под сердцем его ребенка, хотела, чтобы почувствовал, как их дочь пинается в животе, как делает первый вдох и становится такой красавицей. Но не было и шанса, что такое может случиться. Лисбон все еще размышляла об этом, когда Карен спросила: - Ты собираешься рассказать Дани? Она уставилась на неё, а слова крутились в голове. Рассказать Дани. Рассказать Дани. Рассказать Дани. - Что она должна рассказать? – спросил Джеймс. - Она будет спрашивать о своем отце, - пояснила Карен, - она уже достаточно взрослая, чтобы понять и различать многие вещи. - Конечно, она не расскажет ей. Сама идея просто нелепа и смешна. - Почему? – спросил Уилл, - какой вред в том, чтобы рассказать Дани о нем? По крайней мере, она должна знать правду. - Ты действительно считаешь, что трехлетний ребенок должен знать, что её отец бросил мать, когда та была еще беременна? - Не так, - мягко поправила Карен, - он не знал. - Да какая разница! Сьюзан обратила внимание, что женщина, которую они обсуждают, сидит прямо напротив них. Глаза её были влажными и покрасневшими. - Тереза, что ты собираешься делать? Она была так благодарна, что он все же удостоили чести спросить её мнение… но честно, ей было нечего сказать. - Я не знаю, - призналась Лисбон. – Я… я не знаю, как рассказать ей о нем… о нас, - она тряхнула головой. – Как мне вообще начать объяснение, если я сама не знаю? - Возможно, когда придет подходящее время… Ты поймешь, - улыбнулась Сьюзан. Лисбон не была уверена, но она не могла опровергнуть то, что уже случилось. - Мамочка! Мамочка! Мне нужно больше монеток! Я хочу поиграть и выиграть милый розовый браслетик! – Дани подбежала к матери. Лисбон улыбнулась своей маленькой красавице, её зеленые глаза были изумительны. Так много она переняла от отца: золотистые кудри и широкая яркая улыбка. Она и Джейн, они подарили жизнь этому ребенку. Но не был здесь. Лисбон взяла дочь за руку и улыбнулась: - Ну пойдем и выиграем этот браслетик.