Куриное пари

- Ни за что! - в третий раз выкрикнула Ноубл в ответ на настойчивую просьбу Доктора. - Нам нельзя вмешиваться в историю, это фиксированные точки, Донна, - продолжал настаивать таймлорд. - К черту эти твои точки, марсианин, если мы не можем взять его собой, тогда остаюсь я! И не надо говорить, что я так важна для истории 21 века, что случится катастрофа... - фыркнула она. - Что ж, ты не оставила мне выбора, - опустив какой-то рычаг, сказал Десятый и виновато отвернулся, чтобы не видеть ужаса в ее глазах. Донна подбежала к двери и пыталась открыть ее, нервно дёргая, но уже понимая, что ее попытки тщетны. От ругани и злости, она перешла к мольбам, от мольбы к молчаливому отчаянью. Пока на ее лице не застыло полное безразличие. Женщина осела на пол консоли, и старалась не думать о том, что даже не успела попрощаться с любимым. Ноубл осознавала, что истерикой проблемы не решаются, только вот упрямое сердце ее не слушалось. Да, в чем-то Доктор был прав, никто не знал о последствиях вмешательства в историю, но человеколюбивая Донна как всегда имела собственное мнение. Для нее всё это было чушью собачьей, тупым оправданием жестоких бюрократов. И пусть время было хрупкой материей, людские души были еще тоньше. Жаль, что эти проклятые марсиане не понимали простыx человеческиx истин, лишь всегда бежали вперед без оглядки в кромешное никуда, забывая, что всему и всегда приходит конец. Даже этой беготне... Ноубл не собиралась бросать Доктора после этого происшествия, но зияющая рана в ее сердце так и не заросла, сделав ее еще более грубой и одинокой, чем она когда-либо была.

***

 Год спустя. Десятый виновато прикладывает руки к голове своей подруги, только что спасшей всё мироздание. Невероятная Доктор-Донна должна исчезнуть, чтобы выжила земная женщина. Отчаянье, прожигающие насквозь разум Ноубл, постепенно уступает место умиротворению. Одно воспоминание за другим испаряется из ее восхищенного рассудка, вгоняя ее новую личность в мутную пелену забвения. Столько мыслей, столько приключений, столько чувств радости или боли. Всего как не бывало. Под конец остается лишь очаровательная улыбка красивого авантюриста, смотрящего в самые недра души. Он ворует ее покой, чтобы через свои порочные уста вернуть ей чувственное наслаждение. Вкус его губ будоражит воображение и разжигает страстный огонь в теле. Этот странник любознательно разглядывает ее, немного отстранившись, прячет свою шпагу в ножны и, загадочно ухмыльнувшись, разлетается на миллион мизерных частиц, навсегда покидая стертые воспоминания. Пусто. Так, будто неуловимого любовника никогда и не было. Он был иллюзией, призраком из волшебного небытия. - Мне так жаль, Донна, - виновато шепчет Доктор, закрывая глаза. - Мне очень... очень жаль! Маленькое, почти незначительное искажение истории и истлевшие года в ожидании призовой курицы, которая была символом потери и одиночества, осталась лишь в памяти Доктора и Казановы. Пока Доктор в бесконечной беготне не забыл о ней. Не думая о том, что на пороге смерти Джакомо будет их вспоминать со светлой грустью и колкой болью, настигшей, чтобы вновь воскресить прошлое. Прошлое, которое уже не вернуть...