problematic child

      Юра не верит, что является частью этой семьи. Юра просто отказывается верить в том, что двое взрослых мужчин, которые сейчас вопят, ухватившись друг за друга, являются его родителями, первоначально и предложившими идею просмотра ужастика с девизом «Давай, Юр, это будет весело!».       (По правде говоря, уговаривал его только Виктор; Юри же просто вытащили из кабинета с предложением посмотреть чрезвычайно увлекательный, интересный и добрый фильм, так что мужчина с радостью уселся на диван, забирая половину одеяла и чашку попкорна, которая с первым же скримером улетела куда-то под стол.)       В руку болезненно впиваются ногти Виктора, и Юрий скрипит зубами, чтобы не заругаться — ведь это неприлично.       — Как вы можете бояться такой чепухи, как дети себя ведете, — шипит подросток, покрепче сбивая одеяло вокруг ног — в гостиной по какой-то причине слишком холодно, а подниматься на второй этаж ради переодевания слишком лень — и подпирая голову кулаком. — Это же классика, черт возьми.       Виктор отрицательно покачивает головой, не сводя взгляда с экрана.       — Я смотрел его однажды. Когда-то очень-очень давно, и ничего не понял, так что решил пересмотреть с любимой семьей.       — Тебе просто было страшно одному, — закатывает глаза Юрий, без особого интереса следя за вылезающей из телевизора на экране девочкой. — Здесь ведь даже крови нет!       Виктор отмахивается, покрепче прижимаясь к Юри и почти переползая к нему на колени. До конца фильма остается совсем немного, и Юрий, вздохнув, встает с дивана, кидая свое одеяло на головы перепугавшимся от этого движения родителям.       — Досматривайте эту скукотень сами, я сваливаю.       Виктор обиженно смотрит вслед сыну и что-то шепчет Юри на ухо, прежде чем ухватиться за него еще крепче в преддверии еще большего ужаса на экране.

~

      — Юра-а, давай посмотрим вместе фильм?       Появившийся на пороге его комнаты на следующий день Виктор выглядывает из-за стены, дружелюбно улыбаясь, и Юрий подозрительно щурится, отрываясь от выполнения домашнего задания.       — Опять нестрашный ужастик?       — Нет. — Виктор отрицательно мотает головой, показывая зажатый в руках диск. — На этот раз страшный.       — Я занят, — сухо отрезает Юрий, переводя взгляд на учебник.       Виктор обиженно цокает языком и выхватывает книгу, игнорируя возмущенный вопль.       — Потом этим займешься, а сейчас нас ждут веселые и ужасные полтора часа в компании фильма, пока Юри не вернется домой и не накричит на меня за то, что я порчу ребенку психику. — Юра задумчиво поджимает губы, размышляя. — И я потом помогу тебе с уроками.       Юрий вздыхает, вставая из-за стола, и пару раз наклоняется из стороны в сторону, разминаясь.       — Ладно. Хоть я и уверен, что ты ни черта не знаешь из школьной программы.       Виктор радостно хлопает в ладоши, хватает сына за руку, тащит следом за собой и только внизу отпускает, предоставляя возможность сесть на диван, пока он будет включать фильм на телевизоре.       — Интернет назвал это одним из самых страшных ужастиков и вместе с тем самым кровавым, так что ты точно должен испугаться.       Юрий морщится на словах про кровь, но затем безразлично пожимает плечами.       — Включай уже, пока я не передумал.       Через полчаса раздается щелчок ключа во входной двери, и Юри подозрительно щурится, прислушиваясь к царящей в доме тишине и отмечая доносящиеся из гостиной жуткие звуки, после чего быстро спешит туда.       В конце, бледный Юрий получает объятия, виновато отводящий взгляд Виктор — строгий выговор, а сам Юри — пульт от телевизора с возможностью выбора любого мультфильма Диснея. И «Моана» точно не навредит ничьей психике.