Дневник

      Первое сентября выпускного класса для Арсения было не самым знаменательным событием дня, поэтому линейку он пропустил. И причина была более чем весомая — Соня выходит замуж.       Он еле стерпел это адское утро, когда Соня билась в истерике, потому что «мне не нравится эта прическа», «надо было брать то платье со шлейфом», «где мои чулки», «мама не беси меня», «эти серьги не подходят к трусам», «я кажется передумалаааа» и еще тысяча и одна причина, чтобы потрепать брату нервы. В конце концов он просто обнял Софу, прижавшись губами к ее виску, и не отпускал, пока она не успокоилась. Соня с благодарностью подняла глаза на брата. Она всё никак не могла привыкнуть, что он уже стал выше неё.       Свадьбу играли в старых традициях с выкупом, куклой на капоте, караваем и прочей мишурой. Арсению такая пьянка была не по вкусу. Вообще в толпе малознакомых, а то и вовсе неизвестных ему людей (причем такие встречались и среди его собственных родственников), парень чувствовал себя не к месту. Эти дикие крики, пляски, смех невпопад его немного подбешивали. Зато Софа, то ли из-за единолично вылаканной бутылки шампанского, то ли из-за надежного мужнего плеча рядом, выглядела абсолютно счастливой.       Когда все празднество плавно переместилось в ресторан, Арсений было вздохнул спокойно. Но всего лишь на несколько коротких минут. Почему-то свадебный ведущий решил, что брат невесты просто обязан участвовать чуть ли не в каждом конкурсе. И он терпел стокилограммовую тетю Нину, пытающуюся лопнуть шарик у него на коленках, терпел потные ладони бати жениха на свой талии во время ламбады, терпел «очень смешные» остроты тамады в свой адрес, терпел и смиренно ждал, когда все это наконец закончится.       После очередного изматывающего конкурса, Арс вырвался на улицу. Хоть на полчасика сбежать из этой кроличьей норы. Уже стемнело, и стало по-вечернему холодно. Во внутреннем дворике ресторана слабой струйкой журчал фонтан, он же — единственный источник света, не считая догорающего фонаря у самого входа.       Арсений выбрал самую затемненную лавочку и чиркнул зажигалкой. Он не имел привычки курить, в их квартете сигаретами баловался только Поз, но сейчас почему-то захотелось. Может под влиянием алкоголя, а может просто разыгрался юношеский максимализм. Когда тебе семнадцать, творишь всякую чушь.       После первых нескольких затяжек, парень закашлялся и уже хотел потушить сигарету, но из ресторана вышла девушка и шатающейся походкой направилась в его сторону. Блондинка в голубом платье до пола. Зоя, кажется. Люди с редкими именами всегда с большей вероятностью зацепятся за вашу память. Арсений демонстративно выпустил дым в сторону. Зоя плюхнулась чуть ли ни ему на колени, Арс вовремя отшатнулся.       — Еще есть?       Арсений молча передал девушке свою сигарету. Она не отказалась.       — Чего один тут сидишь?       — Устал.       — Ммм.       — А ты чего?       — За тобой! — девушка улыбнулась. Арс только сейчас заметил, что ей даже сидеть ровно даётся с трудом. Такая она была пьяненькая.       — Понятно, — женская красота давно не ослепляла его, а уж приправленная алкоголем тем более. Но было что-то в этом вечере романтическое: свадьба, соединение судеб и бла-бла-бла. Да и если верить напутствию Матвиенко: «Свадьба без секса с подружкой невесты, все равно что свадьба без драки. Не проеби свой шанс лишиться девственности, Арс».       Зоя цеплялась ему за руки, томно вздыхала и пыталась строить глазки. Даже нетрезвая она была чертовски мила. Арсений улыбался в ответ и осторожно расправлял складки ее неимоверно длинной юбки. Вернувшись в зал, они выпили по бокалу шампанского и станцевали медленный танец, после которого окончательно опьяневшая Зоя утянула Арсения в туалет.       «Наверно не стоило следовать дурацким советам Матвиенко, но почему-то мне не хотелось останавливаться. Несмотря на привкус сигарет и перегара на губах, на чертову простыню на ней, в которой мы постоянно путались, на всю неправильность происходящего. Я просто чувствовал, что хочу сделать это.       Первый секс, как оказалось, совсем не такой, каким его описывают в книжках. Это нихрена не мурашки по позвоночнику и не взрыв вселенной в сердце. Это океан неловких моментов. Это паника. И это страх. Хорошо, что мы оба были пьяными, надеюсь наутро она ничего не вспомнит.»

***

      — Было? Че правда было?       Арсению не хотелось обсуждать это при Антоне, но Серёга упрямо игнорировал все его многозначительные взгляды в сторону пятиклассника, и парень, сдавшись, кивнул.       — Было-было.       — Красава! — Сережа хлопнул друга по плечу. Дима промолчал, но от Арсения не ускользнула его укоризненно-саркастичная ухмылка.       — Что было? — Шастун заискивающе заглянул Арсению в лицо. Странно, что он до сих пор таскался за ними. Он же совсем ребенок еще, а у Серёжи, Димы и Арсения интересы и темы для разговоров почти взрослые.       — Ерунда, Тош, забудь, — отмахнулся Попов, но малой не унимался. Он тут же пристал к Позову, но тот имел бесценное свойство в нужный момент становиться абсолютно непробиваемым. И Антон, будучи очень сообразительным мальчиком, понял, что своего он сможет добиться только от одного человека их неразлучного квартета.       — Мелкий, отвянь, — Сережа закипал на глазах. Антона это только больше задорило, он дёргал парня за рукава, беспрестанно повторяя «Что было? Ну Серёж, ну что было-то? Что было?». — По-хорошему говорю: отвали от меня...       — Три. Два... — Позов разгибал пальцы, и одновременно с его «раз» терпение Матвиенко лопнуло как мыльный пузырь, и он закинул Антона на себе плечо. Болтаясь кверху ногами, мальчик в голос хохотал. Арсений запоздало заметил, как он вытянулся за лето, руками малой при желании мог достать до пола. Серёжа несколько раз подпрыгнул, Шастун в попытке удержаться хватал его за ноги.       Дима уткнулся в телефон, предварительно покачав головой: «всё как всегда». Серёга продолжал скакать и кружиться на месте. Арсений улыбался и смеялся вместе с Антоном, пока зажелтевшая от многочисленных стирок белая рубашка Шастуна не задралась, открывая худую мальчишескую спину. Сначала Арс подумал, что Антон сильно перепачкался в чем-то, но когда до его сознания дошло, что сине-черные пятна на теле мальчика далеко не грязь, ему стало по-настоящему жутко. Тоша перехватил его взгляд и торопливо поправил рубашку. Резко оборвавшийся смех по всей видимости насторожил и Серёжу. Он осторожно вернул мелкого в нормальное положение. Раскрасневшийся от долгого пребывания вниз головой Антон обезоруживающе улыбнулся. Как будто ничего не произошло, но Арсений не мог развидеть эти жуткие гематомы.       — Я же сказал не лезь ко мне, — Матвиенко для пущей строгости пригрозил пальцем, на что Шастун только показал ему язык. Арсению было совсем не весело. Мысли колотили по вискам изнутри отбойными молотками. Кто-то бил Антона. Его Антона кто-то бил.       — Тош... — голос Попова утонул в трезвоне школьного звонка. И никогда этот звук еще не звучал так мерзко.       Ребята как по команде подобрали с пола рюкзаки. Арсений тщетно пытался поймать глаза мелкого. Но тот умчался почти сразу, ни разу не обернувшись. Попов так и продолжил бы стоять и смотреть ему вслед, но Серёжа подхватил друга под локоть и утянул в сторону кабинета химии.       Урок был последним, и тянулся он для Арсения целую вечность. Мыслями юноша был далеко за пределами стеклянных колб, разноцветных жидкостей и лакмусовых палочек. Он как будто очень долго смотрел на яркую лампочку: перед глазами плясали черные пятна. Черные пятна на худощавом бледном детском теле.       Кто-то больно ткнул его локтем в бок.       — Ты бы хоть записывал, — Аня подсунула ему свой листок. Всю лабораторную она делала одна, даже не попытавшись вовлечь Арсения в процесс. — Все в порядке?       — Ммм? Да, — Попов послушно срисовал табличку и заполнил её числами.       — Ты строчку пропустил.       — Угу.       — И здесь перепутал значения.       — Ага.       — Ты что дурак? Фамилию свою пиши! — шикнула Аня, хватаясь за корректор и собственноручно затирая уже начатое «Хиль» на его листке. — Попов, может еще и имя по слогам тебе продиктовать?       — Нормально-нормально, — невпопад ответил Арсений. Девушка недовольно фыркнула, но стерпела. С таким странным Поповым она еще не сталкивалась и как вести себя с ним не знала. Да и желания возиться с этим особо не было.       Со школьного двора ребята выкатились вместе. Когда Дима с Серёжей свернули в сторону своего дома, Антон привычным движением вложил свою руку в ладонь Арсения. Они молча шли так, пока голоса друзей совсем не перестали их догонять. Арс свернул в сторону детской площадки и, усадив Антона на качели, опустился перед ним на корточки.       — Кто это с тобой сделал?       Антон вымученно вздохнул. Очевидно, он не собирался никому рассказывать об этой темной стороне своей жизни, но деваться было некуда. Арсений впился в него глазами, не давая шанса увильнуть от ответа.       — Отец.       — И давно это продолжается?       — Всегда.       Всегда... В это было трудно поверить. Антоша, мальчик-солнышко, страдает от кулаков родителя.       — А мать чего?       Антон закусил губу. Арсений терпеливо ждал, пока он соберется с силами, чтобы начать говорить.       — Он хороший человек, правда. Просто... Просто когда выпьет, не может с собой справиться. Мама говорит, что в нём зверь, которого он не может сдержать и... — он помолчал немного, прежде чем снова продолжить. — Мой брат сбежал, когда мне было пять. Бросил нас с мамой. Мы до сих пор не знаем, где он. Отец тогда перестал на какое-то время пить, помогал нам. А потом сорвался снова...       — Почему мать не написала заявление? Давай я напишу, если она боится?       — Не надо, Арс! — Антон вцепился тонкими пальцами Арсению в руку, — Отец не живет с нами больше, он сам очень переживает, что все так получается... Просто зашел пару дней назад и...       — Я хочу поговорить с твоей мамой. Пошли домой.       — Ее там нет.       — Что?       — Ее нет дома.       — Где она?       — В больнице с сотрясением.       — Ты что один живешь?       — С бабушкой.       — Не ври мне, Антон.       — Да, один, — сдался Шастун.       Арсений выпрямился и нервно провёл рукой по волосам. Антон так умело всё это время пускал пыль им в глаза. Смеялся, веселил и подбадривал других. Он для всей школы был другом и поддержкой. Даже Михална, ненавидящая детей, была от него в восторге. А тут такое. Чистый искренний смех и синие разводы на теле никак не сходились в сознании Арсения на одном человеке.       — Останешься у меня сегодня, это не обсуждается. Пойдем.       — Все в порядке, Арс, я нормально...       — Я сказал, это не обсуждается.       Антон послушно засеменил за Арсением. В своем огромном пиджаке с потрёпанным портфелем на плече он казался таким хрупким и хилым, но всё равно безмерно счастливым. Жизнь бьёт его с размаху железной битой, а он как ванька-встанька поднимается, умудряясь при этом веселить народ.       Дома мать Арсения безумно обрадовалась гостю. Она, конечно, знала Антошу. Как и все, кто был с ним знаком, она была от него в восторге. А узнав, что он останется на ночь и вовсе потеряла голову. Напекла пирогов, сварила компот и даже открыла коробку конфет, на которую Арс покушался в течение всей недели.       — Я постелю кровать Софочки, она съехала, как замуж вышла. Моя девочка, совсем взрослая, хоть бы Арсюша таким балбесом не остался...       — Маааа...       — Спасибо большое, — пробубнил Шастун, уминая очередной пирог.       Отец вернулся с работы поздно ночью. Но Арсений не спал, поэтому слышал, как звякнули о тумбочку ключи и тихо захлопнулась входная дверь. Как оказалось бессонницей страдал не он один.       — Арсений, - его шепот в ночной тишине прозвучал громче самого истошного крика. — Можно к тебе? Я... Я не могу уснуть.       Арсений открыл глаза. Антон стоял у своей кровати, обняв руками подушку. Старая отцовская футболка (мама Арсения выдала ее Антону вместо пижамы) доставала ему почти до колен. Он выглядел так несуразно и был похож на домовика Добби.       — Конечно. Иди сюда.       Антон перелез через Попова и завозился у него под боком.       — Арс?       — Ммм?       — Спасибо.       — Угу.       — Арс?       — Ммм?       — Ты же меня никогда не бросишь?       — Никогда.       — Обещаешь?       — Обещаю.       — Я тоже тебя никогда не брошу.       Наверное между Арсением и стеной мальчик почувствовал себя в безопасности, потому что спустя минуту он мерно засопел, по-детски приоткрыв рот. Чего нельзя было сказать об Арсении, который не спал ещё полночи, всё время проверяя удобно ли Антону, не замерз ли он и не сползло ли с него одеяло. Иногда Шастун бубнил что-то неразборчивое во сне, и Арс напряженно вслушивался, пытаясь разобрать слова, но все бестолку.       «Я честно не знаю, что могу для него сделать, как помочь. Но я сделаю все возможное, чтобы он был счастлив. По-настоящему счастлив.»