Дневник

      — Я календарь переверну и снова третье августа, на фото я твоё взгляну... — Серёжа напевал, меряя шагами кухню Позова. Он пришёл раньше всех и пребывал в прекрасном настроении, несмотря на весь непонятный хаос, творившийся в его жизни. Очередное увольнение, помятая машина, склоки с Машей. Всё это настолько достало Матвиенко, что уже даже не раздражало. Дима сидел на кухонном столе, посматривая на друга поверх очков.       — Всё веселишься?       — А что ты предлагаешь, Поз? — Матвиенко продолжает ходить кругами. Знает, что будет, если остановиться.       — Например... — раздался протяжный звонок, — Например, открыть дверь.       Серёжа умчался встречать Шастуна, который, судя по всему, по настроению сейчас находился с ним на одной волне. С коридора донеслись радостные крики и смех. Парни не виделись несколько месяцев. Дима слез со стола, чтобы присоединиться к друзьям.       — Поз, смотри, нашему малышу продали сигареты!       — Из нас двоих на малыша больше ты похож, — протягивая Диме пачку, отозвался Антон.       Для подзатыльника Матвиенко пришлось подпрыгнуть. А когда-то достаточно было просто руку протянуть.       — Шпала.       — Хач.       — Я скучал по вам, ребят, — Позов вымученно улыбнулся, похлопав Шастуна по плечу.       Они долго сидели в гостиной втроём, больше вспоминая, чем рассказывая. Никто не открывал спиртное и не притрагивался к еде. Ждали Арсения.       Он опоздал почти на два часа. И когда раздался долгожданный звонок в дверь, все разом вздрогнули. Антон нетерпеливо заёрзал на кресле, но с места не сдвинулся, игнорируя дикое желание разбежаться и встретить Арсения, широко раскинув руки, как в детстве. Ко всему прочему, он никак не мог отделаться от неприятного предчувствия. Попов не мог опоздать без причины.       Серёжа пошел открывать дверь. Дима и Антон молча проводили его одними глазами. Беспокойный зеленый. Тоскующий карий.       Матвиенко щелкнул замком, открыл дверь и охренел.       — Ебаныйврот, Арс...       — И что бы ни случилось, да? — Арсений практически ввалился в дверной проем. Серёжа вовремя подхватил друга, помог ему справиться обувью и проводил в гостиную.       От Попова сильно пахло сигаретами. Мешки под глазами буквально кричали о том, что он не спал несколько ночей подряд. Он не был сильно пьян, хоть и еле переставлял ноги. Скорее эмоционально раздавлен. Убит. На вопросительно-удивленные взгляды друзей он предпринял слабую попытку улыбнуться.       — Арс, с тобой всё в порядке? — спросил Дима.       Антон только хлопал широко распахнутыми глазами. Он же ждал, когда это произойдет? Он видел Пашу и знал, что это не навсегда. Но разве можно испытывать радость сейчас, глядя на такого Арсения.       — Не будем об этом, — отмахнулся Попов и посмотрел на стол, как будто увидел его в первый раз. Живот отозвался громким урчанием. Арс попытался вспомнить, ел ли он что-нибудь со вчерашнего дня. Кажется, нет.       Пару минут парни молча смотрели, как Арсений уминает все, что попадалось под руку. Сережа с выражением лица «чё вообще происходит?» потянулся к бутылке с коньяком.       — Я хомяка завел, — Шастун потянулся за виноградом, подкинул одну ягоду и поймал ее ртом.       — Молодец, Шаст, очень круто, — улыбнулся Матвиенко, — А если я отсюда кину, поймаешь?       Постепенно разговор пошел на лад. И даже поникший Арсений начал подавать признаки жизни и иногда слабо улыбался на шутки ребят. Они делились новостями, избегая странного поведения Попова. Механизм их четверки заработал в привычном ритме.       — Я сейчас, — Антон вышел из гостиной. Он изо всех сил старался сделать этот вечер теплым и непринужденным. Ему хотелось помочь Арсению, но это давалось тяжеловато.       Шастун зашел на кухню. Он не стал включать свет, открыл балконную дверь и шагнул через порожек к распахнутому окну. Приятно было насладиться ночной прохладой и каким-никаким уединением. Парень глубоко вздохнул и посмотрел на затянутое тучами небо. Никакого намека на просвет.       — Эй, малой, ты чего здесь? — Арсению не следовало увлекаться коньяком, — В окно одному нельзя смотреть открытое.       — Мастер Йода, вы пьяны, — улыбнулся Антон, пропуская шатающегося Попова встать рядом с собой. Тот путающимися пальцами достал из пачки сигарету и чиркнул зажигалкой.       — Хочешь попробовать?       — А мамка не заругает?       — Мы ей не расскажем, держи, — Арс передает свою сигарету юному подавану. Антон делает неуверенную затяжку и тут же давится кашлем.       — Да нет же, — сигарета возвращается к владельцу, — Смотри.       Арсений всегда умел хорошо объяснять, а Антон учиться. Через несколько минут они оба курили, как будто делали это всю свою жизнь. Непринужденный разговор, ночь, алкоголь и любимый человек рядом, разве большего можно желать?       Шаст поправляет чересчур длинную челку, но она все равно упрямо возвращается ему на глаза. Арсений выпускает последний клуб дыма, выкидывает свой бычок и сам осторожно убирает волосы со лба Антона. Черт, почему все внутри так деревенеет, когда его пальцы так легко касаются лица...       — Вот вы где, — Позов заходит на балкон, и здесь сразу становится невыносимо тесно. Антон злится и кидает в сторону Димы многозначительные взгляды, намекая, чтобы он испарился, но тот похоже не собирался уходить. Вместо него тесноту лоджии покинул Арсений.       — Ты с ума сошёл? — зашипел Дима и отнял недокуренную сигарету из длинных пальцев. Антон вымученно вздохнул.       — А что мне еще делать?       — Найти себе телку. Или мужика, я не знаю уже, кто тебе там нужен.       — Арсений. Мне нужен только Арсений.       Поз устало посмотрел Антону в глаза. В стеклах его очков отражался свет окон соседних домов.       — Шаст, тебе кажется, что ты влюблен, но это не так.       — Ты прав, я не влюблен. Я люблю.       — Ты не можешь знать, что это значит.       — И это говорит мне человек, у которого в жизни не было отношений. Вообще никаких. Поз, так может это ты не знаешь, что такое быть влюбленным? Что такое любить? — Антон разошелся и уже не мог остановиться. — Я бы послушал твоего совета с превеликим удовольствием, не будь ты таким сухарем.       — Я не сухарь... Шаст, это все слишком сложно. А ты... Тебе всего шестнадцать и некоторые вещи лежат за гранью твоего понимания...       — Нет, Поз. Это за гранью твоего понимания лежат некоторые вещи. Просто настоящее чувство приходит не ко всем. Это такой большой подарок судьбы найти человека, который... Который весь для тебя, понимаешь? От макушки до кончиков пальцев, он для тебя. И остается только подождать немного, когда вы сможете быть вместе. Когда он тоже поймет, что и ты весь для него, — Шастун поправил сползший рукав толстовки.       — Арсений не поймет. Никогда не поймет, Антон. И лучше будет, если ты выкинешь всю эту ахинею из своей головы, потому что ничего, кроме боли, она тебе не принесет...       Антон серьезно посмотрел на Позова сверху вниз и вдруг рассмеялся. Дима непроизвольно замолчал, недоуменно уставившись на его трясущиеся плечи. Пепел его наполовину истлевшей сигареты осыпался прямо на пол.       — Антон...       — Я все понял, — Шастун наконец перестал смеяться, но продолжал улыбаться. Даже в полумраке Дима чувствовал колючий холод в его взгляде и голосе. — Ты уверен, что прав, потому что правда думаешь, что так проще. Но это не так. Тебе ведь нихера не проще, да? На самом деле ты просто сдался. Опустил руки. А я буду бороться. Мне плевать на всё. И на всех, Поз.       Дима затянулся еще раз, выкинул бычок в окно и молча вернулся в квартиру. Антон ещё долго стоял у открытого окна. Худой и высокий, в мешковатой толстовке и поношенных джинсах. Упрямый и полный уверенности в том, что ещё немного и он будет рядом.       Шаст вытащил из пачки еще одну сигарету. Он всегда был равнодушен к никотиновым палочкам, и не бегал за школу подымить со своими одноклассниками. Курение было для него ничем. Но теперь. Теперь сигарета — подарок Арсения. Теперь она имела значение. И в этом был какой-то особый кайф.       Докурив, Антон еще долго стоял у окна, а когда вернулся к ребятам, Арсений с Димой были уже в стельку. Матвиенко нигде не было, на звонки он не отвечал.       Пока два алкаша сидели в обнимку, пытаясь что-то друг другу сказать, Шастун убрал со стола и сложил грязную посуду в раковину. Выкинул мусор и отнял недопитую бутылку у Позова, у которого уже не было сил сопротивляться.       Уложив Диму и собрав весь мусор, Антон обул Попова, натянул на него ветровку и вывел на улицу. Хлопнула подъездная дверь. Ночь была теплой. Шастун перекинул руку Арсения через свое плечо и тот беспомощно уткнулся носом ему в шею. Возможно, это было бы приятно, если бы не резкий запах алкоголя и слабо контролирующий свои движения Попов.       — Куда тебя вести? — Антон развернул своего алкаша к себе лицом, придерживая одной рукой за талию.       — Домой? — почему-то спросил Арсений и его отрешенный пьяный взгляд не понравился Антону. Совсем не понравился.       — Где твой дом, Арс?       — Его больше нет, — как-то неуверенно, на выдохе произнес парень, цепляясь взглядом за ворот толстовки Антона.       — Мне жаль, что так вышло.       — Угу.       Антон буквально дотащил несчастного Арсения на себе до ближайшей детской площадки. Усадив пьяное тело на лавочку, Шаст без сил приземлился рядом и набрал смс Макару. Илья пообещал приехать через двадцать минут.       — Эу, сенсей, ну ты как?       Арс что-то невнятное бормочет в ответ. Даже сейчас, пьяный вусмерть, убитый расставанием, он невероятно милый. И в голову Шастуна приходит совершенно безумная идея. Он осторожно берет лицо Арсения двумя руками и легко касается своими губами его губ. Попов отвечает на поцелуй слишком рьяно для настолько пьяного человека. Антон не сразу осознает, откуда во рту привкус соли. И только спустя несколько секунд понимает, что Арсений дрожит. Боль, которую Попов не смел показать там, в квартире, вырвалась на свободу. И он беспомощно утыкается в плечо Шастуна. Антон гладит Арсения по спине, шепчет всякую белиберду на ухо, укачивает как маленького ребенка.       Проходит время, прежде чем плечи Попова перестают содрогаться. Он сидел, прислонившись к Антону всем телом, ему было необходимо чувствовать рядом хоть чье-то тепло. Шастун почти не дышал. Он все еще чувствовал Арсения на своих губах. А еще он чувствовал тяжесть внутри себя. Все не так, как должно было быть. Не так, как он себе представлял. Как выстраивал в своей голове миллиард раз.       Во двор завернула машина, осветив фарами силуэт двоих. Макар хлопнул дверью и подошел к лавочке.       — Твоя Роза?       — Да, — слабо ухмыльнулся Антон.       — Нехило поднажрала твоя Роза... Давай его в тачку.       Вдвоем справиться с Поповым было проще. Парни затолкали его на заднее сиденье. Антон заботливо подложил под голову Арсения подушку, провел пальцами по волосам и, убедившись, что Макар не смотрит, легко поцеловал в висок.       — Все будет хорошо, — прошептал Шастун, хотя сам слабо в это верил. А еще он не был уверен, что Арсений его слышит, — Обещаю.       Илья сел за руль. Антон рядом на пассажирское.       — К тебе?       — Нет, мать с ума сойдет, если я его таким приведу. Она нервничает, когда кто-то пьяный... — Шастун потер затылок рукой, — Я нашел ключи у него в кармане. Вроде от старой квартиры. Покажу куда ехать.       — Как скажешь, — пожал плечами Илья и бросил беглый взгляд в зеркало заднего вида на Арсения. Вроде ничего особенного. Что Антон в нем нашел? Наверно, когда находишь свою Розу, уже не думаешь почему, зачем и как.       Остаток пути ехали молча. Только, когда машина остановилась у нужного подъезда Макар спросил:       — Ты с ним пойдешь?       — Конечно, — спокойно ответил Антон.       — Помощь нужна?       — Ты и так помог, спасибо. Дальше я сам.       Шастун вышел из машины и открыл заднюю дверь. Арсений спал. Антон с трепетной осторожностью потрепал его по плечу.       — Ну давай, принцесса...       Попов распахнул глаза и поднялся слишком резко. Антон с запозданием понял свою ошибку.       — Эй-эй... Это я, я здесь, Арс, — обхватив ладонями лицо, Шастун заглянул в затуманенные алкоголем голубые глаза, но не нашел в них и капли рассудка. — Пойдем.       Попов был похож на куклу. Антон вытянул его из машины и повел к подъезду, обхватив рукой за талию.       Макар опустил стекло, но так и не нашел, что сказать. Молча смотрел, как один сломанный человек ведет другого домой.       До боли родной подъезд, лифт и этаж. Всё такое своё. Привет из детства. Антон подобрал к замку нужный ключ и открыл дверь в квартиру, в которой был наверно миллион раз. Здесь почти ничего не поменялось с тех самых пор, когда ходить с Арсением за руку не было зазорным.       Попов сам разулся, скинул на пол куртку и шатающейся походкой ушел в свою комнату.       Шастун закрыл дверь. Покурить. Надо покурить. Странно, что он чувствовал эту потребность. Но ему просто хотелось и все. По пути на кухню он заглянул в комнату родителей Арса. Пусто. Они были совсем одни.       Сигарет Антон так и не нашел, поэтому просто посидел немного за кухонным столом, пытаясь собрать мысли в кучу, но они всё равно упрямо разбегались врассыпную, стоило только ему подумать об Арсении. В итоге он просто сдался и пошёл к нему.       Арс сидел в одних джинсах на краю своей кровати. Когда-то они спали здесь вместе. Всего одну ночь, много лет назад, но Шастун помнил все до мельчайших подробностей. Он никогда не чувствовал себя безопаснее, чем тогда.       — Арсений... — тот не отреагировал. Шаст подошел ближе и присел напротив на корточки. Взял его руки в свои. Антон целовал костяшки пальцев, словно пытаясь отогреть холодные пальцы.       Арсений тяжело вздохнул и закрыл глаза. Антон осторожно уложил его на кровать и сам лег рядом. Он потянулся к любимым губам, и губы ответили на его поцелуй. Он коснулся пальцами любимой ладони, и ладонь перебралась под его толстовку, отвечая на ласку нежностью.       Казалось, что Попов оживает постепенно. Казалось.       — Паша... Паша... Паша...       Антон вздрогнул, но не остановился. Ему было плевать на всё. Плевать, что шепот Арсения обжигает его шею чужим именем. Плевать, что он безбожно пьян и на следующий день скорее всего не вспомнит о том, что было между ними. Здесь и сейчас он простит ему что угодно. Здесь и сейчас он будет счастлив. Здесь и сейчас он будет убит.