Дневник

      Сложившаяся ситуация была настолько странной, что казалась нереальной. И Матвиенко, и Попов чувствовали себя героями дешёвой мелодрамы.       Арсений подавлял в себе дикое желание засыпать Сережу вопросами. Но не думал, что сейчас это будет уместно. И нужны ли вообще ему ответы на эти вопросы.       Сережа подавлял в себе дикое желание заржать.       — Давно ты в Питере?       — Давно ты в самурайский клан вступил?       — Серёж, — Арсений бросил на Матвиенко взгляд полный немого укора.       — Машка захотела.       — Вы до сих пор вместе?       — Ну да.       — Не женились еще?       — Пфффф, — Серёжа отвернулся к окну, — Зачем?       — Да пора бы уже.       — Нам и так хорошо.       — Зассал?       — Уж кто бы говорил.       Они продолжили разговор, придерживаясь негласному правилу не затрагивать прошлое. Они не говорили о ребятах и о настоящих причинах переезда в Петербург. Конечно они оба здесь с одной целью — излечиться.       Саркастические нападки Матвиенко тонули в мягком смехе Попова. И стена напряжения камень за камнем пала.       Когда в офис ввалился запыхавшийся Захарьин, парни уже обсуждали детали проекта нового театра. Театра импровизаций.       — Быстро вы сработались, — улыбнулся Антон, прикрывая за собой дверь, — Отлично.       — Я пока думаю, брать хвостатого или нет, — Матвиенко сидел, покачиваясь на стуле, — Он ведь та еще истеричка, свалит в какой-нибудь Хабаровск и всё. Пишите письма.       Попов не ответил, только цокнул языком и шумно вздохнул. Захарьин недоуменно перевел взгляд с Арсения на Серёжу и обратно.       — То есть вы типа были знакомы до сегодняшнего дня? — наконец догадался Антон.       — Мы типа были одноклассниками.       — Мы типа были друзьями, — поправил Серёжа и нервно дёрнул плечами.       — Мир тесен, — Захарьин снова вернул разговор в рабочее русло, предложив для театра несколько названий, ни одно из которых Матвиенко не понравилось.       Арсений молча наблюдал за их горячими спорами и мысленно поражался непоколебимости Антона. Наверно, если бы Попов сказал Захарьину, что несколько лет жил и делил постель с парнем, тот отреагировал бы примерно так же.       — «Вангоги»? Какие нахрен «Вангоги»? — Серёжа начинал злиться.       — Тебе вообще ничего не нравится, хоть один вариант предложи сам, — Захарьин много жестикулировал, то и дело вскакивая с дивана, — Давай! Давай, хоть одну гениальную идеи выскажи! Перед тем как сразу отметать любые мои...       — Сразу, — Антон и Серёжа не обратили внимания, поэтому Арсений прокашлялся и повторил чуть громче, — Сразу.       — Что сразу?! — парни отозвались одновременно.       — Название для нашего театра.       Несколько секунд тишины и сбитых с толку взглядов.       — Теперь мне кажется, что «Вангоги» не такой уж и плохой вариант, — Матвиенко и Захарьин вернулись к обсуждению, игнорируя Арсения.       Попов подошел к доске и чёрным маркером написал:       Сразу => Сраzу/Craзу=> Crazy       Довольный собой он пощелкал пальцами, пытаясь снова привлечь внимание парней.       — На афишах хорошо будет смотреться, — Захарьин одобрительно закивал, — Игра букв, мне нравится.       — Хорошо, самурай, ты с нами.       Так появился театр «Сразу».       Яркими вспышками замелькали выступления. Арсению нравились улыбки и смех зрителей, когда его чудаковатые шутки находили отклик в зале. Его юмор был не похож на Серёжин или Антона, которые знали, как правильно должна строиться шутка, а учиться времени не было, потому что слух об умопомрачительном шоу разнесся по Петербургу с невероятной скоростью. Предложения выступить на корпоративах, свадьбах и других мероприятиях сыпались одно за другим.       Всё снова пошло своим чередом. И Попов мог дышать спокойно, потому что Серёжа и Маша так органично вписывались в его новую жизнь, что он перестал переживать за возвращение глупых воспоминаний в свою голову.       У него были друзья. Было любимое дело. И пустая квартира с мерзотным котом.

***

      После очередного удачного выступления парни собрались посидеть в баре. И Попов не успел придумать причину пропустить этот поход, потому что Захарьин обещался взять с собой жену, а Серёга Машу. Арсению некого было приводить с собой, а чувствовать себя третьим (пятым) лишним он не хотел.       В последнее время одиночество становилось все ощутимее. И если раньше Арс чувствовал себя прекрасно, утоляя физические потребности случайными связями, сейчас вечера с котом под боком действительно угнетали.       — За «Сразу»! — Захарьин поднял рюмку с текилой, остальные поддержали его дружными криками и звоном стекла.       Лера, жена Антона, клюнула мужа в щеку. Арсений перевёл взгляд на танцпол, где толпа размалеванных куриц пыталась поразить мужскую половину заведения своими танцевальными способностями. В этом было что-то животное, отталкивающее. Попов чувствовал отвращение к тому, что происходило там. И тоску по тому, что происходило за его столиком.       Матвиенко заказал десерт и уплетал его за обе щеки. Когда от пирожного ничего не осталось, Маша вытерла ладонью перепачканные в сливках губы Серёжи. Арс залпом опустошил свой стакан. — Арсений, заскучал? Надо было позвать тебе какую-нибудь подружку... — Да, почему ты никого себе не найдёшь? — Маша решила поддержать гениальную идею Леры сосватать Арсению нормальную девушку.       — Да не парьтесь, он... — Матвиенко вовремя перехватил многозначительный взгляд Попова, — Ему и так нормально.       — Ну как это нормально, Серёж. Пора бы уже задуматься о семье, о детях...       — Бля, вот только не начинай...       — Ладно-ладно, не ворчи, — Бендыч несколько раз чмокнула Матвиенко в губы.       Похоже, красавица смирилась с постоянным рычанием чудовища. А Арсений уж было подумал, что быть одному не так уж и плохо. Но вместо этого...       Как там мое чудовище?

[флешбек]

      — Принцесса, давай сыграем в игру?       — В какую?       — Узнаешь, когда согласишься.       — Опять привяжешь меня к постели на три дня?       — Ты же знаешь, мы никогда не играем в одну и ту же игру дважды.       — Тогда что?       — Скажи, что согласен.       — Я согласен.       — Игра началась, - Паша уселся в кресло и включил телевизор.       — И?       — …       — Паш? Что за детский сад? Па-ша.       Воля игнорировал Попова. Он подошел ближе и помахал рукой перед лицом Павла, но тот продолжал делать вид, что не замечает его. Арсений предпринял еще несколько тщетных попыток привлечь к себе внимание, но потерпев неудачу, взял с полки книгу и устроился на диване.       — Афанасий, ты безнадежен. Где твоя фантазия? И этот человек собирался стать актером.       — Ты проиграл.       — Нет, просто ты не понял правил игры, — Паша щелкнул кнопкой на пульте, и экран телевизора погас.       — Ну давай, просвети меня, гуру веселья, — Арсений выглядел обиженным.       — Попробуй меня не заметить, — ухмыльнулся Воля.       — Легко, — Попов уткнулся в книгу. Он сосредоточился на сюжете. Попытался сосредоточиться на сюжете. На раскрытые страницы упала футболка. Арсений откинул ее в сторону, продолжая бездумно скользить взглядом по строчкам.       Боковым зрением он наблюдал за Пашей, который продолжал медленно избавляться от своей одежды. Это было похоже на пытку, но Арсений не мог проиграть так быстро.       Паша подошел ближе и опустился перед ним на колени. Провел руками по бедрам, и, поднявшись выше, легко расстегнул ремень брюк Попова.       — Это нечестно, я тебя не трогал.       — А в чем тогда смысл игры, принцесса?       — Я тебя люблю.       — Не начинай.

***

      Подтянув к груди колени, Арсений сидел на подоконнике в своей квартире с бокалом виски в руке. Он ушел из клуба по-английски, не попрощавшись ни с кем. Не смог больше смотреть на счастливых влюбленных.       Кот лежал у него в ногах и смотрел в окно. В его глазах отражались мерцающие огни ночного Петербурга. Города, который пытался излечить Попова.       Люди порой слишком глупы, чтобы понять. Человека лечит не время, не город, не книги и даже не коты.       Человека лечит человек.