Коробка телепередач

Киви опустошает третью по счёту штрафную, заботливо налитую Славиком, и морщится. Горький вкус обжигает горло, девушка уже готова проклинать друга за то, что тот так сильно любит всех спаивать. В частности ее. - Иначе ты весь вечер просидишь в углу, фея, - он лениво растягивает слова. Такая родная, привычная манера речи заставляет Юлю откинуть мрачные мысли и отдаться на попечение алкоголя, что так стремительно распыляет тепло по венам. Девушка буквально физически ощущает, как щеки наливаются румянцем, а самооценка, что обычно находится примерно на уровне плинтуса, взлетает высоко к потолку. - Блядь, не сутулься, солнышко, - только Карелин может говорить ласковые слова тоном истинного диктатора. Юля думает, что в нем умер великий оратор. Или только родился? Улыбка на губах становится шире. Юля больше не чувствует себя гадким утёнком в Альфа баре. Плевать на этих красоток, что вечно крутятся возле недорэперков, надеясь отхватить лакомый кусочек по типу ее друга. - Я тебе подарок принесла, - она медлит секунду и все же запускает руку в карман новенькой толстовки. Слава удивлённо вскидывает бровь, они вообще-то договаривались в этом году обойтись без подарков, впрочем, как и в прошлом, и в позапрошлом, и даже в будущем. И наверное, в таких ситуациях логично чувствовать неловкость, ведь он-то, Слава, конечно, не подумал подготовить какую-нибудь приятную мелочь. Но это же Карелин, неловкость и он - вещи несовместимые. К тому же, у юного коммуниста были грандиозные планы насчёт Юли и Чейни. В своих мыслях он уже стал крутой свахой, примерно на уровне Ларисы Гузеевой. А разве это не было самым лучшим на свете подарком? Оставалось только придумать, как именно это сделать. Потому что Карелин знал совершенно точно две вещи: 1) Юля и Дэн тащатся по друг другу; 2) оба настолько тупые, что не видят ответной симпатии. Киви характерно покашливает, чтобы привлечь его. - Я весь во внимании, - граймер отмечает, что новая причёска ей определённо к лицу, и это только сыграет на руку. - Смотри не заплачь от счастья, - протягивает ему какую-то коробочку. Слава с секунду таращится на подарок, а потом его губы сами собой растягиваются в счастливой, почти что детской улыбке. Даже новые крутые наушники, о которых он так давно грезил, что заботливо оставила под елкой Саша, не вызвали у него такого искреннего восторга, как эта мелочь. Не зря Киви была его единственным другом женского пола. То были сладкие палочки, или сладкие сигареты, как он называл их в далекие 90-е. На голубой коробочке красовалось изображение человека-паука. - Блядь, Юля, я уже говорил, что ты самая ахуенная баба на свете? Не теряя времени даром, Карелин распечатал упаковку и извлёк одну из белых сахарных сладостей. Вставил ее в рот и сделал вид, что затягивается, будто то была сигарета. - Эй, а меня угощать не собираешься? - Юля задорно смеётся, и на румяных щеках виднеются ямочки. - Обойдёшься, их в упаковке всего десяток! Слава придвигается и целует подругу в макушку. Новый год обещает быть охуенным. Осталось только исполнить свой замысел.