***
Саске решительно дернул на себя дверь кабинета «103», в котором, как он уже чуял нутром, его ожидает нечто совершенно и отчаянно нехорошее. Три с половиной души, которые без остановки норовят добить его — отравленную и давно сломленную. С половиной — потому что Орочимару казался ему человеком лишь на половину, больше он все-таки напоминал хищного зверя. Внешне и повадками. Неодушевленного мертвого зверя. Даже вкрадчивый тихий голос был каким-то… змеиным, что ли. Дверь распахнулась и четыре пары глаз одновременно уставились на него. Сначала взгляд Учихи быстро мазнул по брату, намеренно не задерживаясь на нем. Просто гордость не позволяла смотреть на того, кто диктует ему условия. Мол, Саске все равно выше. Он так же быстро пробежался по двум врачам, не замечая ничего необычного и не находя для себя ничего интересного. Но заставить замереть в ступоре его все-таки заставили знакомые зеленые глаза. Такие нетерпеливо-взволнованные. Казалось, до боли знакомые. До липкого ощущения на коже. До мурашек на затылке. Его будто кинули в ледяную воду. Окатило с ног до головы чувством чего-то невысказанного. Он должен был что-то сказать. Даже рот открыл для этого, но ни один звук так и не смог слететь с губ. В этот момент как будто сперло дыхание, а легкие сжались в два маленьких комочка вакуума и отказывались разжиматься. Учиха через мгновение просто закрыл рот обратно, выглядя, наверное, как немая рыба. Какое-то нераспознанное чувство трепетало у него в районе ребер. Но, сука, понять бы его… Он что-то забыл. Теперь это стало отчетливо понято. Саске постарался не подать виду и спокойно сел на диван рядом с Итачи. Орочимару и Цунаде сидели у рабочего стола, а Сакура — сбоку на кресле. Слева. До него еле слышно доходил запах шоколада и парфюмерного табака. Это ее шампунь и духи. Она всегда так пахла. Она всегда так сидела, когда была увлечена работой — с убранными на затылке волосами, с ногой на ногу, нахмуренными бровями и блестящими любопытными глазами. Она всегда так на него смотрела. Прямо. Ничего не скрывая и не отводя глаз. Одним только взглядом снимая скальп. Стоп… О чем это он? Откуда это ощущение дежавю? Он, по здоровой памяти, знает девушку всего неделю. Ледяная волна снова медленно накрывала Саске. Уже заливалась за самый шиворот, текла сквозь рукава и мочила кончики волос. Дышать снова становилось тяжело. Сука, что с ним происходит? Блядство, блядство, блядство! Учиха-младший напрягся всем телом, ожидая, какую шутку его тело выдаст следом. Предаст ли окончательно? Надо держать себя в руках. Он обязан. — Привет, Саске. — Первой разговор начала Цунаде. Запах шоколада сводил с ума. Он занимал все мысли, держа крепчайшей хваткой и так не самый здоровый рассудок. Который, кстати, норовил рассыпаться прямо сейчас. На маленькие осколки, подобно крошкам, что остаются от разломанной плитки шоколада. Быстрый взгляд мутных ониксовых глаз на лицо Сенджу. Его не покидало ощущение, что в них полопались абсолютно все капилляры. Все вокруг было мутным, словно в расфокусе. Он не ответил. — Сначала мы бы хотели поблагодарить тебя за согласие… Мирное согласие с нами сотрудничать. Казалось, он уже и не слышал женщину. Саске был больше не в силах это контролировать. Он отчетливо понимал только одну вещь — он сходит с ума. Это, наверное, какой-то припадок. Его болезнь прогрессирует? Может, он наконец умрет? — Саске? Ты в порядке? — Послышалось откуда-то справа, будто издалека. Это был Итачи. Он схватил брата за плечо, но тот уже не реагировал. Саске откинулся на мягкую спинку дивана и схватился за разрывающуюся голову, выдирая черные, как смоль, волосы. Все в черепе полнилось одной единственной навязчивой мыслью. Он должен что-то с этим сделать. Запах шоколада и табака рвал разум на части, как разрывал медведь мертвую, но еще горячую плоть убитой добычи. Все вокруг поплыло и спереди, справа, слева, даже сзади… Просто, мать его, повсюду выросла белоснежная стена, лишая всех органов чувств. Все, что он видел — бесконечные розовые вспышки на задворках сознания. Все, что он ощущал кожей — горячее, обжигающее и сжигающее заживо пламя. Необъятное и неконтролируемое. Дикое. Все, что он чувствовал — запах шоколада и табака. Все, что он слышал — неровный стук сердца. Своего ли? И, наконец, все, что он мог ощутить языком — металлический вкус крови, наполнивший рот. Наверное, он кричал. Учиха не знал. Ему казалось, эта агония продолжалась вечно, пока, наконец, мозг не выдержал. Тело расслабилось. Саске отключился.***
Мозг казался чем-то ватным. Думать было попросту невозможно — мысли не формировались во что-то более или менее четкое, просто плавали безвольно где-то в голове полужидкой массой. Саске не осознавал, что с ним происходит. Где он. Что с ним. Непонятно было даже что он делает. Спит? Вероятно. Надо постараться пошевелить хоть чем-то. Он попытал удачу на пальцах обеих рук — провал. Ноги. Тоже. Импульс от мозга как будто растворялся по пути к конечности. Он попытался напрячь отдельно любую из мышц лица, какую только мог ощутить. Ноль реакции от организма. Всю левую часть тела немного покалывало. Его не покидало ощущение, что кожу на ней очень сильно натянули и закрепили где-то, как мешковину. Дискомфорта это не доставляло, но Саске был уверен, что это ровно до того момента, пока он не сможет двигаться. Ну, хоть какая-то информация. По крайней мере, он жив. Различает право и лево. Учиха не знал, сколько времени вот так пролежал. Внутренние часы тоже не работали. Однако, чем дольше Саске анализировал каждый миллиметр своего тела, тем отчетливее он мог мыслить. Чтобы хоть к чему-то прийти, надо начинать с самого начала. Итак. Что последнее он помнил? Вероятно, получится восстановить цепочку действий, чтобы дать название этому состоянию. Абсолютной пустоте. Кстати, страшно не было. И тревожно тоже. Вообще ничего не было внутри, кроме слонового приторного спокойствия. Саске даже не пугали мысли о том, что, возможно, это навсегда. У него из груди как будто вынули важную детальку, и теперь он — неисправная игрушка. Поломанная. Ненужная. Так вот, цепочка… Он изо всех сил старался что-нибудь припомнить. Любую мелочь. Тщетно. Еще раз. И еще. И еще. Бесконечное количество раз. Нет. Не может. Невозможно. Все, что он помнил — собственное имя. Саске Учиха. Сас… — …ке. Саске! — Он услышал чей-то голос. Внезапно его темная одинокая пустота словно взорвалась ярким шумом, какими-то невыносимыми звуками. Громко. Стало слишком громко. Голова буквально лопалась от неожиданного гула. Он словно вынырнул из-под воды и услышал, как рядом взрывается бомба. Это похоже на мигрень. А вслед за ней — тело. О, блядский Боже. Оно разрывалось хуже головы. В сотни раз. Нет, в тысячи. Было так больно. Ему казалось, он горит заживо. Глаза распахнулись сами. И тут же зажмурились обратно — слишком светло. Яркий белый свет сильно ударил по хрусталику и, в довесок к прочему, Саске показалось, что глаза вот-вот выпадут. Настолько давление в них повысилось. Еще секунда и он ослепнет. Инстинктивно он попытался прикрыть свет рукой. Инстинктивно правой. Вышло. Руки… Он может ими двигать. Он чувствует тело. Но только правую его часть. Левую пожирало пламя. И даже сейчас ужас его не объял, хотя должен был. Попытался пересилить себя и открыть глаза. Получилось совсем на чуть-чуть. Глазами-щелочками он посмотрел на то место, где, предположительно, находились его руки. Затем — ноги. Что ж, он теперь знал, что находится в полусидячем положении. На белоснежном постельном белье. Мог бы сделать выводы поточнее, но мыслить все еще мешала невыносимая боль. Хотя, кричать и извиваться в судорогах от нее не хотелось. — Саске! — Его снова окликнули. Чей-то хриплый голос. Знакомый. Стало тепло. Настолько, что Учиха понял, что тело горело изнутри. Снаружи было холодно. Странное ощущение. Кажется, он никогда такого не испытывал. Саске посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос, параллельно стараясь зацепить какое-нибудь окружение. Шкаф со стеклянными дверцами, картина, металлическая тумба у кровати. Кровать с подлокотниками? Наконец, человек. Первое, на что он обратил внимание — волосы, слишком светлые для такого смуглого тела. Голубые, как само небо, глаза. Они смотрели как-то не так. Так обычно на людей не смотрят. А как смотрят? Учиха опустил руку — та начала затекать, да и глаза почти привыкли к свету. И задумался. — Саске, ты меня слышишь? — Парень оперся о подлокотник кровати и еще внимательнее всмотрелся в лицо Саске. Учиха его знал, определенно. Просто не мог вспомнить имя. Он его друг. Точно не враг. Этот парень не сделает ему ничего плохого. Саске неопределенно кивнул и еще раз осмотрел комнату. На этот раз медленнее, чтобы не упустить детали. Белоснежные стены, огромное окно в полстены, за которым, кажется, была небольшая терраса. Оттуда светило закатное солнце, заливая все теплым красно-золотым светом. Стеклянная дверь была приоткрыта, дул легкий ветерок, а в воздухе кружилась пыль вперемешку с редкими хлопьями пуха. Сейчас лето. Он продолжил. Напротив кровати — шкаф с какими то полочками и книгами на нем, левее — рабочий стол и стул. Слева от кровати большой медицинский аппарат, издающий равномерный писк. Саске предположил, что это биение его сердца. За блондином стояло большое кресло с журнальным столиком, а рядом высокий торшер. И все слишком белое. Это было похоже на больничную палату. Что он делает в больнице? Стеклянная дверь распахнулась и в проеме замерла незнакомая девушка. — О, ты уже очнулся. — Она констатировала факт. Но так, будто сама в него не верила. — Наруто, — ее взгляд с Саске метнулся к парню, что сидел рядом, и с лица моментально спало удивление, уступая место хмурой полуярости. — Ты почему не сказал? Наруто, точно. Этого парня звали Наруто. — Это произошло секунду назад! И он мне не отвечает, только разглядывает все, как дебил… Может, он стал того… — Он покрутил указательным пальцем у виска, — дурачком? — Это ты дурачок, причем от рождения! — Девушка семимильными шагами подлетела к ним и положила какую-то тетрадку на прикроватный столик. Учиха не заметил, что она что-то держала. Он вообще ни на что в ней не обратил внимания. Но сейчас видел — она врач. Ее выдавал белый халат. — Осмотри его, — протянул Наруто, — я переживаю. Девушка достала из нагрудного кармана фонарик и начала светить Саске прямо в глаза, протягивая руку и мягко хватая Учиху за подбородок. Чтобы не дергался. Свет слепил, но не так сильно, как раньше. Она посветила в оба глаза и убрала фонарик. Затем показала ему указательный палец. — Следи за пальцем взглядом, не поворачивай голову. — Командным тоном. Но все равно заботливо. Он послушался. — Ты понимаешь все, что я тебе говорю? — Да. — Прохрипел Саске и прокашлялся. Голос больше напоминал сип. — Отлично. — Она аккуратно расправила одеяло на краю кровати и присела полубоком. Так, чтобы смотреть одновременно на Наруто и на него. — Я — Харуно Сакура, твоя медсестра. Что последнее ты помнишь? Голова была пуста. Все, что он мог — тупо разглядывать ее. Красивые волосы. Розовые. И запах приятный. Сладкий. — Ничего. — Наконец выдавил Саске. Они взволнованно переглянулись. — Вообще? — Переспросил Наруто. — Ни капельки не помнишь? Саске покачал головой. Харуно поджала губы и посмотрела Учихе прямо в глаза. Ее были чистого зеленого цвета, блестящие, взгляд прямо в душу. Решительно. Как стрела. — Ты пьяным сел за руль и попал в аварию. Скорее всего, тебе стало плохо за рулем и ты врезался в дерево. Зажигание было включено, и в топливную систему попала искра. Прежде, чем машина взорвалась, ты успел вылезти из нее и немного откатиться вниз по склону. В целом, это единственное, что помогло тебе выжить. — Она замолкла на секунду, быстро переводя взгляд с его правого глаза на левый, ища в них что-то. Скорее всего, давала время на то, чтобы впитать информацию. — Ты попал к нам в плачевном состоянии, но тебя спасли. Пересадили кожу, но останутся шрамы. — Она кинула мимолетный взгляд на левое плечо Саске, он проследовал за ней. — Хотя, думаю, по сравнению с твоей жизнью — это мелочи. Саске молча скинул с плеча одеяло. Под ним были бинты, пропитанные кровью. Его кровью. Удивительно, но по этому поводу он ничего не чувствовал. Как будто это была просто царапина. Ничтожная маленькая ранка, которая через пару дней уже зарубцуется. Мозгами, естественно, он понимал, что это пиздец. Полный и абсолютный. Он чуть не умер. Но на душе было пусто. — Да, мелочи. — Заключил он и снова посмотрел на Сакуру. Затем на Наруто. Внезапно Саске заметил, что комната была залита уже не приятным закатным солнцем, а красным светом. Кроваво-красным. Он снова бросил взгляд на двух людей, сидящих рядом с ним. Почему-то на их лицах была уродливая гримаса ужаса.