В шкуре волка

      Знаете, бывают такие моменты, когда в минуту серьезной опасности, ты, вместо того, чтобы искать выходы из нее, начинаешь размышлять о всякого рода ерунде.       В данный момент происходило именно это. Почему-то в голове у меня всплыло, что я, в тот момент, когда некий идиот поддел меня своей машиной, выпустила из рук сумку. И теперь меня мучил вопрос: где она? Ведь там ключи, кошелек, документы — все то, потеря чего грозит мне долгой волокитой.       Как глупо. Ведь сейчас я смотрю на лицо существа, природа которого мне непонятна.        На меня навалилось смешанное чувство вины и ужаса — за мое покушение на его жизнь. Я не могла не признать, что испытала облегчение от того, что человек остался жив, но, осознав, что произошло, волосы на моей голове встали дыбом.       Он только что истекал кровью, но вот уже вновь готов завалить меня и насладиться тем, в чем я твердо намерена ему отказать.        Страх, что наполнял меня, увеличился сто крат. Я дрожала от испуга. Волосы липли к моей взмокшей шее. Огонь в камине пылал уж слишком ярко. Я покосилась на лежащий на полу нож. Его лезвие опасно блестело в отсветах пламени. На нем были капли крови, были! Но в полумраке само оружие мне показалось живым. Страх накрывал меня с головой, и мне почудилось, будто нож ползет ко мне, угрожающе надвинув лезвия. Господи, он же сейчас порежет меня, причинит мне боль, он, он…       Я с усилием сглотнула. Видение пропало, но дрожь не проходила. Ведь теперь я видела, что должна противостоять не просто жаждавшему меня мужчине — а таинственному существу, способному исцеляться за считанные секунды. Взгляд его был устремлен на мое лицо, жесткий, непримиримый, не предвещавший для меня ничего хорошего.       Я отбежала назад, вцепившись в плащ. Мужчина сощурился, с интересом наблюдая за мной. Он развлекается! Играет в кошки-мышки, будто для меня это ситуация совершенно нормальна. Я сглотнула, пытаясь собраться с мыслями. Мне нельзя его злить. Нельзя провоцировать его на гнев.        Он опять приближался. Он понимает, что деться мне некуда. Он — хозяин здесь.        Я быстро обошла стол, пытаясь оставить между нами преграду. Когда мужчина сделал шаг, чтобы его обойти, я тут же начала обходить стол кругом. Тогда он остановился и наклонил голову чуть в бок. А потом одним движением руки оттолкнул предмет мебели в сторону.       Я вскрикнула, когда раздался грохот. В темноте я не видела что обвалил стол, но пыль встала столбом, а я могла лишь с испугом вжаться в стену, ощущая себя совсем маленькой и слабой. Я полное ничтожество рядом с этими сильными руками. Если этот…это существо захочет, то сможет сделать со мной все что угодно. Я одна посреди леса, в окружении диких людей, во власти не-человека. Не-человека с угрожающей силой, ведь это не пластиковая игрушка, это самый настоящий массивный деревянный стол. Да что бы его поднять нужно пару человек! А он легким движением разбил его о стену. Боже мой, он ведь при желании просто переломает мне все кости — одну за другой. А взгляд на его жестокое лицо убедил меня в том, что он при этом еще и смеяться будет.       — Venu almi, latimema lupino, — тихо сказал он. В его голосе послышалось легкое раздражение, но он сдерживал его. Пока. И я не хочу знать, что произойдет, когда оно вырвется наружу. Я исцелиться так как он не смогу. Я просто умру, медленно страдая.       — Пожалуйста, — жалобно попросила я, постаравшись вложить в свой дрожащий голос всю мольбу, на которую была способна. — Пожалуйста, не делайте со мной ничего…       К горлу подступали рыдания. Ночная прохлада забиралась под складки одеяла, заставляя меня дрожать от холода. Я была боса, и уже наставила себе заноз в нежные пяточки — только недавно была в салоне. Мягкая ткань скользила по моей гладкой коже, оставляя довольно необычные ощущения — прежде носить подобного поверх обнаженного тела мне не приходилось.        И прежде мне не приходилось ощущать себя в западне. Казалось, что страх скоро начнет сочиться из меня — я вся заледенела, голос мой дрожал, а колени подгибались. Честно говоря, я была бы рада, чтобы все поскорее закончилось. На мгновение мне показалось, что быть может лучше сдаться на милость победителя? Его гибкое, сильное тело не было же ужасным, разве нет? Ну вспомни своего незадачливого любовничка, разве не лучше будет провести эту ночь с опытным мужчиной?        Так, стоп. Что происходит в моей голове? Откуда берутся такие мысли?       Лицо человека было непроницаемо. Он смотрел на меня столь пристально, что я готова была поверить, что это он внушает мне подобные мысли. Его глаза сверкали в темноте — как у животного, как у хищника. Я затаила дыхание, ощущая как внутри меня рождается непреодолимая тяга к тому, что обещают мне его умелые руки.        Я тряхнула головой. Прочь! Чувствуя, что не выдержу напряжения, я повернулась спиной к мужчине, уперевшись ладонями в стену и стараясь привести дыхание в норму. Загнанная и подавленная, я едва сдерживала слезы. Я не хочу тут сейчас находиться! Это сон, кошмар! Пожалуйста…       Жар его тела, который обжигал меня сквозь ткань, становился все более нестерпим. Я дрожала. Его руки, коснувшиеся моих плеч, заставили меня вздрогнуть. Я чувствовала, как он мягким, но настойчивым жестом, притягивает меня к себе, прижимая спиной к своей могучей груди. Я не шевелилась. Однако его рука держала меня за талию, другая скользнула под складки ткани, коснувшись живота. Я дернулась, точно она меня ужалила, и резко подняла голову. Его палец совершил круговой движение вокруг моего пупка. Я со всей силы вжалась в мужчину, точно стремилась отдалить себя от его дразнящих прикосновений. Все мои ощущения восставали против, тело буквально затрясло — нежеланные прикосновения были омерзительны.       А палец продолжал гладить мою кожу, отчего я задышала ртом. С усилием прикусив губу, я сдерживала крик. Чувство гадливости во мне нарастало, с ним приходило и невероятное смущение. Когда же он таким же медленным и, казалось бы, ленивым движением повел ладонь вниз, я инстинктивно схватила его руку своей, точно пыталась остановить. Но мужчина второй рукой, отпустив мою талию, отвел мои взлохмаченные волосы в сторону, прижимаясь к обнаженному плечу разгоряченными губами. Меня точно бросили вниз с огромной высоты — в глазах потемнело. Я зашаталась, теряя опору под ногами, а рука вожака продолжила свое движение вниз живота. Чувство обреченности навалилось тяжелым грузом, мой разум стал осознавать, что возможности избежать предстоящего и пугающего меня…процесса нет. Я стану… уже стала его жертвой.       Почувствовав мою гладкую кожу, он точно замурчал. Его привело в восторг отсутствие волос. Пока он гладил мой лобок, я чувствовала, как он слегка прикусывает кожу, пробираясь к шее. Легкое царапание щетиной заставляло меня все время стоять в напряжении, но стоило его раззадоривающим мое тлеющее желание пальцам дотронуться до складок половых губ, как точно искры брызнули из моих глазах. Я слегка прогнулась в животе, рефлекторно стремясь отстраниться от его руки, касание которой вызвало острый всплеск внизу живота, который сменился каким-то тягучим чувством.        Его дыхания я ощущала где-то рядом с ухом. Оно было ровным, тягучим, а громкий стук его сердца будто оголял все мои напряженные нервы. Мучитель мой что-то нашептывал, я буквально кожей ощущала как он, точно высококвалифицированный гипнотизер, ломает мою волю. Я сама чувствовала, как отвращение уступает место странному чувству отстраненности. Мое тело по-прежнему ощущало каждое прикосновение, каждое движение его губ и пальцев, но, в то же время, разум мой был точно в тумане.       Мое дыхание давно стало прерывистым, а легкие точно горели. Мне казалось, что следы его губ оставляют за собой полосу ожогов — его горячее тело составляло контраст с мои замерзшим. В голове стоял туман, сквозь который пробивалось чувство смущения и стыда за то, как он меня трогает. Но упрямство давно уже было погребено под чем-то не принадлежащим мне — присутствие мужчины меня заворожило. Какой-то животный магнетизм подавлял порывы сопротивления. Его рука нежно двинулась глубже, несмотря на мои тщетные попытки свести ноги. Я не поняла в какой момент тонкое одеяло соскользнуло с моих плеч, оставляя меня полностью обнаженной. Мужчина свободной рукой провел вдоль моего позвоночника. Это движение вызвало у меня такое чувство наслаждения, что я слабо застонала.        Звук собственного голоса несколько привел меня в сознание. Рука, что неистово ласкала меня, вызывала одновременно бурю от борьбы между разливающейся по всему телу неги, что требовала продолжения и ускорения темпа движения умелых пальцев, и чувством достоинства, которое я так скоро теряла.        Он не держал меня больше, как я понимала со все возрастающим ужасом. Я сама с такой силой прижималась к нему, точно вся жизнь моя заключалась в том удовольствии, что он дарил мне в этот миг. Стыд и ужас захлестнули меня, и я дернулась в сторону.        Шаг назад — и весь туман рассеялся. К горлу подступил комок тошноты, а тело дрожало в состоянии шока. Я обняла себя руками за плечи, желая одного — умереть на месте и забыть весь этот кошмар. Послевкусие его прикосновений вызвало во мне приступ отвращения к самой себе. Я с трудом удерживало себя от того, чтобы не растереть в кровь собственную кожу.       Но мое движение точно что-то пробудило в нем. Я не думала, что вызову такой всплеск негодования. Он молниеносным жестом оттолкнул меня к стене лицом, вжимая в холодную и ребристую поверхность. Сердце усиленно заколотилось в груди, и я не сразу сообразила, что низкий хрип принадлежит мне самой.       Я не поняла как он мог сделать это с такой скоростью, но уже через секунду он стоял за мной полностью обнаженный — до сих пор на нем были брюки и даже сапоги. В голове шумело от резкого удара со стеной, к тому же комната наполнялась едким запахом дыма — очаг, за которым никто не следил, потух, и остатки дерева задымились.        Его руки быстрым движением прошлись вдоль моего тела, точно ощупывая его и проверяя на изъяны. Я даже не могла возмутиться, только услышала смешок, будто он был доволен осмотром. Таким же быстрым движением меня развернули. Как тряпичная кукла, я зашаталась. Скорость, с которой он заставлял меня двигаться, была неестественно быстрой. В глазах поплыли круги, а ноги подкосились. Но зарождавшаяся внутри меня злость заставила наконец взять себя в руки. Я взглянула прямо ему в глаза. Они сверкали как драгоценные камни — такое я видела только в кино прежде. И я отчетливо видела длинный темный зрачок на фоне ярко-желтого цвета, переходящего в оранжевый. Нечеловеческие глаза. Складка на лбу стала еще глубже — вид мужчины был сосредоточен. Я замахнулась и дала ему пощечину.       Думала, что дала. Он остановил мою руку буквально в миллиметре от лица. Кончиком пальца я даже почувствовала волосы его щетины. Он грубо отбросил мою руку, схватил за талию и прижал к себе. Я по-прежнему смотрела в его зачаровывающие глаза, читая в них гнев и желание одновременно. Я чувствовала, как он упирается в меня — твердый и крепкий. На мгновение я поверила, что все это лишь бред, сон, не могло со мной произойти такого.       А потом он резко приподнял меня, вжал в стену и точным ударом проник внутрь, не дав мне даже секунды осознать происшедшее.        Мужчина был и без того гораздо крупнее, и его достоинство было чересчур мощным для моего тела. Он сам вжался в меня, больно сдавив нежную грудь. Даже я понимала его восторг от обладания мною — настолько он был сильным.       Я ощущала влажность между ног. В тот момент, когда он ласкал меня, подавив волю к сопротивлению, я успела достаточно возбудиться. Но теперь смазка смешалась с кровью - мужчина был груб. Режущая, царапающая боль вынудила меня замычать сквозь упрямо зажатые губы. Мое тело отвергало его, живот резко скрутило. Я заколотила по спине насильника руками, а потом со злостью впилась зубами в основание его шеи — туда, куда прежде ударила ножом. Я ощутила вкус его крови во рту — соленой и густой. Боль внизу была острой и разрывающей, но, тем не менее, терпимой. Я вонзила свои ногти в его лопатки, стремясь причинить ему как можно боли. Ярость хлынула бурным потоком, сметая все на своем пути.       Он же слегка откинулся назад и с силой пронзил меня еще раз, отчего я снова врезалась в стену, чувствуя как начинают ныть мои лопатки и копчик. На автомате мои ноги обхватили его бедра — это доставило мне некоторое облегчение, но в ответ на продолжение его движения, я снова вцепилась в его кожу, разрывая ее ногтями и зубами в порыве какого-то животного инстинкта.       Во мне точно проснулся зверь. Я отвлекалась от боли, причиняя боль ему. В определенный момент, когда он с особенной силой и нажимом вдавил меня в стену, заставив застонать от ноющей боли в спине, я схватила его за волосы, оттягивая его голову назад. Он с легкостью откинул ее, словно разминал шею, после чего резким движением рук приподнял меня повыше, выскальзывая из меня, чтобы добраться до моих губ, в которые он впился. Только ощутила, как его острые зубы прокусывают мою губу.        Я чувствовала себя липкой и грязной. Мужские руки, схватившие меня, казались мне особенно мерзкими. При попытке углубить поцелуй, я с силой прикусила его язык. Он схватил меня за волосы, встряхивая, я же вскинула руку и со всей силой, на которую была способна, ударила его. Он расхохотался — громко и неудержимо, после чего подхватил меня на руки и отнес, несмотря на мои крики и дрыганье, в первую комнату, где буквально бросил на толстый ковер. Я тут же постаралась отодвинуться, отползти — неважно куда — но он со скоростью, уже не удивляющей меня, дернул за плечо, разворачивая, и тут же оказался сверху, уверенным движением колена разводя мои ноги и вновь погружаясь в мое лоно.        Я вытянулась как струна. Он навис надо мной, исходя от все никак не удовлетворенного желания и похоти.        В этот раз было еще больнее. Он ранил меня где-то там, внутри. Его член, налитый кровью и крепкий как металл, был огромен для меня и моей миниатюрной фигуры. Я застонала от боли и еще громче — от собственной беззащитности и уязвимости. Этот ублюдок каким-то нежным невесомым жестом провел по моему лицу, точно накрыл паутиной. Я закачала головой в разные стороны, стремясь прогнать тот морок, в который он все погружал меня. Лучше я буду чувствовать все, как бы это не было больно, чем погрязнуть в том дурмане, что он насылает на меня!       Но что было дальше я уже не помнила. Видимо мое измученное сознание начало отключаться. Точно сквозь сон я чувствовала, как его часть внутри меня дрогнула, и залила меня чем-то горячим. В тот момент мне показалось, что это кровь все хлыщет, но разум смилостивился надо мной, я отключилась.              ***       Я проснулась от ноющей боли внизу живота, точно у меня начались месячные, вот только в несколько раз сильнее. Внутреннюю сторону бедер саднило, и я ощущала, что нижняя часть моего тела вся в чем-то липком.        С трудом разлепив глаза, обнаружила, что лежу на низкой лежанке, укрытая теплым покрывалом. Рядом стоял низкий столик с кувшином и бокалом. Я попыталась подняться, но со стоном повалилась обратно — спина болела, точно меня по ней били. Я зажмурилась.        Мыслей в голове не было, как не было и каких-либо эмоций. Я чувствовала только боль во всем теле. Наконец, медленно приподнявшись, я спустила ноги с лежанки. Стопы тоже болели. Я с удовольствием погрузила их в ворс ковра. Затем потянулась к кувшину с водой. Налив себе бокал, я залпом его осушила. Жажда не проходила, и я просто начала пить из кувшина. Затем медленно поднялась. Живот скрутило, но куда хуже было от ощущения засохшей спермы на бедрах. Ноги дрожали, и я завернулась в покрывало. Наконец добралась до выхода и осторожно выглянула на кухню.        Вчерашняя женщина вертелась у очага, что-то готовя. Я откашлялась. Она обернулась, увидела меня и тут же поклонилась.       И тут я кое-что поняла. Я вижу гораздо резче. Я и до этого не была чтобы прям совсем слепая, могла обходиться и без очков или линз, но сейчас я видела остро и четко. Это и обрадовало, и смутило меня. Даже отвлекло.       Женщина что-то сказала. Я глянула на нее, надеясь, что она поймет, что мне нужно омыться.       Она поняла. На кухне мне устроили своего рода ванну в виде деревянной бадьи, куда она налила несколько ведер горячей воды. Я жестом выпроводила ее, несмотря на все ее попытки услужить мне. Да не нужна мне твоя помощь!        Как оказалось, была нужна. Она оставила мне странно пахнущее мыло, о шампуне же не было и речи. Но вымыть голову самостоятельно оказалось непростой задачей, учитывая, что полоскать ее приходилось при помощи ковша, причем той же водой, в которой я лежала. К тому же движения мои были неловкими, я все время роняла все, словно разбитая кукла. Мне все казалось, что какая-то мысль убегает от меня, что мне нужно ее поймать, но тепло ванны распарило мои раны, и я ощутила как боль постепенно уходит. Мое тело расслабилось, и я устало прикрыла глаза, откидываясь назад. Простынь, которой покрыли деревянные стенки бадьи, дабы не поцарапать кожу, неприятно липла к телу, но зато я была чистой и свежей.        Все произошедшее совершенно изгладилось из памяти. Этого изнасилования просто не могло быть. Это был ужас, навеянный пережитым.       Я настолько отвлеклась, что даже перестала беспокоиться по поводу того, что кто-то войдет. Поэтому только лениво приоткрыла глаза, когда услышала, что хлопнула дверь.        Передо мной стоял вчерашний мужчина. Суровый, собранный, одетый во все черное, он смотрел на меня с любопытством, но без капли нежности. Я сжалась. Воспоминания ударили меня словно обухом по голове. Воздух со свистом вылетел из легких. Без чувства ярости или злости, я была всего лишь слабой девочкой, беззащитной и беспомощной. Страх перед новым насилием заставил меня задрожать. Я зажмурилась, боясь расплакаться, но с удивлением отметила, что внутри поднялось новое — холодное и режущее чувство — чувство ненависти. Мои черты лица, должно быть, явно выказали ее, потому что мужчина, имени которого я даже не знала и знать не желала, равнодушно пожал плечами. Потом его взгляд опустился чуть ниже, рассматривая мое тело. Он слегка присел на корточки, протягивая руку к моей ноге. Я отодвинулась, приходя в ярость от одной мысли, что он меня коснется.       Цепким движением, он схватил мою стопу и вытащил на поверхность. После горячей воды ее обдало холодом, и по коже побежали мурашки. Он медленно провел пальцами по подошве, щекоча, потом остановился и резко вытащил застрявшую занозу. Я вскрикнула, дернувшись.        Он не отпустил. Только медленно склонил голову, касаясь губами пальцев. Я, точно под гипнозом, следила за ним, широко раскрыв глаза. Его влечение ко мне вновь наполняло комнату, как и раньше, подавляя мою и без того сломленную вволю.        Он обхватил губами мой пальчик, и я резко села, руками все-таки прикрыв грудь. Он провел языком по кромке ногтя, отчего я шевельнула пальцем, а он продолжил ласку. Горячей ладонью он обхватил пятку, а затем скользнул вверх по ноге, упиваясь гладкостью кожи. Его действительно поражало отсутствие волос.        Страх и шок после пережитого совершенно разбили меня. Я ничего не могла предпринять, только наблюдала. Его мозолистые руки помимо моей воли вызывали во мне странные всплески короткого удовлетворения, но при этом они мешались с чувством брезгливости. Он одновременно возбуждал и отвращал меня, завороженную странной магией восприятия.       И это сводило с ума. А ведь я с ним не провела и суток!       Уголок его рта медленно поплыл верх, когда он увидел всю борьбу, написанную на моем лице.       — Nilasos, — хрипло сказал он, точно я могла его понять. После чего медленно и с каким-то распутным сопровождающим взглядом опустил мою ногу в воду. Он приподнялся, одновременно проводя рукой выше по моему телу. Потом выпрямился и нахмурился. Его лицо приняло выражение озлобления, и он вышел. Я надеялась, что его злоба касалась не меня. Когда вошла женщина, я уже сидела закутавшись в теплые полотенца, что специально грелись над очагом.        Она накормила меня, дала новую одежду — шерстяные штаны и тунику, а также кожаные сапоги. Мне было крайне неудобно без белья, поэтому я прихватила льняную рубашку и небольшие, видимо детские, брючки. Женщина не понимала.зачем я все это пододеваю, но ничего не говорила. Во —первых, она ясно показала, что я теперь явно не просто купленная рабыня, а во-вторых, я все равно ничего не понимала.       Сапоги приятно удивили. Мягкие и удобные, они хоть и были великоваты, что решилось при помощи тканевых стелек, не натирали мне стопы. Это была явно ручная работа — такого я в жизни не носила. Какая ирония.       Когда мужчина явился за мной, я уже сидела в полной готовности. Женщина еще напоила меня отваром — я учуяла ромашку, но остальное для меня осталось тайной. Отвар немного снял боль, хотя до анальгина ему было далековато.       Мужчина вывел меня на улицу, где его ожидали три спутника. Он взял плащ из рук одного из них и широким жестом накинул мне на плечи. Длинный, тяжелый, он едва не повалил меня с ног — гораздо теплее и мягче, но и весит побольше, чем тот, вчерашний. Темного цвета, я провела рукой по его мягкой гладкой поверхности.        Мужчина с улыбкой наблюдал за моим восхищением. Ему явно была приятна моя реакция на подарок. Но я тут же вскинула на него неприязненный взгляд. Только остатки разума не давали мне с силой вцепиться ему в лицо — я бы живого места на нем не оставила. Чудовище. Монстр.       Но тут я поняла, что, раз мы уезжаем, то на чем? Пешком я точно никуда не дойду.       И лучше бы мы шли пешком.        Потому что в тот миг, когда я оглядывалась в поисках лошадей или на чем тут принято ездить, мой супруг отошел на пару шагов назад и, скинув плащ на землю, опустился на колени, тряхнув головой. Я расширила глаза, отступая. Но все произошло слишком быстро, чтобы я успела удивиться. Он не кричал, не обрастал шерстью. Просто я моргнула — и передо мной стоял волк.       Только в длину как бы не больше двух метров и весом за сотню килограмм. Его черная густая шерсть лоснилась под солнечным светом, а желтые глаза смотрели на меня не отрываясь. Легкая седина покрывала его уши и загривок.        Я оцепенела. Что… Тут… Но…       Я почувствовала, что оседаю на землю. Мое внимание было настолько приковано к глазам «моего» волка, что я даже не удивилась, когда рядом с ним встали еще три таких же черных волка с желтыми глазами. Я попыталась что-то сказать, но не смогла. Только открыла и закрыла рот.        Слов не было. Не было даже испуга. Я просто смотрела и старалась не думать о том, что оказалась во власти этого существа.       Во власти зверя, который не убьет меня ровно до тех пор, пока испытывает желание. Желание, которое мне самой причиняет боль.       Мама, где ты?