***
— Зодикус, прошу тебя, ты не можешь этого сделать! Ты… Слов я не находила, лишь глупо размахивала руками, пытаясь осознать то, что говорил мне мужчина. Я поймала его за руку ночью, когда он крался к двери. Крался, пытаясь сбежать? Не первую ночь после всего произошедшего я не сплю. Стоит закрыть глаза, как я возвращаюсь туда, к мельнице, и я перестала пытаться заснуть. Ночами сидела на кухне, ждала, когда сон меня свалит с ног, и я могла бы провести несколько часов, не помня собственных сновидений. Меня это так выматывало, что однажды Витарр принес мне небольшой пузырек, сказал, что взял у Мирры специально для меня. Но я им брезговала. Кроме всполохов подсознания, выражавшихся в беспокойных кошмарах, меня уже ничто не беспокоило. Я зачерствела и не боялась ничего. Кроме этого самого безразличного отношения к окружающим. Лицо же Зодикуса, как-то внезапно постаревшее и осунувшееся, казалось мне чужим. Я смотрела в эти такие прежде добрые глаза и видела в них пустоту и полное безразличие к себе. — Ты уходишь вот так ночью, ничего никому не сказав? — сурово спросила я, обвиняющее глядя на него. Прежне улыбающийся толстячок протянул мне свою дрожащую руку, ласково потрепал по плечу. — Скоро рассвет, Ульврэн. — Это не оправдание. — Я хмурилась, чувствуя обиду. Глупую, детскую, острую. Зодикус так старательно избегал чужих глаз эти дни, что кроме Лючии его, наверное, и не видел никто. И вот теперь, тайно, он хочет уйти! — Лючия знает, что я ухожу, — просто ответил Зодикус. От его тона у меня внутри все всполыхнуло. — А мне об этом сказать не нужно? — Я стряхнула его руку со своего плеча. — Ты опять избегаешь меня! Такое чувство, что я противна тебе. Лицо Зодикуса как-то дрогнуло, но он не смягчился, не обнял меня, не попытался успокоить. — Мне пора, — лишь это он сказал. Я вцепилась в него, со злобой пытаясь встряхнуть. — Трус! — прошипела я. — Убегаешь? В это мгновение Зодикус с необыкновенной силой оттолкнул меня. Я сощурилась, внимательно оглядывая его — что-то в нем всколыхнулось в ответ на мое обвинение. — Молчи, Ульврэн! Ты можешь сказать вещи, о которых потом будешь жалеть. Я не могу тут больше оставаться. После всего, что случилось. В груди точно каленое железо. Я все пыталась глотнуть побольше холодного воздуха, только бы унять немного жар внутри, но не могла. — Зодикус, если ты считаешь, что дело во мне, в моем … человеческом на тебя влиянии, то оно прекратится, потому что… — Я запнулась. Витарр отказался брать меня в Горгхэйл. — Яна тоже будет обращена. Ей понадобиться учитель, тот, кто даст ей возможность … — Обращена? — страшным голосом спросил Зодикус. — Хочешь и ей дать пройти через такое? Я растерялась, глядя на него и чувствуя, будто падаю куда-то вниз. — У меня нет выбора. — Сглотнула и протянула к Зодикусу руки. — Пожалуйста, не уходи, я… я тоже нуждаюсь… Я … Я закрыла лицо руками, пытаясь справиться с вырвавшимся всхлипом. Прежний Зодикус обнял бы меня успокоил, но после того случая, когда я напала на него, между нами будто выросла стена. И теперь она стала еще толще. — Я хотела стать… — Слово «волк» никак мне не давалось. Будто блок стоит. Я слышала как дрожал мой голос, знала, что если Зодикус мне не ответит, то меня накроет истерика, стояла в ужасе перед тем, что буду испытывать, когда дверь закроется за его спиной, оставляя меня в одиночестве в полутемной комнате. Но мужчина как-то странно дернулся. Он отшатнулся от меня, замахал руками — нервный, напуганный и удивленный. — Ты человек, Ульврэн, оставайся им. Я в свое время совершил ошибку, поддавшись соблазну. Я много лет не жалел о ней, считал себя правым. Я был счастлив. Но расплата пришла, и я не могу оставаться в Гаалаки, не могу знать о том, что сделал в припадке кровавой ярости. И я не могу уйти с моей Лючией — я вижу в ее глазах то, как напал на нее. — Рука Зодикуса дернулась к лицу. — Ни она, ни Витарр не поймут всей тяжести моего преступления — для них это лишь оплошность, за которую кару понесет надсмотрщик. Но ты и та девочка наверху знаете, что это страшное убийство, что я виновен. Я ведь не тронул тебя, хотя и мог… Значит способен был держать себя в руках, но не сделал это до конца. Зодикус повернулся к двери, на секунду замер, а потом покачал головой. — Не верь чужим сказкам, нет здесь твоей вины. Твоя вина будет, если только ты сама попробуешь укротить то, что получишь, приняв яд оборотня. Когда он ушел, совсем бесшумно, никаких тебе «громких хлопков двери», оглушающая тишина накрыла меня, я тихо сползла на пол и плакала навзрыд. Утром меня нашла Лючия, серьезная, сосредоточенная. Хмуро приказала мне идти умываться, накормила и, совсем как прежде, усадила рядом с собой за шитье. Ругала меня за неровные стежки, а потом заставила вычищать печь. Я смеялась в ответ на ее придирки, а она шутливо грозила мне кулаком. Но если я всякий раз замирала, ожидая услышать неровные шаги и постоянный оклик «Лючия!», то каково ей?***
Я по-прежнему отказывалась пить лекарства Мирры, изнуряя себя работой и долгими прогулками. Гисла наконец-то покорилась льду, но в самом ее центре бурные потоки иногда заставляли тонкую прозрачную пленку трещать, я слышала, как вода гудит, видела стремительные течения, что не давали реке успокоиться, пусть сверху ее вроде как и укротил мороз. Витарр вместе с несколькими волками отправились в Линн, весной здесь потребуются мастера, которым придется неплохо заплатить. Я свои чертежи убрала куда подальше, всерьез подумывая сжечь их. А ночью приходила Яна, говорит, что мучается кошмарами. Это был плохой знак, и выхаживая по вытоптанной тропинке от Гаалаки к реке я раздумывала, что теперь делать. Обратный же путь вполне мог избавить меня от необходимости принимать решения в принципе. Спрятав лицо под собственноручно связанным широким шарфом, я пробиралась к дому. Кто же думал, что начнется такая жуткая метель? Тяжелое пасмурное небо налилось свинцом, резкие порывы ветра едва не уносили меня ввысь. Сапоги проваливались в снег, и я, руками хватаясь за голенища, с трудом вытаскивала ноги. Надеюсь, что кто-нибудь из домашних пойдет мне навстречу — в такой мгле я была бы рада любой компании. Белые вихри пока еще не обрушились на меня со всей силой, но я уже предчувствовала тот поток снега, что лавиной понесется на меня. Впору лечь тут и заснуть. — Ульврэн! Наконец-то! Знакомый голос заставил меня встряхнуться и потянуться вперед. Я сквозь порывы ветра не видела ничего, но голос кричал уверенно, и я уже ожидала хороший нагоняй за то, что шляюсь в такую погоду неизвестно где. Кто же знал, что бури тут такие внезапные? Я — невежа, а спрашивать у Лючии «можно ли мне погулять» чересчур глупо. Хотя отныне я так уже не считала. — Нэннэр! Где-то впереди замаячила высокая фигура, и огромные руки ухватили меня, вытаскивая на проложенную мужчиной тропу. Свою тропинку я потеряла под свежим снегом, оттого и брела с таким трудом. — Хорошо, что ты в порядке. Такая буря намечается, а ты куда-то собралась, — с укоризной заметил Нэннэр. — Я не думала, что метель начнется так внезапно, — покачала головой я. — После всего произошедшего не могу сидеть взаперти, дом как тюрьма. — Скучаешь по Зодикусу? Разговаривать было тяжело. Нэннэр шагал впереди, я прямиком за ним, вцепившись в его руку. — Все как-то сразу… — неопределенно сказала я. Нэннэр обернулся, я с удивлением отметила незнакомое мне выражение лица — смесь сочувствия, раздражения и торжества. — Да, после всего произошедшего нас ждут некоторые перемены… Я слышал, что Ралтэр вновь уходит. Собственно, этого следовало ожидать. Он никогда не любил оседлую жизнь. А теперь его тут ничего не держит. Я промолчала. В тишине — не считая завываний ветра — мы добрались до улицы Гаалаки, совершенно опустевшей, лишь уютно горевшие огни в окнах домов напоминали мне, что здесь живут люди. Здесь идти было куда как легче, расчищенные прежде площадки не успело засыпать, и только в тот миг я поняла, что продрогла. Общество Нэннэра стало в тягость, но я не могла его спровадить просто так. Доведя меня до самого дома, он остановился и поглядел сверху вниз. Не знаю, что именно в нем изменилось, но это явно уже был не тот Нэннэр, к которому я привыкла. Какое-то странное подсознательное чувство заставляло меня насторожиться, но я старалась подавить его. В конце концов, последние события ни для кого не прошли бесследно. Ветер будто чуть улегся. Конечно, я же добралась до дома, почему бы и нет? Было по-прежнему пасмурно, в воздухе витало ощущение предстоящей бури, но затишье это казалось тихой дремой в суете жизни. Я постаралась улыбнуться своему спутнику. — Спасибо, что встретил и довел меня. Мне правда бывает тяжело находиться в доме подолгу. — Коснулась плеча Нэннэра, крепко сжала его. — Тебя послала искать меня Лючия? Мужчина накрыл мою руку своей. Сквозь мокрую варежку я ощутила тепло его кожи, и это заставило меня вздрогнуть. Я вся подобралась, в голове пролетел вихрь мыслей. Никогда я еще не чувствовала ничего подобного в отношении Нэннэра. Он всегда был ровен, спокоен, и ощущение горячей руки, что сжимала мою, показалось мне неправильным. Нэннэр видел мое недоумение, но руку не отпустил. Напротив, прижал к себе и стянул варежку, согревая замерзшие пальцы. К горлу подкатил ком, и я безуспешно попыталась вырвать руку. — Нет, — тихо сказал Нэннэр, сосредоточенно рассматривая мое лицо. — Я пришел к тебе, но Лючия сказала, что ты не дома. Тогда я и пошел за тобой — я хорошо знаю твои привычки и знаю, где ты любишь бродить. — Тут он замолчал. — Витарра нет в Гаалаки, — уже как-то по-другому добавил Нэннэр. Капитан Очевидность. Я не знала, что ответить. Меня охватило смущение, совсем как в подростковом возрасте, когда понимаешь, что нравишься мальчику напротив. Что-то промямлила, желая провалиться сквозь землю. — Я давно хотел поговорить с тобой. — Голос Нэннэра по-прежнему был ровным и спокойным, но я уловила в нем нотки волнения. От всей ситуации стало неприятно. Только тут стало доходить, что именно имеет в виду Нэннэр и что я здесь — не просто наблюдатель, а активный участник. — Я пойду, — холодно сказала, намереваясь войти в дом, но руку Нэннэр не отпустил, и я взглянула на него уже с испугом. — Ты не поняла меня, Ульврэн, — растерянно сказал он. Я бросила взгляд на то, как он прижимает к себе мою ладонь, а потом в сторону улицы, раздумывая, видел ли кто-нибудь эту двусмысленную сцену. — Я не хочу ничего знать и находиться здесь тоже не хочу, — отрезала я. — Послушай, я долго тянул, но Витарр на днях уйдет в Горгхэйл, а значит, что у меня мало времени. Я не хочу это выслушивать! Что мне делать? Как вести себя? Я не хочу обижать Нэннэра, но после сегодняшнего вряд ли мы продолжим общение. Стоит ли мне рассказать об этом Витарру или сделать вид, что ничего не произошло? Я дернулась, вырывая руку. Стоит захлопнуть дверь прямо перед носом оборотня. — Мне нужна твоя помощь, Ульврэн. Помощь? Я обернулась, чувствуя растерянность. Нэннэр смотрел на меня чуть насмешливо. — Брось, я не собираюсь тут признаваться тебе в любви. — Губы мужчины искривила усмешка. — Но ты довольно забавно испугалась. Прости, я не думал, что ты так воспримешь мою привязанность к тебе. Вот тут смущение окатило меня куда большей волной. Я чувствовала себя полнейшей идиоткой. Надо же было так обмануться! Захотелось спрятать лицо, но я постаралась взять себя в руки. Если я дам волю своим эмоциям, то только вызову лишние насмешки. Надо отнестись к этому равнодушно… — Неважно. Но в другой раз стоит попросить более прямо. Чего ты хочешь? Нэннэр с любопытством посмотрел на меня, будто оценивая. — Витарр не обсуждал с тобой вопрос о том, кого он хочет назначить на место Ралтэра? — Со мной? — Я так удивилась, будто Нэннэр и вправду предположил нечто за гранью возможного. Но, произнеся это вслух, внезапно осознала, что ведь действительно, Витарр как-то не особенно рьяно делился со мной вещами касательно рабства. Я могла подолгу расспрашивать его о волках, но малодушно избегала разговоров обо всем, что приносило мне душевный дискомфорт. И после случившегося, уж точно поднимать эту тему не намерена. — Я не вмешиваюсь в подобного рода вещи. — Ты могла бы помочь мне, я знаю, что ты имеешь определенного рода влияние на Витарра. Все об этом знают. Он умолк, я несколько секунд внимательно смотрела на Нэннэра. — Ты хочешь занять место Ралтэра? — спросила как-то сухо. — Да, — просто ответил он.***
В тот вечер у меня разболелся и без того нывший зуб. Я едва только на стенку не лезла. Лючия перепробовала все, что могла, и все свои травки, и мази, и разные компрессы. Я сначала тихо постанывала, потом во всю выла, а под конец сил уже не было совсем, и я поскуливала, держась за щеку и бродя по всем комнатам. Испуганная Яна, глядя на меня, казалось сама вот-вот свалиться. У Лючии мои страдания вызывали уже не сочувствие, а раздражение. А вот Витарра все еще не было. Что он там делает, в этом Линне? Зубная боль отдавалась в головную, и после того, как я буквально начала биться головой о стену, Лючия накинула на меня шубку и выставила за дверь. Ошеломленная, я даже перестала скулить и молча уставилась на нее, чувствуя, как скребущее обжигающее ощущение в челюсти нарастает, готовое совсем поглотить меня. На мой немой вопрос Лючия указала рукой в сторону соседних домов и проворчала: — Сходи к Мирре, она с тобой что-нибудь сделает. В травах она разбирается лучше меня. Под руку Лючии просунулась Яна. — Может пусть она сама к нам придет? — вполне разумно предложила она. Я согласно закивала, не имея ни малейшего желания куда-то топать в такую погоду. Тем более к женщине, от лечения которой уже отказывалась. Лючия нахмурилась. — Не желаю видеть ее в моем доме. — Звучит так, будто это ко мне относится, — пробурчала я, захватывая пригоршню снега голыми руками. Едва ли это помогло мне остудить пылающую щеку. — У нее язык как помело, и так уже после ухода Зодикуса поднялось немало сплетен. — И поэтому ты выгоняешь меня? — Я попыталась войти обратно в дом, но Лючия уперлась как баран. — А вдруг я не дойду до нее? Вот умру прямо по дороге? — Отлично, боль пройдет! — насмешливо заметила Лючия. — В целом цели ты достигнешь. — Ты — монстр! — заметила я, не зная, плакать мне или смеяться. — Можно подумать, что я тебя насовсем выгоняю, — встала в позу Лючия. Она уже откровенно придуривалась, но мне было как-то не до этого. Вырвавшийся смешок отозвался острой пульсирующей болью, и я в сердцах стукнула Лючию в плечо. Женщина силком развернула меня и подтолкнула в сторону дороги. — Что же ты так трясешься? Мирра зуб тебе выдирать не будет. Просто даст что-нибудь, что отобьет боль. — Меня это не успокоило, — неуверенно сказала я. — Она точно зуб трогать не станет? Лючия как-то подозрительно улыбнулась. — Тронет — не тронет, но я пущу тебя в дом только после того, как ты сделаешь необходимое. — Я как-то не считаю это необходимым, — расстроилась я. — Чем же она сможет унять боль? Лючия развела руками. — Тебе говорили, — назидательно добавила она. Я состроила гримасу, но тут же со стоном отвернулась, махнув рукой. Может у нее есть мышьяк? Или что-то наподобие? В конце концов она может убить этот уродский нерв… Хотя выражение «отбить боль» как-то напрягает. Например, можно сломать мне ногу — тогда да, боль зуба это наверное явно перебьет. Такие мысли храбрости как-то не внушали, и, приблизившись к дому Мирры, я уже не знала, какое из двух зол страшнее: сбежать или все-таки обратиться за помощью? Я все сейчас готова была отдать за хорошего современного стоматолога. Который заморозил бы мне все аж на двое суток, — я бы не пожалела денег — и избавил меня от этого несносного зуба… Хотя кого я обманываю — будь тут стоматолог, я бы до такого даже не довела. Я бы время приема выбирала дольше, чем мне бы заделывали маленькую дырочку… Сейчас дело оборачивалось жутким кошмаром. Меня обдало холодом, когда Мирра впустила меня. Она нахмурилась, увидев мое побледневшее лицо. — Что с тобой? Тебе плохо? — удивленно спросила она. Я покачала головой. Смена температуры отдалась мне дополнительной порцией страданий. — Жжжуб, — наконец выговорила я. Мирра с трудом оторвала мою руку от щеки, рассматривая опухшую нижнюю часть лица. — И вправду плохо, — заметила она. — Тебе бы в Линн, там зубодер твою проблему решил бы. Лично я решила хлопнуться в обморок. — Так, не падать! — Мирра подхватила меня под руки и довела до какого-то кресла. — Спокойно, я больно тебе не сделаю. Сейчас приду. Я закрыла глаза, мечтая, чтобы, когда я их открыла, все бы давно закончилось. — А вот и я, — ласково, как с малым ребенком говорила Мирра. — Открой рот. Я взглянула на нее сквозь ресницы. Вид у Мирры был решительный, а сопротивляться волчице смысла не имело. Моему телу этого было не объяснить. — Хорошо. — Женщина поднялась, отошла куда-то в сторону, откуда раздался звук льющейся жидкости. — Выпей это. Это уймет твой страх. Я протянула руку и заметила, что она дрожит, только после того, как расплескала жидкость. Сладкая, пряная, с легким привкусом чего-то грушевого, я делала глоток за глотком. Напиток приятно разливался по телу, я даже не осознала в какой момент расслабилась. Только стакан был пуст, а я свободно полулежала в кресле, уже не хватаясь за щеку. Боль вроде как не прошла, но я ее осознавала как нечто глухое, далекое… Это было странно. Все равно что слышать крик откуда-то издалека, приглушенный стенами. Так вот и чувство боли я осознавала подобно этому. Словно заторможенная, я держала стакан в руке, прислушиваясь к собственным ощущениям. — Не думала, что подействует так быстро, — растерянно произнесла Мирра. Еще бы не подействовало, лениво отозвалось где-то у меня в подсознании. Я не ела и не спала толком последние дни. Пальцы мои непроизвольно разжались, и стакан выпал. Мирра поймала его молниеносным движением, с какой-то гадливой усмешкой рассматривая прибалдевшую меня. — Капля волчьего корня на оборотней всегда так действует, — ворковала Мирра, что-то там устраивая над моей головой. — Ты, надеюсь, не беременна? Волчонку даже такая доза может не понравиться, учти на будущее. Я промычала нечто нечленораздельное. На днях только мучилась, с постели не встать, наверное ноги застудила. Ну хоть Витарр не застал, и так я его замучила со своей бессонницей, не хватало еще дополнительного нытья и жалоб на живот. — А вот теперь открой рот, — с нажимом произнесла она, сама хватаясь за мой подбородок. Я же собой точно не владела. Мирра оттянула мне щеку, макнула палец в стоявшую рядом баночку с какой-то красно-коричневой массой, похожей на желе, и провела им вдоль десны. Мне в мозг будто ударил сноп искр. Я бы вскочила, но волчица удержала меня собственным весом, навалившись и продолжая смазывать мне и зубы, и десна. Желе это жгло даже сквозь наркотический туман, я стучала ногами, вертела головой, но Мирра была беспощадна. Наконец я обессилено распласталась. По щекам текли обжигающие кожу слезы, пальцы вздрагивали, а живот скрутило так сильно, что я уже мало соображала, что именно у меня болит. Словно живой комок страданий, я зажмурилась, давно потеряв связь с реальностью. Громкое мычание, издаваемое мной, прекратилось, я сидела, раскрыв рот, чувствуя, как горячая мазь точно обволакивает полость рта. Мирра уже не держала меня, но сил подняться не было. — Вот и все, — донесся до меня ее голос. Она говорила что-то еще, но я не понимала ее. Все будто отдалилось, перед глазами стояла мгла. Обжигающая боль словно перетекала в странное чувство наслаждения, кровь моя бурлила, каждая клеточка тела наполнялась энергией. Кожа покрылась мурашками, я чувствовала легчайшее дуновение сквозняка. На кончике языка остался какой-то терпко-кисловатый привкус, я сглотнула, с трудом справляясь с рефлексами собственного организма. — Эй, Ульврэн, ты вообще меня слышала? — Внезапно возникшее передо мной лицо Мирры порядком напугало. Я вроде как сделала попытку отклониться, но поняла, что полностью дезориентирована. На лице Мирры проступило беспокойство. — Я, наверное, переборщила, — неуверенно сказала она. — Прости, Ульврэн, я привыкла к нашим волкам. Ну ничего, давай я тебя доведу до постели, немного полежишь… Мне было глубоко плевать. Чтобы Мирра не говорила, мне это казалось не имеющей значения чушью. Я полностью растворилась в собственных ощущениях. Разница температур, покалывание в затекшей ноге, вкус, запахи — все это было столь сильно обострено, что дела до суеты постороннего человека мне не было. Волчица же схватила меня в охапку, заставляя подняться на ноги, куда-то толкала и, наконец, оставила в покое, позволив мне по-настоящему удобно разлечься. Но стоило мне закрыть глаза, как чей-то спор прорвался сквозь сладкую дрёму, заставляя меня впервые осознать, что вообще происходит. Словно пробуждаясь после наркоза, я растерянно рассматривала незнакомое мне место, пока не поняла, что голоса, разбудившие меня, принадлежат Мирре и Нэннэру. Да уж, занятный мне анестезиолог попался. Вспомнился мой страх боли у стоматолога, я готова была идти под общий наркоз, только бы не сохранить воспоминаний о жутком кресле. Благо, что современная стоматология имеет гораздо меньше общего со сложившимися стереотипами, чем кажется. Небольшой укол — и… Вот тут я окончательно пришла в себя. Здесь вместо заморозки Мирра как следует придавила меня в кресле, пока чем-то натерла десну, а я словила шоковое состояние. Ну что же, по крайней мере зуб и вправду болеть перестал. Даже привкуса никакого не осталось во рту. Не хочу знать, что это было. Дёсна еще щипало, но не так сильно. На руках остались темно-красные пятна, грозящие перерасти в уродливые синяки там, где Мирра крепко хватала меня. — Стоит Витарру вернуться из Линна, как он тут же отправится в Горгхэйл, а эта дурочка теперь разболелась… — Тише, она же здесь. — Она заснула. Я напугала ее чуть не до обморока, ее всю трясло. — Мирра! Я дышала медленно и равномерно, помня, как Витарр прислушивался к чужому дыханию и шороху, определяя, что делает человек. Мирра была права, напугала она меня знатно, шок отдался перевозбуждением, которое стукнуло в голову нездоровым любопытством, и я прислушивалась, взглядом гипнотизируя шелковую — откуда только Мирра ее достала? — ширму, за которой лежала. Широкая тахта, на которой я развалилась, была покрыта холодным покрывалом, вся комната была выкрашена в белый цвет, а в углу стоял высокий комод, с кучей флаконов на нем. Несколько круглых больших зеркал висело на стенах, отражаясь друг в друге. Слишком тяжелый цветочный аромат ударял в голову, вся комната будто пропитана была им. Я видела множество свечей, расставленных по углам. Мирра явно любила яркий свет, собственную внешность и приторные ароматы. Но разговор продолжался, и ни его тон, ни сами слова мне не нравились, а с Нэннэром после достопамятного случая я и не общалась. Мне не хотелось просить за него Витарра, это было неправильно. Витарр сам знает кого ему следует назначить на место Ралтэра, пусть даже его и оставить. Не мне ему советовать, я в этом не разбираюсь. — Нэннэр, последние дни меня совершенно измучили. Это как нескончаемая охота в болотах. Нет ни азарта, ни интереса, ни чувства превосходства. Тяжело бредешь через топи, и конца-края не видно. Я не стану терпеть это долго. — Послушай, я уверен, что Ульврэн поможет мне. Послышался едкий смешок. — Ульврэн тебе не поможет, Нэннэр. Ты не на то ставил. Витарр может и вьется у ее ног, но в принципе любит все это человеческое, может он и эту новую девчонку приволок для своих развлечений. В настолько серьезных вопросах он Ульврэн не послушает. Она же никчемная вещь. Витарр даже не говорит ей когда вернется, она ничего о нем толком не знает. — Не послушает? Развлечения? — Голос Нэннэра дрожал от негодования. — Из-за нее Витарр и собирается в Горгхэйл, получать нагоняй. Хелге ему в глотку вцепится, им есть что поделить. А Фриду ты знаешь, она после смерти мужа полна неиссякаемого гнева, вожак души в ней не чает. И все из-за слабой девки, что от зубной боли в обморок валится. О нет, Витарр ее ценит. — За что? — презрительно спросила Мирра. — Ты долго с ней общаешься, виляешь хвостом. — Я делаю это ради нас обоих. Думаешь, мне это общение доставляет много удовольствия? Думаешь, легко ли мне было притереться к Лючии? Я ради этого постоянно к ним и захаживал. Все эти месяцы стоили одной капли твоего дурманящего настоя, брошенного в бокал Зодикуса. — Таким образом ты лишь избавился от Ралтэра, но место его все равно не занял! — прошипела Мирра. — Твои усилия лишь стоили клану потери рабов! Все знают, что Ралтэр не сторожит мельницу, все знают, что он не променяет леса на город. А сорванный с цепи недооборотень — жалкая победа, наполовину моя к тому же. — Тебе всего всегда будет мало, чего бы я не добился, — перешел на злой шепот Нэннэр. — Грезишь о Витарре? Он давным-давно оттолкнул тебя, ты с ними столько ночей не провела, сколько месяцев он уже живет со своей Ульврэн. Мирра промолчала, и в этом молчании мне послышалось куда больше, чем могло бы из любых ее слов. Нэннэр говорил, что неравнодушен к ней, так ради нее он хочет стать помощником Витарра? Хм, как все это банально… Достаточно лишь минутного разговора, чтобы понять — нет в отношении Мирры к нему ничего, кроме презрения. История стара как мир. — Мирра! — В голосе Нэннэра мне почудилось что-то подобострастное, и я сама ощутила как наполняюсь гневом. Никогда не могла подумать, что этот волк, такой степенный, такой полный достоинства, будет умолять женщину снизойти до него таким молящим тоном. Как это противно. Но тебе ведь не было противно, напомнил внутренний голос, когда он также говорил с тобой, там, на крыльце дома? Что же это? Ревность? Чувство собственничества? Нет, мне и тогда это не нравилось. Я не желала это выслушивать, потому что одна мысль о ком-то помимо небезызвестного оборотня вызывала отторжение, включая даже мысли о собственных бывших, оставшихся где-то далеко. Это было сильнее меня, это было нечто уродливо-неправильное, но такое упоительное, что сопротивляться я давно перестала. Но хуже было то, что я отказалась видеть в Нэннэре друга после того, как он сделал попытку подговорить меня замолвить за него словечко. Вот она причина. Элементарная обида, разъедавшая меня изнутри. Ха. Нэннэр ведь столько для меня сделал, а я оказалась редкой сволочью, решившей, что даже ради него вмешиваться во внутриклановые дела Витарра не стану. И что же? Теперь именно это решение наверное оказалось самым правильным за всю мою жизнь здесь. А когда свинский поступок оказывается единственно верным решение в отношении казалось бы друга — то наличие обиды вполне понятно. Что более объективно: мои злоба на него за услышанные ненароком слова или желание оправдать? Ответить на это смог бы разве что Зодикус, который изгнал сам себя за спровоцированное другими преступление. Ширма отклонилась в сторону, и я наткнулась взглядом на красное лицо Нэннэра и бледное Мирры. Тяжелая пауза затянулась, и я, пошатываясь, поднялась, отстраненно подумав, что обувью испачкала ковры в доме. — Пожалуй, пойду, — неуверенно заключила я. Никто меня не задерживал. Даже до двери не проводил. Какая наглость и какое умение держать лицо даже в таких ситуациях. Хотя, в принципе, ничего странного. Что я скажу Витарру? Что слышала, как Нэннэр и Мирра обсуждали свои сорвавшиеся планы? Весьма аргументированно. И, главное, так правдоподобно. И так льстит моему самолюбию и умению разбираться в людях. Я сама приглашала Нэннэра. «Никчемная вещь». Я. Холод пробирал до костей. Навстречу мне шла Яна, и с рефлексией следовало немного обождать. — Мы тебя совсем потеряли, — сказала она. — Как ты? Как зуб? Зато зуб прекрасно. Нужно искать плюсы, ведь так? Моя нервная улыбка Яне не нравилась, но девчонка после случившегося с Зодикусом вообще старалась не высовываться. Лючия встретила меня с беспокойством, написанном на лице, но мне отчего-то было так спокойно, так все равно, что я даже не побоялась разговора. Сгорел сарай — гори и хата. Я скинула верхнюю одежду, плюхнулась на табурет, облокотилась о стол. — Когда Витарр уходит, он говорит тебе срок своего возвращения? Мой вопрос поставил Лючию в тупик. Она посмотрела на меня еще более внимательно, а потом покачала головой. — Зуб того не стоил, — сказала она. — Не стоило ходить к Мирре. — Ты ведь неспроста ее видеть не хочешь. Лючия склонила голову набок. Она вытирала руки полотенцем и несколько мгновений просто смотрела на него, прежде чем повесить на крючок. — Она умеет правильно не-молчать. Сказать лишнее именно в тот момент, когда ты будешь это слышать. — Я слышала лишь шутки о ней. Что она не особенно и хороша как знахарка и что к мужчинам она неравнодушна. Не более. — Не ко всем мужчинам. — Лючия была суха и серьезна. — От многих не прочь избавиться. Как например от Нэннэра. Потерпев неудачу, он бы отстал от нее, а он ее несомненно потерпит, особенно, когда карты все раскрылись. Если даже убедительно обвинить его я не смогу, то уж склонить Витарра к отказу от его имени сумею. Посмотри правде в глаза, Нэннэр не из числа спутников Витарра, тот не сделает его своим приближенным. Неудачный рабовладелец и скверная знахарка. Они не такая уж и плохая пара. — Витарр сроки ставит, но не всегда их придерживается, — прервала мои размышления Лючия. — Он часто задерживается дольше положенного, уж больно ему нравится людской быт, я думаю, что и мы с Зодикусом живем с ним лишь потому, что он хотел дом как у линнского старейшины. Уголок рта у меня задергался, и унять его я не могла. — А теперь Зодикус перебивается у другого клана, — прошипела я. — Вот Витарр его и навестит, — похлопала меня по руке Лючия. Она постаралась улыбнуться мне как можно добродушнее, но у нее не получилось. Улыбка превратилась в оскал, и рука Лючии взметнулась к незажившим царапинам. Немного помолчав, она встала и, пройдя к печи, протянула над открытым огнем ладони. — Какая роковая случайность, — заметила она. Наступила тишина. Я уставилась в окно, с удивлением отметив, что уже вечер. Должно быть, я проспала у Мирры далеко не несколько минуточек, как мне отчего-то казалось. Сейчас вновь возвращаться в эту комнату, не хочу… — Что? Случайность? — внезапно выстрелило в моем сознании. — О чем ты? Лючия растерянно обернулась. — Что? — повторила она за мной. — Ты сказала «случайность», — пожала плечами я. — Ах, это… — Черты лица Лючии, на мгновение ожесточившиеся, смягчились. — Я о том, как все сложилось. Зодикус уже так много лет провел здесь, что я и думать забыла о том, чтобы следить за полнолунием. Ушла вечером… — Лючия вздохнула. Я помнила, что она всегда в это время охотилась. — А вернулась ночью и нарвалась на лютого зверя. Все думаю — неужели он сам забыл? Возможно такое? Он сказал мне потом, что потерял счет времени, что и не спал вроде, но будто за минуту прошел час. У меня вырвался смешок. Лючия взглянула на меня удивленно, с легкой долей осуждения, но я никак не могла управиться с собственным лицом. Губы сами растягивались в глупой ухмылке. — Прости, я знаю, что это неуместно. Просто… Это очень долго объяснять. Выражение лица Лючии сменилось на озабоченное. Она приблизилась ко мне, прикоснулась ко лбу. — У тебя жар, Ульврэн. — Это все ерунда, не стоит внимания, — отмахнулась я, поднимаясь. — Ульврэн, — обеспокоенно повторила Лючия. — Я пойду, прилягу, пожалуй, — все еще улыбаясь сказала я, нервно озираясь по сторонам и беспрестанно размахивая руками. Только выйдя в коридор, поняла, как жарко было на кухне. На верхнем пролете лестницы стояла куда-то во время разговора с Лючией запропастившаяся Яна. Она как раз зажигала светильники. — Это была моя работа, — язвительно заметила я, медленно поднимаясь по ступенькам. Яна взглянула на меня как-то грустно. — Впрочем, я ничего не имею против, — тут же затараторила я. — Пожалуйста, продолжай. Девчонка не отвечала. Мне показалось, что я недостаточно хорошо высказала свои мысли. — Послушай, я не хотела тебя задеть. Мой тон был обидным? Прости, я отчего-то не контролирую себя. Но это все ерунда, пройдет. Лючия вон говорит, что у меня жар, поэтому я иду в постель. Полежу, отдохну… — Поток слов шел безостановочно. — А как ты себя чувствуешь? Ты, наверное, мерзнешь все время, да? А кошмары не повторялись? Яна смотрела на меня во все глаза, словно не решаясь сказать ни слова. Я заметила, что взгляд ее метнулся вниз, обернувшись, увидела, что Лючия вышла из кухни и смотрит на меня, прищурившись. — Да что с вами такое?! — взвилась я, чувствуя нарастающий гнев. — Сговорились за моей спиной? Я ничего не сделала! Я ни в чем не виновата! — Ульврэн, что с тобой? — тихо спросила Яна. — Янра, иди сюда, мне нужна твоя помощь, — строго сказала Лючия. «Янра» смущенно обошла меня и послушно спустилась к Лючии. Та же подтолкнула ее на кухню, после чего обернулась ко мне. — Ступай к себе, Ульврэн, поспи немного. Это все лекарства Мирры, ты слишком возбуждена. — Как же я смогу поспать, если перевозбуждена? — тут же подхватила я. — Знаешь… — Довольно! — вскрикнула Лючия. Я смотрела на нее сверху вниз, в голову лезли глупые мысли, что-то типа, что сделает Лючия, если я перегнусь через перила и сигану с верхней площадки вниз. Или что будет, если вместо того, чтобы идти спать, я вернусь к Мирре и Нэннэру и устрою там скандал. Но вместо этого я лишь кивнула и пошла к себе. От острого неприятного чувства сосало под ложечкой, слюна окрасилась вкусом желчи. Закрывшись, тупо уставившись в стену. Чувство уединения одновременно и принесло успокоение, и напугало тем, что теперь мне некуда деваться от своих мыслей. Будто поддых дали. Где-то в области живота я почувствовала распирающее меня чувство непонятно к кому обращенной обиды. Чувство это все разрасталось, и мне только и оставалось, что вскочить с насиженного места и начать бродить по комнате. Стало жарко — необычайно. Я скинула с себя кофту, но облегчения не испытала. Глупость несусветная. Что происходит? Но не покидало ощущение незаслуженного наказания, я никак не могла унять разгоряченное воображение, что раз за разом подкидывало мне образы того, чем может заниматься Витарр. Но нет, это, конечно же, не ревность. Я же ведь и мысли не допустила, что могу его ревновать. Нэннэр сказал, что Мирра была отвергнута. Причем уже давно. Конечно же. Это просто злоба на то, что я вынуждена сидеть взаперти, общаться с этими жуткими тварями, без конца заниматься уборкой, готовкой, стиркой. Мои руки стерты в кровь, спина не разгибается — но зато он где-то там, в Линне! А может быть уже и не там! Может быть умчался в этот свой Горгхэйл, где развлекается. Он никогда со мной не говорит о себе! Никогда! Я только и знаю, что он выбирает каждое мгновение — только бы сбежать отсюда. И зачем только меня сюда приволок? Зверя он поймал! Тоже мне, охотник нашелся! И я хороша… Сижу тут и плачу! И из-за чего? Теперь уже ураган страстей был где-то в области груди. Я дышала глубоко и часто — и все равно не могла унять его. Из груди вырвался рык, кожа на голове зачесалась. Я вцепилась в волосы, но унять возбуждение не смогла. Будто тысячи голосов гудели одновременно. В это мгновение плотина прорвалась, комок неконтролируемой злобы внутри меня разорвался, и я заметалась по комнате. Вцепилась в собственную голову и бегала из угла в угол, точно сумасшедшая. Где же он? Что же он делает? С кем он? Почему я тут? Почему одна? Почему, раз я так важна для него, остаюсь тут? Почему я должна помогать Лючии? Она жила тут до меня, со всем прекрасно справлялась! Я достойна большего, я способна на большее! Почему каждый здесь думает, что имеет право ткнуть меня носом в то, что я Витарру не пара? Он мой, мой! Я резко остановилась, припала к стене. Что со мной такое? Какое мне дело до Витарра? Пусть делает, что хочет! Мне же лучше, если он отвлечется, разве нет? Разве не об этом я мечтала? Ну уж нет! Не позволю! Только я! Я! И никого больше! Медленно сползла вниз. Меня прошибал холодный пот. Разумные мысли разбивались на мелкие осколки — словно что-то дикое внутри прорывалось. Стоило мне только подумать, что Витарр увлечен чем-то иным, — не кем-то даже! — как внутри поднималась горячая волна. Кончики пальцев моих закололо, и я испуганно взглянула на руки — не иначе еще одно видение… Но нет. Я ощущала себя несказанно сильной и цельной. Как странно. Витарр? Да, я помню. Я хорошо помню все. И воспоминание о каждом его прикосновение только еще больше усиливало мое желание, чтобы он оказался рядом со мной — здесь и сейчас. И всегда! Но разве мне не плохо от этого? Плохо. Разве мне не лучше без него? Лучше. Но я не хочу, чтобы что-то нас разлучало. И в Горгхэйл я с ним поеду, чего бы мне это ни стоило. Но как быть с Зодикусом? Нэннэром? Миррой? Просто забыть обо всем, что случилось? Забыть о кровавой расправе над беззащитными людьми? Яна-Янра такого бы не допустила, если бы знала. Пальцы закололо еще сильнее, и я потерла ладони друг о друга. В горле все пересохло, но в голове пульсировало только одно желание.