Неужели это последняя глава с Испытанием? Я так рада, вот честно. Устала я с этими главами, вот хоть убейте. Наконец-то со следующих глав уже пойдёт то, что желала с самого начала написать!
Я вернулась!!!
Глава XXXVII — «Король Эдмунд — часть 2»
Меч сверкает в полутьме. Питеру всегда нравилось ощущать тяжесть оружия в своей руке, но от этого меча у него особые чувства. Он не может поверить в то, что вот это стальное «жало» способно навсегда разрушить чары, положить конец лютой Нарнийской зиме. Питеру хочется добраться поскорее до брата и спасти его, вновь сжать его плечо и закатить глаза от сарказма, которым он его тут же польёт при встрече. Питеру хочется прижать к себе всю свою семью, что сейчас разбросана по свету, и просто почувствовать себя счастливым. Ему не хочется идти и воевать с врагами, не хочется теряться в этом мире, будто бы чужим для него. Питеру не хочется сидеть здесь и смотреть на спящую Ксению, видя в ней прежнюю девушку, но не ощущая её той. Меч сверкает в полутьме, будто бы подмигивает, издеваясь. Питеру хочется сжать рукоять и вогнать его в тело Лорда, покончив с ним раз и навсегда. Питеру хочется надеяться на то, что со смертью врага уйдут и проблемы. Питеру хочется забыть все ужасы последних нескольких лет. Меч сверкает в полутьме, в его лезвии отражается сам Питер, которому больше всего на свете не хочется бояться…***
Ксении приходится открыть глаза в тот момент, когда она слышит всплеск воды. Медленно привстав, она наблюдает за Питером, который склонился над колодцем. Фигура его едва чётко видна, но ей достаточно. К тому же зрение Всадника даёт ей плюс сто к её обычному, человеческому, зрению. — Сколько я спала? — интересуется она, поднимаясь на ноги. — Пару часов, не более, — ответил Питер, поворачиваясь к ней, — готова идти? Она кивает. Одежда до сих пор не просушилась, но с неё, по крайне мере, не стекает вода, а это уже хорошо. Питер проверяет на месте ли его меч, будто бы тот мог куда-то исчезнуть. Да и сам по себе он слишком встревожен. Ксения старается на это не обращать внимание, потому что сама вздрагивает чуть ли не через каждый вздох. Что удивительно, хотя ей уже стоит привыкнуть, что Испытание старается и равнодушного запугать. Питер оглядывает её мельком, подходя к самой дальней стене и, будто бы из ниоткуда, вытягивает целый канат. Ксения в удивлении охает, подходя ближе. — Нужно взбираться вверх? — спросила она тихо. — Да, — Певенси кивнул. — Я долго сидел и смотрел на эту стену. Там есть возвышенность, видишь? — он указывает ей куда-то вверх. Ксении приходится приглядеться, чтобы различить едва заметный контур камня. Без лишних слов Питер взбирается по канату, да так ловко, будто бы всю жизнь лазал по таким верёвкам. Ксения вздыхает, думая о том, как удобнее ухватиться. — Подпрыгни, я подхвачу тебя, — доносится сверху, и Ксения верит. Обхватив канат руками, она подпрыгивает и начинает медленно ползти вверх. Силы покидают её ровно на середине. Она понимает, что сейчас ухнет вниз. — Питер! — кричит она, смотря на немеющие пальцы. — Питер! — Слышу, — отвечает он ей, а после канат начинает медленно тянуться вверх. Она слышит сверху тяжёлое дыхание Питера. Когда до конца остаётся совсем маленько, она протягивает руку вверх. Тёплые пальцы короля обхватывают её, а после внезапно дёргают вверх, что Всадница даже подлетает. Секунда — и она оказывается наверху. Питер сидит на корточках и тяжело вздыхает. Он устал, так же как и она. У обоих кончаются все силы, и не только физические, но и духовные. Потолок слишком близко к ним, встать на ноги в полный рост не удаётся, поэтому они ползут на четвереньках. Питер впереди, прокладывает путь, Ксения сзади. Она старается ползти как можно быстрее, чтобы не отставать, но сил уже больше нет. Она чувствует неприятное шебуршание в груди, будто бы какой-то червячок сомнений засел внутри и пытается добиться от неё паники и опущенных рук. Ей отчего-то хочется остановиться, сесть и больше никогда не двигаться, даже если придётся остаться здесь навечно. С каждым ползком к выходу, в её голове закрадывается страшная мысль: они не смогут и всё это напрасно. Ей не хочется этого, но с каждым вздохом червяк лезет глубже, а она перестаёт верить, теряя надежду. Проходит немного времени, когда проход расширяется, а потолок резко уходит вверх. Питер встаёт на ноги, а Ксения уже не может даже двигаться. Она кульком падает на пол сразу же, как только ощутила свободу. Она дышит ровно, но тяжело. Питер не сразу замечает в каком она состоянии. Его до сих пор удивляет то, что он не чувствует её через их связь, отчего начинает верить в её слова. Но неужели этот самый кулон, висящий у неё на шее, прерывает связь, неужели это всё из-за него? Питер подходит к девушке, присаживаясь на корточки. Она плачет! — Ты чего? — Питер удивлён, жутко удивлён. Она же не может плакать! Для этого должны быть чувства… — Мы не справимся, — шепчет она тихо-тихо, что ему приходится прикладывать усилия для того, чтобы услышать хоть что-то. — Не справимся… — Не говори ерунды, — говорит он ей, — мы почти закончили. Ксения, я удивляюсь тебе. Как может равнодушный человек рыдать? Она не отвечает, разрыдавшись только сильнее. Он закатывает глаза. Прислонившись к стене, он садится, а после притягивает её к себе, положив её голову себе на грудь. Она не сопротивляется — ещё одно удивление постигает его незамедлительно. — Глупая ты, бесчувственная, — улыбается он, зарываясь в её волосы лицом. Они не пахнут цветочным ароматом, какой он помнит. Сейчас они потеряли свой аромат точно также, как и Ксения потеряла надежду. — Ты заставляешь меня забывать, что ты другая. — Я другая, — отвечает она хрипло. — Господи, Питер, я другая! — она начинает злиться и с остервенением одёргивает рукав левой руки, чтобы впиться пальцами в чёрную метку Всадника. Питер с интересом смотрит на то клеймо, забравшее у него его Ксению, испытывая желания выжечь его. — Как одна единственная малюсенькая татуировка может поменять человека в корень? — спрашивает он у неё. — Она не меняла меня, — говорит Ксения тихо. — Она - лишь последствие моих изменений. — Тогда что случилось? Как ты стала такой? — поражаясь её откровениями, Питер не желает пропускать возможность узнать так интересовавшую его информацию. — Я переродилась в огне, — она говорит это так равнодушно, будто бы рассуждает о погоде. — То есть? — Огонь Вэна был направлен на меня в тот момент, когда Конде читал заклинание. Я сгорела и вернулась в этот мир уже другой. Когда я говорила, что та Ксения мертва, я подразумевала именно это. Питер поражён, поэтому ничего не отвечает. Он вдруг совершенно внезапно осознаёт тот момент, потому что переживал то же самое в ту минуту. Теперь для него становится ясно, почему ему казалось, будто бы его сжигают заживо. Это Ксения горела в огне для того, чтобы навек поменяться. — Я только сейчас начинаю осознавать, что натворила, — вдруг говорит она спустя какое-то время. — Мне кажется, будто бы у меня открываются глаза. — И что же ты осознаёшь? — интересуется он. Его глаза прикованы к драконьим крыльям и кругляшку на её запястье. Он ненавидит эту метку всей своей душой, но что может сделать его ненависть к ней? Метка не исчезнет ни-ко-гда. — Мне спокойно, — говорит она, и это точно не то, чего он ждал, на что надеялся. — Я смирилась с тем, что другая, что больше не испытаю тех чувств, которые испытывала раньше. Леа рассказывала на что это похоже, но только теперь я осознаю это в полной мере. Она говорила, что я научусь чувствовать, но прежних эмоций испытывать не буду. Именно поэтому я сейчас плачу и мне иногда страшно. Где-то подсознательно я помню, как это — чувствовать, но не более. Всадники — машины, Питер, иначе не может быть, — она царапает кожу руки, не ощущая ничего. Её пальцы медленно соскальзывают с предплечья. Питер молчит, из него рвётся вопрос о её чувствах к нему, но он не смеет спросить её об этом. Он не хочет её гнева, не хочет собственной боли. — Она вычеркнула всё лишнее, — говорит Ксения в итоге. — Она забрала тебя у меня, — говорит Питер ей, а после отстраняется. Он не хочет об этом говорить и не собирается. Встав, он отряхивает влажные штаны и идёт по комнате в поисках выхода. Ксения ничего не отвечает ему. Лишь сидит и смотрит на то, как он старается исчезнуть, скрыться от её глаз. Она знает, что он имеет ввиду, но молчит. Ведь он прав — метка забрала суть Ксении, забрала самое главное, чем она дорожила - её любовь. — Она отняла не насильно, — говорит она вдруг, сама поражаясь тому, что решила раскрыть все карты. — То есть? — безразлично спрашивает Питер. — Я отдала свою любовь самостоятельно, никто не принуждал меня, — повторяет она уже более подробно. — Я хотела избавиться от чувств, хотела забыть о них. Желала больше не чувствовать. Это толкнуло меня на метку, ничто и никто другой. Питеру больно от её слов, но он молчит. Он не хочет развивать эту тему. Точно не сейчас. — Нам нужно найти выход, — говорит он вскоре, справившись со своим голосом. — Эдмунд ждёт. Больше они не говорят ни о метке, ни о их разрушевшейся любви. Они молчат, принявшись искать выход. У этих двоих не осталось ничего, лишь два разбитых сердца, бьющиеся в унисон и являющиеся двумя половинками одного-единственного целого… Она чувствует порыв ветра чуть позже, чем хотелось бы. Просто внезапно в комнате, в которой они находились и пытались найти выход, поднимается такой ветродуй, что удержаться на ногах практически невозможно. Ксению обдаёт ледяным ветром, она оборачивается в сторону источника ветра, но от сильных порывов ей приходится закрыть глаза. — Что происходит? — кричит она Питеру, теряя силы. Её пришпиливает к стене, подобно бабочке. Она не может пошевелить ни руками, ни ногами. Глаза слезятся, ничего не видно. Лишь громкий гул ветра слышен отовсюду. Дышать невозможно — ветер перекрывает доступ кислорода. Лёгкие горят огнём. Внезапно она слепнет. Просто в одну секунду яркий свет ударяет по глазам, прикрытым веками, да с такой силой, что она кричит от боли. Ей хочется, чтобы мучение прекратились, она не видит и не слышит. Ей страшно, ей кажется, что это конец. Так и происходит. Ещё пару секунд мучений и всё. Лишённая кислорода, она падает в обморок. Сознание покидает её, а ветер, подхватив тело, опускает его на землю…***
Открывает глаза Ксения внезапно. Раз, и она сидит на полу в огромной зале. Неподалёку лежит Питер, тоже начиная приходить в себя. Всё мерцает в голубом свете: пол, потолок, стены. Голова болит после столкновения со стеной и перекрытого кислорода. Ей плохо, но это не мешает оглядеться. Не сразу она замечает стоящую фигуру в тени, у самой дальней стены комнаты. — Эдмунд? — спрашивает Питер сбоку. И вправду, приглядевшись, Всадница узнаёт силуэт короля. Тот стоит к ним спиной, сложив руки за спиной. Он грациозен. Ксения не узнаёт в нём того Эдмунда, которым она запомнила его три года назад. Сейчас перед ней взрослый мужчина. Эдмунд оборачивается. Ксения удивлённо вздыхает, замирая. Глаза Эдмунда закрыты… Он не видит, но при этом ведёт себя так, словно бы зрячий. — Он спит? — спрашивает Ксения, обернувшись к Питеру. Тот поворачивает испуганные глаза к ней. — Эдмунд? — спрашивает он вновь, но Эдмунд не отвечает. Он медленно движется к ним. Его походка странная по своей сути. Он нещадно шатается, будто бы пьяный, а вкупе с закрытыми глазами это выглядит по-настоящему ужасающе. — Эдмунд, это я, Питер! — восклицает Питер, поднимаясь на ноги. Они с Эдмундом практически одного роста. Эдмунд выглядит более худым, но эта худоба вовсе не мешает ему, она не выглядит болезненной. — Ты узнаёшь меня? — пытается достучаться Питер, когда Эдмунд останавливается прямо напротив него, подойдя чуть ли не в плотную. — Я… — но договорить он не успевает. Внезапно оскалив зубы, Эдмунд вскидывает руки, сжимая их на горле брата. Ксения вскрикивает от удивления, встав на ноги. Питер хрипит, вцепившись в предплечья Эдмунда, но тот будто бы и не чувствует. Он скалит зубы, морщится, выглядит по-настоящему безумным. — Эдмунд! — кричит Ксения, подлетая к нему, пытается отодрать руки от шеи Питера, но ничего не выходит. — Я… Эд… Я… Стой… — хрипит Питер, пытаясь выговорить хоть что-то. — Он не узнаёт тебя! — кричит Ксения в панике. — Чёрт возьми, да он даже не в сознании! — разомкнув веки, Ксения смотрит на белоснежные белки его глаз. Она шлёпает его по щекам, пытается вцепиться в его шею, но он никак не реагирует. Проходит пара секунд, прежде чем Эдмунд распахивает глаза. И лучше бы он этого не делал, потому что зрачки его имеют неестественный цвет, будто бы затемнённые чем-то. До Ксении не сразу доходит, что глаза у него заволокло поволокой. — Он под заклятием! — кричит Ксения, пытаясь отодрать пальцы от шеи Питера. Тот уже посинел, ему явно не хватает кислорода. — Господи, Питер, держись! Руки Питера безвольно падают вдоль тела, его глаза закатываются. Ксения понимает, что это конец, что скоро Эдмунд его убьёт. Её тело трясётся, она сжимает кулаки, понимая, что никаким образом Эдмунда не остановить. Ей страшно, она не хочет потерять Певенси. Поэтому она не находит ничего умнее, чем запрыгнуть Эдмунду на спину, вцепившись пальцами ему в глаза. Эдмунд воет от боли, отчего ей вспоминается тот медведь, которого она прикончила в порыве ярости. В её планы не входит причинить Эду слишком много боли, лишь отвлечь, но ей кажется, что он мучается от боли, поэтому чуть ослабляет хватку, но не отцепляется. Эдмунд уже кричит, но план Ксении работает — он хватается за неё, освобождая тем самым Питера. Она слышит, как тот кряхтит, что ему плохо, но сейчас её больше волнует собственная сохранность, ибо Эдмунд собирается прикончить уже её, а не брата. Он хватается за неё с такой злостью, что она даже замирает на секунду. Его руки причиняют боль, но она стойко терпит. Ей нужно выдержать хотя бы столько времени, сколько потребуется Питеру, чтобы прийти в себя. Она кричит от боли, когда Эдмунд добирается до её волос и дёргает вниз. Ей приходиться ослабить хватку, падая на пол. Сверху тут же приземляется Эдмунд. Его глаза открыты, но он не видит её. — Эдмунд! — кричит она, понимая, что он сейчас убьёт её один ударом. — Прекрати! — в отражении его незрячих глаз она видит, как вспыхивают её глаза, светясь ярким золотом. Эдмунд замирает, смотря в эти глаза. Этим и пользуется Питер, ударив рукоятью меча его в голову. Младший Певенси падает прямо на Ксению, выбивая из неё дух, но это в любом случае лучше, чем смерть. — Вытащи меня из-под него, — просит Ксения тихо, пытаясь скинуть Эдмунда, но ей просто не хватает сил. Питер откидывает тело брата, протягивая руку Ксении. Та встаёт, с интересом оглядываясь на Эдмунда без сознания. — Нужно его связать, — даёт она дельный совет. Питер кивает.***
Эдмунд приходит в себя как раз вовремя. Питер с Ксенией только закончили оборачивать его верёвкой, которую удалось найти в этой комнате. Глаза парня до сих пор затемнены поволокой, но он не пытается вырваться и убить всех, кого видит, и то ладно. — Эдмунд, ты понимаешь меня? — спрашивает Питер, склоняясь над братом. Эдмунд медленно поворачивает голову в его сторону. На его лице ни грамма узнавания. — Нужно как-то вытащить его из этого состояния, — задумчиво говорит Ксения. — Но как? — Он замер, когда увидел твои глаза, — сказал Питер. — Они сверкали? — Да, — она кивнула, — когда мне страшно или я сильно злюсь, они вспыхивают. Это сущность дракона в моей крови. — Ты можешь сделать так, если захочешь? — Не знаю. Я в обще стараюсь избегать этого, — она качает головой. — Нужно попробовать что-то другое, потому что я… — Вот тебе и подарочек — Всадник у меня в гостях, — Эдмунд перебивает её, говоря не своим голосом. — Что? — удивлённо спрашивает Ксения, обернувшись к нему. — Питер, это не Эдмунд… — Это не Эдмунд! — вскричал Эдмунд вновь не своим голосом. — И то верно. — Что ты сделал с моим братом? — Питер зло оскалился, вынимая меч из ножен. — Оу, король, полегче. Ты эту цацу от меня подальше убери, иначе конец этому тельцу. — Кто ты? — спросила Ксения. — Я — дух, что следил за вами всё это время. Удивлён, признаюсь. Никто раньше не доходил до конца. — Почему ты пытался нас убить? — спросил Питер зло. — Это последнее Испытание, — сказал дух, ухмыляясь. — И вы его прошли безупречно. Мне даже, скажу, обидно стало. Я-то мечтал вас прикончить, да не вышло. — Ты не желаешь нам зла? — удивилась Ксения. — Я не верю тебе. — Я дух Доверия, — говорит он, ухмыляясь. — Я должен Доверять и быть Доверенным. Вы можете мне доверять, я не убью вас. — Зачем ты вселился в это тело? — спросил Питер. — Не в своём же облике приходить. Скажу честно, я удивлён, что этот парень ещё жив. Слишком долго он пробыл в своих грёзах. — Ты освободишь Эдмунда? — Освобожу? Я его не запирал! — Тогда кто? Как он попал сюда? — Он появился в моём доме, держа в руках это, — лже-Эдмунд посмотрел себе на колени, где тут же появился огромный кристалл. — Я сначала и не понял, что произошло. Парниша был без сознания, ну я его и оставил у себя. А вот оно что, оказывается… — Ты знаешь, что с ним? — спросил Питер. — На нём заклятие, — пожал плечами дух. — Иного объяснения его состоянию я не вижу. — Ты позволишь уничтожить кристалл? — Да, — кивнул дух. — Он мне не нужен. Только освободите меня. — Как нам выбраться отсюда? — Ксения окинула взглядом комнату. — Дверь, вон там! — воскликнул дух, кивая в сторону. Обернувшись, они увидели выход. — Она ведёт к лесу, у которого вы высадились. Вас там ждут уже давно! — Какова вероятность того, что ты не бросишься на нас? — Питер не мог ему доверять. Не могло быть всё так просто. — Да я вам клянусь! — воскликнул дух. — Я не злой дух, я Доверие! — Поверим ему? — Ксения посмотрела на Питера, тот кивнул. — Но с одним условием — кристалл мы уничтожим прежде чем ты будешь свободен. — Да хоть когда! — тряхнув ногами, дух скинул кристалл, будто бы боясь ошпариться. — Забирайте на здоровье! Питер вынул меч из ножен и бросил короткий взгляд на Ксению. Оба понимали, что это конец их мучениям. Кристалл будет уничтожен, и они смогут вдохнуть с облегчением. Питер замахнулся. Ксения зажмурилась, услышав свист ветра, а после громкий треск. С громким «пуф», кристалл испарился. — И это всё? — она надеялась на большие спецэффекты. — Выселись из Эдмунда. Живо! — приказал Питер, вогнав меч обратно. — Так освободите. Мне руки нужны, — усмехнулся дух. Ксения отвязала его. Питер был насторожен, как и она, но им пришлось довериться духу. Только освободившись, дух подскочил, взмахнул руками. Рот Эдмунда открылся, а оттуда потекла субстанция бело-голубого цвета. Обретя фору пара, она отплыла по воздуху подальше, а прежде чем исчезнуть, проговорила совершенно потрясённым голосом. — Берегите друг друга, ибо я раньше и не видел никого, кто мог бы довериться друг другу без сомнений! Питер подхватил Эдмунда, а после закинул его безвольное тело на плечо. — Пора выбираться отсюда, — сказал он недовольно. Ксения кивнула, поспешив к той самой двери. Дёрнув ручку, она удивлённо открыла дверь. Ей до сих пор не верилось, что всё может быть настолько… просто. Впереди была лишь темнота, но после стольких испытаний им было не привыкать. Впереди их ждали родные люди, а их собственное Испытание было окончено. Можно было вдохнуть с облегчением.