И даже смерть не разлучит нас...

Сегодня был чудесный августовский день. Солнце светило так сильно, что трудно было заметить жителя «Большого Яблока» без защитных очков. Оно было повсюду: отражалось от фар машин, стреляя в глаза любопытным, заставляло красочные витрины магазинов сиять ослепительным светом и придавало водной глади озорной вид, играясь на ребристых волнах. Как любила говорить миссис Тревис, которая работала в Нью-Йоркском приюте для мальчиков имени Святого Петра: « Солнца было так много, что один его лучик так навсегда и остался на земле.» Миссис Тревис была воспитательницей мальчишек, она работала в приюте уже долгое время. По стечению обстоятельств получилось так, что в первый день ее работы, в тот самый августовский день, в приют привели нового мальчика. Белокурый мальчишка, лет шести на вид, с прекрасными небесно-голубыми глазами, в которых была такая грусть, которую не мог испытывать ребёнок в его возрасте. Мирта - так, собственно, звали миссис Тревис, - подумала, что это знак свыше. Она сразу попыталась подружиться с ребёнком, найти к нему подход. Но мальчик не говорил ни слова, а просто смотрел на неё своими большими глазками, в которых, кажется, умерла надежда. Мирта попыталась узнать, что именно случилось с родителями малыша, но ответ ее не обрадовал. Доподлинно было неизвестно, что стало с ними, но ребёнка нашли на улице, а после нескольких дней, проведённых им в участке, было решено отправить мальчика сюда. В его карманах нашли записку, и если верить ей, то мальчика звали Майкл Гарсиа. Больше ничего о белокуром ангеле известно не было. Несмотря на все старания миссис Тревис, Майки не сказал ни слова в течение трёх дней. Именно тогда Мирта совершила свою главную ошибку. Конечно, она сделала это не из злых побуждений, просто женщина сильно переживала за маленького ангелочка. На сердце лежал тяжелейший камень, который необходимо было облегчить разговором по душам. Миссис Тревис рассказала всю историю этого мальчика своей сменщице, которая, конечно, поняла ее и посочувствовала, но старшие дети, которым было уже по пятнадцать-шестнадцать лет, случайно услышали их беседу. Слух о том, что никому не известно, что случилось с родителями Майки, распространился по всему приюту, подвергаясь атакам так называемого «брехучего телефончика». Через некоторое время кто-то из детей утверждал, что Майки бросили, потому, что не любили совсем, а кто-то на полном серьезе говорил, что мальчик проклят и его родители скончались мистическим образом. Мирта заметила это, когда один из ребят ткнул в Майки пальцем и начал напевать дразнилку, которую сочинили сами дети. Воспитательница разогнала всех по комнатам и присела на диванчик к ангелу. Она понимала, что эти издёвки — ее вина. — Прости меня, малыш. Я накажу их, и они больше не будут над тобой издеваться, — сожалеюще говорила женщина, гладя малыша по голове. — Вы не виноваты, — Майки улыбнулся и пожал плечами. Это были его первые слова, которые услышала Мирта. — Может они и правы, зачем их наказывать? Я ведь сам не помню, а Вам-то откуда знать. Ребёнок положил голову на колени миссис Тревис и начал болтать ногами.

***

С того момента Майки подружился с Миртой и, кажется, начинал ладить со сверстниками. Но это давалось ему с трудом. Мальчишка был очень добрым, всегда хотел помочь новым друзьям, но дурацкие дразнилки засели в головы детей и они не очень-то хотели общаться с ангелом. Это касалось не только детей… Год спустя… — Можно спросить, почему Вы возвращаете ребёнка? — удивлённо спросила миссис Тревис, принимая мальчика обратно, который уже жался к ней. — Он странный. Мне кажется, что ваш мальчик психически не здоров, — недовольно ответила грузная женщина лет тридцати, а ее муж лишь поддакивал. — Я всего лишь сказал, что мне снятся братики, — прошептал мальчик, прячась за юбку Мирты. Полтора года спустя… — Можно спросить, почему Вы возвращаете ребёнка? — женщина посмотрела в знакомые голубые глаза, которые снова переполняла грусть. — Он слишком активный. Нам такой не нужен, — отрезал мужчина, одетый в официальный костюм. — Слишком активный? Святой Иисус, что же с вами, люди?! Ребёнок и должен быть активным. Он же здоровый, у него энергии полно, — но слова воспитательницы никто не слушал. — Я вазу разбил, — на ухо прошептал ей малыш. — Глупость какая. Ничего-ничего, ангел. Когда-нибудь тебя заберёт тот, кто будет любить так сильно, как ты этого достоин… Ещё два года спустя… — Можно спросить, почему вы возвращаете ребёнка? — глаза миссис Тревис заслезились, когда она снова увидела Майки в приюте. — Этот поганец - вор! Он опозорил меня! Украл спиртное в магазине! Срам! Надеюсь, вы отучите его воровать! — недовольно орал мужчина. На этот раз ребёнок ничего не сказал, а просто убежал в комнату, где стояла его постель. Мирта последовала за ним. — Это правда? Это правда, что ты украл выпивку в магазине? — женщина присела на кровать и услышала тихие всхлипы. — Нет! Конечно, нет! Он сам засунул ее мне под куртку и сказал, что я - ребёнок и меня проверять не будут! А ещё он сказал директрисе, что я упал. А я не падал! — Майки приподнял футболку и женщина смогла увидеть на его спине синяки и ссадины. Ее сердце сжалось и она обняла мальчишку. — Ты обязательно найдёшь свою настоящую семью, малыш. Я обещаю тебе… — успокаивала его она.

***

— Гарсиа! Гарсиа? Он тут? — строгий голос учительницы повторял фамилию парня. Скомканная в «снежок» бумажка с лёгким «бум» приземлилась на макушку спящего на парте Майки. — А? Что? Где? Я! Я тут, — закричал парень, поняв, что он уснул на математике, и вызвав смех у класса. — Мистер Гарсиа, будьте добры, пересядьте на первую парту, — математичка недовольно постукивала ногтями по столу. Она вообще была не очень приятной женщиной и мальчишкам нравилось ее бесить. — Не-е-е, спасибо, у меня близорукость, — отмахнулся Майки, посмеиваясь над ней. — Тогда, мистер Гарсиа, Вам должно быть известно, что по показанию врача Вы должны сидеть на первой парте, а то, что Вы имели в виду, называется дальнозоркостью, — женщина недовольно скрестила руки на груди. — Упс… — Майки вызвал очередную волну смеха одноклассников. — Я хотел сказать, что у меня вообще жуткая аллергия на математику. Дурно, в жар бросает, еле-еле держусь тут, на последней парте, а на первой… Ну Вы просто убьете меня. — Молодой человек, немедленно пересаживайтесь! — учительница повысила голос. — Ну мисс Браун… — Майки! Опустив голову, парень поплёлся за первую парту. — Ненавижу математику… — пробубнил он себе под нос. *— Брось, Майки, математика — это же «детский сад». Парень обернулся и увидел, что рядом с ним сидит черепаха в фиолетовой повязке.* Громко глотнув воздуха от неожиданности, парень потерял сознание. Он уже не раз видел своих братьев во снах, но так близко к нему они ещё не были. — Гарсиа? Гарсиа? Майки? Он что, без сознания? Врача! Врача сюда, ребёнку плохо! Надо же… Правда, что ли, аллергия на математику… — удивлённо протянула женщина, трогая лоб мальчика.