Я один — ты не увидишь! Я один! Я не знаю, как долго я выдержу это, мне тревожно — паника… Вокруг всё мрачно тихо и пусто. Я загинаюсь, я плачу беззвучно. Всё, что мне нужно сейчас — будь со мной! Не оставляй меня! Мне без тебя ещё хуже, чем с тобой. Не оставляй меня! Я позавидую мёртвым…
Саеносец сидел на полу, забившись в угол, чувствуя ужасный страх, который парализовал все его тело, заставив парня превратиться в беспомощного ребёнка. Паника, будто маленькое дуновение холодного сквозняка, провоцировала появление мурашек и чувство озноба, от которого хотелось спрятаться под одеяло, сжавшись в комок. Сводящее, ноющее чувство в животе смешивалось с тошнотой и редкими рвотными позывами, вызванными видом мертвого человека, который сейчас находился всего в нескольких метрах от Рафа. Как бы темперамент ни ненавидел его, все же Эш являлся его отцом, который действительно спас ребёнка и растил, пусть даже далеко не самым верным способом. А теперь он мертв… Единственный человек, которого Рафаэль мог назвать своей семьёй, пусть даже стиснув зубы от неприязни, мертв… В жизни саеносца было множество моментов, за которые он всем сердцем ненавидел своего отца, но сейчас, когда окровавленный труп лежал в ванной, все эти моменты уходили на второй план, затмившись болью и отчаянием. Мерное журчание воды, которую самоубийца не выключил, тихо доносилось до коридора, а сама красная жидкость уже давно разлилась по полу, намереваясь вытечь за пределы комнаты.Мы придаем значение жизни, мы придаем слишком большое значение жизни, да, мы все придаем слишком большое значение этой *баной жизни, за то, что она предает нас.
Сегодня был необычный день… Много лет назад именно в этот день, унёсший жизнь Эша, смерть забрала и мать Рафаэля — Джуди. Сам темперамент, конечно, не знал об этом, ведь его отец за все время так и не сказал, когда именно она умерла, а лишь твердил почему. Эш любил ее… Несмотря ни на что, любил… Возможно, сейчас они встретились, и плевать, на небесах или в преисподней; возможно, он ее простил, возможно, и она раскаялась. Может быть, им сейчас снова по двадцать лет, они снова пьют крепкий алкоголь, закуривают марихуану и устремляются вперед на старом друге Harley. Может быть, Джуди снова нежно обнимает его со спины и прижимается ближе, послав воздушный поцелуй, который скрыт от глаз посторонних за чёрным лакированным шлемом. Может, у них сейчас свой личный рай, может, личный ад, а возможно, она осталась последним его воспоминанием перед тем, как кануть в небытие, закончив своё жалкое существование мраком и пустотой. Для Рафа это, определённо, был сильный удар, но, может, так будет даже лучше, ведь теперь одна из ниточек, связывавшая его с этой жизнью, была потеряна. Может, Эш, сам того не зная, обрёк своего сына на лучшую жизнь… Он умер так же, как жил: под орущий рок-концерт по телевизору, выпив стопку крепкого спиртного, использовав свой именной нож. Он умер так же, как жил — с ее именем на губах…Утопия! Я пока ещё тёплый. Я почему-то живее всех мёртвых и мне обидно, что я самый тёплый. Убей меня! Убей меня, убей меня! Убей во мне слабость, убей во мне жалость, убей во мне совесть Я выгляжу слишком довольным Мне всё равно будет больно Я из тех, кто выжат смехом Я не из тех, кто воспитан любовью Мне всё равно будет больно.
Когда кроваво-красная вода вытекла за пределы ванной комнаты, дыхание саеносца перехватило, а сердце словно сжалось в груди. К тому моменту мечник уже поднимался на этаж к брату; к счастью, он не успел далеко отъехать прежде, чем темперамент позвонил ему. Дверь была открыта, поэтому определить нужную квартиру не составило труда. Лидер вошёл внутрь, и вид его младшего брата вызвал у него сильные переживания. — Раф! Ра-а-аф. Что случилось? — мастер катан присел рядом, пытаясь помочь. Владелец красной повязки лишь кивнул в сторону ванной, откуда текла кровавая жидкость. Лео обернулся, и дыхание на секунду перехватило. Он встал и направился к месту, где брал начало этот поток. — Твою мать… — протянул парень, увидев бездыханное тело, лежавшее там. Зацепившись за косяк двери, лидер с трудом смог дотянутся до крана, чтобы выключить слабый поток и не намочить ноги. От увиденного мастера катан самого начало подташнивать, но он старался игнорировать это чувство. Лео поспешил вернуться к брату и помог встать. Раф все ещё находился в шоковом состоянии, которое никак не хотело его отпускать. — Пойдём… Пойдем. Где твоя комната? — лидер потихоньку отводил саеносца подальше от трупа его отца, придерживая за поясницу. Раф сел на кровать и посмотрел на брата. В глазах темперамента не было даже намёка на слёзы. Нет, Эш был не тем отцом, которого стоит оплакивать, выделяя целые литры жидкости из слезных желёз, а Рафаэль и не был сыном, который мог бы начать рыдать от его утраты. Но, увидев своего папу мертвым, внутри темперамента что-то рухнуло, дав понять, что бы ни говорил саеносец, ему была нужна семья. Хоть какая-то… Старший вышел на кухню, чтобы принести Рафу воды и вызвать скорую вместе с полицией. Он знал, что держать брата в квартире, где до сих пор находится труп — это не самая лучшая идея, но Лео понимал, что по приезду фараонов будут решаться важные вопросы, в том числе то, куда будет отправлен его брат в связи с утратой опекунов, ведь парню осталось ещё целых два года до совершеннолетия. Выпив стакан маленькими глотками, Раф поблагодарил лидера, который приобнял его и молча сидел вместе с братом до приезда специальных служб. Скорая констатировала смерть мужчины, погрузила его на специальные носилки, и санитары оперативно вынесли покойника из дома. С полицией разговаривать вышел Лео, ссылаясь на стрессовое состояние сына погибшего. Обманывать стражей порядка и службу опеки лидеру приходилось не в первый раз, благо брат у него не единственный, поэтому мечник довольно убедительно сообщал, что он кузен погибшей матери Рафаэля. Выслушав все, парни в форме лишь спросили темперамента, является ли этот человек его родственником. Раф ответил, что да. Леонардо написал заявление о том, что теперь ответственность за темперамента лежит на нем, и что он теперь является поручителем младшего. Мечник обязался предоставлять информацию о Рафе каждые два месяца и отчитываться перед органами опеки. Так как Лео был единственным родственником, достигшим совершеннолетия и нашедшимся без особых усилий, проблем с оформлением документа не возникло. Это не было усыновлением, как в случае с Майки. Лидер обязывался быть опекуном, но не отцом парня. После того, как спецслужбы покинули квартиру, Лео отвёл брата в машину и они поехали в дом Стефордов. Время было около четырёх утра, когда парни были на месте. Лидер завёл саеносца в комнату, дал одежды, чтобы переодеться и принёс горячий чай, обладающий успокаивающим эффектом. За чашкой ароматного напитка разговор между братьями постепенно начал завязываться. — Да и черт с ним. Он был ещё тем ублюдком, — Раф сделал глоток чая, пытаясь до конца прочувствовать вкус. — Ты не любил его? — Любил… — темперамент пожал плечами и закусил губу. — Как бы ты ни ненавидел кого-то из родственников, потеряв, никогда не почувствуешь радость. — Он был не лучшим отцом? — Он бухал как свинья, кололся и каждый день говорил мне, что ненавидит меня. Он был ху*вым отцом. Знаешь, у него было две стадии отношения ко мне: первая, когда он придирался ко всему, орал как сумасшедший, бил за всякую фигню; вторая, когда ему просто стало пох*й… Зачем я это все рассказываю? — Нет-нет, все нормально, продолжай. Тебе нужно выговориться, — лидер налил ещё немного чая, продолжив слушать брата. — Знаешь, я все время так хотел, чтобы его не стало, а теперь мне тяжело расстаться с ним, каким бы уродом он ни был, — Рафаэль тяжело вздохнул, почесав макушку, нечаянно дав возможность Лео оглядеть его руку. — Раф… Откуда у тебя этот шрам? — спросил мечник, уставившись на метку, которая находилась немного выше запястья. — В чем-то мы с ним похожи, — темперамент печально улыбнулся, вспоминая две неудачные попытки суицида. — Слушай, ты не знаешь, что со мной будет теперь? Какой-нибудь приют для подростков или что? — Нет, не волнуйся на этот счёт. Меня сделали твоим опекуном до совершеннолетия, поэтому ни в какой приют тебя не заберут, но ты должен будешь переехать сюда, — конечно, это было не обязательное условие, но мечник беспокоился за брата. Раф одобрительно кивнул несколько раз и тихо произнёс: — Спасибо. Братья уснули после ещё одной кружки чая, пытаясь отпустить тяжёлые события сегодняшнего дня, которые послевкусием лежали и гнили внутри каждого из них.