Из глубины веков

      Обратный путь в их тайное укрытие, казалось, занял целую вечность. Так всегда бывает: чем ближе важное ожидаемое событие, тем медленнее идет время. Вот и в этот раз страннику показалось, что ход времени замедлился. Он старался ехать как можно быстрее, чтобы успеть перевезти свою находку в новое укрытие до темноты, но дороги не было ни конца ни края. И когда, наконец, он увидел очертания до боли знакомых каменных глыб, покрытых толстым слоем льда и снега и предвещающих их тайное укрытие, он улыбнулся, и улыбка его была искренней и безмятежной, такой, какую на его устах не видывали со времен смерти его брата. И если бы кто-то спросил у него, почему он так ликовал при мысли, что ему удастся вернуть к жизни совершенно неведомое ему создание, которое, по сути своей, не должно что-либо значить для него, он бы ответил, что однажды он не смог сделать это для своего близкого человека, так почему бы, если есть такая возможность, не сделать это для кого-то другого просто потому, что он может? А еще потому, что он хотел узнать об этом существе как можно больше, ведь мертвое оно в этих целях бесполезно. О еще одной причине своего поступка он бы, разумеется, промолчал. Он так сильно жаждал найти родственную душу, кого-то, кто прожил не одну сотню лет, но кто бы не был связан с его прошлой жизнью и не стал бы пытаться заставить его снова почувствовать вкус к жизни. Кто понимал бы всю тяжесть прожитых лет, и кого однажды тоже коснулась печаль. Он хотел найти столь же одинокое существо, каковым был он сам, чтобы вместе с ним упиваться своим горем. Странник был полон противоречий, его мотивы и поступки показались бы нелогичными любому разумному существу. Он одинаково ненавидел и любил свое бессмертие, ведь когда-то он мечтал поделиться этим даром с единственно близким человеком, но затем тот человек ушел из мира живых, и страннику пришлось в одиночестве влачить свою бесконечно долгую жизнь. Однако, пока он был жив, у него оставалась надежда… Надежда, что однажды все изменится. Он не знал, что именно и как ему это поможет перестать оглядываться назад, но он верил, что однажды все снова станет хорошо. И эта вера давала ему силу и примиряла со своим естеством.       В этот вечер страннику пришлось потрудиться. Переносить незнакомца было не так-то просто. И дело было даже не в том, что тот был крупного телосложения, а в том, что делать это нужно было с величайшей осторожностью, ибо он до сих пор был довольно хрупким и уязвимым. Однако странник был одним из тех, кто, если ставил перед собой цель, то обязательно ее достигал, и никакие трудности не способны были его остановить или заставить свернуть с пути. На закате он уже подъезжал к их новому укрытию.       Юноша, оставленный на время своими родными в полном одиночестве, в этот день был сам не свой. Еще бы: он уже давно, кроме своего отца и брата, не видел и не слышал ни одной живой души, а уж о том, чтобы провести несколько дней с кем-то посторонним, и речи никогда не шло. Он весь день думал о том, правильно ли он сделал, начав помогать чужаку. Что скажет на это его отец, когда вернется? И что станет с ним самим до тех пор? Опасен ли чужак? Можно ли ему доверять? Каковы его истинные цели? Ближе к закату юноша пришел к выводу, что самым благоприятным исходом будет, если чужак так и не вернется. Пусть забирает телегу и лошадь, но больше здесь не показывается. Так будет лучше для всех. В конце концов, он оставил золото, отец сможет купить еще пару лошадей и новую повозку. Лучше потерять что-то и жить в спокойствии до возвращения родных, чем каждый раз прогонять плохие мысли. И каковы же были его смятение и удивление, когда сквозь завывания ветра он услышал, как хрустит снег под копытами лошади и поскрипывают колеса под тяжестью подъезжающей телеги. Сомнений не было – чужак вернулся. Вздохнув, юноша накинул на себя тулуп из овчины и отправился встречать гостей.       Лошадь остановилась у самых ворот. Снег заскрипел под подошвами спустившегося с повозки странника. Он подошел к воротам, всматриваясь вглубь двора и пытаясь уловить хоть малейшие изменения. Но все было по-прежнему. В его отсутствие чужаков здесь не было. В одном из окон хижины зажгли свет - значит, их ждали. Еще несколько минут ожидания, и входная дверь жилища отворилась, на пороге показалась худощавая фигура, направившаяся в сторону ворот. Когда юноша был у самых ворот и отворял их, страннику показалось, что его новый знакомый выглядел очень нездорово, он был еще бледнее, чем в первую встречу днем. Хотя, возможно, все дело было в опускавшейся на окрестности темноте, последние отсветы лучей заходящего солнца могли обмануть зрение. Он молча наблюдал за действиями юнца, потом взял лошадь за поводья и завел во двор. Когда повозка поравнялась с входной дверью, странник аккуратно извлек из нее свой бесценный груз, накрытый шкурами животных и завернутый в толстое одеяло. Юноша же недоуменно уставился на своего гостя, видя, с какой легкостью тот держал на своих руках кого-то, кто не отличался хрупким телосложением, но из учтивости все же решил предложить свою помощь.       - Позволь мне тебе помочь. Одному тебе будет тяжело…       - Благодарю за предложение, но с этим я справлюсь сам. Однако буду благодарен, если ты отворишь дверь и укажешь путь, – в лице и образе стоящего странника не было и намека на то, что он держал нечто тяжелое в своих руках. Казалось, что он был в разы сильнее обычного человека. В голове юноши промелькнула мысль, что он многого не знал о чужаке. О каких еще особенностях своего гостя ему предстоит узнать? Но он постарался сделать невозмутимый вид и исполнить просьбу, более ничего не предлагая и не комментируя. Дверь отворилась, странник вместе со своим ценным грузом вошел в дом. Следуя за хозяином, он миновал первую большую комнату, которая, видимо, одновременно играла роль и гостиной, и столовой, и кухни, затем вошел в следующую часть жилища, не менее просторное помещение, где стояли сколоченные из дерева кровати, покрытые набитыми соломой матрасами, поверх которых лежали выделанные овечьи и воловьи шкуры. На самом верху же каждой из кроватей лежало по подушке и по свернутому одеялу, которые были набиты перьями домашней птицы и шерстью. Странник огляделся. Обстановка была более чем скромная, но главное, что была крыша над головой и относительное тепло в такие морозы. Он вопросительно поглядел на юношу, который витал где-то в облаках и до сих пор не указал, куда странник мог положить свою ценную находку. Он решил, что раз уж, кроме них троих, здесь никого не было, то он сам выберет место. Он уложил свою поклажу на кровать, которая стояла у смежной с первой комнатой стены. С другой стороны стены, в гостиной, недалеко от этого места топилась печь, поэтому здесь было теплее всего. То, что нужно для его замерзшего друга. Уложив на кровать, странник накрыл его теплым одеялом. Он не знал, как отреагирует тело на перепады температуры, потому не стал накрывать его еще и привезенным с собой одеялом. Он точно знал только то, что в таких делах важна была постепенность. Удовлетворившись результатом, он вышел из комнаты, увлекая с собой и юношу, в глазах которого можно было увидеть тысячу вопросов. Что ж, страннику придется ответить хоть на часть из них, чтобы лишний раз не тревожить хозяина.       - Я поставил на огонь котелок с водой. Сейчас закипит, и мы попьем травяного отвара, – юноша будто бы очнулся - Мы всегда его пьем, когда долгое время находимся на морозе. Еще у меня тут есть молоко, сыр и немного запеченного мяса. Мы с братом вчера были на охоте, и я поймал несколько кроликов, - на мгновение лицо хозяина засияло, было видно, что он очень доволен собой.       - Что ж, хороший охотник никогда не умрет от голода, - странник улыбнулся. Он сейчас действительно был голоден, но хотелось ему вовсе не запеченных кроликов. Однако он посчитал, что, отказавшись от трапезы, навлечет на себя лишние подозрения и недоверие. А этого ему делать не стоило. - Буду рад разделить с тобой трапезу.