Птица в янтаре

Сгущавшиеся над Нью-Йорком сумерки принесли с собой холодный восточный ветер, от которого не спасали пальто и шарф, и Ньют, покорно следуя за спутником к магическому куполу, прятал лицо в поднятый воротник своего видавшего виды пальто. От январских морозов Скамандер, как выяснилось, совершенно отвык, проведя всего год в Экваториальной Гвинее, и теперь отчаянно старался не дрожать и не стучать зубами под резкими порывами эвра. Огрубевшие от тяжелой работы руки давно потеряли чувствительность, но Ньют все равно старался держать их в карманах, радуясь про себя, что проявил в этот раз характер и оставил Пикетта в чемодане с остальными лечурками. Они аппарировали в узкий безлюдный переулок между Седьмой и Восьмой авеню, и Грейвз, не давая никаких объяснений, сразу же стремительным шагом двинулся к сердцу Манхэттена. Весь горевший каким-то нездоровым азартом, он едва не летел над землей, торопясь одолеть четверть квартала до невидимого барьера. Скамандер с трудом поспевал за ним, мысленно сетуя на травмированную много лет назад правую ногу, привычно занывшую к непогоде. Почти у самой границы Ньют чудом не упал, запутавшись в обрывках елочной гирлянды. Защитный купол сильно искажал пространство, и внутри Скамандер ничего толком не мог разглядеть. За спиной и вдоль всей Седьмой авеню тускло сияли фонари, зато впереди Ньют не заметил ни одной целой лампы – очевидно, обскури или появился оттуда, или скрылся в том направлении. Повсюду на асфальте были разбросаны осколки битых стеклянных шаров, мишура и запакованные хлопушки, маленькие еловые веночки и фигурки Санты с эльфами и оленями из раскрашенного картона. Ветер гнал их вдоль по улице, в темноту. Больше всего это напоминало распотрошенный кем-то ящик с рождественскими игрушками. Или надкушенный слоеный пирог. – Вы ведь сравнительно недолго у нас пробыли, мистер Скамандер. Наверное, не все достопримечательности успели осмотреть. Сухо кивнув поприветствовавшему их незнакомому мракоборцу, Грейвз первым миновал барьер и легко взбежал по насыпи из битого кирпича и бетонной крошки, в которую превратилась часть западной стены. – Не имел такого удовольствия, – сдержанно сообщил Ньют, по-прежнему стараясь не слишком отставать. – Что ж, тогда позвольте мне немного побыть вашим экскурсоводом и совсем кратко ввести в курс дела. Грейвз широким жестом очертил полуразрушенное помещение и многозначительно вскинул густые брови: – Мы с вами, мистер Скамандер, сейчас находимся в старейшем и самом крупном универмаге Нью-Йорка. Обратите внимание на его выгодное расположение в… ну, не-маги называют это термином «культурный центр». Они стояли посреди просторного зала кафе. Обскури, очевидно, ворвался снаружи: резной деревянный паркет под слоем осыпавшейся штукатурки выглядел неповрежденным, а дверь в центральный холл завалило обломками потолочных плит. Подобно ветру, вольно гулявшему в пустых оконных проемах, он пронесся от южной стены до западной, разметав по углам деревянные столики, обрушив искусственную рождественскую ель, и с ворохом гирлянд и серпантина вылетел обратно на Тридцать четвертую. Бессмысленный, вроде бы, акт вандализма. – В квартале отсюда несколько лет назад открылся крупнейший отель мира. Тот самый отель Пенсильвания. Может, слышали? Нет? – разбавляя менторский тон напускным весельем, уточнил Грейвз. – И повезло еще, что паршивец не добрался до площади. Там обычно гуляют с детьми. Желая осмотреться внимательнее, Ньют зажег волшебную палочку, и в углу, под грудой изувеченной мебели что-то отчетливо блеснуло, отражая холодный свет Люмоса. Скамандер машинально шагнул вперед. Под ногой зашуршали куски гипсового перекрытия, и Грейвз, стремительно подавшись следом, цепко ухватил Ньюта за рукав пальто. – Аккуратнее. – Кто-нибудь пострадал? – очень тихо спросил Ньют, развернувшись к нему всем корпусом. – А вы как думаете? Что-то неуловимо вызывающее было в поведении Грейвза, в его шутливом тоне и театральных жестах, в самом его желании показать Скамандеру разрушенное обскуром кафе. Что-то почти обвинительное. Невысказанный упрек: «Вы не хотели мне помогать, думали, лучше знаете, как правильно – и теперь посмотрите, что получилось. Вам это нравится?» Ньюту не нравилось. Не нравился холод, не нравился Грейвз со своим злым остроумием, на которое Скамандер, как выяснилось, не умел достойно отвечать. Не нравилось, что чемодан пришлось временно оставить на попечение незнакомой сотрудницы аврората, молчаливой, неулыбчивой и строгой. Не нравилась неестественная тишина на улице. И уж, конечно, Ньюту не нравилось, что Криденс снова взялся разрушать. Разум потихоньку затопляло ощущение собственной беспомощности – он просто не успевал ничего сделать, события развивались слишком быстро. Не успевал даже придумать, что стоило бы сделать. – Еще две дюжины не-магов, на самом деле: в основном, дети и подростки. Четверо в тяжелом состоянии, – наступал на него Грейвз, четко выговаривая каждое слово. – А еще, надо же было такому случиться, здесь сегодня обедала со своим спутником мисс Куини Голдштейн. Ньют невольно дернулся, как от пощечины, и Грейвз торопливо добавил: – Отделалась парой царапин и легким испугом. – Нужно немедленно с ней поговорить. Грейвз почему-то продолжал удерживать Скамандера на месте, перехватив чуть ниже локтя. В помещении кафе мракоборцев не было, двое дежурили снаружи, двое – за пределами купола, и беседовать они могли совершенно свободно, но все равно невольно понижали голос. В определенный момент Ньют с удивлением осознал, что именно из-за него универмаг до сих пор оставался в таком плачевном виде, а район окружили чарами для отвода глаз не-магов: отряд мракоборцев наверняка собрал необходимые улики еще днем, и сломанные стены давным-давно полагалось бы восстановить. Это не было такой уж фантастической задачей. Казалось, Грейвз ждал от него каких-то выводов. – Успеете. И вы поговорите, и я поговорю – завтра. Хватка на предплечье вдруг конвульсивно сжалась, и Ньюта тут же отпустили. Бесконечно усталым жестом Грейвз провел ладонью по лбу. У него заметно дрожали пальцы. Госпожа Президент пребывала в достаточной степени отчаяния, чтобы одобрить запрос Скамандера на временное содержание целого магического зоопарка – без вопросов и возражений, хотя еще совсем недавно в категоричной форме требовала соблюдения всех запретов. В глубине души Ньют такому смирению даже удивился. Должно быть, она сильно давила на главу департамента магического правопорядка, требуя немедленных результатов. Это многое бы объяснило. – Ну что, есть у вас какие-нибудь идеи? – словно уловив направление его мыслей, резко спросил Грейвз, отступая к одному из оконных проемов. – Не стесняйтесь, я за сегодняшний день выслушал уже столько бредовых гипотез, что едва ли вы сможете меня удивить. – Почему вы решили… Прижав указательный палец к губам, Грейвз отрицательно покачал головой. Отчего-то всякий раз, когда он так делал, собеседник немедленно замолкал, каким бы настойчивым не был. – Я ничего еще не решил, мистер Скамандер, – и близко нет. Просто хочу, чтобы мне не пришлось знакомить вас с достопримечательностями, скажем, Острова Свободы или Капитолийского Холма, – на фоне низкого серого неба силуэт Грейвза смотрелся как на картинке – настолько подходило ему мрачное настроение природы. – Хотели помочь – помогайте. В нашем регионе сейчас нет более опытного специалиста по обскурам. К моему большому сожалению. Кажется, Грейвзу Ньют не нравился тоже – ничего нового, все совершенно в порядке вещей. Подобравшись вплотную к завалу у внутренней стены, Скамандер поднял с пола трехдюймовую елочку из папье-маше – вероятно, фрагмент еще одной гирлянды – повертел в озябших пальцах, невольно любуясь блеском золотистой пыли. – Никто ведь не погиб. – Пока нет, – безрадостно отозвался Грейвз, внимательно наблюдая за его действиями. – В этот раз, по крайней мере. – А позавчера, когда рухнул шар? Сложив руки на груди, мракоборец неопределенно дернул плечами. Ньют бережно убрал елочку в карман, подумав вдруг, что нюхлеру она может понравиться. Тот был не особенно разборчив – монета из чистого золота и комок фольги аналогичных размеров имели для него совершенно одинаковую ценность. Последний раз, когда Ньют видел Криденса, он был полупрозрачной дымкой, не способной причинить кому-либо вред, не способный даже просто выжить. И как помочь ему, Скамандер тогда не представлял. – Если хотите в чем-то меня обвинить, – прямо сказал он Грейвзу, – Лучше сделайте это вслух. Тот в ответ лишь невесело усмехнулся и безразлично покачал головой.