Птица в янтаре

Ньют провел около часа в главном зале совещаний, бродя кругами возле огромной карты города, и за все это время никто не попытался выдворить его оттуда. Вне брифингов и заседаний просторное угловое помещение использовали как проходную, срезая путь от лифтов до офисов транспортного ведомства. Тяжелые деревянные двери грохотали, не умолкая. Волшебники и волшебницы спешили по своим делам, а даже если и останавливались в зале на минутку, чтобы поприветствовать кого-то из коллег, на Ньюта обращали не больше внимания, чем на розовый куст в кадке. Вскоре от подобной чехарды у Скамандера закружилась голова. Людской поток равнодушно огибал его, одинокого и неприкаянного, заставляя крепче прижимать к себе чемодан и возвращаться мыслями в прошлое. Будто он снова занимался переселением эльфов-домовиков, днями напролет заполняя формуляры и бланки в крошечной пыльной комнате на четвертом уровне Министерства. Американские коллеги в целом мало отличались от английских. Разве что костюмами. В МАКУСА не носили мантии, местные предпочитали одеваться по последнему слову не-магической моды. Особняком от всех держались подчиненные Грейвза, носившие длинные плащи и шляпы с высокой тульей; сплошь хмурые, с поджатыми губами и воспаленными от недосыпа глазами. Эти порой поглядывали на Скамандера с подозрением, но тоже быстро теряли к нему интерес, будто что-то вспомнив. Наверное, списывали британского гостя в персональные проблемы своего шефа. Ньют мог лишь догадываться, какую характеристику дал ему Грейвз, инструктируя мракоборцев, но подозревал, что не очень лестную. Окончательно утомившись от вынужденного безделья, он решил пойти назад к лифтам, но ошибся дверью и вместо этого попал в длинный офисный коридор, скудно освещенный и еще более людный. Не успел Ньют сделать и двух шагов, как едва не оказался сбит навзничь группой гоблинов, целеустремленно семенивших куда-то за бригадиром. Извинившись и получив в ответ пожелание провалиться туда, где солнце не восходит, Скамандер осторожно двинулся дальше, стараясь внимательнее смотреть под ноги. Он чувствовал себя дикарем, случайно заброшенным в цивилизацию, и такая неодолимая тоска вдруг сдавила грудь, словно Ньют и правда родился где-нибудь в тропической сельве, а вовсе не в самом центре Соединенного Королевства. Потеряв еще полчаса в бесцельных блужданиях по отделу магического транспорта, он вышел в светлый восточный холл, и, отдохнув немного на лестничной площадке, спустился на два пролета, чтобы вернуться в департамент Грейвза. Мимо него, в обратном направлении, величественно прошествовала мадам Пиквери в сопровождении тройки чиновников, и пока Ньют колебался, не зная, как поприветствовать Президента должным образом, скользнула по его лицу равнодушным взглядом и свернула в один из боковых коридоров. Всем было абсолютно, совершеннейшим образом наплевать на мистера Скамандера с его чемоданом, словно никто не ждал от него ни опасности, ни помощи. Лифтеры безропотно возили его по этажам, а швейцар на входе этим утром даже не спросил о цели визита. Ньют подозревал, что мог бы спуститься даже на нижние уровни, к самым охраняемым тюремным камерам, и его так же беспрепятственно пустили бы к опаснейшему военному преступнику столетия. Не то чтобы Скамандер очень жаждал встречи. Если бы Тина была на месте, он мог бы, оставив чемодан под присмотром, провести все утро со своими питомцами. Но ее рабочий стол пустовал, и Грейвз, прежде чем с головой погрузиться в повседневные обязанности, сухо пояснил, что появится мисс Голдштейн не раньше полудня (а потом просто выставил Ньюта из кабинета со словами «благодарю, мистер Скамандер, этот цирк мне надоел»). О том, чтобы поручить чемодан заботам Грейвза, Ньют не задумывался даже в шутку. Еще несколько раз он терялся, оказываясь совсем не там, где ожидал, потом смутно узнавал рисунок напольных плит, знакомые двери и деревянные перекрытия. Ускорял шаг и терялся снова. Уже на подходе к главному департаменту расследований в спину ему врезалась одна из служебных записок. Аккуратно сложенный сокол сперва клюнул Скамандера со всей своей бумажной силы куда-то в макушку и только после этого изволил спикировать в подставленные ладони. Лидер американских мракоборцев в привычной для себя манере «любезно настаивал» на его немедленном возвращении. Ньют едва успел прочесть две строчки, выведенные по-машинному четким и ровным почерком на бланке заявления о краже, как приглашение вновь стало соколом и, раскрыв клюв в беззвучном крике, понеслось на коротких крыльях по коридору, указывая путь. В низких креслах из темного дерева перед столом Грейвза сидели обе сестры Голдштейн. Когда Ньют вошел в кабинет, по привычке сперва заглянув в приоткрытую дверь, и Тина, и Куини улыбнулись ему, одновременно и совершенно по-разному. – Ну что же, вы, наконец, появились. Думаю, можно начать, – не поднимая глаз от каких–то бумаг, резюмировал Грейвз; Ньюту он снова не предложил располагаться и, кажется, твердо был намерен игнорировать его наравне со всеми. – Меня очень радует, Тина, что вы на сей раз без опозданий предоставили мне рапорт. Я даже склонен верить, что когда-нибудь вы научитесь излагать события строго по порядку, – на щеках старшей мисс Голдштейн ярко вспыхнул румянец, а глаза заблестели от сомнительной похвалы. – У меня осталось совсем немного вопросов, и, могу ручаться, мы быстро с ними разберемся… Скажите, Куини, не было ли среди посетителей кафе кого-нибудь, кто вел бы себя странно? – О, нет, – без малейших раздумий замотала головой Куини, тряхнув светлыми кудряшками. – Ничего такого. Все было в полном порядке. Скучно. – Скучно? – Мистер Грейвз, Куини узнала бы Криденса, если бы он был среди посетителей, – вмешалась Тина, нетерпеливо подавшись вперед. – Она видела его в моих воспоминаниях о том… о том инциденте со «Вторыми салемцами». Грейвз тяжело вздохнул и, поставив правый локоть на столешницу, с усилием провел ладонью по лбу. Очевидно, пусть даже не новая мысль о секретаре-легилименте, глубоко информированном обо всех деталях работы департамента, не приносила ему радости. – Я не спрашивал, был ли обскур в кафе. Но в помещении мог находиться кто-то, кто направлял его. – Нет, – повторила Куини. – Кроме нас с мистером Абернети в округе не было магов, я уверена. Мы просидели там довольно долго, прежде чем это произошло. Я уже собиралась прощаться, – уголки чувственных губ печально опустились. Внимательно рассматривая ее лицо и фигуру, Ньют сперва подумал, что от недавнего потрясения Куини полностью оправилась: она выглядела как обычно – улыбалась тепло и немного игриво, волосы были аккуратно уложены, а платье сидело идеально. И все же что-то в ней неуловимо изменилось. Появилось напряжение в осанке, едва заметная скованность движений, а голос теперь звучал тише и глуше. А еще Куини слишком старалась. Это наблюдение Скамандер не мог подтвердить конкретными деталями, просто чувствовал, что совсем недавно младшая мисс Голдштейн находилась на грани истерики. – Опишите свои действия в момент нападения. Тину, вновь набравшую в грудь воздуха для возражений, Грейвз остановил одним взглядом. – Ну, все случилось очень быстро, – Куини замялась, явно пытаясь уложить свои переживания в сдержанный доклад. – Мы просто сидели там, и вдруг черный вихрь ворвался через окно. Он был очень… большой, и мне показалось, что заполнил весь зал. Я помню, как очутилась на полу и некоторое время не могла двигаться, – лицо ее вдруг сделалось пустым, как гипсовая маска, а голос на мгновение дрогнул. – Я думала, что умираю, мистер Грейвз. – А потом? Ньюту хотелось обнять ее, успокоить, как он обычно успокаивал своих животных, когда они тревожились. Но то, что было правильно и понятно для него, обычно вызывало осуждение остальных. Грейвз, например, уже, заранее смотрел на Ньюта предупреждающе. Куини была «важным свидетелем» и согласилась дать показания. – Ничего, – она вновь встрепенулась, как маленькая птичка. – Все закончилось. – Расскажи им то, о чем говорила мне, – мягко коснувшись плеча сестры, попросила Тина. – Как ты его почувствовала. Коротко кивнув, Куини почему-то повернулась к Ньюту и произнесла, словно бы специально для него: – Как чистую ярость. – Поясните, пожалуйста, – склонив голову набок, вкрадчиво попросил Грейвз, и Куини, бросив на него быстрый взгляд, снова обратилась к Скамандеру: – Он… коснулся меня. Задел совсем мимолетно. И это было как удар кинжалом. Словно меня вдруг вывернули наизнанку, резко и безжалостно, – взгляд ее остекленел, став совершенно кукольным, а слова лились нараспев, будто Куини вошла в состояние пророческого транса. – А еще он кричал. Там, внутри, он так страшно кричал, что, мне кажется, я до сих пор это слышу, – после короткой паузы она добавила, тихо, но выделяя голосом каждое слово: – Это больно, это так больно. А мы были счастливы. И должны были заплатить. Ньют, отбросив сомнения, все-таки обнял ее, порывисто, крепко, разом выводя из странного транса, и Куини, уткнувшись лбом ему в ключицу, содрогнулась всем телом и затихла.