***
В тот день он поехал к доктору Гастеру один, радуясь, что водитель не лезет не в свое дело и постарался снова не потерять самообладание при виде особняка. Он пробормотал «спасибо» водителю, вылезая из машины и осторожно поднялся по ступенькам, и уже собирался постучать в дверь, когда его телефон прогудел с текстом: «Заходи. Я в кабинете» Прежде, чем войти в особняк, Санс размял ладони, поскольку он выучил наизусть, куда нужно идти, так что ему не составило труда найти дверь, которая была широко открыта, словно приглашая его. Заглянув внутрь, он увидел доктора Гастера за столом, рассматривая что-то; ему стало интересно, должен ли он постучать, сказать, или ещё как-то обозначить своё присутствие. Д-р Гастер улыбнулся про себя. — Пожалуйста, заходи, — сказал он, не отрываясь от бумаг. — Тебе не нужно ждать меня, Санс. Считай мой дом своим рабочим местом, с выбором любой комнаты, какой хочешь. Моя дверь остается незапертой в дневное время, пока я дома. — Он собрал немного вещей, вставая и подходя к стульям в середине комнаты, садясь, когда Санс вошел, заняв своё место. — Как настроение с утра? Санс крепко сжал ладони, — … чертовски нервничаю, — признался он. — Я… никогда не делал ничего подобного… и не знаю, чего ожидать. Д-р Гастер ободряюще ему улыбнулся. — Понимаю, — ответил он. — И я более, чем готов не торопиться в течение этой первой недели. Именно поэтому я и хочу на данный момент просто составить тебе компанию, так, чтобы тебе стало комфортней со мной. Мы можем начать с совместного завтрака. Звучит справедливо? «Более чем», подумал Санс, кивнув Гастеру. Доктор кивнул в ответ и снова встал, протягивая руку. — Тогда пойдем, я покажу тебе, с чего стоит начать. Санс колебался лишь мгновение, прежде чем подать ладонь д-ру Гастеру, вставая и заливаясь тёмно-синим румянцем, когда доктор повёл его в столовую, держа за руку; он даже выдвинул стул, чтобы усадить его. Он не знал, было ли это волнение или смущение, однако румянец никуда не делся, чему доктор Гастер казался доволен. — Что бы ты хотел? Санс наклонил голову, — … большой стакан виски со льдом? Доктор Гастер хихикнул. — Не до полудня, личные правила, — ответил он дразнящим тоном. — Как насчет того, чтобы начать с круассанов и кофе? — … конечно. Санс сел, пока доктор отдавал распоряжения на кухню через свой планшет; казалось, что это единственная роскошь, которую он мог себе позволить — (сказать по правде, Санс ни разу не видел, чтобы доктор Гастер самостоятельно занимался готовкой) — и затем повернулся к стопке вещей на столе. — Это твоя карточка с денежным счётом и информация по ней, — сказал д-р Гастер, передавая кипу. — Твои деньги уже зачислены и доступны для снятия. Санс посмотрел на карточку и на мгновение его охватил шок, когда он увидел своё имя, выгравированное на серебряной поверхности. Он с трудом заставил себя положить её обратно, прежде чем уронил бы её, глубоко вздохнул и выдохнул, — … спасибо, — тихо сказал он, выпрямляясь, когда слуга-монстр спокойно принёс кофе, и, налив его, ушёл, чтобы принести круассаны. Д-р Гастер потягивал свой кофе, мягко улыбаясь. — Не желаешь после завтрака осмотреть дом? — спросил он. — В конце концов, ты ведь будешь посещать его. Санс пил свой кофе, позволяя своим чувствам передаваться удивительному напитку, чтобы успокоиться. — … конечно.***
Если быть до конца честным, Санс не знал, как быстро пролетел день, потому что ему было очень весело. После завтрака, доктор Гастер неспешно проводил экскурсию по своему особняку, чтобы дать Сансу возможность запомнить, когда он приедет в следующий раз. Он намеренно прошёл мимо одного из немногих закрытых помещений, объясняя, что это была его спальня и не хотел, чтобы Санс ощущал беспокойство или нетерпение. Санс почувствовал прилив благодарности за это, и держал мысли при себе, пока наслаждался домом. Особенно ему понравились лаборатории в подвале, которые, как обещал доктор Гастер, когда-нибудь можно будет использовать, а на заднем дворе можно было спокойно гулять. Д-р Гастер болтал все время, говоря о постройке земли, в подробностях, иногда жестикулируя руками, когда видел излюбленные интересные места. Санс поймал себя на том, что ему нравится это больше всего; было странно видеть доктора Гастера в восторге от чего бы то ни было, а жестикуляция рукой была почти милой. В некотором роде это достаточно хорошо отвлекало внимание, пока позже Санс не стал замечать, что на протяжении большей части прогулки д-р Гастер держал руку либо на плече Санса, либо всё время она покоилась на вершине его позвоночника… и Санса это вполне устраивало. Это само по себе было достаточно удивительно для него, но он полагал, что привыкание к присутствию доктора и его прикосновениям будет первым шагом к будущей близости. Часть его еще была потрясена тем фактом, что когда-нибудь, в ближайшее время, он будет спать с доктором Гастером… а другая часть, та, что смертельно-уставшая и немного эгоистичная, говорила, что если это случится, он мог бы тоже наслаждаться этим. Чёрт возьми, ведь ему еще за это платят, и позволяют жить в особняке в обмен на конфиденциальность, и если говорить о сексе, то всё всегда случается в первый раз, особенно когда занимаешься этим с кем-то, вроде такого эстета, как Доктор Гастер. Это было очень неустойчивым равновесием эгоизма (его собственные плотские порывы и желание кого-то другого, берущего на себя инициативу) и бескорыстия (потребность в благополучии и счастье Папируса), но Санс был полон решимости так или иначе заставить их взаимодействовать.***
Он не был слишком удивлен, когда пришло время для сексуальных услуг; он провел пять дней в компании доктора Гастера с прогрессирующим уровнем физического контакта, что привело к полуденной дрёме, с головой на коленях доктора Гастера, в то время как высокий скелет читал книгу и гладил спину и голову Санса. Сансу теперь было почти полностью комфортно с прикосновениями, и он понял, что ему это весьма нравится. Он всё еще нервничал от контакта, и знал, что это его (немного неловкая) первая влюблённость в скелета-партнёра, с осознанием того, что скоро они перейдут к интиму. И это «скоро» быстро стало «сегодня». Был вечер воскресенья, и Санс нервничал, когда заканчивал ужин, жалея, что отказался от второго бокала вина, чтобы успокоить нервы. Это было замечено доктором Гастером, который взял Санса за руку и привел его к удобному, в своем роде, логову, в том месте, откуда Санс мог легко видеть, старший скелет брал несколько книг и кофейник, чтобы почитать за день. В большом камине горел огонь, а рядом с большим диванчиком стояла тележка с мини-баром, на которой тоже был набор сладостей — образ почти тошнотворно романтичный, но Санс не мог отрицать, что маленькие квадратики ирисок действительно выглядели аппетитно. Доктор Гастер привел его к дивану, усадив его, прежде чем сесть рядом с ним, взяв поднос с ирисками, как будто читая мысли. — Угощайся, — сказал он, протягивая поднос Сансу. Его пальцы колебались пару секунд, прежде чем он взял одну, думая, «что за чёрт», когда он укусил, чуть не застонав в восторге от вкуса. Доктор Гастер довольно ему улыбнулся, вернув поднос обратно на тележку. — Я знал, что тебе понравится, — сказал он, наблюдая, что Санс заканчивает с остальной частью, прежде чем скользнуть пальцами под нижнюю челюсть Санса, чтобы немного наклонить его череп. — Это, несомненно… подсластит процесс. Санс едва успел оценить мастерски-продуманный каламбур, как доктор Гастер наклонился и прижал их зубы вместе; все мысли будто выбросило в окно, когда он пытался осознать, что его поцеловали. Магия доктора Гастера обладала глубоким, нежным импульсом, который успокаивал кости Санса, приводя его в расслабленное состояние, разглаживая истрепанные нервы и рассеивая сомнения. Это было классно. Лучше, чем классно. Это было, блять, прекрасно! Это был далеко не первый поцелуй Санса, отнюдь нет, но он предпочёл бы целоваться с кем-то из его собственного вида, не говоря уже о монстре, в которого он законно влюбился без памяти, что даст ему дополнительную искру желания и удовольствия. Он обратил внимание, что отвечает на поцелуй без особого принуждения, погружаясь с головой, не мучая себя причинами почему. Он вздрогнул, когда твердое, магическое образование прошлось по его зубам; даже не взглянув, он знал, что доктор Гастер сформировал язык, и был удивлен, что высокий скелет смог так быстро использовать магию. Это заставило его задаться вопросом, как долго доктор Гастер был готов к этому, но стоило только задуматься над этим в течение нескольких секунд до того, как язык скользнул между его зубов и вызвал такую же реакцию в ответ. Его рот на мгновение покалывал от магической половины, прежде чем он сформировал свой собственный язык; дрожь пробежала по его позвоночнику, когда оба языка обвили друг друга. Его руки взметнулись вверх, хватаясь за рубашку доктора Гастера и цепляясь изо всех сил, когда более высокий скелет притянул его ближе и посадил к себе на колени. Он был бы смущен этим жестом, если бы руки доктора не касались каждой чувствительной кости, находя каждое напряженное место, которое было расслаблено настойчивым прикосновением пальцев, и о Боги, Санс уже фантазировал об этих руках… Санс вынырнул из пучины особо жаркой фантазии, когда доктор Гастер откинулся назад, скользя своим фиолетом языком туда-сюда между его собственными зубами, одна из рук поднялась, поглаживая Санса по скуле. — Тебе понравилось? — спросил он своим слегка дразнящим голосом, и в тоже время мягким и искренним. Санс немного сместился, застенчиво отводя взгляд, и едва кивая. — Тогда ты не возражаешь, если я немного сдвинусь? Всплеск тревоги пополз по позвоночнику Санса, но пальцы доктора Гастера скользнули вниз, погладив верхнюю часть крестца, и тревога перешла в возбуждение, ярко-синий румянец лег на его скулы; достаточно было ответить, но доктор больше ничего не делал, пока Санс не кивнул головой. — … Я… не возражаю… — ответил Санс, сжимая сильнее рубашку доктора Гастера. Тот улыбнулся и снова поцеловал Санса, перед тем, как прижать его ближе к себе и передвинувшись так, что Санс лёг на диван, а он стоял над ним на коленях. Их поцелуй прервался, д-р Гастер проскрежетал зубами над нижней челюстью Санса вплоть до его шейных позвонков и ключицы, достигнув пуговиц и расстегивая их. Санс сдерживал всхлипы и унизительные стоны, едва в состоянии сосредоточиться на чем-либо, помимо зубов Гастера, проскабливающих по его костям, и изящных рук доктора, раздевающих его и поглаживая напряжённые места, расслабляя их. Он даже не следил за происходящим, пока язык не начал водить по позвоночным дискам, и тогда он не смог смолчать. Фиолетовые глазницы доктора Гастера резко переключились на него, наблюдая за реакцией, когда он опустился ниже позвоночника Санса, его ухмылка расширилась, когда он увидел, что меньший скелет пытался приглушить себя, прикусив зубами свой рукав. Ничего подобного. Он передвинулся и убрал руку Санса, проскользнув пальцами по кости и соединив их пальцы вместе, слегка поднимая голову. — Никак нет, Санс, — проурчал он. — Позволь мне услышать тебя. Мне нужна твоя ответная реакция, и ты не сможешь сделать это с забитым ртом. — Он усмехнулся смущённому мяуканью меньшего скелета и опустил голову вниз, используя свою свободную руку, чтобы расстегнуть штаны Санса и стянуть их настолько, чтобы добраться до его таза. К этому моменту магия Санса начала проявляться, но все еще выглядела так, словно она раздумывала, какую форму принять на самом деле. Он поднял глаза, видя смущенное выражение лица скелета, и улыбнулся. Как восхитительно. — Я согласен на все, что ты предпочитаешь, Санс, — сказал он прежде, чем наклонить голову вниз и стимулируя зарождающуюся магию языком. Санс с силой выгнул свои бёдра, выпуская сдавленный крик, который он быстро сдержал, когда закрыл лицо рукой, сжав челюсти, закрывая их так плотно, как мог, чтобы приглушить любой другой звук. Доктор Гастер так просто не сдавался, дразня его магию и заставляя её сформироваться в короткий, толстый, подобно усику, придаток, который был быстро обхвачен ртом доктора Гастера. Его зрение расплылось, он резко откинул голову на спинку дивана, когда доктор Гастер опустился еще ниже, ощущая, чувствуя, как вокруг него обвивается язык, в то время как руки скользили по его чувствительным костям. Ох, Боги, так долго он не выдержит… Особенно резкий изгиб языка доктора Гастера доказал его правоту, его бедра выгнулись дугой, когда он кончил, не в силах заглушить громкие стоны в этот момент. Он рухнул обратно на диван, кости подергивались, когда последние вспышки удовольствия спазмом вышли из его организма. Он отчасти пришёл в себя, сразу ощутив намёк на смущение, но не успел полностью осознать этого, так как доктор Гастер притянул его ближе к себе и поцеловал снова. — Удовольствия не стоит стесняться, — пробормотал он в зубы Санса. — Я тоже этим наслаждался. — Он нежно обхватил чужую руку и опустил её вниз между своих бёдер, где Санс почувствовал напрягшийся бугорок сквозь брюки. Доктор Гастер снова поцеловал Санса, умело маневрируя его фалангами на застёжке штанов и провел ладонью поверх руки Санса, обхватывая плечи младшего скелета, когда тот-таки взял инициативу в свои руки. Санс подался в поцелуе доктора Гастера, слепо расстёгивая его штаны, его рука задрожала, когда он почувствовал, как завиток магии прижимается к ней. Только от одного этого прикосновения он приблизительно оценил масштабы прилично-большого органа, и его фантазии снова начал обретать форму, когда он сжал руку вокруг него и начал медленно его поглаживать. Доктор Гастер тихо зарычал, звук вибрировал через его кости, когда Санс погладил его, качаясь бедрами в руку быстрее, пока тот всё сильнее прижимал к себе меньшего скелета. Рука Санса сжалась вокруг него, начиная поглаживать ещё сильнее, подводя его ближе к оргазму… Он разорвал их поцелуй, проскабливая зубами над челюстью Санса, издавая гортанный стон, кончая в руку Санса и удовлетворяясь днями ожидания этого момента. Он тяжело вздохнул, оставляя короткие поцелуи на лице Санса, пока его магия не рассеялась, улыбаясь от яркого синего румянца на черепе короткого скелета. — Ты великолепен, — выдохнул он, прижимаясь зубами к Сансу снова, прежде чем отклониться назад и расслабиться, желая насладиться впечатлением от оргазма в тишине. Санс мгновение сидел неподвижно, не зная, что делать после всего этого, но плюнул и положил голову на плечо доктора Гастера, эмоционально-истощённый после того, как весь день ожидал этого момента и просто желая отдохнуть. Его авантюра окупилась, чувствуя, как рука доктора Гастера легла на его затылок, нежно поглаживая и убаюкивая. — Ты так хорош, — пробормотал Гастер, тыкаясь носом в череп Санса, — Такой хороший мальчик… такой замечательный… — он улыбнулся, когда Санс смущённо зарылся лицом в его плечо. Он не волновался, будучи уверенный, что Санса не так уж и часто осыпали похвалами, но он собирается изменить эту ситуацию. — Умм… — пробормотал Санс уже через несколько минут, не поднимая головы. — … что мне делать? — Гастер мягко рассмеялся, лаская спину Санса. — Ты волен остаться или свободно уйти, когда тебе угодно, — заверил он. — Я уверен, у тебя есть гораздо большее право на это, чем мой собственный возраст. Санс тихо фыркнул, откинувшись назад и потирая все еще синее лицо. — … ты не ТАКОЙ уж и старый, — пробормотал он. — Лесть поможет тебе везде, — сказал д-р Гастер, целуя череп Санса. — Но, на самом деле, для меня прошло совсем немного времени… но пройдёт еще время, чтобы я смог снова создать мужественность. — Он ухмыльнулся новому оттенку синего на лице Санса. — Но это будет позже. Не хочешь принять душ, прежде чем уйти домой? — Ухх… н-неа… — пробормотал Санс. — Я… ну знаешь… не настолько грязный или что-то типа того… Доктор Гастер улыбнулся, лаская спину Санса. — И то верно, — ответил он. — Хотя, когда придёт время, когда ты станешь… «грязным», у меня обязательно будет при себе сменная для тебя одежда, если захочешь после принять душ. — Санс опустил голову, нетвердо вставая с дивана и тихо поправляя свою одежду, не смотря на то, что она была уже мятой и неопрятной. — … спасибо… — промямлил он. — Я буду… имею ввиду, я просто… — Он замолчал, когда руки д-ра Гастера заключили его в успокаивающие объятия. — Доброй ночи, Санс, — тихо сказал д-р Гастер. Санс молча кивнул, в ответ кратко сжимая руку доктора, прежде чем отпустить и уйти. Он был так глубоко в своих мыслях, что он едва вспомнил, как добрался до дома, пока не закрыл дверь и не прислонился к ней. Это было… … правда… … удивительно. Он мягко задрожал, румянец вернулся на его лицо, когда он направился к своей спальне, фантазируя о тех руках — и о том языке — что прочно засели у него в голове, фантазии, которые несомненно могут стать интересными снами.