***
Бласковиц приходил в себя долго… Или не приходил. Он сказать не мог. Сознание то прояснялось, то опять уходило в забытье. Где-то на периферии были слышны голоса, но сознание было слишком затуманено медикаментами, чтобы хоть что-то разобрать. Только свет, пробивающийся сквозь веки, был постоянным спутником солдата. Но спустя какое-то время и он предательски покинул Би-Джея. Уильям окончательно провалился в очередной кошмар, где парализованным висел напротив Иконы Греха. Какой-то не такой, другой, отличающейся от убитой. Бласковиц не видел, но чувствовал, как в нём что-то меняется, что-то глубоко внутри, что-то важное, что он защищал. В очередной раз извне доносились голоса, они говорили что-то важное, что-то касающееся его, но понять их смысл разум всё ещё отказывался, слишком много медикаментов. — Мы должны убить. Мы должны спасти хотя бы этот мир. — Оно опять! Опять лезет из него! Но… Убить? Я не могу. — Мы понимаем. Мы поддержим любое решение. — Но мы же не можем оставить все просто так… — Он должен это победить сам, мы поддержим, мы защитим, но победить должен он. Голоса, такие знакомые, близкие голоса, и такие неразборчивые. — Если это захватит его, мы не сможем остановить его, как тогда. Мы больше не властны над душами. — Если это захватит его, никто больше не сможет его остановить, и уж тем более как тогда. Больше некому положить легион жизней для создания второй темпоральной печати. — Исси?***
— Что же, старший следователь Гласеа, что вы можете сказать спустя неделю? — спросил аловолосый демон, не оборачиваясь к вошедшему в огромный кабинет следователю. — Увы, немного, — тяжело вздохнув, ответил Зион. — Нам наверняка удалось восстановить хронологию действий покойного Вельзевула… — Но? — уловил недосказанность владыка демонов, по крайней мере, так гласил один из официальных титулов. — Для дальнейших действий нам нужно Ваше личное разрешение на открытие дела против Шальбы Вельзевула. — И я так понимаю, что ты пришёл сюда не без аргументов. Подтверждая слова аловолосого, Гласеа-Лаболас положил на стол перед старшим демоном открытую папку. — Итак, стоит начать с проекта триста одиннадцать… — Исследования Тригексы? — не поверил своим ушам Сайзекс; проект давно был закрыт из-за бесперспективности. — Да, — подтвердил следователь. — Было найдено два из трёх саркофагов с Его печатью, — Зион указал на фотографии. — В первом обнаружили доспех. — А во втором его обладателя… — продолжил мысль Сайзекс. — Диодору использовали как наводчика… — Нет, это скорее приятное совпадение, сыгравшее на руку и сильно ускорившее «действие»… Обвиняемым. Целью «заключённого» было его имущество, пропавшее из особняка старшей Астарот. — Кроме этого контейнера, — догадался Люцифер, указывая на фотографию предмета с аукциона. — Да, товарищ Аджука это понял и решил поймать «пленника». — Но почему он больше ни к кому не обратился за помощью? — вопрос старшего демона был скорее риторическим. — Скорее всего, имел место быть личный мотив — месть? — следователь добавил последнему слову изрядную долю скепсиса, намекая на то, что в «месть» он не верит, в отличие от другого мотива — «сокрытие следов». Исследования Тригексы были запрещены на собрании семидесяти двух, и далеко не только из-за «бесперспективности». Многие лорды лично встречались с этой тварью. — Возможно-возможно. Но я всё ещё не вижу связи с Шальбой, — сменил тему Сайзекс. — Координаты саркофага с бронёй покойный Аджука получил от него. Данное деяние было совершено при свидетелях из прислуги. А исходя из дневников покойного, установить связь с другими двумя не удалось… — Ох, не хотел я начать это раньше времени, — потратив ровно столько театральной трагичности, сколько захотел, Люцифер уже чётким, приказным тоном добавил: — Считайте, у вас есть моё разрешение, Лорд Гласеа-Лаболас. — На этом все, господин Люцифер? — поклонился Зион. — А что там с владетелем доспехов? Это не похоже на Тригексу… — Прошу простить. Я не археолог, не могу знать, — пожал плечами следователь. — Понятно… Идите и накажите всех виновных, — от владыки к подчинённому по столу проехала бумага, заверенная кровью, открывающая просто умопомрачительные возможности обладателю. Вот только за «нецелевое» использование будет уже допрашивать лично Люцифер… И не известно, что хуже, вот этот аловолосый галантный джентльмен, или казематы главного управления Тайной Полиции.***
Солдат был зол. Ему было плохо, тело не слушалось, а навязчивые видения раз за разом обрушивали на него картины его же плена. И пускай всю глубину этих картин затуманенное сознание не могло осознать, но инстинкты упорно твердили, что это плохо, а плохое должно быть уничтожено. — Борись! — услышал Бласковиц такой далёкий, но такой знакомый голос. — Умоляю!!! Борись. И солдат боролся, боролся как мог, собственной волей и злостью. На очередную картину пыток его на вивисекторском столе солдат вспоминал взрыв в покоях Иконы Греха, где он буквально ощущал разрушение этого существа, ощущал, как сгорает его плоть дюйм за дюймом. Как хищник пожирает плоть добычи… И только крик своих, крик Исси, тревожность Куба, даже сейчас не проявляющий трусости как истинного оружия и заживо сгорающих в огне, отрезвил… Заставил вспомнить, что он не один. «Спасти!» — крик-жажда была тем, во что солдат вложил всё, что смог, даже собственную душу. А за ним последовало и действие…***
Очнулся солдат под размеренный писк кардиомонитора. Ощутил обычный запах больничных средств гигиены и паховый катетер. А ещё солёный привкус. — Не плачь, Исси, я здесь, — прокряхтел Уильям. — Папа! — бросилась на лежавшего в белых простынях девочка… Девушка лет восемнадцати на вид. — Ха-ха. А ты выросла, — не смог не улыбнуться суровый Бласковиц, кошмар демонов и прочая-прочая. — Ты плачешь? — удивилась девушка. — Я… Я рад тебя видеть… — смог выдавить из себя Би-Джей и обнял правой рукой лежащую на нём девушку. — Как же я рад… Исси молчала, как и Уильям, ведь близким людям, несмотря на разделяющую их пропасть времени, слова не нужны. Они просто ощущали изменения, произошедшие за это время. Связь, что всё это время спала, просыпалась с новой силой, с новым качеством, отвечая на жажду её пользователей. Связь, что никогда не пропадала и вела путеводной звездой их обоих. «Тьма плена всё ещё спит в тебе, — сообщила дочь, вместе с образом невообразимого химерного монстра, исполненного в знакомом демоническом стиле. Семь голов, каждая принадлежит своей твари, семь хвостов и тело, что невероятным образом совмещает признаки всех монстров. — Таким ты пришёл в этот мир перед тем, как он был закрыт». Би-Джей и сам это вспоминал, вспоминал плен, эксперименты, и как его пустили по следу, по следу его дочери. Даже непроизвольный рык вырвался от противоестественности подобного. «Держи себя в руках, Тьма реагирует на ярость», — подсказала девушка, сильнее сжав объятия. «Я запомню», — ответил солдат… Да, именно «солдат», который привычным усилием воли взял инстинкты под контроль.***
— С выпиской, папуль! — крикнула влетевшая в вестибюль больницы высокая молодая девушка и бросилась обнимать выкатившегося из лифта больного. Белое облегающее платье с довольно фривольной длинной юбкой отлично подчёркивало все выпуклости и впуклости эталонного размера — «минус первого». Никаких излишеств, стройная спортивная фигурка на загляденье. Белые, почти зеркальные волосы волной повторяли движение головы до самого пояса и обрамляли неожиданно суровое лицо, с лезвийной остроты скулами, пронзительно голубыми глазами, тонким и не менее острым носиком, и только улыбка тонких губ диссонировала с этой хищницей в овечьей шкуре. По крайней мере, старик в коляске, покрытый явно боевыми шрамами, с одной послушной рукой и взглядом, от которого можно непроизвольно расслабить сфинктер, идеально вписывался на место папаши такого ангела смерти, не меньше. Ведь несмотря на внешние различия, такое единение духа может быть только у отца и его ребёнка. — Хе-хе, ещё успеешь нарадоваться, — на удивление легко ответил Бласковиц, и ещё легче, несмотря на три зафиксированные конечности, покатил коляску, не обращая внимания на оторопевшую медсестру за спиной. — Тс, вечно ты так, не дашь за собой поухаживать, — недовольно заметила Исси, последовав за коляской. — Нужно же старику сохранить хоть капельку гордости. — Если бы я не знала тебя лучше, поверила бы в твою гордость, — не сдержала улыбки девушка. — Считаешь меня лицемером? — удивился «больной». — Нет-нет, просто ты акцентируешь внимание, как обычно, на меньшей из своих проблем, — хитро улыбнулась егоза. — Ай-я-яй, и что же мне делать с такой проницательной дочуркой? — не то расстроился, не то обрадовался Уильям. — Холить и лелеять, конечно же, — и эта вертихвостка сбежала по пандусу для инвалидов прямо к припаркованному восьмидесятому крузаку* в полном внедорожном обвесе: силовой бампер, за которым спрятана мощная лебёдка, лифт-комплект, семнадцатидюймовые колёса с грязевой резиной и, само собой, шноркель для штурма водных препятствий. В общем, «обычный» такой минивэнчик для городской девочки. — Ну, теперь-то ты от меня не убежишь! — прокричал солдат и, набрав скорость, спускаясь с рампы, не хуже матёрого дрифтера объехал машину и припарковался у правой двери. Открыл. — Ой, прости, сейчас помогу. — Нет! Я сам, — потребовал Уильям. Пускай от левой руки и ног остались одни непослушные обрубки, он должен в первую очередь себе доказать собственную самостоятельность. Девушка тяжело вздохнула, уловив отблеск эмоций отца и ничего делать не стала. В конце концов, победа над собственными демонами ценна личными достижениями. * — «Toyota Land Cruiser 80», известный внедорожник, который легко и относительно недорого превращается в грозу бездорожья.***
— Что же, товарищ Шальба Вельзевул, вы обвиняетесь в государственной измене, покушении и участии в убийстве Аджуки Вельзевула, его матери, распространении секретных материалов… — Цыц. К чему весь этот цирк, Зион? Решил стать цепным псом новых владык? — перебил пленный демон следователя. Несмотря на цепи, пленный умудрялся выглядеть гордо и величественно. Впрочем, это временно… — Я всего лишь следователь, — ответил Гласеа-Лаболас и кинул на стол бумагу с от руки написанными координатами. — Почерк твой. — Это ничего не доказывает, — покачал головой пленный, уже поняв, к чему ведут. — И уж тем более не оправдывает это, — подёргал он цепями. — Конечно. А вот это уже доказывает, — Зион кинул на стол результат очередной экспертизы, заверенной кровью. — Следы твоей магии были найдены во втором саркофаге, и обломки вот этого, — Зион указал на ещё одну фотографию, — сохранили и твой биоматериал. Дилетантская ошибка. — Я не буду свидетельствовать против себя, — отвернулся Вельзевул, фигурально припёртый к стене, но всё ещё не сломленный. — А это и не нужно. Билли, по первой категории его. Позовёшь, когда заговорит. — Конечно, господин Зион, — от небольшого стола с разнообразным инструментом — иногда медицинского толка, иногда строительного — отошёл невысокий мужчина, даже парень, который поправил новый фартук, надел длинные рукавицы и марлевую маску, волосы и глаза уже защищали очки и шапочка. — Мы тут немного побездельничаем, — улыбнулся палач — пускай Шальба этого не видел, но был уверен в выражении лица своего визави. — Мой рекорд — два часа, сорок две минуты и семь секунд. А за сколько вы заговорите, господин Шальба?***
— Мило, — всё, что смог сказать Бласковиц, наблюдая за пейзажем, открывающимся из окна. Горы, бамбуковые леса, ручейки, омывающие скалы… Лепота-то какая… — Я знала, что тебе понравится, — довольная собой девушка с уверенностью танка провела джип сквозь неглубокий брод и выехала прямо к подъезду спрятавшегося в зелени дома. — Даже если бы это была однушка в трущобах, навряд ли сейчас это могло бы испортить моё настроение, — парировал Уильям, дожидаясь, пока дочь подкатит коляску. — Хм… Боюсь, тогда бы слишком сложно было бы подобрать не пугливых соседей, — ехидно заметила Исси, погрузив в коляску тело отца (собственные демоны — это плохо, но и время других уважать стоит). — Люди ко всему привыкают, — ответил солдат, мысленно одобрительно хмыкая на скрытые средства обороны. — Или умирают, — скривилась девушка. — Все умирают… Кто-то рано, кто-то поздно. — А кто-то несколько раз и очень мучительно, — злобно добавила Исси. — Думаешь, это легко было — смотреть, как ты заживо сгораешь? Ощущать серу и сладковатое зловоние жжёной плоти? Солдат ничего не сказал, да и нечего тут было говорить. Он мог бы попросить прощения, но это ничего не изменило бы, они слишком хорошо понимали друг друга, чтобы опускаться к такой банальщине. — Знаешь… Я сейчас, наверное, впервые со времён Марса боюсь… Боюсь посмотреть тебе в глаза и увидеть там своё отражение. — Поздно, пап… Как же поздно ты пришёл… — тяжело вздохнула девушка, остановив коляску возле качели на открытой веранде. — Так что же с вами тогда произошло? — наконец нашёл в себе силы задать этот вопрос Би-Джей и посмотрел в глаза дочери. По крайне мере попытался, девушка быстро отвернулась. — Не знаю, это лучше Куб объяснит. Я могу рассказать только то, что было после…***
— Что случилось? — девочка, лежащая посреди шикарного просторного ложа, вскочила как ужаленная и неожиданно поняла, что теперь материальна. Она не аватар пепла или призрак, она жива! В груди билось сердце, по венам бежала кровь! Самая настоящая кровь! — Папа?! — выкрикнула Исси и метнулась к дверям, а открыв их, застыла как вкопанная. Огромный и могучий по сравнению с ней мужчина в полных латах, блондин, мог бы быть красивым, но огромные скулы и мясистый нос слишком портили картину. — Госпожа, архангел Михаил прибыл, чтобы защитить и направить вас!