***
— Итак, Тим, внимание! Подробно расскажи мне, с чего всё началось. Что такого необычного случилось с тобой в последнее время? — чуть поодаль от горной тропинки, в теньке — под густыми кустиками — валялось гладкое бревно, на котором Северус и Тимофей с удовольствием устроились. Сидеть на твёрдом стволе поваленного дерева оказалось вполне себе удобно. К тому же с моря подул благодатный ветерок. — Только не торопись и не волнуйся. До сих пор я отлично понимал твой английский. Надеюсь, разберусь и сейчас. В крайнем случае, переспрошу. Ты меня понял? — применить к десятилетнему ребёнку легилименцию, бесцеремонно вломившись в неокрепшее детское подсознание, и самостоятельно просмотреть интересующие его воспоминания Снейп счёл неэтичным. — Да-да! Мне понятно всё, что вы сейчас сказали, — тотчас же отозвался Тимофей. — Дома… Там в Ленинграде. Правильно говорить: в Санкт-Петербурге, — в этом месте сбивчивого рассказа Северус ободряюще кивнул, ожидая продолжения. Он уже давно заметил, что и Светлана, и Николай часто оговариваются, называя родной город на Неве (успешно переименованный в сентябре одна тысяча девятьсот девяносто первого года) прежним именем. — Однажды я мыл посуду. Одна тарелка упала на пол и разбилась. А потом… — Тим замялся и прищёлкнул пальцами, подбирая нужные слова. — Ты испугался, что на кухню придёт мама, и тебя накажут, — подсказал понятливый Снейп. — В детстве со мной такое часто случалось. — Нет. Не то. Моя мама не ругается. У нас мало посуды, — горестно вздохнул Тимофей. — Так вот в чём дело! Просто ты не захотел расстраивать маму, — опять легко догадался Северус. — Осколки сами собой собрались, и тарелка оказалась целой. — Угу! — облегчёно заулыбался страшно-довольный Тим: счастье — это когда тебя понимают! — В другой раз я подрался. И победил старшеклассника. Но… — У тебя остались синяки, шишки, царапины. А из носа капала кровь, — играть в «угадайку» было не просто, а очень просто. Истории этого занятного парнишки один в один повторяли Снейповы детские злоключения, которые на каждом шагу подстерегали его в столь же юном возрасте. — Но тебе удалось быстро залечить раны, вычистить и выгладить одежду. И когда твоя мама вернулась с работы, то ничего не заметила, потому что всё уже было в полном порядке. Так? — Да-да-да! — энергично закивал головой донельзя обрадованный пострел, который везде поспел, и почти без запинки и лишних понуканий принялся целыми охапками вываливать на понимающего и всепрощающего «дядю Северуса» свои «многочисленные грехи»: — А позавчера на пляже было очень жарко. Пока мама купалась, я выпил всю воду из бутылки и захотел ещё. Тогда мне пришлось закрыть глаза и сделать вот так, — Тимофей честно зажмурился. Потом, совершив неуловимо-сложный пасс рукой, достал из воздуха стеклянную бутылочку с красно-белой этикеткой на запотевшем боку и, часто моргая виноватыми глазами, посмотрел на Снейпа, слегка обалдевшего от такой — незапланированной и чрезмерной — прыти. — Будете? Только нужно немного подождать, пока согреется. Мама не разрешает пить холодное. — Кока-кола — смертельный яд для подрастающего организма! — вызубренная наизусть народная мудрость прямо-таки отскочила от зубов и вылетела в мир как вспугнутый взъерошенный воробей. Поскольку в бедную — немедленно закружившуюся — Снейпову головушку ничего более умного сходу всё равно не пришло. — Зато куда лучше вот так! — Северус, страстно желая реабилитироваться, вынул из сумки свою волшебную палочку. И ужасно-вредное питьё, замешанное на жуткой химии, тотчас изменило свой коричневато-кофейный цвет, окрасившись в приятный желтовато-розовый колер. — Сок из папайи. В нашей школе принято подавать к столу подобный напиток, только его делают из тыквы. — Снейп торжественно вручил Тимофею пластиковую соломинку, трансфигурированную из сухого полого стебелька пожухлой травинки. — Попробуй. Это вкусно. Себе он наколдовал высокий стакан жаждоутоляющего грейпфрутового смузи со льдом и, устало прикрыв глаза, пустился в серьёзные размышления: «А малец-то силён. В дохогвартском возрасте самостоятельно освоить волшебные преобразования?! Да к тому же пацан по незнанию умудрился обойти всем известный закон элементарной трансфигурации Гэмпа, который, в частности, гласит, что пищу нельзя создавать из ничего. А это, скажу я вам, не фунт изюма, и совершенно не лезет ни в какие ворота! Хотя, конечно, кока-кола — не еда, а сплошная таблица Менделеева. А беспалочковая магия?! Вот то-то и оно! Только совершенно неясно, как обычные маглы смогли породить такое сокровище. Надо аккуратно выспросить у Светы, кем был отец Тимофея. Потом посовещаться с Минервой и обязательно (не то непременно обидится!) с Люциусом, как с главой попечительского совета. И пригласить способного рёбенка к нам на обучение». — Мистер Снейп! — неугомонный (весь в маму!) Тимофей с резким хлюпаньем всосал остатки сока и активно потеребил Северуса за рукав измятой за день хлопковой футболки. — А когда мы пойдём в Сумрак? Только одно условие. Хочу стать Тёмным и служить в питерском Дневном Дозоре! Вы поможете? Что я должен делать? — Во-первых — учиться, во-вторых — учиться и, в-третьих — учиться и затем проверять то, чтобы наука у нас не оставалась мёртвой буквой или модной фразой, — Снейпова декларативная (1) память опять выдала внеплановый финт ушами: мудрёная цитата (2) всплыла с самого-пресамого илистого дна подсознания и оказалась удивительно к месту. Но вряд ли русский ребёнок разобрал, какую важную идею хотел донести до него взрослый англичанин на своём родном языке. Поэтому Северус решил выразиться попроще. — Насколько мне известно: у вас в России есть специальное учебное заведение под названием Колдовстворец. Далее. У тебя есть все шансы попасть в Дурмстранг. Это элитарная магическая школа: туда принимают только мальчиков-волшебников. Ты меня понял? — Ага… — неуверенно протянул Тимофей. — А ваша английская школа. Как она называется? — Хогвартс, — старательно артикулируя, чётко произнёс Северус, одобрительно оглядев внемлющего ему Тима: не по годам развитой ребёнок мыслил в правильном направлении. — Ну что же! Тоже не самый плохой вариант, — и недолго думая, принялся пересказывать основные тезисы, выдвинутые профессором Гариусом Томкинком в своём бессмертном творении — «Истории Хогвартса». — Здорово! — восторженно выдохнул Тимофей, слушавший Снейпа, затаив дыхание. — Летать на метле! Варить зелья! Предсказывать будущее! — и внезапно резко опустив голову, огорчённо буркнул себе под нос: — Только меня мама не отпустит. — Если хочешь, я попробую её уговорить, — в успехе данного мероприятия Северус практически не сомневался, но твердо обещать что-либо было не в его правилах. — Думаю: у нас всё получится. Благополучно покончив с общественным поручением, выданным Светланой, Снейп решил, что настала очередь его личных дел. Росшие безо всякого призора цветочки, аккуратно собранные для эксклюзивных зелий, Северус осторожно уменьшил заклинанием прямо на «месте преступления». Затем (как говорится: не отходя от кассы) поместил уворованные экспонаты международной «Красной книги» в специальный портативный магический контейнер для криоконсервации, закамуфлированный под мужской несессер. А потом решил подкупить «случайного свидетеля» свершившегося злостного правонарушения, предложив ему на пробу пространственное перемещение.***
— Ну вот, Тим. Теперь ты знаешь, что такое аппарация, — скульптурная группа под названием «Северус, удерживающий Тимофея за руку» возникла прямёхонько на заднем дворе «Shree’s Shack», впритирку с отхожим местом, позиционируемым Шри в качестве ватерклозета. И Снейп тотчас мысленно поздравил себя с тем, что сумел-таки правильно рассчитать координаты и нигде не промахнулся. — Голова не кружится? Тебя не тошнит? — Нет! Всё нормально. Мне понравилось, — Тимофей уверенно высвободился из крепкого захвата и осторожно выглянул из-за угла. Завидев мать, расположившуюся на лежаке и ведущую (судя по ласковой улыбке) приятную беседу с Николаем, Тим выбрался из укрытия и степенно пошагал по нагретому солнцем белому песку, попутно расправляя большущий букет, составленный при активном участии Северуса из простеньких горных цветов и необычных метельчатых трав. — Мам! Это тебе. — Ой! — Света, подпрыгнув от неожиданности на своём топчане, охотно приняла цветочную композицию и, расцеловав любимого сынулю в замурзанные щёчки, захлопотала, поправляя Тимкину панамку, сбившуюся на бок при парной трансрегрессии. — Северус, огромное спасибо! Великолепная икебана. Но букет срочно требуется поставить в воду. — Не волнуйтесь, мадам Света! Мне кажется: эти растения не скоро завянут, — напоминаем: Снейп никогда не давал пустых обещаний. Хотя почему бы букетику не сохраниться? Ведь спецчары из Моллифисендиной книжки до сих пор осечек не давали и промахов не допускали. Разоблачившись до классических спортивных плавок, Северус собрался насладиться морским купанием, но случайно наткнулся на пронзительно-колючий взгляд недобро-прищурившегося Николая. — Опачки! Да мы, оказывается, ревнуем!!! — мысленно удивился Снейп, легко и просто проникая в чужие мысли. — Извини, друг, но ты попал не по адресу. Не нужна мне твоя женщина. Хотя если ты и дальше будешь щёлкать клювом, то её вполне могут увести. Подкорректировать недавние Колины воспоминания оказалось плёвым делом. Внушить, что он — Северус — никакой не соперник, а просто любимый учитель прикипевшего к сердцу бездетного Николая новоявленного пасынка и по совместительству ближайший друг планомерно-созидаемой Коляном крепкой и счастливой ячейки общества, тоже не составило абсолютно никакого труда. Причём на всё это небольшое безобидное «мозгоклюйство» у Снейпа ушло ровно тридцать три с половиной секунды. До мирового рекорда (даже для закрытых помещений) он, конечно, не дотянул. Но показал вполне приличный результат. — Купаться! — по-русски сообщил Северус рассеянно хлопающему глазами и машинально потирающему переносицу Николаю и для наглядности активно взмахнул руками, то ли изображая ветряную мельницу, то ли отпугивая надоедливых — мелких, но кусачих — местных комаров. — Давай-давай!***
После солевой гидро- и бальнеотерапии, солнечных ванн и обильного обеда настало время полной релаксации. И Снейп, вольготно раскинувшийся на двуспальном ложе в ангажируемом «люксе», бойко защёлкал кнопками «лентяйки», переключая телевизионные каналы. Однако долго пялиться в «дебилизор-зомбоящик» ему не пришлось. Под монотонно-заунывный бубнёж экранного диктора, нудно-бормочущего о мировой политике, Северус незаметно для себя задремал. И безмятежно продрых до самого вечера, проснувшись уже после нежно-любимого Тимофеем заката. Мысленно приказав себе встряхнуться и впредь строго-настрого запретив расслабляться, Северус принял прохладный душ, тщательно прихорошился и поспешил на ужин. — Хау ду ю ду, мистер Браун! (3) Сорри! Хау ду ю ду, мистер Снейп! — неожиданно и несколько путано блеснул познаниями примкнувший к тесной компании Димон. И, безуспешно пытаясь прикрыть левой лопатообразной ладонью шикарный бланш под заплывшим глазом, первым подал правую руку для пожатия. Очевидно, проведённая Николаем разъяснительная беседа (по поводу грубого нарушения правовой юрисдикции и превышения служебных полномочий) увенчалась грандиозным успехом. И Дмитрий, осознав все свои жестокие ошибки и чистосердечно раскаявшись, добровольно возжелал: а) скорейшего примирения с законопослушным британским подданным, в) достижения социально-значимого устойчивого консенсуса и с) заключения двустороннего пакта о ненападении. — Можно по имени. Северус, — усугублять и без того нестабильные дипломатические отношения с Россией Снейпу совершенно не улыбалось, и он дальновидно и прозорливо принял во внимание жест доброй воли, ответив на него энергичным рукопожатием. Довольный собой Димон, искренне полагающий, что возложенная на него международная миссия успешно выполнена, пересел за дальний, уже прибранный столик. И выудил из кармана засаленную карточную колоду, жестами приглашая Николая и Тимофея поддержать компанию. Вскоре они уже весьма азартно резались в незнакомую Северусу игру под названием «Пьяница». Тем временем Снейп приступил к еде и, утолив первый голод и вспомнив о правилах этикета, решил развлечь даму застольной беседой. — Извините за опоздание, — светским тоном, подслушанным у Люциуса, вкрадчиво начал Снейп. — Никак не пойму, что со мной творится в этой Индии: здесь я ощущаю себя не то вялой рыбой, не то аморфной амёбой. Сплю, что называется, в одном ботинке. Ужасно-противоестественное состояние! — Аналогично! — охотно поддержала Светлана и, забавно округлив глаза, таинственно поведала: — Значит, и вас тоже настиг загадочный синдром Гоа. Но не волнуйтесь. Вернётесь домой, и всё как рукой снимет. Испытано неоднократно и проверено на собственной шкуре. — Что-что? — не поверил своим ушам Северус, имеющий в своём активе (помимо прочих документов) ещё и диплом о высшем колдомедицинском образовании. — Первый раз слышу о такой патологии. Синдром — это в смысле совокупности симптомов с общей этиологией и патогенезом? Заболевание? — «Гоа-синдром» — это название романа (4), — захихикала довольная Светлана: оказывается «великий и ужасный» мистер Снейп — отнюдь не ходячая энциклопедия, и прочитал далеко не все книги на свете. — Он повествует о россиянах, приехавших сюда в надежде разгадать секрет магической притягательности этого места и неожиданно нашедших здесь своё счастье. Я думала: вы в курсе. Пассаж о синдроме процитирован вами буквально слово в слово. — И чем же, по-вашему, не считая вселенской лени, угрожает эта вымышленная болезнь? — насмешливо изогнул подвижную бровь Северус. — От какой ещё опасной инфекции пытается предостеречь автор книги? — О! Вот это по-нашему. Предупреждён — значит, вооружён, — тотчас приняла шутливую эстафету Светлана. — Но должна вас разочаровать либо, наоборот, порадовать: Индия — самое настоящее волшебное место. Особая природная аномалия, где прописные истины совершенно не в ходу, и на чужих ошибках здесь точно не научишься. В этих чудесных краях каждый находит что-то своё: дразнящее, манящее и привлекательное. Говоря медицинским языком: синдром один, но симптомы у всех разные. Однако есть и общий — основополагающий признак: хочешь — не хочешь, но в Гоа всё и всегда, так или иначе, сводится к любви. К примеру: вам тут спокойно и комфортно, отдых пришёлся по душе, а местные пейзажи — по сердцу. Коля с Димой пламенно влюбились в дайвинг, Тимофей — в закаты, я — в одного хорошего человека… — И не без взаимности, — желчно буркнул Снейп. Ох, уж эти влюблённые! Начитались непонятных книжек, несут какой-то романтический бред, а сами зациклились на своих растрёпанных чувствах и втихомолку страдают в гордом одиночестве. А счастье-то так близко: протяни руку и возьми. — Вы тоже очень нравитесь Николаю. — Правда?! — с робкой надеждой переспросила Света по инерции. Не верить Северусу у неё не было никаких оснований. — Конечно, — строго глянул на наивную инженю многоопытный Снейп, чувствуя себя при этом комическим театральным персонажем: сибаритствующим стариком, цинично поучающим «золотую молодёжь» — этаким резонёром и опекуном (5) в одном флаконе. — Уверен на все сто процентов. Я всегда прежде думаю, а потом говорю. Кстати, что такое ВДВ? — Воздушно-десантные войска, — мгновенно очнулась от грёз о большой и чистой любви раскрасневшаяся Светлана. — Силы быстрого реагирования. По-вашему: коммандос. Коля служил в Чечне по контракту. Вы ведь тоже воевали? — Приходилось, — не стал отнекиваться Снейп. — Довелось и в тюрьме посидеть. Причём дважды. Но совсем недолго: меня оправдали. Ошибки молодости. Но я уже ни в чём не раскаиваюсь и практически ни о чём не жалею: что было — то было. Теперь всё по-другому: вот уже много лет тружусь на ниве народного просвещения, раз в три года прохожу обязательную переподготовку и аттестацию. Моя педагогическая деятельность одобрена школьным попечительским советом и заслужила высокую оценку министерства. Имеются правительственные награды. В профессии я уже тридцать лет. — Сколько-сколько?! — восхищённо ахнула внемлющая ему Светлана. — Я-то думала, что вам никак не больше тридцати пяти — сорока. — На днях мне исполняется пятьдесят, — Северус не видел абсолютно никакой необходимости скрывать свой истинный возраст: он же не дама бальзаковского возраста и не вечно-молодящийся лорд Малфой. — Прекрасно сохранились, мистер Снейп! Ни морщин, ни седины, — от души похвалила Света. — Подéлитесь секретом? — Никаких особенных ухищрений. Просто у меня отличная наследственность, — кратко и весомо проронил Северус: настало время заканчивать пустую болтовню «ни о чём» и ужин, дабы перейти к разговорам о серьёзном деле. — Светлана, я выполнил вашу просьбу и долго беседовал с Тимофеем. — Случилось что-то плохое? — яркая улыбка моментально увяла, и Света ужасно побледнела. — Пожалуйста, не молчите! — О! Нет-нет. Всё в полном порядке, — заторопился Снейп. Обычно его ужасно раздражали женские слёзы, а в ответ на глубокие обмороки чересчур впечатлительных родительниц немедленно начиналась нервная почесуха. — У вашего ребёнка несомненная склонность к естественным наукам, а посему имеются неплохие шансы получить грант на обучение в нашей школе. В самое ближайшее время с вами свяжется директриса. Эти вопросы находятся в её компетенции. От себя могу добавить, что мадам МакГонагалл — весьма коммуникабельная и доброжелательная особа. Надеюсь: вы обязательно поладите. Ну не сей же час объяснять обычной магле, какое прекрасное будущее (разумеется, при неукоснительном соблюдении строгих норм, правил и инструкций по технике безопасности) ожидает её единственного и неповторимого отпрыска?! И вообще… Северус ни в коем случае не собирался делать лишнюю работу и отбирать чужой хлеб. Раз Минерва курирует семьи нечистокровных студентов, то тут ей, как говорится, и карты в руки. Пусть дамы встретятся без посторонних. И потолкуют о своем (о девичьем) в тесной — сугубо женской — компании. — Да как же это?! — вопреки всем разведённым Снейпом турусам на колёсах на бесцветных ресничках Светланы повисли-таки крупные блестящие капельки. — Мы же никогда не разлучались. — Всё бывает в первый раз, — для пущёй убедительности Северус умело поиграл голосом, добавив проникновенных ноток. — Да-да, конечно, — Света судорожно зашмыгала носом и потянулась за бумажной салфеткой. — Извините, но это как-то так…неожиданно. Разумеется, я не враг своему ребёнку. И если Тимофей захочет… — тут Светлана, едва справляясь с подступившими рыданиями, поспешно спрятала мокрое лицо в изящных ладошках. — Прекратите немедленно, — вполголоса, но весьма внушительно приказал компетентный Хогвартский замдиректора по общим вопросам. — У нас абсолютно безопасно. Гарантирую, что с вашим Тимом ничего плохого не случится… — Стоп-стоп-стоп! — мысленно похолодел Северус. — А может, я зря обещаю? Вдруг этот мальчик только с виду такой милый, белый и пушистый? И как только попадёт в Хогвартс, сразу же начнёт активничать и захочет заняться поисками всевозможных приключений на свою бедовую головушку. А их в Волшебном мире (увы-увы!) до фига и больше? Блин горелый! То есть Мерлин — предивный чудотворец! Кажется, эта история мне очень знакома! Интересненько, а какая у нашего Тимофея фамилия? Уж не Поттер ли, часом?!