***
«Земля — единственное на свете, что имеет ценность, — воскликнул Джералд, вне себя от возмущения воздев над головой свои короткие руки, словно призывая небо в свидетели, — потому что она — единственное, что вечно, и не мешало бы тебе зарубить себе это на носу! Единственное, ради чего стоит трудиться, за что стоит бороться и умереть!» (1) Северус неспешно отложил открытую книгу и, с удовольствием смежив уставшие глаза, сладко потянулся, сию минуту делаясь похожим на элегантно-гибкого кота экзотичной бомбейской породы — тем самым полностью оправдывая своё ласково-домашнее прозвище. Нет! Ну, а что тут такого удивительного, если и жизнь хороша, и жить хорошо?! Что может быть лучше великолепно-вкусного ужина в приятной компании, удобного дивана, десерта в виде вполне добротного чтива вприкуску с любимым бархатисто-горьким бельгийским шоколадом? Правильно! Внимательные слушатели. — Бедняжечка! — судорожно-насморочный всхлип принадлежал явно не Лили. — Она так любит своего Эшли. А он кова-а-арный изменщик! — А дальше? — и этот требовательный голос Северусу был решительно незнаком. Снейп, поспешно распахнув чёрные очи, слегка очумело уставился на живописный портрет подруги, где определенно наблюдалось чрезмерное перенаселение в духе популярной китайской картины «Обсуждение «Божественной комедии» с Данте»(2). Северусу даже показалось, что в смиренном ожидании продолжения увлекательной истории на одном — отнюдь не безразмерном — полотне сгрудились практически все рисованные обитатели Хогвартса. Но и это ещё не всё. Машинально оглядевшись, Снейп узрел многочисленную депутацию почтительно внемлющих ему привидений, в тесных рядах которых тотчас углядел грустно-задумчивую Серую Даму, которую весьма учтиво поддерживал под худенький локоток непривычно печальный Кровавый Барон. — «Ах, папа, — презрительно молвила Скарлетт, — вы рассуждаете, как настоящий ирландец!» — тоненьким голоском заявил находчивый сэр Генри, под шумок завладевший заветной книгой. И талантливо имитируя американский акцент, продолжил чтение густым басом: — «А разве я когда-нибудь этого стыдился? Напротив, я этим горжусь!!!» К всеобщему разочарованию, темпераментный монолог рассерженного отца, пребывающего в праведном гневе, был прерван гулким ударом гонга, возвестившим вечерний отбой. — Дамы-господа! Время позднее! — из толпы собратьев-привидений бочком-бочком выбрался исконно-пуффендуйский призрак по имени Толстый Монах, очевидно, назначенный сегодняшним ответственным дежурным. — Прошу занять предписанные вам места, соблюдая строгий порядок и дисциплину. Но вначале давайте поблагодарим профессора Снейпа за доставленное удовольствие. В ответ с портрета незамедлительно раздались одобрительные рукоплескания, достойные самых выдающихся знаменитостей. — Бис! — не оставшиеся в долгу привидения, били в ладоши беззвучно, но весьма экспрессивно, дружным слаженным хором славословя талантливого декламатора: — Браво! Браво!!! — Спасибо-спасибо-спасибо! — от грандиозного успеха на театральном поприще, но, скорее всего, от энергичных поклонов Северусова и без того ошалевшая головушка вскружилась ещё пуще. Ну, а может, каверзный — сменивший личину и успешно мутировавший в постгоанский — синдром тоже не дремал? Не оттого ли Снейп, тесно прижав обе руки к сердцу, неожиданно для самого себя великодушно пригласил: — Приходите завтра. Сразу после ужина. Мы с сэром Баскервилем будем читать на два голоса. А сейчас прошу прощения — нам необходимо отдохнуть перед завтрашними занятиями. Леди и джентльмены, покойной вам ночи!***
В самый разгар пятничной совместной трапезы на обеденном столе, чудом не опрокинув хрустальный графин с томатным соком, возник плотный пергаментный пакет, вдоль и поперёк изукрашенный разноцветными чернильными и сургучными гербовыми печатями. — Депеша от Люка! — едва заприметив инородно-внеплановый «кулинарный» шедевр, ловкий Северус проворно подхватил двухквартовую ёмкость с кроваво-красной трудно отстирываемой вкуснятиной, тем самым спасая накрахмалено-белую скатерть от особо изощрённой пытки мытьем и катаньем в таинственных недрах Хогвартской прачечной-химчистки. — Читай смело. Это точно его почерк, вернее сказать, характерная Люциусова манера преподносить приятные сюрпризы. Чего он там пишет? — По-моему, в первых строках своего письма Его Милость справляется о нашем драгоценном здоровье, — подслеповато прищурился сэр Генри. — Ох, ну и почерк! Сплошной готический шрифт, вензеля и завитушки. Кажется, пришло время менять линзы. — Глазные капли уже готовы, — немедленно отчитался общепризнанный Мастер зельеварения. — С сегодняшнего вечера начинаем лечение. Дай сюда! — настойчиво потребовал Северус и, завладев Малфоевской грамоткой, быстро просмотрел рукописный текст по диагонали. — Так-так-так. Ага-ага-ага. Ну, ни фига себе заявочки! Вы только послушайте: «По Высочайшему волеизъявлению за особые услуги перед страной мистеру Принцу-Снейпу и баронету Баскервилю присвоены почётные пэрские титулы с выдачей соответствующих сертификатов. Отныне к фамилиям вышеозначенных джентльменов в обязательном порядке требуется добавление графского ранга с официальным обращением: «Ваше Сиятельство». — Красота! — немедленно восхитился сэр Генри. — Для тех, кто понимает. Сдается мне, что граф Принц — это звучит гордо! По-моему, гора-а-аздо круче, чем граф Дракула. — Ребёнок! — строго одёрнула сына осторожная Лили, предварительно покосившись на недовольно скривившегося Снейпа. — Не забывай, что в мировой литературе есть более достойные примеры упоминания этого титула. Например, граф Монте-Кристо. — Или «Седой граф»(3), — с преувеличенно умным видом поддакнул почтительный сын. — Он по праву считается одним из самых распространённых сортов ароматизированного английского чая… Северус, что-то не так? — вдруг насторожился чуткий Генри. — Тебе неприятна эта история? — Не знаю, что сказать, — неопределённо пожал плечами Снейп и принялся вдумчиво анализировать причины дурного настроения: — Что толку обижаться на Малфоя? Оборотистость — его вторая натура. Эти постоянные игры в графьёв, графинов… Тьфу ты! В общем, вы поняли. Чем бы дитя ни тешилось — лишь бы не вешалось. Дело в другом. Мне сейчас немного не по себе. Какой-то внутренний разброд и шатания, — Северус машинально поёжился. — Понимаете, я перфекционист, постоянно конфликтующий с окружающей действительностью, вернее, с ее несовершенствами. И привык работать так, чтобы, по крайней мере, не краснеть за полученные результаты. Через два часа мне предстоит делать доклад об Индии. Но он никак не желает вытанцовываться. Всё что-то не то и как-то не так. Скучно, сухо и неинтересно. Короче, пирожок ни с чем, — он низко опустил голову и через силу признался: — Конечно, это не по-мужски. Глупо переживать из-за подобной ерунды, но я вынужден просить вашей помощи. Если сочтёте нужным… — Я всей душой! — дружным дуэтом отозвались участливые собеседники, душевно окрылённые неожиданно-открытым проявлением доверия и дружеской приязни. — Давай прорепетируем, — тотчас предложила ответственная Лили. — Сколько времени у нас в запасе? — Успеем! — уверенно поддержал маменькину инициативу деловитый Генри. — Читай, пожалуйста. И не беспокойся. Всё будет как надо.***
— Отлично! — заявил сэр Баскервиль ровно через двадцать минут вдумчивых слушаний. — Об Индии можно рассуждать часами, молоть воду в ступе и толком так ничего и не рассказать. Этот доклад — совершенно другая история. Тебе буквально в двух словах удалось объяснить самое главное: это особое, загадочное, волшебное место, секрет магической притягательности которого каждый заинтересованный человек сумеет разгадать только самостоятельно. В общем, мне понравилась твоя манера подачи информации: краткость — сестра таланта. Единственное замечание: по-моему, в этом выступлении недостаёт визуализации. Хочешь, устроим настоящую презентацию и проиллюстрируем речевую конкретику соответствующими картинками? Ведь недаром говорится: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. — Не верь чужим речам, а верь своим очам, — удовлетворённо кивнула Лили, несказанно гордая за находчивого сына. — Молодец, ребёнок! Замечательная идея! — Ну и как вы себе это представляете? — запальчиво возразил Снейп. — Слить воспоминания в омут памяти и заставить студентов заглядывать туда по очереди? Или прикажете отпечатать фотографии и пустить их по рядам? Это уж и вовсе ни в какие ворота: одни увидят картинки раньше, другие позже. Начнётся шум-гам, сумятица, случится полный кавардак, вся дисциплина мигом полетит к чёртовой бабушке! Короче: позорный провал мне точно обеспечен. — У тебя есть фотоаппарат? — недоверчиво перебил Генри. — Какой? Цифровой? Так что ж ты раньше-то молчал?! Вот решение всех наших проблем! Я сейчас же притащу свой ноутбук, присобачу к нему портативный проектор и буду показывать слайды. А экран можно соорудить… ну, например, из простынки. — Ага! Ещё лучше — из двух, — желчно подытожил Северус. — Чужую беду руками разведу, а к своей и ума не приложу. Ты забыл, что в Хогвартсе не работает электроника? — Да неужели?! — самым ехидным образом прищурился Баскервиль. — Правда что ли? Погоди-ка, — он демонстративно выудил из заднего кармана левайсовских джинсов свой мобильник и, привычно дотронувшись до сенсорного экрана, взахлёб, ни разу не запнувшись, выпалил какую-то несусветно-гортанно-рокочущую тарабарщину: — Гиви-батони! Тквэни дахмарэба мч’ирдэба (4), — и, аккуратно нажав на «отбой», заботливо отправил гаджет на его законное место. — Вот теперь всё будет в полном порядке! Сейчас… В ту же самую секунду, опровергая сие весьма оптимистичное обещание, гостиную довольно интенсивно (п/а: если точно — 4 балла по 12-балльной шкале Медведева — Шпонхойера — Карника) тряхнуло. Мягкая мебель угрожающе завибрировала, столовая посуда, заботливо убранная в полированный сервант, противно задребезжала, деревянные двери жалобно заскрипели. Расписная глиняная ваза с жизнерадостно-летним букетом васильков, ромашек и прочих лютиков, раздобытых Снейпом у сострадательной мадам Стебль, задорно подпрыгнула, но, к счастью, тотчас приземлилась обратно, не разбившись и даже не расплескав воду на льняную салфетку. Некогда прозрачный воздух невероятно сгустился, не по-научному несолидно минуя жидкую фазу и сразу превращаясь в плотное желе, таинственно затуманился, пошёл гофрированной рябью, мерцающей лилово-синими искрами. Но процесс дыхания ни в малейшей степени не нарушился, поскольку в то же самое мгновенье спонтанная сейсмоактивность резко прекратилась, окружающая обстановка немедленно пришла в норму, зато в помещении возник, как из-под земли вырос, невообразимо воинственный субъект уж о-о-очень разбойничьей наружности. Первое, что поразило Снейпа во внешнем облике пришлого чужака, — огромная растрёпанно-мохнатая шапка, надвинутая на полыхающие мятежным огнём дерзкие глаза. Второе — кровожадно-зверский оскал ровных металлических зубов, отливающих жёлтым золотом. Третье — автомат Калашникова, неотвратимо нацеленный прямиком в его — Северусов — загорелый лоб. — Гиви-бидза (5)! — неожиданно радостно, будто бы ничего особенного не случилось, загорланил сэр Генри. — Спасибо, что пришёл! — Бичи-джан (6), — загадочный бандит с большой дороги, сходу оценив мирную обстановку, привычно-заученно перевесил за спину своё смертоносное оружие и с налёту сграбастал Баскервиля в энергичные объятия. — Рогор брдзандебит? (7) — Всё хорошо! — солнечно заулыбался Генри. — Познакомьтесь. Это Гиви Иванович из Дурмстранга. Мой добрый друг и ангел-хранитель. Дядя Гиви, разреши представить: моя мама — миссис Поттер. — Для вас, сэр, просто Лили! — ещё одна счастливая улыбка, в точности такая же искренняя, как у гостеприимного сына. — Ребёнок, переведи, пожалуйста, своему другу, что я очень рада встрече. — Я понял, мадам! — неожиданно заявил Гиви по-английски и, гордо приосанившись, степенно прошествовал по направлению к портрету. Там он низко поклонился, благоговейно, как животворящую икону, поцеловал самый краешек деревянной рамы, почтительно опустившись на одно колено. — Будем знакомы, Лили-калбатони (8)! Далее последовала какая-то длинно-предлинная цветистая игра слов, непостижимо-сложная даже для Северусова утончённо-вампирского восприятия. В завершение пространного монолога велеречивый оратор патетически вскричал нечто вроде: «Гандзи!»(9), и многозначительно замолчал, видимо, ожидая дословного перевода. — Наш Гиви — общепризнанный мастер комплиментов, — поведал Генри, слегка смущённо поглядывая на маменьку. — И талантливый поэт. Только что он прочёл стихи собственного сочинения, в которых говорится, что на свете немало замечательных красавиц, но ты самая лучшая — настоящий клад. Царица белых лилий, нежный персик, бесценное сокровище… Только, пожалуйста, не сердись! Это всего лишь формула вежливости, дань уважения, но, разумеется, от чистого сердца. — Спасибо, сэр, — очаровательно порозовела Лили. — Стихов мне пока не посвящали. Невероятно приятно! Правда-правда! — Ну и хорошо! — сразу успокоился Баскервиль. — Дядя Гиви, позволь представить тебе Его Сиятельство графа Принца, моего… — Я Северус! — с нажимом перебил Снейп, твёрдо помня о строгой конспирации. Но прилагательное «мой» из уст сэра Генри невероятно обрадовало. Причём до такой степени, что он счёл возможным оставить без внимания давешнюю нелепо-экстравагантную эскападу с участием 7,62-миллиметрового «Калаша» и, кроме того, нимало не чинясь подать руку, которую враз посерьёзневший Гиви пожал самым тожественным образом — осторожно сжимая обеими ладонями. — Добро пожаловать в Хогвартс. — О, джигит! — чтоб никого не обидеть пренебрежительным невниманием, незамедлительно завёл Гиви, очевидно вознамерившийся сложить хвалебную оду во славу Баскервильского сердечного избранника. Однако продолжить гениальный экспромт ему не позволили, поскольку в самый ответственный момент где-то совсем рядом — в близлежащем коридоре — благим матом взвыла мощная противопожарная сирена. — Тревога! Тревога! — сию минуту в комнату ворвался неимоверно взбудораженный Кровавый Барон. — Внимание! Наша противоаппарационная защита пала. Всем преподавателям срочно приготовиться к обороне. Повторяю… — Слушай, э! Зачем так кричишь, дорогой? — досадливо пробурчал несколько сконфуженный Гиви. — Сейчас всё починим, мамой клянусь! — Иваныч?! Ты что ли? — старшина школьных привидений с радостным изумлением вытаращился на нежданного пришельца. — Вот гость дорогой! Сколько лет, сколько зим. Пойдём-пойдём, друг, — представлю тебя лорду Хогвартсу. А вам, господа, — отбой воздушной тревоги, — начальник аварийно-спасательной группы, ответственный за ГО и ЧС, резко взмахнул рукой, и оглушающий вой сигнального ревуна тотчас прекратился. — Гиви-джан! А как насчёт моей просьбы? — настойчиво напомнил сэр Баскервиль. — Это срочно! Через сорок минут начнётся лекция профессора Снейпа, а у нас ещё не всё готово для презентации. — Понял-понял! — торопливо закивал народный умелец. — Монтируйте аппаратуру. А я мигом — одна нога тут и другая… тоже здесь. По-быстрому потолкую с вашим милордом и всё сделаю, — оптимистично заявил Гиви и, звучно хлопнув в ладоши, моментально растворился в воздухе. В гостиной приятно запахло озонной свежестью. — Во даёт! — абсолютно искренне восхитился Кровавый Барон. — Это ж надо! Восстановил защиту — и глазом не моргнул, а наши министерские главспецы наверняка проколупались бы целую неделю. Узнаю’ молодца: на ходу подмётки рвёт! И правильно делает. Не тогда плясать, когда гроб станут тесать. Мне тоже пора. Увидимся на лекции! — слизеринский призрак молниеносно ринулся вдогонку за проворным приятелем. — Пойдем. Время не ждёт, — заспешил сэр Генри. — Мама, не скучай! Мы ненадолго: час-полтора — не больше. Вернёмся сразу, как только отстреляемся, и всё подробненько тебе расскажем. Северус, фотоаппарат не забыл? Тогда дай руку — я аппарирую. Вот только не начинай, что трансгрессия в нашем замке строго запрещена. Нам можно — сэр Хогвартс разрешил. Мы у него на хорошем счету и на привилегированном положении. Ровно через три с половиной секунды вполне комфортного «преодоления непреодолимого предела»(10) Большой зал радушно встретил своих завсегдатаев не совсем привычной обстановкой и тотальной мебельной перестановкой. Факультетские обеденные столы задвинули в самый дальний угол, преподавательский пемброк, покрытый казённо-зелёной суконной скатертью, оставили на его коронном месте, очевидно с дальним умыслом усадить за него коллегиально избранный торжественный президиум. Деревянные скамьи расположили ровными рядами, по каменным стенам развесили географические карты, тем самым переоборудовав всем и каждому знакомую школьную столовую в строго академичную лекционную аудиторию. Помимо всего прочего, из потайных Хогвартских запасников на свет Божий было извлечено огромное белое полотнище, по всей видимости, призванное служить неким импровизированным аналогом широкоформатного киноэкрана. Активным пришпиливанием сего атрибута современно-магловской цивилизации к древней стене магического замка как раз и занимался небывало сосредоточенный Пивз. — Правее, левее, вира-майна, трави помалу, кантуй! — процесс «повешения» продвигался семимильными шагами даже вопреки тому, что подозрительно услужливым полтергейстом руководил не кто иной, как его извечный недруг — Хогвартский завхоз Филч. Очевидно, непримиримые антагонисты наконец-то поладили, сумев найти общий язык на почве общего хобби — безмерной и ненасытимой любви к искусству. — Как думаешь, ему сильно влетит? — невпопад поинтересовался Снейп, всецело поглощённый глубокими раздумьями. Несмотря на эпатажные курбеты, бедовый дядя Гиви пришёлся по душе. — Кому? Иванычу? — сходу въехал в тему сэр Генри, запросто прочитавший чужие мысли, лежащие на самой поверхности. — Конечно, нет! Наш Гиви и лорд Хогвартс принадлежат к одной и той же волшебной расе. Как говорится: они одной крови. Поэтому всегда сумеют найти общий язык. — Как это? Погоди-погоди! — без промедления забеспокоился Северус. — Бытует мнение, что сэром Хогвартсом зовут предводителя школьных домовых эльфов. Я слышал, что он является протекционной креатурой Высших сил, а значит, неким магическим существом демонической природы. А твой Гиви — обычный волшебник. Правда, не без определённых способностей. — Неправда ваша, — хитренько ухмыльнулся сэр Баскервиль. — Гиви Иванович тоже потусторонняя сущность из разряда так называемых падших ангелов, которых Бог в наказание изгнал из рая и низверг с небес на землю. Согласно старославянскому словообразованию представители «нечистой» силы, заселившие леса, стали именоваться лешими; речные и озёрные жители — водяными. Те низшие демоны, коим посчастливилось попасть в человеческие жилища, стали называться домовыми духами, или в просторечье — домовыми. Наш Гиви как раз таки из их породы. — Но как же так? — продолжал волноваться Снейп. — В его присутствии я совершенно точно не испытал абсолютно никаких физических недомоганий. К тому же Гиви нисколько не похож на наших домашних эльфов. — Скорее всего, российские домовые и британские домовики относятся к разным подвидам с немного различным типом магии, — раздумчиво пожал плечами Генри. — Ведь эволюция — даже в случае волшебных существ — не стоúт на одном месте. Наш мир многообразен в своем постоянном развитии. Что касается Иваныча… Как всякое уважающее себя домашнее божество, он обязан обеспечить комфортную жизнь и нормальное здоровье подконтрольных ему людей и животных. — Так вот, оказывается, в чём дело! — возликовал Северус: неоднолинейная загадка довольно сносного самочувствия получила вполне конкретно-однозначную разгадку. — Знаешь, по большому счёту, твой Гиви мне определённо понравился. — Приятно слышать. Вообще-то, по идее, так оно и должно быть. Обычно наш Иваныч, как и положено нормальному домовому, ведёт себя добродушно. Но ровно до тех пор, пока с его друзьями всё относительно благополучно. Проверено неоднократно: ради близких людей он всегда готов хоть в огонь, хоть в воду. Знаешь, какой у него руководящий жизненный принцип? «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!». Так что, дяде Гиви палец в рот не клади — вмиг откусит. Видал, какие у него зубы? — шутливый вопрос оказался риторическим, поскольку сэр Баскервиль, за увлекательными разговорами ни на минуту не забывавший об общем деле, закончил-таки возню с компьютерными шнурами и кабелями. — Готово! — он открыл крышку ноутбука и продемонстрировал моментально оживший экран. — Вот видишь: Гиви Иваныч у нас с подходцем — всегда сумеет расположить к себе собеседника и договориться с кем угодно и о чём угодно. Стало быть, лорд Хогвартс дал добро — теперь вся техника работает великолепно. Включай фотоаппарат. Посмотрим на твои снимки и отберём всё необходимое для наглядной агитации. А между тем в Большой зал, временно переименованный в Кинолекторий, чинно прошествовала полносоставная делегация дисциплинированно-пунктуальных слизеринских «змеек». Следом ввалилась шумная ватага жизнерадостно гомонящих гриффиндорских «львят» и пуффендуйских «барсучат». Разношёрстную колонну неорганизованных демонстрантов традиционно замыкала сплочённая стая невозмутимо-неторопливых когтевранских «орлят». Оживлённые студенты, весело переговариваясь и детально обсуждая предстоящее небывалое зрелище, принялись дружно рассаживаться по местам. «Камчатку» своеобычно оккупировали молчаливые призраки. Последними явились педагоги и, привычно разместившись в президиуме и таинственно пошушукавшись, коллективно проголосовали, единогласно избрав директрису Макгонагалл в почётные председатели. — Друзья мои, прошу внимания! — облеченная всей полнотой данной ей власти мадам начальница величественно поднялась со своего места, строго оглядев высокое собрание поверх квадратных очков-половинок, спущенных на самый кончик остренького носа. — Слово для доклада предоставляется нашему уважаемому путешественнику — профессору Северусу Тобиасу Снейпу.***
— Слава Богу! Наконец-то вы вернулись!!! — экспрессивно всплеснула руками крайне растревоженная Лили. — Ну, рассказывайте-рассказывайте! Как всё прошло? — По-моему, идеально! — незамедлительно похвастался сэр Генри. — Выше всяких похвал. Великолепная работа. Северус! Просто большущее брависсимо! — Не преувеличивай мои скромные заслуги, — протестующе отмахнулся самокритичный Снейп. — Мероприятие прошло достойно, главным образом благодаря твоей своевременной задумке с визуализацией. Огромное спасибо Гиви Ивановичу! Лорд Хогвартс, — Северус намеренно повысил голос. — Моё почтение! И низкий поклон за помощь. И ещё я хотел сказать, — он слегка замялся, тщательно подбирая нужные слова. — Публичные выступления мне не в новинку. Я не должен был так сильно волноваться и, уж тем более, грузить вас ненужными проблемами. Мне очень стыдно. Наверное, вы меня осуждаете? — Даже и в мыслях не было! — не долго думая заявила посерьёзневшая Лили. — Лично я тебя всемерно уважаю! Ты неравнодушный. Небезразлично относишься к делу, которому предан всей душой. А это дорогого стоит! — Мама Лили! Всецело поддерживаю! — тепло улыбнулся сэр Генри. — Знаешь, Северус… Мне кажется, не все проблемы следует держать при себе — некоторые из них нужно озвучивать. Тогда они быстрее решаются. — Что ж. Приму к сведенью. И спасибо за науку, — чистосердечно поблагодарил Снейп. — Хотите хорошую новость? Сегодня мадам директриса прозрачно намекнула мне на удвоенную квартальную премию за успешно проведённое общественно-полезное мероприятие. — Поздравляю! Абсолютно заслужено! — обрадовано отреагировал профессор Баскервиль. — Предлагаю отпраздновать бокалом хорошего виноградного вина. Лучше красного. Грузинского. Кстати… Мам, а Гиви, случайно, не заходил? — Как же, как же! Очень даже заходил, — благодушно закивала радушная хозяюшка. — Твой друг — замечательный человек и чрезвычайно галантный кавалер. Смотри, какие невероятно красивые цветы! Это мне, — она указала на большущую хрустальную вазу с великолепным букетом белоснежных королевских лилий. — Он и вам оставил подарки. Там в прихожей стоит такая здоровенная сумка, — Лили широко развела руки в стороны, пытаясь конкретизировать необъятные размеры крупногабаритной клади. — В ответ я пригласила мистера Иваныча погостить подольше. Но, к сожалению, он отказался и просил передать, что сегодня очень торопится, однако в скором времени непременно прибудет с визитом. И очень возможно, что не в одиночку. — Отлично! — пропыхтел Генри, с превеликим трудом выволакивая из «предбанника» тяжеленный клетчато-клеёнчатый баул. — Северус, ты не против гостей? — Не против, — машинально подтвердил Снейп, безраздельно поглощённый созерцанием несметных богатств в виде бесчисленных банок-склянок-жестянок с разнообразными копченьями-соленьями-вареньями и объемистых кульков-свертков-пакетов (очевидно, тоже с обильной снедью), извлекаемых из безразмерной сумы. — Выглядит очень аппетитно, — он оценивающе пригляделся к трёхлитровому стеклянному баллону с томатами в собственном соку и непроизвольно облизнулся. — А это что такое? — любознательный Северус аккуратно выудил из пергаментного пакета тоненькую шишкастую колбаску приятного шоколадно-бежевого цвета. — Кахетинская чурчхела, — тотчас отозвался сэр Генри. — Новогоднее лакомство из орехов. Летом их нанизывают на нитку, обмакивают в уваренный виноградный сок, долго-долго сушат на солнышке. Такие вкусняшки хорошо хранятся, со временем не портятся, а просто становятся более твёрдыми. Гиви прислал ещё миндальных гозинаков, осетинских пирогов, восточной пахлавы, засахаренных фруктов… Мамочки мои! Здесь бочонок марочного киндзмараули, бутылка чачи, коньяк, пряная зелень, хачапури… Господи ты ж Боже ж мой!!! Куда столько провианта? Он чего?! Всерьёз считает, что мы здесь голодаем? Конечно, большому куску сердце радуется. Но не до такой же степени?! Ну, не знаю! Одно слово: умереть — не встать!!! — Ты не прав! — горячо возразил запасливый Снейп. — В хозяйстве всё пригодится. Вот сам посуди. Во-первых, герметично укупоренные заготовки прекрасно сохраняются при комнатной температуре. Стало быть, все банки поставим в буфет. Там полным-полно места. Во-вторых, в химлаборатории имеется специальный ледник наподобие промышленного рефрижератора. По крайней мере, температурный режим в точности такой же. Туда мы отправим скоропортящиеся продукты, которые будем использовать по мере надобности. Зелень высушим в центрифуге. В-третьих. Надеюсь, ты разрешишь угостить Люка? В-четвёртых, на днях у тётушки намечается сговор. Между прочим, с твоей подачи. Предлагаю порадовать молодожёнов и организовать пир на весь мир. — М-да… — сэр Баскервиль, несколько огорошенный громадьём Снейповых долгосрочных планов, озадачено поскрёб в затылке. — А что? Где наша не пропадала? Мне нравится твой подход, — отличное настроение вернулось, и Генри, проказливо подмигнув матушке, весело хмыкнул: — Значитца, цитируя дружище Хагрида: про харчи ныне молчи. Сдается мне, что этого самого добра нам хватит не только на Маланьину свадьбу, но и на Минервину ещё много чего хорошенького останется.***
— Как ты сказал? Чурчхела? — наевшийся до отвала Снейп задумчиво разглядывал заморское лакомство, всерьёз прикидывая, как лучше поступить. Лопнуть от обжорства прямо сейчас или немного погодя? — У меня вопрос. По-каковски ты разговаривал с Гиви? Чего-то там такое… Барта-барли, курзал, — Северус прилежно попытался воспроизвести услышанное. — По-моему, ужасно сложно — язык сломаешь. Сплошная бамбарбия киргуду. Насколько я могу судить: это нерусская речь. — Грузинская, — охотно поддержал беседу сэр Генри. — Тифлисский диалект. Наш Гиви родом из столицы. — Ты полиглот? — изумился Северус. — Хотя да. Я зря спрашиваю. Серпентарго… — Слушай, да?! Всё знаю, — талантливо имитируя специфичный акцент дяди Гиви, похвалился смеющийся Баскервиль и принялся демонстративно загибать пальцы, подсчитывая число личных лингвистических достижений: — Грузинский, армянский, азербайджанский и абхазский, аджарский, персидский. Турецкий. Болгарский, чешский, словацкий, сербскохорватский. Украинский и белорусский. Старославянский. Испанский, итальянский, немецкий, французский. Плюс кое-что ещё из финно-угорской группы. Цыганский, хинди. Арабский язык — на бытовом уровне. Разумеется, английский. Ну, и русский, конечно. Куда ж без него? — Как тебе такое удалось? — поинтересовался Снейп, которого немедленно взяли неприкрытые, но по-хорошему белые завидки. — Пользуешься какой-то особой программой или передовой экспресс-методой? — В Дурмстранге мне сразу выдали стандартный кулон-переводчик, — честно и без утайки признался Генри. — Потом Иваныч испробовал на мне гипнопедию. Как видите, вполне успешно. К тому же наша школа многонациональная. В ней учатся и работают носители разных языков, поэтому репетиторов хоть отбавляй. Стоит только попросить, все мигом откликнутся. В общем, было бы желание — остальное приложится. Кроме того, я занимался на московских курсах военных переводчиков. А! Забыл сказать. У меня профессионально-натренированная зрительная память и абсолютный слух. Это тоже огромное подспорье в учёбе. Ну, вот: как-то так. — Музыкальный слух?! Так это замечательно! — нарисованные зелёные глаза так и засветились неподдельным интересом. — Представляете? В детстве я мечтала выступать на сцене. Играть на рояле. Или петь в опере. Одно время нас с сестрицей Петунией водили к прославленному педагогу-пианисту. Но, к сожалению, никаких особых способностей у меня не обнаружилось. Джеймсу вообще медведь на ухо наступил. Хотела бы я знать, в кого ты — такой даровитый — у нас уродился? — Я не понял, — пустые разговорчики о бесталанном Поттере-старшем (а также обо всех его немузыкальных сородичах до пятого колена включительно) не интересовали абсолютно. И Снейп решительно взял быка за рога: — Так ты поёшь? Или нет? — Не-а! — лукаво улыбнулся сэр Генри. — Поёт у нас Кароль. Он настоящий высококомпетентный профи. Его частенько приглашают в жюри масштабных рок-фестивалей. А я так… Просто напеваю. И даже немного подыгрываю себе на гитаре. Недавно сподобился выучить три основных аккорда. Хотите, продемонстрирую? В этот момент — видимо, покорно подчиняясь какому-то невербальному и беспалочковому заклинанию — в руках у Баскервиля оказалась видавшая виды потёртая семиструнка. — Крёстный сказал, что инструмент неплохой — в самый раз для начинающего, — сэр Генри аккуратно подкрутил колки, смело тронул металлические струны, умело настраивая гитарные лады. — У меня есть любимая песня. Её сочинил один хороший знакомый нашего Кароля — очень талантливый человек-неволшебник, который был замечательным музыкантом, поэтом, композитором, художником и актёром. К сожалению, он рано ушёл из жизни — погиб в автомобильной катастрофе. Давно. Ещё в девяностом. Однако сложенные им песни пользуются огромной популярностью и в настоящее время. По сей день существуют тысячи и тысячи поклонников его музыкального творчества. Всё это я рассказываю к тому, что три года назад в Дурмстранге проводилась языковая олимпиада, посвящённая памяти Виктора Цоя. В качестве задания участникам было предложено за ограниченное время перевести на английский язык любую композицию из дискографии рок-группы «Кино». Победителей наградили трёхдневной экскурсией в Ленинград — на родину их кумира. К слову сказать: Гиви и Кароль тоже решили тряхнуть стариной и поучаствовать в соревновании. Но, разумеется, вне конкурса. По-моему, у них получилась самая лучшая работа. Вот… судите сами: White snow, grey ice… Белый снег, серый лёд, На растрескавшейся земле. Одеялом лоскутным на ней — Город в дорожной петле. А над городом плывут облака, Закрывая небесный свет. А над городом — жёлтый дым. Городу две тысячи лет, Прожитых под светом Звезды По имени Солнце. (11)