Трудности воспитания

— Ну что ж, начнём. Готовься краснеть, дорогуша! Румпельштильцхен открыл свой дневник и улыбнулся, едва завидев титульную надпись:       Так, кажется пришло время воспользоваться советом Джефферсона, ибо мне нужно хоть с кем-нибудь поговорить! Ты же никому не расскажешь, правда, дневник? Хотя, чего это я… Конечно не расскажешь, я же зачаровал тебя кровной магией! А зачем я это пишу, спрашивается? Всё равно же никто не прочтёт. Ну и ладно.       Так, о чём это я?       Ах, да. Зелена.       Зелена очень сообразительная девочка — вся в меня, хоть я и не её настоящий отец. Хм… а ведь… Ну ладно, не очень-то и хотелось. С Корой мы ещё разберёмся. Сама же Зелена и разберётся. Она очень быстро осваивает магию. Слишком быстро. Настолько быстро, что её энтузиазм пугает даже меня. Как хорошо, что об этом никто не узнает — я ведь Тёмный! А она точно мамина дочка. Ей даже учитель почти не нужен — всё равно она делает всё по-своему. — Папа, ты ничего не перепутал? Мы должны читать вслух! — Сейчас-сейчас! Я ищу нужное место! — Румпельштильцхен начал лихорадочно листать страницы и, наконец, нашёл запись за нужный день.       28 октября       Решил немножко осадить пыл Зелены и научить её терпению: начал показывать, как готовить простейшие зелья. Это процесс кропотливый и изнурительный, требующий всецелого внимания — именно то, что нужно, чтобы научиться самоорганизованности — ведь малейшая ошибка может обойтись очень дорого. К тому же, тут точно не обойтись без мудрого наставника. Целую неделю она была на удивление послушна. Терпеливо изучала названия ингредиентов, их свойства и силу действия. На третий день сама, даже без моей указки приготовила волшебный эликсир! Он, конечно, совсем простенький, но ведь не каждый сможет его приготовить вот так сразу и без «шпаргалки»! И только-только я начал радоваться её успехам и хорошему поведению, как всё разом пошло насмарку. Рано утром следующего дня я проснулся от странного запаха, шедшего прямиком из лаборатории. Подорвался на ноги, пошёл туда и, конечно же, застал на месте преступления Зелену. Оказалось, эликсир она приготовила вовсе не по моему рецепту, а по своему собственному, который сочинила прямо на ходу! Хотела, понимаешь ли, усилить его эффект. А за ночь зелье настоялось, перебродило и взорвалось, разбив все склянки, стоявшие по соседству. Конечно же, с моим счастьем в тех склянках были как раз те ингредиенты, которые я добывал с большим трудом и очень незаконными методами. Наверняка Джефферсон затребует тройную оплату за свои услуги, когда я попрошу его повторить то рисковое путешествие в Страну чудес за соком ядовитых щупалец. А это рыжее чудо, между тем, с сажей на лице и волосах, едва видна в клубах густого дыма, мне невозмутимо улыбнулась и беззаботно сказала: «Доброе утро, папочка!». И добавила, что кажется, немножко перестаралась с вчерашним чудодейственным супер-эликсиром. Ну и как, спрашивается, в таких условиях кричать на неё и в чём-то упрекать?! Даже при том, что она сожгла все мои запасы редких настоек? Как вообще можно злиться на кого-то, если этот кто-то так доверчиво на тебя смотрит и называет тебя любимым папочкой? Сил моих больше нет, я не знаю, как быть ей и суровым наставником, и любящим отцом. И никто мне даже ничего не посоветует, только Джефферсон, который и сам еле справляется со своей Грейс. А ведь у неё даже магических способностей нет! И как я буду справляться с Зеленой, когда она подрастёт? — Ого, папа, да у тебя тут целые мемуары! А я и не знала, что ты у меня такой сочинитель! Сегодня прямо вечер откровений! — Не заговаривайте мне зубы, юная леди! Ну и как вы теперь будете оправдываться? — Ведьмы не оправдываются, — фыркнув, ответила Зелена. — И не краснеют! Я могу только позеленеть от злости, но только не сегодня. — Пустое бахвальство. У тебя случайно нигде не висит составленный тобой кодекс ведьмы? — Нет, я его на ходу придумываю, — Зелена легкомысленно улыбнулась. — Сейчас увидишь всю мою силу духа. Было глупо читать ему запись, относящуюся к событиям того дня, но Зелена сегодня была храбрая. И к тому же не думала, что ей всерьёз за это достанется. Сегодня ведь день её совершеннолетия. Зел открыла дневник на первой странице, любовно проведя ладонью по шершавой зелёной обложке, и улыбнулась, пробегая глазами первые записи. Она раньше была такая смешная.       3 тьмапреля.       Превет днивник. Папочка севодня ругался. Ты был книгой про яды, но я случайно иссчезила все надписи. Теперь листочки чистые, а ты мой дневник, а не книга.       5 тьмапреля.       Вау! Папочка сказал, что есть, запятые! И вот, эти вот, восклицательные палочки!!!!!       28 января.       Папочка не разрешал мне вести дневник почти три года! Он спрятал мою чудесную записную книжку в библиотеке! Шутник, блин! Я была очень зла, пока не перечитала свои первые записи. Жалко, что второй раз трюк с исчезанием чернил не сработал. А методы обучения грамматике и орфографии у него жестокие. Очень жестокие. — Кто-то там делал мне замечания по поводу чтения вслух? — Подожди, пап, я сейчас найду. С трудом вспомнив, в какой части дневника должна находиться эта запись, Зелена зашелестела страницами. Она чуть не упустила её из виду: глаза в последний момент зацепились за фразу в середине заметки. Зел перевернула одну страницу назад и начала читать с самого начала, иногда лукаво поглядывая на отца, интересуясь его реакцией.       28 октября.       Холодно. Снег. Жизнь в горах суровая, вот у нас в Озе такого не было. Но я туда больше не хочу, нет-нет. Папа-папа, как хорошо, что ты меня забрал. Сегодня приходила Грейс. Она стащила у дяди Джеффа рецепт глинтвейна, там написано, что он хорошо согревает. Попробую сегодня ночью сварить. Грейс попросила рассказать об ощущениях.       29 октября.       Полный провал! Пишу эти строки, сидя в шкафу и подсвечивая себе магическим фонариком. Как ни странно, труднее всего было добыть пряности, прочее выпросить у папы было легко, не вызывая подозрений, а бутылку вина я стащила из погреба.       А потом посреди ночи в лаборатории я вдруг испугалась. Какой позор! Грейс ещё долго будет надо мной хихикать! Только от вина пошёл лёгкий дымок, я вдруг подумала, что папа будет страшно зол, если узнает, что я готовлю такие напитки. Маленьким такое не положено! Хотя я уже большая, но объясни это папе! Так вот. Я решила всё быстренько переделать в эликсир. Импровизированный, конечно. Зелья на основе вина я ещё не изучала. В результате бомбануло. Не стоило добавлять пыльцу фей. Она редкая и непредсказуемая.       С другой стороны, взорвался только котёл и немного обуглился стол. Всего лишь то! А папа такой злой, как будто я там всё вообще разбила и ещё попрыгала на осколках от баночек-скляночек, хохоча, как пьяная тётя Кора (она приходила к нам летом, я уже писала). Хотя нет. Вроде бы когда я отшатнулась, несколько флаконов со стеллажа упали на пол. Наверное, в них было что-то ценное. Упс. Скажу ему в своё оправдание, что это взорвался мой прошлый эликсир. Лучше ему не знать, что я пыталась сделать этой ночью. — Так это ещё и был не эликсир?! — Пап, не дуйся! Всё равно срок давности этого преступления уже закончился. К тому же, у меня сегодня день рождения. И вообще, цени мою откровенность! — Так нечестно, юная леди! — Давай лучше вернёмся к пожару. Видишь, ты сам написал, что никакого пожара не было! Ну подумаешь, разбилось пару скляночек... — Пару скляночек! А ты хоть знаешь, во сколько мне обошлись услуги Джефферсона в тот раз? — Знаю! Именно тогда мы с Грейс решили его проучить за жадничество! Помнишь же тот случай на мой день рождения? — Помню ли я?! А кто тогда весь вечер спасал беднягу Джефферсона от действия твоего очередного чудо-зелья? Хотя подожди, у меня где-то и это записано. Сейчас... А, вот!       17 апреля       На днях праздновали день рождения Зелены. Ей исполнилось двенадцать лет. К празднику как обычно пришёл Джефферсон с дочерью, и Зелена сама вызвалась подать чай. Мне это сразу показалось странным, но желание именинницы — закон. Зря, конечно, я её к такому приучил. Потому что когда чай оказался на столе и Джефферсон первым отпил из своей чашки — он мигом превратился в кролика, только шляпа и осталась. Зелена с Грейс только засмеялись и захлопали, видимо, радуясь какой-то своей удавшейся шалости. А мне пришлось справляться с последствиями и вызволять беднягу Шляпника. Что Зелена подсыпала в чай — даже Мерлин не сообразил бы с первого раза. Остаток вечера я искал противоядие, а Зелена ещё и обиделась, что я не оценил её мастерства и желания помочь. Чем помочь, спрашивается? Загрузив неожиданной сложной работой? У меня и без того дел полно. А она ещё и весь следующий день просидела, надув губки и не желая выходить из комнаты, и наверняка строила коварные планы, как отомстить мне за моё «занудство». — Да, я просто мастер на всякие эликсирчики, — Зелена хихикнула. — Но у меня про это написано мало. Секундочку… А, вот, нашла.       14 тьмапреля.       Дневник, ты уже догадываешься, что я делала всю ночь? Правильно, варила зелье для завтрашней проделки. Помнишь, я писала, что мы с Грейс поспорили? Завтра она проиграет пари, а я верну себе славу истинной ведьмы, трижды «ха»! Она не верила, что я смогу превратить дядю Джеффа в кролика. Наивная. Завтра убедится, что на подобные темы со мной спорить опасно. Надеюсь, дядя Джефф не обидится. Мы с Грейс его всё-таки любим. — Кстати, дочь, а что ты там писала про тётю Кору? Как ты вообще про неё что-то запомнила? Ты же её даже не видела. — Отец казался каким-то встревоженным. Да кто такая эта Кора, что при её упоминании он начинает себя так странно вести? — Ну, у меня была одна заметка про неё.       5 июля.       Сегодня к нам днём приходила какая-то тётка. Папочка сказал, что это была тётя Кора. Я в это время должна была сидеть в библиотеке и учить семь свойств корня чешуйчатого семицветника, но вместо этого подслушивала за дверью. Она много смеялась и говорила что-то плохое про папу. И что-то про какого-то никчёмного выкормыша. Я случайно подумала, что это могло быть про меня, но папа потом сказал, что она просто была пьяна. И почему-то не стал меня ругать за подслушивание, а только обнял и погладил по голове. Странный он сегодня какой-то. Улыбается, а глаза такие грустные-грустные. Услышав это Румпельштильцхен решил, что пора срочно менять тему, пока разговор не принял опасный оборот. Нехорошо портить такой хороший вечер воспоминаниями о непутёвой Коре. Он немедленно нахмурился и с деланной строгостью произнёс: — Это как это я не стал тебя ругать? Я, между прочим, очень не люблю, когда меня не слушаются! И именно тогда я устроил для тебя наказание! Вот, у меня всё задокументировано!       7 июля       Эта несносная девчонка совсем меня не слушается! Нет, она, конечно, больше не пытается экспериментировать с зельями без моего присмотра, но иногда вытворяет кое-что и похуже. Например, вчера вечером подслушивала под дверью, когда приходила Кора! Разве так поступают послушные дочери? Я отправил её в свою комнату, а она, вновь на меня обидевшись, покрасила там стены в зелёный цвет! Я был просто в ярости и в наказание приказал ей вымыть пол в гостиной. Она и вымыла, но чем! Истории сие неведомо, потому что пол, казавшийся таким чистым после мытья, на утро покрылся толстым слоем зелёной слизи, которая противно липла к обуви и не давала ступить ни шагу! Почему, спрашивается, с её появлением в моём доме всё рано или поздно становится зелёным? Пришлось самому отдирать эту гадость практически вручную — никакая магия не помогала, а обиженная Зелена упорно не признавалась, какое супер-средство добавила в воду. Мне её пытать что ли, чтобы получить нужную информацию? Она же совсем ребёнок! Как же трудно управляться с маленькими ведьмочками! Если она творит такое в десять лет, страшно представить, что будет, когда ей стукнет восемнадцать! — Как видишь, мне стукнуло восемнадцать, и всё нормально! — Это пока, — ответил Румпель с мрачной улыбкой. — Скорее всего, глинтвейн ты скоро будешь варить, не стесняясь. — Ага, ты ещё скажи, что это очень плохо. — Кстати, раз ты такая храбрая сегодня, может, уже откроешь великую тайну, чем ты тогда помыла пол? — Как ни странно, водой…       8 июля       Я опять забросила дневник, но уже сама. Часто не знаю, что сюда писать. Наверное, буду писать про магию. Точно! Вчера мой опыт не удался. Печально. Папа страшно ругался, хотя он сам виноват! Нет, ну какая приличная ведьма будет мыть пол?! Ладно. Чистота залог успеха и всё такое. Но! Какая приличная ведьма будет мыть пол своими руками?! Правильно — никакая! А заклинаниям уборки он не учил, так что пришлось импровизировать. Вода благополучно разлилась в лужу, прошлась по всему полу и вместе с грязью вернулась в ведро. Но почему-то на следующий день пол покрылся слизью. Зато, похоже, меня больше никогда не заставят убираться, ха-ха. Я умничка! А стены в моей комнате всё равно так и остались зелёными. Обожаю этот цвет! Он такой сочный, летний, м-м-м, изумрудный, в общем — идеальный. Зелена с гордым видом бросила дневник на стол, и тот вновь открылся на первой странице. Маг вытянул шею, пытаясь прочитать записи. — Дорогуша, с твоим зелёным цветом я уже смирился. Но почему у тебя в дневнике везде написано «тьмарта», «тьмапреля» и «тьмая»? Румпельштильцхен редко удивлялся, и Зелена польщённо улыбнулась. — Виноват ты! — главное в таких ситуациях — выдержать драматическую паузу. За секунду до того момента, как Тёмный уже собирался возмутиться, Зелена пояснила. — Потому что весной наконец-то на улице становится всё светлее и светлее. А что делаешь ты? Вечно здесь, в главном зале, окна закрыты шторами. И как! Ты их не только гвоздями прибиваешь, но ещё и заклинанием каким-то приклеиваешь? Ещё ни разу не получалось их снять! — Зел скрестила руки на груди и обиженно посмотрела на отца. — Да как-то не задумывался об этом, — он цокнул языком, — просто наколдовал шторы и всё… Давно уже. — И этот человек ещё пишет, что я много экспериментирую! Ну ничего, над этим мы ещё поработаем. Давай лучше читать дальше! — И она вновь схватила дневник, готовясь выслушивать новые откровения.