M. A. D. E.

Стояла середина августа. Над Мехико властвовало знойное лето, не желающее сдавать свои позиции грядущей осени и продолжающее удушать жителей мегаполиса теплым воздухом и жаром, исходящим от асфальта. Каждый спасался от палящего солнца как мог: детишки с радостью обливались водой, женщины обмахивались всем, что попадалось под руку, а иные романтики всех полов и возрастов засиживались с утра до вечера под навесом какого-нибудь кафе и, думая о великом, попивали холодный чай, коктейль или виски со льдом. Ал же предпочитал отсиживаться в своей комнате. Здесь было все, что нужно молодому человеку его лет для удобства: личный телевизор с приставкой, кондиционер и толстые стены, чтобы никто из особенно любопытных родственников или соседей не пытался подслушивать, что у него тут происходит. Впрочем, сейчас подслушивать было нечего; Ал полулежал на огромном кресле-мешке с закинутой назад головой. В лицо ему приятно дул прохладный воздух, а сам парень то и дело дергал край майки-безрукавки, создавая телу дополнительную вентиляцию. Можно было бы, конечно, снять ее, но он уже давно не мог позволить себе ходить без одежды. Даже в собственном доме. На фоне шел какой-то фильм по телику, но Ала это мало волновало. Он целиком и полностью погрузился в свои мысли, и никакие внешние раздражители не могли выдернуть его из них. Так он думал, пока в комнату не ворвалась мать. – Алехандро! – с порога начала причитать она. – Ты почему еще не одет? Гости уже прибывают, а ты все на полу валяешься! – Угу, – даже не повернувшись, меланхолично протянул тот. Какое ему дело до всех этих гостей. Он терпеть не может все эти праздники в кругу семьи. Женщина лишь осуждающе цокнула языком и захлопнула дверь. Однако не успело пройти и пяти минут, в комнату постучались. Ал, правда, никак на это не отреагировал, и стук раздался снова, после чего дверь медленно приоткрылась. – Сеньор Диаз, к вам посетители, – раздался мерный мужской голос и смешок. – Это то, что я слышу чаще всего на работе, так что я прекрасно понимаю твое стремление запереться в четырех стенах. – Мани! – Ал моментально поднялся с пола. – Дядя Мани, я так рад тебя видеть! С улыбкой на лице он бросился к мужчине и заключил его в объятия. Тот в ответ похлопал племянника по спине. – Ты прав, давно мы не виделись, аж с твоего прошлого дня рождения! – улыбнулся в усы он. – Похоже, теперь твой день рождения – единственный день, когда мы можем увидеться, и именно поэтому с гордостью заявляю, что тринадцатое августа мой второй любимый день в году после тридцатого мая. – Но… тридцатое – это же ваш с моим отцом день рождения. – Точно! – мужчина рассмеялся. – А если серьезно, то, боже мой, тебе уже двадцать. Еще чуть-чуть, и я буду приходить на дни рождения твоих детей… – Мани! – сердито осадил его Ал. – Ты же знаешь, что у меня не будет никаких детей! – Знаю-знаю, – мужчина тем временем никак не мог перестать смеяться. – Просто не мог не передразнить братца. Ал на это ничего не ответил, лишь, нахмурившись, отвел взгляд вбок. – Ну ладно, сегодня твой праздник, не время грустить, – прокашлявшись, сказал Мани. – Тем более что у меня есть отличный подарок для тебя. Парень заинтересованно взглянул на него. – Я оставил его с той стороны, иди посмотри. По ту сторону двери и правда стояла завернутая в подарочную упаковку крупная коробка. Чувствуя изнутри нарастающее любопытство, Ал принялся сдирать блестящую бумагу. Действия его были нетерпеливы, а сам он чувствовал себя маленьким мальчишкой, радующимся приятному сюрпризу. Когда же с оберткой было покончено, Ал не мог сдержать благодарности. – Новый скейт! – радостно выдал он. – Окрутительно! [1] Ты бы знал, как мне его не хватало! – Так я и знал, – сказал Мани, выдерживая очередную порцию на сей раз более крепких объятий. – Я прекрасно помню, как в прошлом году ты жаловался мне, что твой старый скейтборд разломался. Но, увы, тогда я уже не мог тебе его купить. Зато сейчас выдался хороший повод, не правда ли? – Лучше не бывает! – Ал не мог перестать разглядывать скейт, украшенный замысловатыми рисунками и надписями. – Спасибо тебе большое. – Да не за что! – Мани махнул рукой. – Я рад, что смог сделать для тебя что-то приятное, пока ты снова не улетел в Штаты на учебу. Как она, кстати, учеба-то? – Ну, – Ал смутился. – Честно говоря, так себе. Курс оказался сложным, и я едва вытягиваю его… – То есть, ты жалеешь, что поступил туда? – Ни разу, – на лице Ала появилась улыбка. – Таких крутых ребят, как там, я нигде не встречал. Ты знаешь, Мани, там ведь у меня впервые с началки появились друзья. Реальные друзья, понимаешь? – Так это же замечательно! – Мани улыбнулся. – Я рад за тебя. – Спасибо, но… Ал выглядел очень невесело. – Что? – Я бы хотел остаться там. Навсегда, – парень поднял взгляд на дядю. Тот по-доброму смотрел на племянника, а от стекол его очков отражались солнечные лучи. – Мани, я буду очень скучать по тебе, но там мне нравится больше, и, боюсь, это последнее мое лето в Мехико. Мужчина покачал головой. – Если ты так решил, то никто не сможет тебе помешать. – Кроме моих родителей, ты хотел сказать… – Поверь мне, – Мани, усмехнувшись, приобнял Ала за плечи, – даже они не помеха. Твой отец, конечно, бывает занозой в заднице, но, нет, он не будет вынуждать тебя возвращаться. Если бы он хотел привязать тебя к одному месту, он уже давно бы это сделал, не пустив учиться за границу. Скажу по секрету: он просто очень-очень переживает за тебя, но правильно выражать это не умеет, вот и лезет в твою жизнь чуть больше, чем надо. Дай ему шанс. – То есть, ты хочешь сказать… – Перед тобой открыты все дороги! – Мани смешно зашевелил усами, отчего Ал, как в детстве, рассмеялся. – И каждая правильная. Ты волен выбирать любую из них, любую, к которой тебя тянет твое сердце… Мне кажется, Иса бы одобрила мои слова. Упоминание Исы заставило Ала пропустить вдох. К горлу тут же подкатил ком, а в глазах заблестели слезы. Парень смахнул их как раз вовремя, в следующую секунду дверь в комнату распахнулась. – Маноло, ты, кажется, сказал, что поможешь вытащить его из комнаты, а не станешь играть вместе с ним в прятки! Мужчина машинально вскочил с кровати, на которой они сидели вдвоем с Алом, и потянул того вслед за собой. – Да-да, прости, Мария, уже выходим! Мигель, небось, рвет и мечет. – Пока нет, но он близок к этому, – брови женщины изогнулись, когда она взглянула на сына. – А ты так и не переоделся! – Он именинник, – встрял Мани. – И если он хочет выглядеть так, то пусть. Сегодня его день, так что дайте ему возможность самому решить, во что одеваться и как провести свой праздник.