Шаг навстречу вселенной

      Сон не шел. Уже давно стояла глубокая ночь. Из соседней комнаты доносился тихий храп Модо. А Мадлин все ворочалась в своей кровати, и ее отяжелевшая голова отказывалась проваливаться в освободительное небытие. Стоило ей закрыть глаза, как тут же перед взором вставало черное месиво из снующих в сознании обезумевших выродков, которые шипели и клокотали, направив на нее свои выпученные белые глазницы и протягивая длинные руки с пистолетами. Мадлин переворачивалась на другой бок, пытаясь отогнать навязчивый кошмар, но все повторялось вновь и вновь, периодически сдабриваясь капающей повсюду кровью.       Вконец измучившись от своих видений и понимая, что уснуть не удастся, девушка тихонько вышла из отведенной ей второй спаленки и прокралась в ванную. Там она включила холодную воду и окунула лицо под бодрящие струи. После этого немного полегчало, но она с сожалением поняла, что сон безвозвратно ушел, несмотря на тягостную усталость во всем теле. На цыпочках она пробралась в гостиную и посмотрела на Тротла, который устроился на диване.       Он лежал в штанах и футболке, ничем не прикрытый, и обнимал подушку, свесив хвост на пол. Его руки были надежно перевязаны свежими бинтами, которые Мадлин аккуратно накладывала всего пару часов назад. Обе его ладони и пальцы рук оказались обожженными не меньше, чем подпалины Модо или ее рана на предплечье. Мадлин упорно допытывалась, что с ним произошло на фабрике, и, наконец, Тротл нехотя рассказал, что обжег руки самым банальным образом. Выяснилось, что ядро расщепителя, которое он собирался отсоединить и увезти с собой, было сильно нагретым из-за излучающих гравитационную энергию процессов, протекающих в цилиндрах и кристаллах. Но ждать, пока все остынет до приемлемой температуры, не было времени. Вот и схватился за горячее ядро как мог — в перчатках. Может быть, антенки рыжего тоже подсказали ему, что мешкать нельзя, и друзья в беде? Впрочем, обожженные руки были наименьшей бедой, которая могла с ним случиться, пойди все совсем не по плану, или, наоборот, окажись он во второй реальности под прицелом многочисленной и безжалостной охраны Лимбургера.       Мадлин вздохнула и, осторожно подойдя к окну, посмотрела во двор. Облака рассеивались, и сквозь темные проплешины между ними виднелись россыпи звезд. Где-то вдалеке небо озаряли блики освещенного и не засыпающего Чикаго. Но здесь, в этом незнакомом ей пригороде было тихо, спокойно и как-то по-особенному умиротворенно. Казалось, что сама аура дома была пропитана теплыми картинами прошлой жизни, улыбками и смехом ее обитателей, таинственностью таких вот темных и беззвучных ночей вдали от бурлящего хаоса мегаполиса. Мадлин вдохнула поглубже, пытаясь ухватить эту волшебную атмосферу, которую почувствовала лишь сейчас, и вдруг услышала сзади легкое шуршание.       — Что случилось, Мадлин? — немного заспанно спросил Тротл, садясь на диване и надевая свои очки.       — Ох, прости, пожалуйста! — виновато прошептала девушка в ответ, коря себя за такую невнимательность. — Я не хотела будить тебя!       Зачем Тротлу было знать, что она не удержалась и зашла в гостиную, чтобы еще раз взглянуть на него. Внутри зрело слишком много вопросов и безнадежных душевных метаний, смешанных с одержимым и отчаянным желанием почувствовать в нем ответные вибрации сердца.       — Да ладно, какая проблема, — Тротл пригладил растрепанную челку и потер под очками глаза. — Чего не спишь?       Мадлин вздохнула. Ладно ее мучали ночные кошмары, так теперь ещё и Тротла разбудила, а ведь он был такой уставший и нуждался в отдыхе.       — Я не могу уснуть, — все же призналась девушка удрученно. — Мысли не дают покоя. Все эти сегодняшние события… Погоня в городе, расщепитель, выродки, кровь… — и она тряхнула головой, зажмурившись на мгновение от неприятных воспоминаний.       Тротл поднялся с дивана и бесшумно подошел к ней. Он внимательно посмотрел на нее, а потом тепло сжал ее плечи, стараясь не задеть перевязанную рану, и мягко ответил:       — Все позади, Мадлин. Ты храбрая девочка! — и он чуть улыбнулся ей. — Прошла вместе с нами через все эти передряги и даже не пожаловалась. Я горжусь тобой.       И он ободрительно погладил ее по плечам.       Мадлин подняла на него свои глаза и тщетно пыталась разглядеть его взгляд, скрытый темными очками. Достаточно ли было ее храбрости, чтобы стать для него особенной, каким он стал так нежданно для нее?       — Может, я и не пожаловалась, — покачала головой Мадлин, — зато очень испугалась за всех вас. И за тебя в первую очередь, — чуть слышно добавила она.       Тротл скептически поджал губы, но уже в следующее мгновение снова улыбнулся.       — Марсианские борцы за свободу так просто не сдаются! Даже в самых сложных ситуациях. Сейчас не думай об этом, всё позади, все живы. А плохие мысли надо выкидывать и не мучить себя переживаниями.       И он назидательно постучал себе по макушке.       — Интересно, как! — вздохнула Мадлин. — Закрываю глаза, и кошмары подкатывают хуже тошноты…       Тротл пару мгновений размышлял о чем-то, а потом неожиданно произнёс:       — Знаешь что, давай-ка проветримся. А то ты так до утра не уснешь, уж очень много на тебя навалилось в этот день. Одевайся потеплее, поедем, покатаемся.       Что?..       — Покатаемся? — уставилась на него Мадлин со смешанным чувством удивления и необъяснимого укола радости. — В такое время???       Да какая разница, который час! Покататься с Тротлом? Просто покататься с ним вне времени и пространства?       — Это очистит твое сознание, — серьезно ответил рыжий. — Да и мое тоже…       — А это не опасно? — с сомнением нахмурилась Мадлин.       Тротл беззвучно рассмеялся и отстранился от нее, чтобы дать ей пройти.       — Сейчас не опасно. Я же с тобой. Не позвал бы тебя, если бы чувствовал угрозу.       — А как же твои руки? — забеспокоилась девушка, глядя на его перебинтованные ладони.       — Я всего лишь обжегся и вполне в состоянии управлять байком, — уверенно ответил рыжий. — Жду тебя на улице.       И он отошел к дивану, чтобы накинуть свою дорожную куртку.       Мадлин на ватных ногах поплелась в спальню, понимая, что столь банальная ситуация — покататься вместе на мотоцикле, пусть и ночью — кажется сейчас такой необычной, безумной и, в то же время, желанной. Они все время то спасались, то неслись кого-то выручать, то ехали израненные и уставшие. И еще ни разу не катались просто так, для удовольствия, беззаботно и спокойно. Так может быть, именно сейчас отличный повод это сделать, пока не наступил новый день, пока не появились очередные враги, пока не случилось ничего непоправимого, пока нежданно во времени появилось маленькое пространство для них двоих?       Мадлин наскоро надела джинсы, кофту и теплую толстовку и вышла из дома. Черный харлей уже ждал ее на улице, а Тротл, сидящий в седле и протягивающий ей шлем, заговорщически произнёс:       — Постараемся не сильно шуметь.       — Ты же не будешь гонять? — с подозрением ответила Мадлин, садясь за ним и привычно обхватывая его торс руками.       — Не сейчас, — ответил тот, улыбнувшись в шлем. — Просто покатаемся. Покажу тебе кое-что.       И он, аккуратно тронувшись с места, неспешно поехал по поселку. Миновав крайние дома, он свернул на темную дорогу, скрывающуюся под густыми деревьями. Мадлин думала, что они выедут на трассу, но через несколько минут деревья внезапно расступились, и впереди показалась чернеющая гладь озера Мичиган, посеребренная нарождающейся луной. Еще пара маневров, и они съехали на дорогу, тянущуюся, словно стрела, вдоль берега и отделенную от воды неширокой полосой песчаного пляжа. Мотоцикл, наконец, набрал скорость и легко полетел вперед, разрывая влажную ночную темноту.       Мадлин прижалась к Тротлу покрепче и невольно улыбнулась. Справа от них мелькали громады спящих деревьев, а слева, докуда хватало глаз, простиралось молчаливое северное озеро, столь пустынное и задумчивое этой ночью. Бодрящий ветер врывался ей в шлем, и ей хотелось визжать от удовольствия и приятного адреналина, охватившего каждую ее клеточку. Черный байк несся вперед быстро и уверенно, и Мадлин совершенно не чувствовала страха. Тротл спокойно держал одну скорость, и мотоцикл его слушался. Тягостные мысли постепенно выпархивали из сознания, словно растворившиеся в кристальной воде отражения привидений, и впервые за эти дни, что она провела в Чикаго, в сердце ее затеплилась парящая радость.       Вот так бы лететь и лететь в ночной темноте, улыбаться едва плещущим волнам, вдыхать ветер свободы напополам с пряным ароматом и чувствовать, как наполняются глаза счастливыми слезами.       Вскоре Тротл повернул обратно, и снова полет, снова звездное небо над головой. Мадлин едва удержалась от желания раскинуть в стороны руки, чтобы почувствовать себя птицей. Время исчезло, и лишь тепло Тротла, которого она все так же крепко обнимала, напоминало ей, что она все еще на Земле.       Наконец, рыжий притормозил и медленно и аккуратно съехал на песчаную косу. Они остановились прямо на пляже, и Тротл, заглушив двигатель, снял свой шлем. Мадлин последовала его примеру, стремясь побыстрее ощутить свежий ночной воздух. Рыжий повернул к ней голову. Казалось, он был не менее доволен, чем девушка.       — Ну как? — спросил он, и в голосе его почувствовался задор. — Не жалеешь, что отправилась кататься со мной посреди ночи?       — Ничуть! — с улыбкой ответила Мадлин и слезла с мотоцикла.       Теперь в тишине она услышала едва заметное шуршание озера, скрип затихающих цикад и шелест потревоженных ветром деревьев. Вдалеке как на ладони был виден сияющий огнями центр Чикаго с его пиками небоскребов. Свет мегаполиса отражался множеством бликов на воде. Мадлин невольно засмотрелась этой картиной. Прежде ей не доводилось видеть ночной город со стороны, да еще и с такого ракурса.       Тротл подошел к ней и встал рядом, тоже глядя на далекий центр.       — Красиво, правда? — тихо спросила она.       — Да. Таким я видел Чикаго первые несколько месяцев нашего пребывания на Земле. По ночам гоняли вот здесь, вдоль пляжа. Смотрели на звезды…       В голосе Тротла послышалась легкая грустинка.       — Скучаешь по дому? — спросила Мадлин, понимая, что совсем ничего не знает о его прошлой жизни там, на Марсе.       — Да привык уже, — пожал плечами рыжий. — Дом там, где тебе хорошо. А здесь тоже может быть неплохо.       Некоторое время они молчали и смотрели на далекий сияющий Чикаго, каждый думая о своем.       — Спасибо, что показал мне это чудесное место, — наконец, произнесла Мадлин.       — Добро пожаловать в мой земной мир. Хотел порадовать тебя немного и поделиться своими лучшими воспоминаниями.       Мадлин улыбнулась в темноте. Тротл все дни заботился о ней и переживал за нее, но таким открытым он был впервые. Казалось, от него исходили какие-то особые флюиды тепла и искренности, которые впустили девушку в его душу без всяких антенн.       Тепло… Только сейчас Мадлин почувствовала, что ночной холод пробирался сквозь одежду, пока они стояли на пляже, и невольно поежилась.       — Замерзла? — спросил внимательный Тротл, от которого не ускользнуло ее движение. — Иди-ка сюда.       И неожиданно для Мадлин он привлек ее к себе и мягко обнял. Она внезапно очутилась в его руках, окутанная близостью его тела, а ведь со вчерашнего вечера ей казалось, что он так старательно этого избегал. Впрочем, какая разница: сейчас он прижимал ее к себе так нежно, что все остальное затерялось в прошлом и не имело никакого значения. Она инстинктивно прильнула к нему, уткнувшись носом в расстегнутый воротник его куртки, где виднелась рыжая гладкая шерсть. Объятия были такими земными и такими понятными им обоим, что хотелось в них раствориться.       Тротл слегка поглаживал ее по спине и смотрел куда-то вдаль. Потом он, коротко вздохнув, снял свои очки и прижался щекой к виску девушки. Ее неожиданно щекотнули длинные волоски его редких палевых усов. Жар его тела постепенно растекался по каждой клеточке, рождая в ней волнение и трепет. Тротл сжал ее чуть крепче, и вот она снова чувствовала его всего, такого обволакивающего и уже родного. И если в первый день он обнимал ее неосознанно, всего лишь чтобы сгладить воздействие своих жгучих антенн физическим контактом, то теперь он прекрасно понимал, что делал. Он прижимал ее к себе, потому что хотел именно этого, потому что именно так можно было ничего не говорить, но все понять и почувствовать.       Сердце невольно затрепетало от этих ощущений, и Мадлин подняла к нему голову, стремясь увидеть его темные глаза. Они были туманными и покорившимися, смотрящими сквозь нее своими почти незрячими радужками, полускрытыми за прядью рыжей челки и такими ждущими. Мадлин поняла без слов его взгляд, и ей было достаточно его чуть дрожащих рук, что держали ее так трепетно, и его обжигающего дыхания, рвущегося из груди. Она потянулась к нему и коснулась губами его кофейных губ.       Они оба замерли, пытаясь осознать эти незнакомые и столь удивительные ощущения.       Его губы были непривычно тонкими, горячими, мягкими, обрамленными едва заметными шерстинками, а их пряный вкус не был похож ни на что ей знакомое и сводил с ума. Тротл чуть слышно зарычал, не понимая, как ему реагировать на ту бурю эмоций и ощущений, что вспыхнула в нем от прикосновений девушки, и ладони его невольно разжались в замешательстве. Но Мадлин, не думая больше ни о чем, обхватила его за шею и подарила ему первый долгий земной поцелуй. Сколько он длился, и был ли это лишь один поцелуй, или они прерывались ненадолго, чтобы посмотреть друг другу в глаза, а потом их губы соединялись вновь и вновь, с каждым разом все более пьяняще и настойчиво, они уже и не знали. Это не была страсть. Это было притяжение неизвестностей, хрупкость робких взглядов, волнение первых прикосновений, боль неуверенных сомнений, щемящий страх потери, кристальность невинных слов, доверчивость ожидания, искренность танца бьющихся в такт друг другу сердец. Не было больше ни планет, ни врагов, ни дома, ни всего мира, был только он для нее, так неуверенно и неловко, но искренне и жарко следующий ее ласкам.       Никогда прежде Мадлин не зарывалась пальцами в густой шерстяной загривок того, кого целовала в мохнатую шею, отчего он настороженно зажимался, но все естество предательски отвечало на поцелуи и вибрировало им вслед. Никогда прежде такие сильные мужские руки с необычными длинными пальцами не пробегали по ее изгибам, чтобы немного неуклюже, но настойчиво добраться до ее горящей кожи, следуя неведомым и потаенным инстинктам. Никогда прежде она сама не жаждала почувствовать прикосновения лоснящихся шерстинок на упругих мускулах, сплетенных с ее уже почти обнаженным телом. Никогда прежде один несдержанный поцелуй, похожий больше на укус, не вызывал в ней столь яркое ощущение смешанной боли и жара возбуждения, отчего Тротл виновато смутился, но остановиться уже не мог. Никогда прежде шуршание холодного песка в ее волосах не казалось столь переливчатым и мягким, пока марсианский мужчина со сдавленным стоном мучительного желания и удивленного неверия соединялся с ней, заставляя ее чувствовать себя наполненной им как никогда и никем прежде.       Тротл на какое-то время замер, пытаясь совладать со столь внезапно нахлынувшей на него дрожью, охватившей все его тело, и колеблясь перед неминуемым и неизвестным продолжением. Но Мадлин вновь завладела его уже такими жаждущими губами, не в силах оторваться от них, и увлекла его дальше. Они двигались неспешно и нежно, наслаждаясь волнами, которые на этот раз перекатывались по их телам без участия антенн, и их природа была уже совсем другой.       Сознание полностью покинуло их разум, уступая место главенству эмоций, инстинктов, сплетению желаний и сладкому освобождению на грани безумия. И лишь когда они, опустошенные и обессиленные, дыша друг другом и не разъединяя своих объятий на согретом песке, посмотрели друг другу в глаза, способность мыслить потихоньку стала возвращаться.       Мадлин медленно провела рукой по его лбу, убирая его взмокшую челку, и едва заметно улыбнулась. Двухметровый марсианский мужчина со звериными чертами, отважный борец за свободу и признанный лидер среди своих бесстрашных друзей сейчас выглядел абсолютно беззащитным и потрясенным, будто с ним случилось нечто нежданное. Он не видел ее, но глаза его пылали темным огнем открытых ей чувств.       — Я не знал, что это так мучительно и так приятно, — пробормотал задумчиво Тротл.       — Что именно? — спросила Мадлин, греясь в его родных объятиях.       — То, как вы занимаетесь любовью.       — Мы? — в замешательстве посмотрела на него девушка, чуть отстраняясь, чтобы лучше его видеть. — А что, вы это делаете как-то иначе?       — Совсем иначе, совсем…       Мадлин растерялась и смутилась от таких слов. Тротл, конечно, казался несколько ошарашенным, неуверенным и удивленным с самого начала, когда она только поцеловала его, но неужели она сделала что-то странное и неуместное в его понимании?       — И как же вы… любите друг друга? — спросила она, понимая, что именно сейчас сможет получить ответ на все вопросы, мучавшие ее эти дни.       — Мы соединяемся антеннами и обмениваемся эмоциями, чувствами и удовольствием на ментальном уровне, физически тело в этом участия не принимает, — нехотя объяснил Тротл.       — И все? — недоуменно переспросила девушка.       — Я же говорил, что мы разные, — пробормотал рыжий.       — А как же у вас дети рождаются?       — Как у всех разнополых существ. Но процесс совокупления происходит лишь для продолжения рода и по ощущениям, насколько я могу представить, не имеет ничего общего с тем, что я испытал с тобой сейчас, — объяснил Тротл.       — И вы никогда не целуетесь в губы? — снова задала вопрос Мадлин, чувствуя, что на нее внезапно накатывают волны зудящей тоски.       — Нет, никогда…       Мадлин в ужасе отвернулась, понимая, что действительно сделала нечто совершенно неуместное. Он же говорил ей! Он же никогда и не скрывал, что земляне и марсиане разные. Даже Винни несколько раз подчеркивал, что вся суть его страданий из-за Чарли заключалась именно в том, что у нее, как и у Мадлин, нет антенн — столь значимых для их расы органов. И поэтому для них отношения с земными женщинами невозможны, ведь они будут лишены такой важной составляющей как непосредственный обмен самыми сильными эмоциями. Это как дружеская платоническая любовь, которая никогда не сможет подарить той полноты близости и глубины откровенности, что рождают интимные отношения мужчины и женщины.       Почему же он ее не остановил? Почему не предупредил? Почему согласился на столь нелепую и ненужную для него авантюру? Теперь ей стала понятна его нерешительность и удивление от происходящего. Ведь он занимался любовью впервые в жизни. И до этого даже не представлял, что при этом можно испытать. Одно за другим всплывали в сознании воспоминания прошедших дней, когда он так странно реагировал на их объятия и любые прикосновения, которых поначалу даже и не замечал. Кажется, он сказал «С тобой многое впервые»?       Мадлин почувствовала себя так глупо, что на глаза навернулись предательские слезы, которых она не смогла сдержать.       — Эй-эй, ты чего? — нахмурился заподозривший неладное Тротл и интуитивно провел кончиками пальцев по ее лицу. — Ты плачешь??? — и в его голосе послышался испуг. — Что я не так сделал?       — Ты? — горько произнесла Мадлин, невольно уворачиваясь. — Лучше спроси, что я не так сделала… Я же не знала… Я даже не подумала… Прости меня…       Тротл не дал ей договорить и решительно обхватил ее лицо ладонями, заставляя вновь посмотреть ему в глаза. Даже в темноте глубокой ночи они были пронзительными и блестящими.       — Я сказал, что мы разные. Но я, вроде, не говорил, что о чем-то сожалею. И как выяснилось, нет ничего невозможного для нас с тобой. Ты дала мне почувствовать совершенно новые для меня ощущения еще с первых объятий. А вчера я просто понял, что это такое. Кажется, вы называете это желанием.       — Но ты хотел уйти, — печально возразила Мадлин.       — Я не знал, как на это реагировать, что с этим делать, — вздохнул Тротл. — Я боялся обидеть тебя.       — Тогда почему ты сейчас ответил на мой поцелуй? — и Мадлин замерла, ожидая такого важного для нее ответа.       — Я хотел не просто рассказать, а поделиться с тобой своими чувствами к тебе. У тебя нет антенн, и я решил попытаться сделать это так, как это делают земляне. Не знаю, конечно, получилось ли, — и он неуверенно опустил глаза, коротко вздыхая, а потом совсем тихо добавил: — Но я очень надеюсь, что теперь тебе все ясно.       Мадлин некоторое время смотрела на него, пока произнесенные слова оседали в ее сердце живительной росой, и утраченное тепло вновь растекалось по похолодевшим венам.       — Тебе, надеюсь, тоже, — шепнула она, наконец, в ответ.       Тротл медленно выдохнул, выдавая свое внутреннее напряжение от столь внезапно возникшего диалога, потом приблизился к девушке и прижался на несколько мгновений лбом к ее лбу. Этот его жест уже стал таким привычным и понятным, будто выражал наивысшую степень доверия и открытости.       — Надо одеться, а то замерзнешь, — опомнился Тротл.       — Да, только давай еще немного побудем здесь? — попросила Мадлин.       — Сколько захочешь, — шепнул рыжий.       Звезды медленно гасли на все еще темном небе. Побледнел и далекий Марс, удивительная планета без поцелуев.