Шаг навстречу вселенной

      Ну, вот и настал самый волнительный момент этого дня.       Может быть, стоило сперва рассказать о своей идее Тротлу или хотя бы намекнуть, что она готова переехать в Чикаго, чтобы не быть так далеко от него? В конце концов, он сам ни разу даже не заикнулся об этом. Вдруг не ждет? Вдруг собрался в скором времени вернуться на Марс и не видит смысла срывать ее из родного города? Вдруг, пока ее не было, появились новые враги, которых нужно найти в другой точке вселенной и предать суду? Не зря же он так активно занялся обучением на дому! Но уже было поздно об этом думать. Теперь пути назад нет. Будь что будет.       Перед дверью в квартиру марсиан Мадлин на мгновение замешкалась, а потом, понимая, что успокоиться все равно не сможет, поспешно нажала на кнопку звонка. Сначала было тихо, а потом знакомый бархатистый голос пробормотал:       — Что-то вы рано…       И дверь открылась.       — Мадлин???       На пороге стоял Тротл. Ее рыжий мохнатый марсианин. Он был босой, в одних домашних джинсах и распахнутой темной рубашке с закатанными рукавами, накинутой на его мускулистое стройное тело. На мгновение он замер, пристально и напряженно всматриваясь в образ столь внезапно появившейся девушки, и Мадлин с щемящим уколом в сердце заметила его все еще покрытые кровавой сеточкой глазные белки и светлые прожилки на темных радужках, которых раньше не было. Под расстегнутой рубашкой она увидела едва проступающие сквозь шерсть, почти зажившие шрамы. Но он был жив и цел, и вздох облегчения сорвался с ее губ, когда ошарашенный Тротл, спешно пригладив лохматую челку, пропустил ее внутрь, закрыл за ней дверь и решительно притянул ее в свои объятия, уже привычно обвивая ее стан хвостом.       Мадлин в одну секунду оказалась в его обволакивающих руках, вся, целиком, как каждый раз, когда раньше он обнимал ее, не оставляя между ними никакого пространства, как мог обнимать только он. В ее легкие ворвался такой волнующий и почти забытый за долгие дни разлуки, ни с чем больше несравнимый аромат его мягкой шерсти и терпкой пряности, а тепло его тела ударило всплеском горячего адреналина, растекшегося в мгновение по венам. Так они стояли некоторое время, не в силах отпустить друг друга, пока Тротл, наконец, не отстранился немного со вздохом облегчения, чтобы обхватить руками лицо девушки и прижаться к ее лбу.       — Когда ты приехала, Лин? Почему не предупредила? — прошептал он и внезапно, так и не дав ей произнести ни слова, неистово прильнул к ее губам в долгом, глубоком и таком волнительном поцелуе, что Мадлин напрочь забыла, что он спрашивал, и зачем она вообще пришла, и лишь отвечала на горячие ласки его кофейных губ, уводящих ее все дальше от реальности и заставляющих все тело воспламеняться.       Но Тротл остановился, нехотя отрываясь от нее, и чуть хрипло пробормотал:       — Извини, я не дал тебе ответить. Но ничего не мог с собой поделать. Слишком долго тебя не видел. И давно не целовал по-земному. Так когда ты прилетела?       Мадлин медленно выдохнула, ибо поцелуи Тротла слишком взбудоражили ее, и рассеяно ответила:       — Только что, хотела сделать тебе сюрприз.       Он улыбнулся, с усилием всматриваясь мутным взглядом в ее глаза и бережно проводя своей широкой ладонью по ее волосам.       — Не дождалась меня, значит. Ну да сам виноват, что заставил тебя приехать. Но где же твои вещи? — и он удивленно приподнял брови.       — Винни с Чарли меня встретили.       — Ну да, все правильно, — как-то печально вдруг вздохнул он и увлек Мадлин в гостиную, чтобы усадить на диван. — Я бы все равно не смог поехать за тобой в аэропорт. Разве что пассажиром.       По понурившимся ушам Мадлин поняла, что его изменившееся состояние выбивало Тротла из колеи, и она не знала пока, что именно творится с ним, и как ей самой на это реагировать.       — Почему такое настроение, Тротл? — чуть нахмурившись, спросила Мадлин, беря его за руку и вглядываясь в погрустневшее выражение его мохнатого лица.       — Лин, будем реалистами, — покачал он головой. — Я же почти слепой. Я только недавно снял повязку и смог открывать глаза при свете дня. И каждый день тренировался хоть как-то различать мир вокруг себя.       — И? — Мадлин затаила дыхание, надеясь, наконец, узнать правду о том, что стало с его зрением после тех ужасных пыток светом, через которые он повторно прошел в лаборатории у Лимбургера.       — Ну как, — помрачнев, ответил Тротл. — В квартире ориентируюсь. Тебя узнаю. А байк водить не в состоянии.       — Но почему же ты не забрал у Чарли свои очки? Я же оставила их ей! — горячо возразила Мадлин, не понимая его сознательного отказа от нормального визуального контакта с миром.       — Во-первых, почти все это время я не мог носить очки, — пожал он плечами. — Берег то, что осталось от зрения. Во-вторых, старался жить по-новому. Таким, каким я стал. Сегодня очки есть, завтра их может уже не быть. Ну и в-третьих, они остались у тебя, и ты мне их не вернула, — как-то неоднозначно добавил он.       Мадлин опустила голову, печалясь от тягостных воспоминаний. Был ли это упрек? Было ли это сожаление? Должна ли она была слушаться его друга?       — Модо не позволил с вами даже попрощаться… Сказал, нельзя и точка. Я не решилась с ним спорить.       — Знаю, — беззвучно посмеялся Тротл. — За это «нельзя» он потом получил на орехи.       — На орехи? — заволновалась Мадлин, никак не ожидавшая от братьев каких-либо разборок. — Надеюсь, ему не очень досталось?       — По справедливости… — ухмыльнулся Тротл и, подсев внезапно ближе, серьезно произнес: — Послушай, я должен поблагодарить тебя. Само собой за то, что смогла вместе с Чарли выполнить самую сложную и опасную часть нашей работы — соединить кристаллы. Все эти дни я корил себя за то, что мы с Винни не успели сделать все сами. Я бы никогда не простил себе, если бы с вами что-нибудь случилось… Не возражай, — остановил он ее легким жестом, заметив, что девушка попыталась запротестовать. — Ты же теперь знаешь все о моем прошлом и о моих демонах, которые не дали бы мне жить, вновь пойди что не так. И еще спасибо за то, что ты спасла моих друзей от расправы Лимбургера, когда отправила его по ложному следу в Мерифилд за кристаллом. Ты сумела выиграть время, которое тогда было самым ценным. И ты снова очень рисковала! И если бы тогда не появился Модо с неприкосновенными свидетелями, боюсь даже представить, что могло случиться. А я ничем не мог вам помочь! Я был абсолютно бесполезным… — и он подавленно прижал опустившиеся уши.       Мадлин лишь горько покачала головой.       — Но это я ничего не сделала для тебя! Я не смогла заставить Лимбургера остановить твои пытки… Я…       — Эй-эй, Мадлин, — мягко прервал ее Тротл, беря ее за подбородок и заставляя поднять голову. — Посмотри на меня и послушай внимательно. Все эти пытки и физическая боль, конечно, оставляют свои следы. И скрыть их невозможно. Но ты даже не представляешь, сколько ты сделала для меня там, в лаборатории, сколько дала мне сил и веры. Наверное, если бы не ты, боль была бы не только в теле, но еще и в душе. А это намного хуже. Уж поверь мне.       — Но что же я сделала? — все еще удрученно спросила девушка.       — Ты подарила мне свои чувства, — просто ответил Тротл, и во взгляде его темных воспаленных глаз появилась теплота и нежность. — В тот момент это было самым важным для меня. Потому что ты поверила в меня, когда я сам уже готов был в себя больше не верить. Не знаю даже, как все случилось. Мы не прикасались друг к другу, и я совершенно не ожидал, что смогу ощутить тебя. Без очков твой силуэт был темным и расплывчатым, но в какой-то момент мне стало казаться, что я отчетливо увидел твои глаза, и я будто провалился в твое сознание, в твое открытое в тот момент сердце. Может быть, это получилось, потому что эмоции были тогда на пределе, но так глубоко я еще никогда тебя не чувствовал, — и он на мгновение прикрыл глаза, будто возвращался мысленно в те мгновения. — Сначала тебе было очень страшно. Ужас и шок практически парализовали тебя, и я, честно говоря, ждал, что ты разочаруешься во мне и отвернешься. Собственно, я этого и заслужил с моим незавидным прошлым… Но потом вдруг я ощутил такое тепло и волнение с твоей стороны, столько нежности полилось из твоего сердца! Я даже не представлял, что ты все это можешь чувствовать ко мне, простому и обычному борцу за свободу. И это был для меня словно глоток воздуха. Ты спасла меня, и в первую очередь от самого себя. И единственное, что меня чертовски выводит из равновесия, это то, что я не знаю теперь, как отдать тебе, ответить тебе, как поделиться с тобой тем, что у меня в сердце, тем, что чувствую я.       Мадлин с удивлением ловила его слова. Значит, все же ей тогда не показалось, что он действительно услышал вибрации ее души и ощутил то, что даже для нее в тот момент стало неожиданным. До сих пор в ее памяти звучали едва слышно произнесенные им, но такие важные слова «Спасибо, родная!». Ведь именно в те мгновения она поняла в полной мере, что испытывает к этому необычному мышеподобному мужчине с непростым прошлым и таким отважным и чутким сердцем. И ведь с тех пор ничего не изменилось. И не было это порывом отчаяния, не было состраданием или сочувствием на фоне смертельной опасности, грозящей его жизни. Невероятная, нелогичная, невообразимая, но искренняя и трепетная любовь, которую она нашла в собственной душе, явилась лишь итогом всего, что произошло с ними за все время их непродолжительного знакомства, того, что соединило их и сблизило, отыскав в каждом из них неотвратимо манящие друг к другу незримые флюиды. И теперь он хотел поделиться с ней своими чувствами? И это правда?..       — И какие у тебя есть идеи насчет того, как со мной поделиться? — почему-то задала этот не самый уместный вопрос Мадлин, даже не успев себя одернуть.       Черт, она же хотела узнать совсем другое! Что за глупости она говорит?       — Ну есть парочка, — загадочно почесал подбородок Тротл, — но они пугают даже меня. Так что не вариант.       — Что же? — полюбопытствовала заинтригованная Мадлин. — Позвонить доктору Карбункулу и попросить его пришить мне парочку антенн?       Тротл, чуть ли не зашипев, прикрыл ее губы ладонью.       — Даже не шути так! — то ли серьезно, то ли с юмором произнес он. — И потом антенны тебе не нужны. Раз уж моя Мадлин — землянка, то я и буду все делать по вашим правилам. Скажи мне, — уже серьезно добавил он, — сколько у меня есть времени? На сколько ты приехала?       — Пока не знаю, — уклончиво ответила девушка, все еще не готовая признаться ему в том, что прилетела она к нему, насовсем.       Почему-то было страшно вот так прямо все ему рассказать. Или она боялась, что не найдет в его глазах ответной радости? И пусть он и желал открыть ей свое сердце, но готов ли он был принять ее в своей реальной жизни?       — Понятно. Значит, ненадолго… — тихо пробормотал Тротл, подавляя невольный вздох. — Ладно, не важно, я успею… Я постараюсь…       — Но ты же не попросил меня остаться, — с надеждой намекнула Мадлин, предоставляя ему первый шанс.       — Остаться? — поднял на нее глаза рыжий в некотором неверии. — Я даже и не смел подумать… Ведь ты вправе сомневаться. Зачем тебе такой калека, как я?       Так вот что его останавливало теперь, когда почти все главные слова были сказаны, все рубежи пройдены. Его мучило чувство собственной неполноценности из-за слепоты, историю которой Мадлин теперь слишком хорошо знала, так хорошо, что до сих пор ее душа разрывалась от одних лишь воспоминаний о той жуткой картине в лаборатории Лимбургера. Но разве это делало Тротла менее родным и близким? Так почему же он ей не верит?       Мадлин вздохнула и серьезно ответила:       — Из всех обычных земных мужчин в сердце я впустила тебя, мохнатого и хвостатого марсианина. Тебя, какой ты есть: целиком и полностью. И если я когда-нибудь пожалею об этом, то уж точно не потому, что какой-то подонок выжег твои глаза. Так что если ты сам в чем-то сомневаешься… То считай, что я приехала просто повидаться.       И Мадлин сама испугалась последних слов, которые так неожиданно вырвались сами собой. Она опять сказала вовсе не то, что хотела! Да что же с ней происходит? Еще никогда она так не нервничала. И она уже собралась было с духом, чтобы все объяснить, как вдруг Тротл приблизился к ней и, обхватив ее лицо ладонями, укоризненно покачал головой.       — Мадлин, моя земная Мадлин! Я правда пришью тебе антенны своими руками, вот так и знай, если ты не будешь слушать, что я тебе говорю! Я сомневаюсь только в том, что смогу тебе дать. А ты… — он тихо выдохнул. — Ты здесь, — прошептал он и приложил ее руку к своему сердцу. — Ты здесь, — и он прижался к ее лбу. — Ты здесь…       И прежде чем Мадлин скорее интуитивно осознала, что он только что в столь необычной форме признался ей в своих чувствах, Тротл, переместившись к ней всем телом, сжал ее в своих сильных горячих руках и впился исступленным поцелуем в ее губы, давая волю пробудившимся в нем инстинктам и той искренности, с которой он открылся ей теперь до конца.       Больше не было вопросов. Пока их больше не было. Освобожденное от мыслей и страхов сердце глухо ударило в грудной клетке, и Мадлин невольно выдохнула со стоном, когда, пробегая ладонями по его теплой шерстяной коже под распахнутой рубашкой, она вновь почувствовала его неземные упругие мышцы, мягко перекатывающиеся от каждого его движения. А Тротл уже, обняв ладонью ее затылок, упоенно целовал ее шею и уши, и прикосновения его кофейных губ то были нежными, то походили на дразнящие укусы, от которых Мадлин вся вздрагивала и неосознанно вцеплялась пальцами в его спину.       Он неспешно расстегнул пуговки ее летней блузки, которую она надела специально для него. Еще одно движение поддерживающих ее рук, и голова ее коснулась диванной подушки. Новый вздох вырвался из ее груди, когда она ощутила всю жгучую тяжесть его марсианского тела, бережно, но настойчиво сплетающегося с ее чуть дрожащим телом под его тихое и несдержанное рычание. Ее кожа, наконец, освободилась от одежды и соприкоснулась с гладкими шерстинками на его торсе, даря столь непривычные и забытые ощущения. Она невольно обвила его ногами и запустила пальцы рук в его густой загривок. Ладони Тротла между тем смело и решительно скользнули по ее изгибам, и длинные пальцы, не задумываясь, проникли под ее белье, отчего Мадлин практически вскрикнула, настолько неожиданно жажда этого мужчины накрыла все ее естество, и настолько стремительными и не дающими ей никакой передышки были все его движения и ласки.       — Что ты со мной делаешь? — удивленно пробормотала она.       — Шшш, не отвлекай меня, — пробормотал он загадочно сквозь новый жадный поцелуй.       Совсем не таким был Тротл в прошлый раз, весь робкий, ждущий, нерешительный, потрясенно следовавший за ней и впервые познающий физическую близость с земной женщиной. А сейчас он будто прекрасно знал, чего хочет ее тело, и знал, как свести ее с ума.       — Ты что, практиковался, пока меня не было? — с подозрением спросила Мадлин.       — Не говори глупости, — шепнул Тротл, не отрываясь от ее губ. — Я просто слушаю тебя.       Слушает? О чем-то интуитивно догадавшись, она по инерции потянулась к его макушке, но рыжий вовремя отстранился.       — Только не трогай их, обожжешься.       Мадлин подняла глаза и с удивлением обнаружила, что его заботливо отведенные к затылку антенны пылали темным светом и тихо вибрировали от неведомых волн, исходящих от них в незримое пространство.       — Ты чувствуешь меня сейчас? — ошарашенно спросила Мадлин. — Как в последний раз, без прикосновения антенн?       — Да, как ни странно, — выдохнул Тротл. — И тебя, и себя. Я слышу все твои желания, и чувствую твою совершенно невероятную реакцию на все, что делаю. Но и себя я тоже ощущаю на этот раз.       Его последние движения уверенных и настойчивых рук стянули с них остатки одежды, и вот уже без раздумий и промедлений тела их долгожданно соединились в абсолютном естестве горячего сплетения и судорожных объятий, и долгий поцелуй заглушил рвущийся стон. Имело ли значение, как Тротл узнавал о ее желаниях, как мог слышать их и, тем более, чувствовать то же, что и она, если это было почти волшебно. Ведь ей не надо было ничего говорить, ни на что намекать, ничего подсказывать. Он все уже знал наперед, ловил любой кусочек ее тела, требовавший ласки. И делал это именно так, что остатки ее сознания срывались с головокружительной высоты и парили в невесомости.       — Черт, черт, черт, — внезапно прошипел сквозь зубы Тротл, чье такое тяжелое дыхание обожгло ее обнаженную кожу, пока он, приостановившись, уткнулся носом ей в ключицу, едва сдерживая сильную дрожь, охватившую все его напряженное естество.       — Что случилось? — забеспокоилась Мадлин, проводя руками по его разгоряченной спине.       — Все хорошо, Лин, — хрипло отозвался он. — Просто я не думал, что это такая взрывная смесь… Чувствовать нас обоих… Трудно контролировать себя…       — Тогда отключись от меня, — тихо попросила она, поймав себя на том, что в ее словах проскользнуло сожаление.       — Чуть позже, — пробормотал он, снова усилием воли взяв себя в руки. — Должен же я хоть чему-то научиться. Хоть как-то понимать твое тело. Да и свое тоже. Я ведь даже не знаю, что я делаю… И сперва я хочу отдать тебе все, что смогу. Все то земное удовольствие, на какое только буду способен. Веди, я слушаю тебя.       И Мадлин, вновь проваливаясь в бессознательные волны, рожденные его будоражащей близостью, его почти земными ласками, его бархатистым срывающимся шепотом, полностью отдалась в его следующие ее желаниям руки, а на его пьянящих губах нет-нет, да проскальзывала заинтригованная улыбка, пока и он сам, сполна насладившись ее долгим, сводящим его с ума удовольствием, не стряхнул контакт со своих антенн и, хрипло зарычав, не последовал за окончательно накрывшими его инстинктами вперемешку с той вспышкой чувств, что воспламеняла его безудержную плоть и заставляла неистово биться его мягкое марсианское сердце.