Договор с Искрой

Проул привыкал к своему состоянию; первый декацикл был полон боли от перестройки и отделения, постоянная нехватка энергии доводила до истерики. Протеус, если был дома в эти моменты, сначала любовался на Проула, нервно нарезающего круги: носитель стал агрессивным, кидался чем под манипулятор попадалось, но сил у него не было, чтобы причинить вред, и он продолжал метаться, подстегиваемый сбоями нейросети. Протеус ловил его на пике – все обрушивалось на него: и рычание, и удары, и крик, однако сенатора это только забавляло, ибо после пары нежных прикосновений Проул становился податливым как пластик, тянулся полями, требуя энергию искрителя. Протеус лапал дверки и обтирался грудной броней о фары, царапая стекла; Проул в его манипуляторах дрожал, облизывал губы и упрямо отрицательно тряс шлемом. – О дорогой мой, ты должен подчиниться: если не нормализуется нейросеть, спарк появится нездоровым. Проул тяжело вентилировал из-за начинающегося перегрева; любой другой бы был бы тихим и послушным – не хватило бы ни на что процессорных мощностей, но Проул был не простым: он до последнего осознавал, что происходит, но не мог отсечь чувствительность или заблокировать процесс. Протеус и его милость – огромный, сильный и надменный меха снисходил до его низменных необходимостей, пользовался им как хотел, и он, Проул, должен был подчиняться.

***

Проул лежал в объятиях сенатора, мокрый от масла, смазки и конденсата; системы успокоились, тянуло в гибернацию. Стало легче – полная и правильная перестройка завершилась, хоть энергии по-прежнему было мало: сколько бы энергона он ни потреблял, аккумуляторы не заряжались более чем на шестьдесят процентов, переместившиеся бак и конвертер не могли справиться с большим количеством. Он провентилировал, коснулся брюшных пластин – беззащитность. Проул стал сам себе противен: он тактик или кто?! Даже если процессор голодает, он должен справиться с Протеусом – просто разработать еще один план; Проул не собирался терять себя. Рэтчет крыл руганью искрителя при осмотре Проула: тот, конечно, функционирует, и спарк в норме, а вот психологическое состояние носителя было опасным в первую очередь для него. Рэтчет, если б мог, держал его на постоянном внешнем дополнительном питании – все, что давал Протеус, уходило спарку; носитель не голодал, конечно, но вот процессор действительно сбоил, особенно лишившийся защиты эмоциональный блок. – Мехлинг, – буркнул Рэтчет, вливая очередную порцию энергии, – а твоему искрителю не помешало бы процессор подправить хорошим ударом. – Он нам еще нужен, – Проул потер лицевую: в процессоре вроде прояснялось. – Прайм все еще лютует. Рэтчет стравил пар. – Прайм… да твой сенатор не даст тебе сбежать из-под манипуляторов – сначала получит спарка, а потом и твой процессор: он тебя привязывает на энергоголод. Проул внимательно взглянул на старшего медика; тот посмотрел так, что спрашивать, были ли до него прецеденты, расхотелось. В этом мире никто не был свободен, система связала всех – даже Протеус был подневолен, один косой взгляд Прайма – и он никто более. Чем ты выше, тем больнее падать, но и тем больше у тебя средств защититься, если ты часть режима. Проул собирался занять высокий пост не только для обороны, но и атаки, и Рэтчет сейчас напомнил, что он все может потерять, если подчинится. – И что делать, с корпусом я не справляюсь, да и в процессоре полный шлак. – А ты не трать его на истерики, – Рэтчет оставил ему седативные присадки, на кокон при правильном примени повлиять не должно, а Проул не будет тратить бесценную энергию на метания и истерику – отплатить сенатору тем же: пусть ждет, пока носитель подпустит. Тронуть силой не посмеет: Рэтчет уже внушил тому, что носители – нежные существа, а навредив им, можно потерять спарка и получить судебное разбирательство с Праксусом, и хоть немного облегчил тем жизнь молодому меха. Еще полтора декацикла физических мучений, а вот что потом… Проул пока наслаждался ровной работой нейросети и покоем – Протеуса не было в поместье, и он чувствовал себя в безопасности. Однако все хорошее заканчивается быстро: Протеус явился и выдворил медика. Сенатор погладил живот носителя, ощущая Искорку, и потянулся полями, ожидая от Проула подчинения, но тот сполз с медплатформы и отступил – даже спарк не особо тянулся, они оба были сыты. Нейросеть заложилась, Искра спарка горит ровно, так часто близость Искрителя не нужна, а эмоциональная связь с Протеусом так и не появилась ни у него, ни у спарка. – Нам хватает энергии, – заявил он и ушел к себе, оставив Протеуса думать, где сломалась система. Протеус кружил, но носитель больше трех дней уже не подпускал – закопался в датапады и потреблял кристаллы для постройки нового корпуса. Протеуса порой воротило от запахов пищи носителя – словно ржавчина, но сенатор не оставлял желание заполучить Проула снова: он появлялся рядом, ожидая, когда того снова накроет от недостатка энергии, но тот просто проваливался в гибернацию. Протеус перенес его к себе, рассматривал, гладил – приятно, конечно, ощущать ровные, почти идеальные поля, а не истеричную бурю, которая так и плещет эмпатикой, но он такой сладкий, когда злится, потому что нуждается в нем… однако эта ниточка оборвалась, нужно найти другой способ оставить умную гайку при себе. Проул милостиво принял ласку и цапнул дентами за щеку, когда его непочтительно потянули было за дверку. Соединение стало приятным – Проул смог даже подключиться сам, не только усиливая откат, но и загребая больше энергии себе. Сейчас он был жадным и страстным, стискивал спину сенатора и хрипло вскрикивал на скачках энергии; Протеус слизывал подтеки масла с его корпуса, старался охватить и подмять полями – за это он и любил эту гайку: что бы ни делал – все идеально, и холодность – лишь маска. – Еще! – Проул всхрипнул, Искра без связи никак не могла перезагрузиться, и только разряд по фарам от двух резко потерявших контакт штекеров вывел его за грань, они оба провалились в перезагрузку. Проул наконец испытал полное облегчение от перезагрузки, которая снова перешла в гибернацию. Протеус не стал выдворять его со своей платформы – уж шейные кабели не перекусит, а расслабленного и спокойного носителя можно и потискать.