Дихотомия

Щелчок Zippo. Жар пламени. Шипение жидкости в ложке. Мутная жижа в шприце. Жгут стягивает кожу. Вена под ней бугрится. Парень напрягает руку, бицепс становится резко очерченным, мышцы проступают. Когда игла прокалывает кожу и попадает в вену, в цилиндр сочится кровь и содержимое окрашивается в нежно-розовый. Поршень приходит в движение. Жидкость проникает в кровь и рассыпается миллиардами взрывов в каждой клетке. Бретт разжимает зубы, отпуская конец жгута и проваливаясь в вязкое нечто. Белый шум на экране допотопного телевизора затягивает, мигание становится похожим на стробоскоп, а помехи закручиваются в спирали, образуя черную дыру. Хэндрик откидывается на разобранную кровать, прямо на ворох грязного белья. Руку неприятно тянет. Там, где был прекрасный рисунок, теперь зловонная, сочащаяся сукровицей рана. Искусственный кайф заканчивается, не успев толком начаться. Боль, начиная с запястья, распространяется пожаром по всему телу. Бретта начинает колотить, он едва успевает откатиться и свесить голову с края кровати, как его рвет. Долго и мучительно переждав спазм желудка, прокашлявшись, раздирая горло, Бретт с трудом встает. Он, шатаясь, бредет к куртке. Где-то она должна быть… В последний раз он ровнял ей дорожку мета в клубе. Не мог потерять. Нет. Только не это. Дрожащими руками парень шарит по карманам, со стоном облегчения выуживая визитку. Теперь нужно найти телефон. Сенсорная панель смартфона отзывается на сотую попытку, наконец, номер набран. Гудки. Эти чертовы гудки! Бретт сползает по стенке на пол и скулит, сжимая кулаки, кусая губы в кровь, жмурясь до цветных кругов перед глазами. Когда секретарь соединяет с Хоганом, все, на что хватает Бретта, — это вытолкнуть из себя: — Приезжай. Смартфон выскальзывает из его руки и с глухим стуком падает рядом. Хэндрик бьется затылком о стену, раз, другой, третий… пятнадцатый, все сильнее и сильнее, пока не понимает, что все это время он визжит. Даже не кричит. Именно визжит. — Приезжай. — потом стук и отбой. Хоган смотрит на телефон в руке, ставит номер на повтор и выруливает из стоянки у аэропорта. — Давай же… ну?! — Но абонент не отвечает. — Твою мать! — От злости Поттс бьет рукой по эргономичному рулю с подогревом своей Ауди. — Куда приезжать-то? Куда?! Солт!!! — Да, босс? — Тут же раздается в салоне спокойный голос секретаря по встроенной связи. — Запеленгуй мне этот номер. — Одной рукой удерживая руль, другой — Хоган отправляет секретарю информацию. — Две минуты. Поттс расстегивает манжету и закатывает рукав рубашки, оглядывает рану. Бинт промок насквозь. Командировка продлилась десять дней, он прилетел минут двадцать назад, но такое ощущение, что прошли годы! Внутренности выкручивает, и весь полет его нещадно тошнило. Хоган рывком стягивает с себя галстук, бросает взгляд на циферблат ручных часов. Солт называет адрес. Управилась меньше чем за две минуты. — Маршрут построен, — отзывается навигатор. И Хоган выдыхает, морщась от саднящей боли в груди. Теперь главное — не разбиться по пути. Дверная ручка дергается, затем на дверь обрушивается град ударов и пинков. Бретт ползет к ней на коленях, умоляя себя не отрубиться по пути. Щелкает замок, и дверь распахивается, едва не слетая с петель. Хоган вваливается в квартиру и вцепляется в Бретта, вжимает его в стену, наваливаясь. Они, наверное, похожи на любовников, которых разлучила война или какой-то страшный катаклизм, они уже не верили, что снова будут вместе, но назло злодейке-судьбе смогли воссоединиться. Так крепко Хэндрика еще никто не обнимал. И он еще никого не прижимал к себе так, словно, разожми он руки, случится апокалипсис. Поттс стоит, уткнувшись в грудь Бретту, а Хэндрик внезапно осознает, что уже дней пять не был в душе. Становится как-то неловко. — Хорошо-то как, — выдыхает Хоган, отлепляясь, но продолжая стоять неприлично близко. И меньше всего сейчас его беспокоит запашок Бретта. — Да, хорошо, — соглашается тот. Рана не затягивается мгновенно, но сразу перестала болеть, стоило им коснуться друг друга. — Собирайся, поехали, — не терпящим возражений тоном произносит Хоган. Бретт даже не спрашивает, куда и зачем. Больше он такого не выдержит. К черту все! Мегги его бросила, никакая дурь не может унять боль, когда они разбегаются с соулом, так что надо смириться и действовать по обстоятельствам. Хэндрик оглядывает свой бардак и смущенно чешет затылок. Но Хогана это вообще не заботит. Он спокойно отбрасывает грязный носок с табуретки и присаживается на нее, готовясь ждать. — Мне хочется вцепиться в твою руку и не отпускать, — с нотками удивления произносит Поттс. — Мне тоже. Я сейчас. Это не займет много времени. А куда едем? — Бретт принимается спешно паковать вещи. — Ко мне. Места хватит. Сюда я не перееду, уж извини. — Хоган криво усмехается. Хэндрик отмахивается и бормочет себе под нос, что все равно это квартира Мегги. — Кстати! Девчонка твоя… Ну, в принципе, и ее можно с нами. — Поттс задумчиво морщит лоб. — Не, уже не надо. Мы расстались. Я должен был отсюда съехать два дня назад, но что-то завис. — Бретт умалчивает, что они с Мэг просто умотали в наркотрип на пару последних суток. Ворох грязного белья в углу кровати приходит в движение. Лохматая девушка встает, потирая лицо. Хоган вздрагивает, словно она восстала из могилы. — Привет, прости, не заметил тебя, — нервно посмеивается он, махая рукой. — А это ты. За ним пришел? Ну-ну. Счастья там, любви да деток побольше. — Мегги хрипло смеется, Хоган сравнивает про себя этот смех с карканьем ворон на кладбище. Ее молодое и красивое лицо сейчас обезображено маской наркотического безразличия. Ей все равно, но через минут десять, когда кайф схлынет, ощущение пустоты раздавит ее. «Мне жаль, что так вышло», — хочет сказать Хоган, но, глядя на этих двоих, ему как-то совсем не жалеет и решает промолчать. Одна плотно набитая дорожная сумка — вот и все добро. — Готов? — Да. — Бретт делает попытку улыбнуться, но лицо словно застыло маской. Мэг запирает за ними дверь и падает кровать, вытягиваясь в полный рост и шаря рукой в тумбочке в поисках пакета с травой. Бретт забрасывает свои вещи на заднее сидение, садится рядом с Хоганом и, внезапно рывком повернувшись, сгребает Поттса за рубашку, притягивает к себе и целует. Первоначальное желание получить контакт, вытянуть как можно больше из соула сменяется паникой и отвращением. Хоган отпихивает парня от себя, одновременно с тем, как тот отталкивает его. — Иисусе! Гадость какая!!! — Поттс отплевывается. Бретт вытирает рот тыльной стороной ладони и кривится. И о чем он думал? Мерзейшее чувство! — Больше так не делай! — Хоган вжимается в дверцу авто и выставляет перед собой палец. — Ладно. Идея была отстой! — Бретт поднимает руки, капитулируя. — Будем просто обниматься. — Да, только дружеские обнимашки. Без гейства! За жопу меня мацать тоже нельзя. Брюнет выруливает с парковки, время от времени с подозрением глядя на парня в соседнем кресле. — Охренеть! — тянет Бретт, поправляя лямку сумки на плече. — Ты что, долбаный Тони Старк? — Ну… увы, я парень в менее крутом костюме, — с усмешкой отвечает Хоган, закрывая дверь. Комнаты пентхауса залиты солнечным светом из-за панорамных окон, везде невероятная чистота, минималистичный дизайн в стиле хай-тек вынуждает Бретта вспомнить тот беспорядок, который он только что покинул. — Бахилы на входе выдавали? Прости, я не взял, — спрашивает Хэндрик. Хоган фыркает и закатывает глаза. — Располагайся, а у меня еще куча дел в офисе, — с этими словами брюнет покидает квартиру. — Ну что ж… Дом, милый дом, стало быть. — Бретт запирается в выделенной ему гостевой комнате и отправляется в душ.