***
Буйволсон опустился в кресло, и его глаза за стеклами половинок очков смотрели на лиса с долей заинтересованности: — Не хотел при ней это спрашивать, мистер… Уайлд, однако мне показалось странным все происходящее. Я впервые за свою двадцатилетнюю практику вижу уличного мошенника, который добровольно и с радостью отдается полиции. Все бы преступники были такими, да жаль — тогда в полиции пропадет толк. — Вы меня в чем-то подозреваете, офицер? — Более чем, рыжая морда. Начнем с того, что ты наврал Бенджамину. Никакого города Зверас-таун не существует. Я штат знаю как облупленный, я из глубинки Зверинойса. Так может, ты и не Николас Уайлд, а какой-нибудь Уоллес Пембертон или Гарри Макилрой? — Нет, офицер, я действительно Николас Уайлд, и это не ложь. Да, я действительно наврал про родной город. Дело в том… что я не знаю, какой у меня родной город. Буйволсон поднял взгляд: — Да? Как интересно. Как же ты оказался в Зверикаго, лисятина? Ник пожал плечами, не желая рассказывать буйволу всю правду: — У меня нет ответа на этот вопрос. Я как будто здесь появился пару недель назад и не помню ничего до этого времени. Ни прошлого, ни воспоминаний. При мне был лишь этот чемоданчик и знание того, как его использовать. Все остальное — лишь экспромт и немного везения. Буйвол покачал головой: — Более бредового объяснения я не слышал никогда, но допустим, я поверю в эту чушь. А добровольная сдача офицеру полиции? Лисятина, я не верю в то, что лис вот просто взял и сдался крольчихе, пусть даже и полицейскому. К ней в департаменте даже не все серьезно относятся. А что уж говорить о тех, кто стоит за пределами этого здания? Я отчаянно не хотел видеть ее у себя в департаменте, но мэр города настоял на том, чтобы маленькая травоядная была принята в штат, и мне пришлось смириться с этим указанием. Более чем уверен, что твоя веселость и добровольная сдача — не более чем игра на публику. Что произошло на самом деле? Ник начинал пугаться шефа полиции. Казалось, он умел читать мысли и проникать в самую глубину помыслов. Глубоко вдохнув, лис приготовился к тяжелой части допроса: — Окей, капитан, я расскажу, что на самом деле мной движет, но вам опять же придется поверить в то, что я расскажу, как бы ни звучал мой рассказ. Буйволсон молча положил голову на сложенные домиком пальцы, показывая свою заинтересованность в том, что собирался произнести Ник. Тот начал говорить: — Итак, как вы уже знаете, мне неизвестно точное место моего рождения и обстоятельства того, как я оказался в Зверикаго. Так как у меня не было денег, и мне очень хотелось есть, я сел играть в наперстки с прохожими. Так я постепенно набрал достаточную сумму, чтобы чувствовать себя уверенно. Тогда же я познакомился с одной лисичкой, работницей Вестерн Экспресс Юнион. Сперва я начал ухаживать за ней лишь затем, чтобы мне было куда приткнуться в новом, незнакомом для меня городе, но вскоре я понял, что полюбил ее, и на те деньги, что я получал от обыгранных мной зверей, я старался делать ей подарки, и всячески делать ей приятно. Кажется, у меня это получалось… до одного неприятного момента. Однажды я выиграл десять тысяч баксов. Буйволсон прищурил глаза: — Нехилая сумма. И я так подозреваю, обыграл ты не простого лопуха, а кого-то покрупнее. — Именно так. Я уверен, что кинул на деньги мафию, и проигравшим был кто-то из их курьеров — деньги были запечатаны в пакет и аккуратно упакованы. Капитан встал из кресла и начал прохаживаться по кабинету: — Попал ты, лисятина. Мафия теперь вряд ли простит такую наглость с твоей стороны. Где эти деньги? Ник понурил голову: — Аннета — так звали ту лисичку — жаловалась мне, что она получает очень мало, и часто испытывает нужду, не имея своего угла и больших денег. Я выкупил у ее начальника ту квартиру, которую он ей сдавал за пятнадцать баксов в месяц, а также купил новый дом в районе Резидент Дистрикт. Остатки денег ушли на то, чтобы заверить у нотариуса две дарственных от моего имени на имя Аннеты Совентрин. Буйволсон обернулся — и впервые за все время Ник увидел в его глазах добрый блеск: — Ты конечно тот еще прохвост, Уайлд, однако такой поступок заслуживает уважения. Ник достал из кармана сумму в несколько десятков баксов: — Это все, что у меня осталось от десяти штук мафии. Лис положил купюры на стол: — К сожалению, Аннета не оценила мой подарок. Она знала, что я могу подарить ей что-то дорогое, но дом? Квартира? Она начала выпытывать у меня, откуда я взял такие деньги. И мне пришлось признаться ей, что я уличный мошенник. Разумеется, я умолчал о том, что кинул мафию — иначе бы ее мог хватить удар. Очевидно, что мой рассказ ее не устроил. В сердцах она велела мне проваливать и забрала бумаги. И тогда я понял, что моя единственная забота — спастись от мафии. Уехать из города я не мог — вдруг мафиози шерстили бы все вокзалы и выловили меня в два счета? Так я решил, что проще быть пойманным с поличным копом. Я сел на углу 33-ей и 67-й и стал играть в наперстки. Через полчаса я увидел, как в мою сторону идет некто в пиджаке, держа лапы под одеждой на чем-то, похожим на пистолет. Я приготовился к худшему, и лишь появление офицера Хоппс спасло меня. Она собралась меня задержать — и неужели я бы отказался от такой соломинки, будучи утопающим? Ник глотнул и закончил свою речь: — И теперь я в патовой ситуации — я сохну по лисе, которая не хочет меня видеть, меня преследует мафия, меня задержала полиция и я не знаю, что делать дальше… Против его воли из глаз Ника покатились слезы. Буйволсон прекрасно это видел, однако голос его остался сух: — Тяжелая ситуация. За дверью департамента тебя на шубу порежут — наверняка тот мафиози слил все своему боссу, и теперь за участком будут следить, ожидая, когда ты покинешь его стены. Как выглядел тот, у кого ты отжал десять тысяч? Ник вытер кулаком слезы и ответил тихим голосом, как будто потеряв возможность говорить в полную силу: — Я помню его костюм, зеленые глаза и невероятную вертлявость. Это был хорек. Начальник ЗПД сел в кресле и шумно выдохнул через нос: — Ты в полной заднице, лисятина. Если твое описание верно, это был Верткий Эд. А он ходит… точнее ходил под Мистером Бигом, он же Карло Бурлеоне, самым опасным мафиози города, которого мы не можем прищучить уже несколько лет. Сам маленький, но авторитет такой, что самого Мистера Бига рядом с ним и не заметить. Ник поднял обреченный взгляд на буйвола: — Так что мне теперь делать? А если они прознают, что я пустил деньги в недвижимость и сделают больно Аннете? Ладно, если пострадает моя жалкая шкура, которая не стоит ни цента, но она точно не заслужила быть в опасности из-за меня! Буйволсон снова встал из кресла и подошел к шкафу с ящиками в углу кабинета: — Похоже, Хоппс сегодня нереально повезло, и она сумела выловить не обычного уличного мошенника, а очень важного лиса, которого мне так долго не хватало. Достав какой-то лист, Буйволсон грузно сел в кресло, скрипнув кожанкой: — Слушай меня сюда, лисятина, и вбивай сказанное в мозг. Повторять я не буду, потому что от сказанного зависит твоя жизнь, и возможна жизнь этой Аннеты, из-за которой ты так убиваешься. Ник затаил дыхание. Что же задумал начальник полиции? — Это дело уже даже не полиции, а Звериного Бюро Расследований. Я сообщу им о тебе и о том, что ты мне рассказал. Без их помощи многого я сделать не смогу, даже будучи шефом полиции — тут замешаны больше, чем просто преступники, коих на улицах Зверикаго больше, чем блох на уличной собаке. Из здания участка ни шагу! На улицу выйдешь только с моего ведома под охраной агентов ЗБР или под усиленным конвоем полиции. Жить будешь в участке, пока не уляжется вся эта кутерьма. У нас не пятизвездочный отель, но могу предложить тебе одиночную камеру в тюремном блоке. Я скажу охранникам, что ты не арестованный, а важный свидетель, и у тебя будет настолько сносное житье, насколько это вообще возможно в камере ЗПД. Дверь твоей камеры запирать не будут, и ты сможешь выходить из нее по своему желанию, но не лезь в дела моих подчиненных и не суй свой нос в деятельность участка. Кормиться будешь не баландой, как заключенные, а в столовой вместе с сотрудниками. А что с тобой делать дальше, будет известно, когда ЗБР будет в курсе и решит, полезен ли ты им. Лис робко подал голос: — А Аннета? Можно как-нибудь защитить ее? Капитан, прошу вас об этом! — Я поговорю с ЗБР. Если они признают, что ее охрана имеет смысл, за квартирой и домом будут следить агенты, которые положат незваных гостей в случае чего. Разумеется, мисс Совентрин не будет извещена о том, что она под охраной. А теперь выйди из кабинета. Буйволсон открыл дверь и рявкнул: — Хоппс! Хватит гипнотизировать перила, зайди ко мне. А ты подожди за дверью, лис.***
Спустя десять минут Хоппс покинула кабинет начальника, и ее глаза смотрели на Ника с выражением ужаса пополам с шоком: — Я не ожидала услышать такое от шефа, мистер Уайлд. Пойдемте за мной, я покажу вашу камеру. И да, капитан сказал, что браслеты с вас можно снять. В подтверждение сказанного Джуди сняла наручники с лап Ника, и тот с наслаждением потер жутко чесавшиеся запястья: — Я готов идти, куда укажете. Джуди повела лиса за собой на первый этаж, после чего спустилась по неприметной лестнице, которая вела из-за главного холла вниз сразу же за будкой дежурного Бенджамина. Ник осторожно спускался следом за крольчихой, держась лапами за перила. Конечно, лампочки на пролетах были тускловаты, но отличное ночное зрение позволяло лису видеть, куда они идут — он лишь опасался того, что из-за слишком крутого спуска может слететь по ступенькам вниз. Дойдя до самого подвала, Джуди вручила дежурящему на входе тигру со связкой ключей на поясе бумагу. Коротко ознакомившись с ней и коротко взглянув на Ника, охранник вернул бумагу Джуди: — В дальнюю его, она как раз пустая. Ник проследовал мимо Джуди по коридору, который был ограничен слева и справа решетчатыми дверями, ведущими в камеры, в некоторых из которых за пришедшими следили преступники, вцепившиеся лапами в прутья и высунувшие морды в щели. Они надеялись, что сейчас пришли выводить кого-то из них, но лишь увидели, что привели нового, как им казалось, задержанного. Ник был обрадован тому факту, что самая дальняя камера, которую ему определили в качестве временного жилища, не соседствовала с уже занятыми, а потому ему не пришлось бы выслушивать град вопросов от других заключенных. Внутри его ждали одноярусные нары, на которых лежал матрас, набитый, казалось, обычной соломой, столешница, привинченная прямо к стене, стул, прибитый накрепко к полу гвоздями, а также видневшая в углу за перегородкой дыра — вероятно туалет. Сопровождавший Ника и Джуди охранник показал камеру: — Сюда. Подождав, пока Ник не окажется внутри, тигр прикрыл дверь камеры, после чего ушел по коридору в сторону выхода. Джуди, оставшаяся снаружи, взялась за прутья решетки и посмотрела на лиса грустным взглядом: — Та история, что мне рассказал начальник, одновременно вызывает страх и грусть за вас и вашу судьбу, мистер Уайлд. Отцепившись от прутьев, крольчиха произнесла обычным голосом: — Обустраивайтесь, мистер лис. После этого Джуди ушла туда же, где буквально с десяток секунд назад исчез тигр-охранник. Освободившись от пиджака и шляпы, свалив их прямо на стол, Ник задвинул чемодан с реквизитом под нары и лег на матрас, оставшись лишь в штанах и рубашке. Его мысли занимала лишь Аннета. Нику оставалось надеяться, что будет найден способ защитить лисичку от возможного нападения со стороны мафии. Вздохнув, лис повернулся набок, уткнувшись носом в стену, и задремал.