Чёрно-белое

Большой город поначалу пугает робких юношей и девушек, приехавших из родных мест, значительно меньше масштабом. Особенно, если ты приехал из городка, где дай бог наберётся пара десятков тысяч человек, в многомиллионную столицу — тогда, как пещерный человек, смотришь во все глаза и думаешь, что попал в другой мир, не иначе. Вот всегда был знакомый и привычный автобус. Два маршрута от вокзала до вокзала и пара десятков маленьких частных рейсов по небольшим улочкам. Тут, в большом городе тоже вроде как автобусы, но такие разные и совершенно не похожие на застрявшие в прошлом коробообразные машины. Увидишь такой новенький и блестящий двухэтажный автобус, удивишься, засмотришься ненароком — а мимо тебя по улице пролетят люди на электросамокатах, взятых в аренду велосипедах, всевозможных скутерах. А ведь есть ещё разнообразные пригородные поезда, электрички, трамваи, метро! Всё гудит электричеством, грохочет на подъезде монотонно. Словом, жуть как интересно. Соваться во что-то совершенно неизведанное страшно. Иккинг помнит, как свою первую поездку на метро провёл, крепко вцепившись в старенький смартфон, где на экране с тоненькой трещиной мигало приложение метро с построенным маршрутом. Дорога была прямая, даже без пересадок. Запомнить, где выходить, было нетрудно: название станции, как мантра, прокручивалось в голове. Но непонятное волнение распирало изнутри грудь. Иккинг гипнотизировал экран разряжающегося телефона и считал минуты. Наивный осторожный первокурсник. Сейчас он ориентируется в метро даже с закрытыми глазами. И это даже не преувеличение: на третьем курсе он возвращался из университетской библиотеки за полночь, едва-едва успевая на последний поезд, и ехал до дома, дремая с приоткрытыми глазами. А ему, между прочим, нужно было дважды пересаживаться. Цирк был. Чистой воды. Только поначалу было страшно. Потом же стало очень интересно. Даже вовсе — удобно. Тогда и дни полетели с такой же скоростью, что гоночные болиды на трассе. Сама по себе хитромудрая махина столицы ничем тем не уступала. Тысяча событий, тысяча тысяч новых лиц ежедневно — успевай узнать. Забылись два маршрута от вокзала до вокзала, сколько стоил хлеб в пекарне на углу, имена и лица знакомых. Иккингу не было грустно от этого, ведь «жизнь дана не для воспоминаний». Да и зачем ему помнить, как звали дворовую девчонку, с которой он в восемь лет гонял на велосипеде и разбивал коленки в кровь? Когда тут намечается большой квартирник, поход в кино, выезд на природу с палатками, выставка собак, в конце концов. А ещё сдача контрольного задания по биохимии, защита диплома, выпуск, поиск нового жилья, бесконечные вереницы собеседований и встречи, встречи, встречи с множеством друзей за чашкой чая или кофе. Жить в большом городе Иккингу порой бывает страшновато, но весело. И ему это более чем нравится. В Бьёрке он бы не пережил, не увидел и четверти того, с чем столкнулся за четыре года в столице. В Бьёрке он чувствовал себя, словно небрежно пришитая на видном месте заплата, которая вовсе не нужна. А теперь он будто её отпорол и смог выбросить. Иккингу нравится это. В том, что он иногда скучает по раздолбанному автобусу; по велосипеду, из которого вырос ещё в шестом классе; по кренделькам из той пекарни на углу; по небу, которое почему-то казалось выше, чем здесь — об этом Иккинг не признается вслух никогда. Как бы он не старался разорвать связи, он навсегда соединён с Бьёрком. Пока едва заметными седыми нитками в ржавой гриве волос.