Ведь дороже злата он

      Они решили проверить запасы, перекусить и выдвигаться после полудня. Русалка, которая надежно была закреплена в трюме, не мозолила глаза, поэтому он спокойно мог выходить из своей каюты, не придумывая глупые отмазки. Капитан Лето забоялся русалки? Капитанскую шляпу с его головы быстро же снимут, хорошо еще, если не выкинут его самого в море.       Ему пришлось, скрепя зубами, разговаривать с тем самым офицером, который вчера загнал нож Гарольду в горло. Обсуждать с ним обратный путь, саму процедуру и то, что так просто он русалку не отдаст. Не на той территории вы оказались, старший офицер, чтобы чем-то командовать. Служивый это понимал, так что лишь еле заметно усмехался, выслушивая капитана. Люди Короны и пираты никогда вместе не работали, а тут такое… Хотелось верить, что у этих троих выживших «с честью» все в порядке, и он не проснется в своей каюте с ружьем, приставленным к виску.       Русалку кто-то постоянно охранял: был рядом, чтобы помочь или позвать на помощь, чтобы следить и докладывать. Немногие отваживались вообще поднимать взгляд на юную девушку. С поступлением свежего воздуха ей стало немного лучше, но губы все равно были сухими и какими-то серыми. Она скучала по морю и по тем, кто её окружал. Возможно, она совсем еще маленькая, зачем-то думал Лето, для своих-то сородичей. Ни он, ни доктор Эрлд не знали, как именно живут русалки, а с молчащей и не понимающей их язык девушкой это было выяснить тяжело. Возможно, она только-только начала активно подплывать к таким островам, не догадываясь о возможных ловушках и опасных людях, которые поджидали её на каждом шагу.       «Не все ли равно тебе?».       Безумное хвостатое создание даже при том, что он её не видел, не хотело уходить из его мыслей. Во всем этом Джаред винил какую-то магию, дурноту острова, что еще не вышла из его головы, обвиняющий взгляд самой русалки. Это все она так на него влияла. Просто пойми это и перестань обдумывать каждый свой шаг, возвращаться к тому моменту, как ты впервые до неё дотронулся и как жалостливо на тебя смотрели серо-зеленые глаза.       Через несколько часов остров, некогда казавшийся огромным, превратился в небольшой клочок земли. Эрлд, в последнее время бурчащий что-то себе под нос, потирал от счастья руки и приговаривал, как им тут всем повезло. С первой ночи, с первой попытки. Хмуро оглядывая ученого, Лето в итоге решил его игнорировать, не разделяя подобной радости.       Чертова русалка. Как она могла так повлиять на его голову? Он никогда не отличался особой жалостью. И уж точно не стал бы раздумывать в том случае, если на кону стояли жизнь и свобода брата. Естественно Шеннон был ему дороже какой-то там непонятной рыбы, с которой Бенджамин, вызвавшись караулить следующим, словно бы нашел общий «язык». Эрлд спихнул это все на возраст юного пирата и на то, что русалка таким образом надеялась выбраться из пут. Вызвать жалость у самого молодого члена команды, чтобы заставить его сделать что-то, разработать план, чтобы как-то освободить себя.       Лето, слышавший этот разговор и видевший довольную улыбку на лице мальчугана, которому было точно больше двадцати, внезапно почувствовал… это было чересчур. Нет, в этом всем определенно замешано что-то, что он контролировать не в силах. Его мозг просто не смог бы позволить себе привязаться к русалке. Из-за чего? Из-за красивого хвоста? Или из-за того, что своими красными щеками и смущенным взглядом засранка заставляла его испытывать совершенно не те чувства, которые должен испытывать пират, заполучивший такой трофей в свои руки?       Лето чувствовал ревность. Нелепое и странное ощущение, будто бы огромный дикобраз, поселилось у него внутри грудной клетки. Наверняка эта светловолосая прохвостка прекрасно знала, как он себя чувствует. Может быть, даже управляла им. В этом и была её сила? Её необыкновенный магический дар?       Наверное, по тому, как часто к нему обращались окружающие, по тому, как он слегка отличался от собравшихся и каким голосом говорил, она поняла, что он занимает на корабле не последнее место. Или же просто понимала человеческий язык, сама умела разговаривать, но виду не подавала. Маленькая умная засранка. Если бы он вызвался навестить русалку вместо кого-то из своей команды, на него определенно бы посыпались удивленные взгляды. Мало кто хотел сидеть рядом с необычным существом, все наоборот сторонились своей очереди и своего «дежурства», в то время как грудь Джареда распирало от желания узнать, как на него это нечто посмотрит уже сейчас. Будет ли прикидываться святой и невинной маленькой девочкой или же снова вцепится в него своими огромными глазами, подмечая каждое движение странного мужчины.       После половины дня, проведенного неподалеку от неё, Джаред был готов признать свою догадку: мужчин она еще не встречала. Или же встречала, но никогда не общалась так близко. До неё никогда никто так не дотрагивался, тем более непонятные и чужие ей люди. А тот взгляд, на который обратил внимание даже мистер Барнс, она использовала специально. Если бы не желание поскорее увидеть старшего брата и забыть эту странную экспедицию, как дурной сон, он бы подумал, как эту чертовку можно вывести на чистую воду. Доктор Эрлд, подозревающий подобное, призвал всех не вести серьезных разговоров в присутствии морского существа. Он еще раз напомнил им, что перед ними — практически человек. Схваченная девушка, которая в такой ситуации была способна на невероятные поступки. Если она каким-то образом умела менять свою форму, то им приходилось еще тяжелее. Она могла подловить нужный момент, чтобы убрать свой хвост, изменить их на две маленькие человеческие ножки, а потом уже напасть на своего надзирателя. Ей всего лишь надо было выбраться из трюма, всего лишь сделать прыжок в воду.       Несколько минут, и они могли бы никогда её не увидеть. Услышав данное предупреждение, Джаред, на свое удивление, почувствовал негодование, смешанное с чувством свободы. Он посмотрел на трюм, туда, где томилась «невинное» создание. Она словно слышала каждое слово, знала мысли капитана Лето, скрывая гамму своих чувств под испуганным взглядом. Все разы, что он видел её, девушка либо была испугана, либо опускала голову и смотрела на свой хвост. Разглядывала землю или собственную стеклянную камеру. Он вообще не знал, умеет ли она улыбаться.       Еще минут двадцать, и солнце бы скрылось за горизонтом. Непонятно откуда, словно в одно мгновение, на судно набросился сильный ветер, вынуждая быстро скорректировать курс. Доктор Эрлд, закрыв свой чемоданчик, потопал в отведенную ему каюту, в то время как три офицера переглянулись, смотря то на Джареда, раздающего команды, то на пиратов, исполняющих их. Ветер накрыл их буквально на секунду, появившись из неоткуда.       Команда отреагировала так, будто бы ничего опасного не произошло. Ничего необычного. Бывает иногда: это море, они живут в нем, оно непредсказуемое и может проверять на прочность время от времени.       Но никто из них не был готов к тому, что случилось уже спустя минут пятнадцать, когда над горизонтом осталась лишь полоска от уходящего солнца. Невероятной силы гром. Дождь, перерастающий в сильный ливень, который мешал смотреть вперед и видеть даже собеседника, находящегося неподалеку. Джаред, как ни старался, не смог остановить медленно охватывающую корабль панику. Мистер Барнс помогал ему, всегда оказываясь неподалеку, практически рядом, словно еще один отец, которого в жизни Джареда никогда не было. Черты матери постепенно уносились из его памяти, будто бы смываемые подобным ливнем — с годами он помнил её лицо все хуже и хуже. У него были лишь брат, команда и корабль.       — Держать курс! — прогремел крик Барнса, и пираты, словно очнувшиеся от короткой спячки, вновь забегали туда-сюда. Джаред прекрасно знал, что некоторые капитаны уходили в таких случаях в собственные каюты, полагаясь на своих помощников. Некоторые оставались, но превращались в немых наблюдателей, которые стояли изваяниями и ничем не помогали собственной команде.       Капитан Лето принадлежал к третьему типу капитанов, которые не проводили линии между собой и своими людьми. Он помогал Гаррету, помогал раненному сиреной Шону, помогал Терри удержать штурвал, когда ливень заливал глаза и не давал возможности видеть четко.       Последний раз они встречались с подобным несколько месяцев назад. Ужасная непогода застала их около берегов Сицилии и чуть не утянула к Османской империи, и тогда силами одного морского божества они сумели переждать этот кошмар. Сейчас же он будто вновь и вновь повторялся. Капли, мешающие глазам видеть, казались солеными, отчего восстановить зрение было практически невозможно.       — Капитан! Капитан! — его плеча коснулась по-юношески небольшая рука Бенджамина с цепкими длинными пальцами. Малец был полностью мокрым и щурился, чтобы увидеть хотя бы что-то перед собой. — Кто остался с ней? С русалкой?       Лето нахмурился, не сразу понимая, о чем говорил мальчишка, но… Точно. Черт. Эта хвостатая тварь легко могла скрыться от них прямо в этот момент. Они, ослепленные ливнем и соленой водой, что иногда оказывалась на палубе корабля из-за огромных волн, в попытках удержать корабль, позабывали о главной ценности, которую удалось добыть. Джаред, постоянно поглядывающий на закрытый трюм, убеждал себя до этого, что русалка находится под охраной.       — Должен был… — кричит мужчина, пытаясь перекричать бурю. Когда волны берут передышку, справа от себя Лето видит одного из старших офицеров. Человек, лишивший жизни Гарольда, прищурившись, пытается рассмотреть что-то перед собой, испытывая точно такие же трудности, как и все пираты. — Была очередь Даррена.       Бенджамин, выждав несколько спокойных секунд, бежит к трюму и хватается за металлическую сетку. Джаред и старший офицер бросаются за ним, на несколько мгновений словно подлетая в воздух. Море беснуется, а команда «Тёмного Скорпиона» еле справляется с тем, что происходит. Капитан корабля и королевский офицер быстро спрыгивают вниз, не тратя много времени на лестницу.       И теперь Лето понимает, из-за чего его грудь то и дело сжимало из-за страха.       Он не должен бояться моря и бури: он живет в подобных условиях около тридцати лет. Он — пират. Более того, он — один из капитанов. Он не боится непогоды и тяжелых условий, его сердце не сжимается, когда на судно внезапно обрушивается ветер.       Все это случилось из-за неё.       Даррен держит её за шею, пока девушка еле-еле хватает воздух сухими губами. На её хвосте с тысячей блестящих и переливающихся чешуек он видит кровь. Достаточно много крови. Будто бы кто-то, не жалея сил, хватал её лапами, вгоняя когти внутрь, и тащил на себя. Даррен действует заодно с другим офицером королевского полка, что стоит к ним спиной, крепко держа в руке кинжал. Им двоим не удалось разорвать цепь, поэтому они решили вытащить русалку вот таким образом.       — МакФаррен! — рявкает старший офицер, доставая длинный тесак из ножен. Бледнолицый и темноволосый мужчина, лет тридцати пяти, со странными пятнами по одну сторону лица, почти оборачивается на зов, но лишь стискивает рукоятку кинжала. — Убрать оружие и быстро встать! Именем Короля, я приказываю…       — Вы знаете! — начинает пищать мужчина в ответ. Руки его еле заметно трясутся. Джаред, рассчитывая расстояние от себя до МакФаррена, незаметно хватается за свой палаш рукой. Прохладная рукоятка напоминает, что за жизнь русалки обещана жизнь его брата. — Вы знаете, что это случилось из-за неё, сэр! Она не даст нам уйти! Она убьет нас!       — Она тянет нас на дно, к своим сородичам. Или это её сородичи требуют её возвращения, — шипит куда более храбрый Даррен. Твою же мать, он тебя еще и нормальным считал, идиот ты эдакий.       — МакФаррен, тебе приказано отойти от девушки подальше. Убери оружие и подчиняйся приказам.       Растерявшийся Бенджамин, смотрящий то на своего капитана, то на офицера, поворачивает голову к русалке и в немом шоке открывает рот. Старший офицер делает осторожный шаг вперед, не желая пугать преступников. Русалка еле-еле дышит, с мертвенно-бледным лицом и закатывающимися глазами, заставляет Джареда почувствовать, будто бы его тоже душат в этот самый момент, несмотря на то, что он может дышать.       Он ведь действительно может…       МакФаррен, заметивший передвижение старшего офицера, замахивается кинжалом, чтобы вогнать его прямо в середину хвоста. Это словно распороть мышцы на ноге у человека, изрезать их, заставляя чувствовать невероятную боль.       — Мы все из-за неё!..       Тесак офицера оказывается прямо в голове Даррена, выходя из затылка, из-за чего по острому лезвию моментально начинает литься горячая кровь. Палаш капитана Лето оказывается у МакФаррена в шее, а острие на несколько дюймов выходит изо рта уже покойника. По пиратским законам было запрещено убивать члена своей команды без справедливого суда на своем же судне. Особенно капитану.       Джаред тянет на себя палаш, не обращая внимание на то, что лезвие обагрено кровью, отталкивает умирающего офицера в сторону, сразу же смотря на хвост русалки. Из него не торчит острый кинжал, тем не менее, вместо этого некоторые чешуйки разрезаны, и из-под них идет темная кровь. Русалка, которую по пояс вытащили из её стеклянной клетки, касается головой нижней стенки своей камеры и…       — Помогите сорвать цепь, — быстро командует Лето, игнорируя то, что старший офицер не привык слышать такой повелительный тон от какого-то там пирата. Бенджамин изо всех сил пытается приподнять стеклянную крышку, в то время как взрослый мужчина сбивает массивную цепь, а Джаред тянется к девушке. Лишь спустя минуты три им удается это сделать, и лишь тогда Лето, ощущая странную тупую боль, расползающуюся по всему телу, берет девушку на руки, поднимает её голову из воды, затаскивает её обратно в сосуд, видя, сколько чешуи остается на краю клетки. Когда Даррен и МакФаррен тащили русалку, они не обращали внимания на то, что она цепляется за холодный островатый металл чешуйками хвоста.       Какого-то черта он прижимает её к себе, будто бы это — обычная девушка, попавшая в беду. Вода сразу же окрашивается малиновым — ран на переливающемся хвосте волшебного существа очень и очень много. Русалка словно отмирает, открывает глаза и сталкивается с его взглядом, начинает беззвучно плакать. Она не скулит и не стонет, не кричит от сильной боли, она просто смотрит на Джареда и чувствует, как чистые горячие слезы бегут по её щекам. На шее девушки Лето видит следы чужих рук: бедняжку чуть не задушили.       И в такой момент, когда она, вероятно, могла бы попытаться вырваться, раскидать их троих вокруг и кое-как залезть наверх по ступенькам, она не прекращает плакать и наблюдать за его реакцией. Она никогда не видела таких больших синих глаз у человека. Никогда, сколько бы их не встречала в своей жизни. Мужчина, держащий сейчас её на своих руках, старается не задеть раны, из которых идет кровь, окрашивая воду в бордовый цвет. Он укрыл её плечи какой-то одеждой, когда её поймали, когда ей было холодно и страшно.       А теперь ей очень больно. Она еле-еле дышит, еле восстанавливает дыхание, но каким-то образом слышит, как громко стучит сердце в мужской груди. Она не видела таких людей — хотя, может быть, она видела слишком мало людей, чтобы говорить о таком. Этот мужчина не держит её на вытянутых руках, а наоборот прижимает к себе, даже пытается вытереть её постыдные слезы, которые она решила никогда не показывать этим жестоким существам. Но они трое — тот, кто держит её на руках, мальчик, который решил рассказать ей пару историй и улыбался, и тот мужчина, стоящий неподалеку — они не желают ей зла. Не сейчас.