Ведь дороже злата он

      Он засыпает с трудом. Закрывает глаза, и видит её: ту, что наверняка до сих пор смотрит на него, или же продолжает разглядывать свой израненный хвост. Попробуйте заснуть, когда… когда такое создание находится рядом с вами, а ваше тело настолько безумно. У него на самом деле будто бы срывает какую-то часть головы из-за происходящего. Мужчина то задерживает дыхание, то дышит нормально и спокойно, надеясь, что вот-вот уснет. Чертова… русалка. Джареду даже не надо было открывать глаз и приподниматься, вставать с кровати, чтобы узнать, смотрит ли она в его сторону.       Конечно смотрит. Он понимал это как-то странно, словно отдельной частью своего разума. В котором теперь жила русалка. Точнее, даже не так: который она отравляла изо всех сил своим свинцовым и испуганным взглядом серебряных глаз. Они были даже не серые, а серебряные, особенно сейчас, ночью. Мужчина пытался загнать куда подальше разыгравшееся сознание, раздавить его в корне, убить саму мысль, убрать её из своего организма. Это не девушка, Джаред. Это даже не человек. Это товар в обмен на жизнь твоего брата, который, возможно, сейчас терпит пытки, что придумали для него тюремщики. Они просто сказали, что не будут его убивать, но не трогать же не обещали. Ты сделаешь свою часть сделки, поторгуешься, поугрожаешь, они сделают свою часть. В любом случае, здоровьем и жизнью русалки они рисковать не захотят, да и…       Джаред просто представил себе это: он стоит рядом с её стеклянной клеткой и держит кинжал около горла девушки. Именно той, к чьей щеке и губам только что прикасался. Именно той, которую прижимал к себе, пытаясь привести в чувство, смотря на окровавленный хвост и надеясь, что сама морская красавица жива. Сможешь ты так, Лето? Пойти против собственных же желаний?       Хотя, причем тут это? С подобными желаниями он может побороться. Это всего лишь глупые желания тела, которое было неспособно контролировать себя. Когда он, наконец, приведет свою безумную голову в порядок и увидит брата, ему будет не до шуток. Тогда зачем ты захотел знать её имя, Джаред? Зачем? Для чего? Для того, чтобы она поняла еще раз, насколько сволочными бывают люди? Будешь смотреть ей в те самые глаза, когда приставишь кинжал к артерии или к сердцу? Вспомнишь ли о груди, о которой все это время думал и которую так бесстыдно разглядывал, пользуясь незнанием существа?       Ему не стыдно. Он не был смущен. Все эти глупые и странные чувства передались ему от неё. Это она была смущена, она думала и не понимала, чего от неё хотят, она боялась, а он не стыдился своего естественного желания. Но она же не предлагала себя тебе, Лето. Она просто… она не знала.       А, может, чтобы вообще выделиться и напугать её до смерти, внезапно начнешь душить девушку, требуя освободить брата? Будешь делать ей больно, портить её, чтобы богатым и властолюбивым коллекционерам достался товар плохого качества из-за того, что они отказываются выполнять его условия? Наверное, когда он засыпает, за плотными окнами около четырех утра. Примерно в пять начинает вставать солнце, поднимаясь и поднимаясь, пугая темноту и заставляя её прятаться в тени высоких деревьев и огромных кустов где-то на твердой земле.       Марго морщится, Марго сонливо хлопает глазами, но не может уснуть из-за боли. Наверное, её раны слишком глубокие или просто хвост впервые реагирует так на подобное обращение. Она морщится, сжимается, опускается в воду по ключицы — так становится еще больнее. Девушка хмурится и случайно касается пальцами своих губ. Останавливается, вспоминая, как-то же самое делал капитан. Как он сказал, что её имя очень красивое и оно подходит под её красные щеки, видимо, намекая на то, что она слишком часто стесняется.       Но… а как она могла вести себя иначе под его взглядом? Это было чересчур. Правда. За последние несколько часов она пережила так много нового, но это «новое» ей совершенно не нравилось. Оно пугало и заставляло сжиматься. Оно вызывало воспоминания о доме и… сестрах. Они не увидели её, навряд ли увидят её когда-нибудь вообще. Теперь она должна была существовать одна, начиная бороться, чего делать почти не умела. Зачем русалке бороться? Она лучше поплавает в воде, куда проникают теплые лучи солнца, приплывет к камню и спрячется за ним, разыгрывая подругу. Девушка любила подобные развлечения.       Она еле слышно шипит и сразу же смотрит на Джареда. Ничего.       Хочется сжаться, превратиться в один большой комок и навсегда покинуть этот мир, преимущественно из-за боли, что разъедает её хвост. Марго хмурится, хмурится, но потом внезапно…       О, Господи, нет-нет-нет. Почему именно сейчас? Что она такого подумала вновь? Может быть, что боль таким образом пройдет?       Разноцветный хвост словно на глазах растворяется, рассыпается, открывая её взору небольшие, вовсе не длинные от ушей и до пола две аккуратные маленькие ноги с мягкими ступнями. Она пыталась научиться нормально бегать — ходить умела еще с детства, но вот с бегом были… определенные проблемы, наверное. Конечности цеплялись друг о дружку, девушка благополучно летела на землю, больно ударяясь ладошками или локтями.       Но… нет, нет, назад. Он не должен этого видеть. Только не этот человек, только не эти люди. Им об этом знать запрещено, хотя они, наслушавшись и насмотревшись издалека, медленно догадывались. Марго знала, что когда она с ногами, с этими двумя несуразными… палочками, то её могут посчитать за человека. Люди делают больно друг другу, убивают друг друга просто так, возводят себе тысячу богов и поклоняются им. Ищут богов на земле.       Но настоящий Бог, единственный, Морской, на такое отношение к себе лишь усмехался. Они просто не знали и не видели полной картины. Они, по сути, вообще ничего не знали, эти жестокие и ненормальные люди. Почему тогда, когда она почувствовала разрастающееся в животе тепло, её разум вспомнил об этих палочках и представил именно их вместо красивого цветного хвоста? Небольшие, чем-то похожие на руки, её ноги были намного короче хвоста.       И сейчас они представляли собой кучу кровавых подтеков на бледной коже, царапин, глубоких порезов и… а-ай, нет, это очень больно. Это больно, но, все же, немного терпимее, чем с хвостом. С ногами Марго чувствует себя неудобно — то ли из-за близости человека, то ли просто по привычке. Ей страшно, она все время поглядывает туда, на место, где отдыхает этот мужчина. Необычный мужчина. Она еще не поняла, что конкретно ему от неё нужно — то он смотрит так, будто бы вот-вот возьмет и откусит от неё кусочек, то так, будто бы ненавидит её всей душой, то так, будто бы вместо неё видел кого-то другого. В особом восторге от её близости он не был, что казалось взаимным.       Марго скучала по дому, скучала по сестрам и по морским животным, с которыми было так весело проводить время. Огромные и маленькие черепахи, плавающие вокруг, стаи блестящих рыб, большие скаты, что иногда напоминали ей вот эти вот людские вещи, что ни с того ни с сего оказывались в море и медленно опускались на дно океана или моря. Девушка любила теплое Средиземное море, но вода там была слишком соленой, и даже зрение русалки к такому привыкало с трудом. Она плавала туда редко, возможно, побывала три раза. За всю жизнь. Теперь они заберут её у дома, у моря, и она больше никогда не вернется.       Капитан ровно дышит и вдруг снова переворачивается на спину, а ткань спускается по его телу до пояса. У Марго в том месте начинался хвост, а у капитана была загорелая рельефная кожа. Русалка, к своему очередному стыду, понимала, что находила обыкновенное тело обыкновенного человека красивым. И что мужчины, о которых ей рассказывали так много страшного, не углубляясь в подробности, вовсе не такие… по крайней мере, не все. Ей хотелось верить, что при всех своих чувствах — гневе, подчас ярости — этот человек не даст её в обиду. И что он на самом деле держит слово. Она хотела проверить, насколько ему можно доверять — он сказал ей, что не расскажет никому о том, что она умеет разговаривать.       Существо съежилось, когда указательный палец коснулся раны под водой. Жидкость сразу же стала окрашиваться в еле заметный розоватый цвет. Девушка съежилась и замерла, надеясь, что кровь не будет течь слишком сильно, и что к пробуждению человека она вернет назад свою прежнюю форму. Каким-то чудом, но вернет, пусть в это и верилось с трудом. Она как-то пробовала плавать с этими двумя палочками вместо хвоста, так чуть не пошла на дно. Ей рассказывали, что ногами надо шевелить иначе, чем она привыкла шевелить хвостом, держась на плаву, но у Марго этого не получалось.       Бесполезная глупая русалка. О, как она была зла на себя в тот момент. Хотелось соответствовать всем требованиям своих сестер, хотелось быть способной и уметь делать многое, а не только вилять хвостом из стороны в сторону. И если она раньше завидовала своим сестрам насчет их красивого цвета хвоста, то теперь все было кардинально наоборот. Зельда говорила ей, что она — потомок королевских кровей. И что такие разноцветные чешуйки дорогого стоят — может, именно поэтому люди забрали её?       В какой-то момент капитан начинает учащенно дышать, а она не понимает, что это может значить. Думает, что он вот-вот проснется, жмурится в слепом отчаянии вернуть себе первоначальную форму. Не получается, словно проклятье какое-то. На двух светлых палочках, под которыми чувствуются сильные мышцы, куча синяков и ран. Да и сзади, на том месте, где её чешуя скошена, будто бы русалку решили почистить на манер рыбы перед тем, как пожарить — там тоже болит, но опять же, почему-то в этом облике все переносится куда легче.       И ей хочется теплой воды. Она здесь мерзнет. И при одной мысли о том, что она попросит об этом мужчину, её щеки вновь начинают… какая же ты глупая, Марго. Хвалилась своим хвостом, когда надо было слушать старших и относиться ко всему с подозрением, не верить так сильно в окружающий мир. Тебя же предупреждали, что он опасен. Что не все состоит из теплого моря, маленьких рыбок, солнца и островов, где ты можешь понежиться. Ты с самого рождения будто бы плыла в руки к завоевателям, к поработителям, и наконец попалась. Глупенькая русалка. И тебе не стыдно за свое поведение?       Девушка кожей чувствует, как за этими стенами поднимается солнце. Море вновь оживает, вот только вот без неё, а бесчисленное количество успокаивающих шепотов в её голове, которые она не могла разобрать с самого рождения — все это становится тише и тише. Это шепот русалок, слова, наложенные друг на дружку, которые девушка не совсем понимает. Вернее, совсем не понимает. Но раньше он дарил уверенность, а сейчас становится все слабее и слабее. Она покидает свой дом. Наверное, в этой части моря она даже не плавала никогда…       Марго взволнованно дышит, чувствуя напряжение в грудной клетке. Розоватые верхушки, до которых она не дотрагивается, даже побаливают. Действительно, лучше было бы обменяться строением тела с этим самым капитаном, потому что его мышцы нравятся ей куда больше, чем свои странные холмики, помещающиеся в её собственных ладонях. Но прикасаться было как-то… странно. Марго этого не делала. Это было ни к чему. Просто еще одна бесполезная «деталь» её тела.       Хвост возвращается только тогда, когда она, раз в шестидесятый, представляет, как он заменяет две человеческие ноги. Девушка морщится и чуть ли не пищит от боли. Хвост массивнее и намного больше двух человеческих ножек. Но ей, русалке, что провела с ним почти всю свою жизнь, он нравится сильнее. Через какое-то время встает и капитан, поначалу даже не поглядывая в её сторону. Она чувствует его отношение и желание не замечать его. Борьбу. Будто бы с самим собой… Он быстро набрасывает на тело рубашку, путаясь в завязках. Потом внезапно останавливается, смотрит в её сторону, подбирает какие-то тряпки и выходит в соседнюю комнату, что прикрывается небольшой дверью.       Как ей об этом попросить? Что сказать? Как начать?       «Извините, пожалуйста, мне нужна горячая вода?». За что просить прощения и быть такой учтивой, если он сам её запер? Ну, технически, не конкретно он, но тем не менее. Он сейчас приглядывает за тем, чтобы она никуда не убежала, не скрылась.       Пират вновь появляется в своей комнате: в темных штанах и светлой рубашке на завязках, в шляпе-треуголке, которая, наверное, свидетельствует об его статусе. Он окидывает русалку взглядом, но теперь в темных голубых глазах нет такого голода. Перед этим Марго намочила голову и разделила пряди волос, перекинув их вперед, как обычно делали все русалки. Чуть замерзшая грудь была теперь закрыта от чужих взглядов. Мужчина направляется к выходу из каюты, но вдруг останавливается рядом с её огромной балией. Марго нервничает, постоянно чувствуя, будто бы ноги появляются вновь и вновь, а лицо капитана меняется.       Ради чего она нужна им?       — Что ты будешь есть?       Вопрос застает её врасплох. Она думала, что он опять сейчас скажет что-то такое едкое и странное, но не поинтересуется у неё насчет еды. Что она будет есть?.. Ну, если честно, то она хочет водорослей. И Марго потупляет взгляд в пол, в то время как у неё чуть розовеют щеки. Она не знает, что именно едят люди.       — Я не…       — Ладно, сам посмотрю. Нужно еще что-нибудь?       Словно бы за то время, что он спал, мужчина решил обращаться к ней только по делу и только официально. Стоит сейчас, какой-то отстраненный и холодный, будто бы за одну ночь она ему уже надоела. Может быть, если продолжить вести себя так дальше, то он отпустит её? Позволит уплыть?       Ага, Марго, надейся.       — В… вода, — она даже не верит в то, что говорит это. Говорит с человеком. Он легко может выйти отсюда и сдать тебя, дуреха. — Холодно.       Капитан, которому не нужны дальнейшие обсуждения, коротко кивает головой и уходит. По всему помещению раздается странный щелкающий звук закрывающегося замка, но Марго не знает, что это.       Спустя какое-то время, когда она быстро убирает пальцы с нижней губы, переставая вспоминать о прикосновении мужчины, он возвращается с ведром, полным воды. Потихоньку вливать содержимое внутрь огромной «ванны», смешивать с тем, что уже имеется, чтобы Марго чувствовала себя удобнее. Как последний мальчик, он смотрит либо на пол, либо на свои руки, в то время как русалка свободно изучает его черты лица. Вот уже который раз.       Впервые русалка пробует на вкус человеческую кашу. Кривится, потому что вкус сильно отличается от того, к чему она так привыкла, но съедает половину тарелки, принесенной капитаном. Он стоит к ней спиной около стола с какими-то маленькими фигурками, то появляющихся, то исчезающих из-за того, что мужчина смахивает их руками. Она вдруг зачем-то представляет его реакцию на свои же ноги, появляющиеся вместо чешуек и хвоста. Интересно, как этот человек отреагирует на такое? Может быть, это именно то, что им и нужно? Узнать, умеют ли русалки ходить?       «Дурочка-русалка доверяла всем без разбора, а потом попала в сети. Дурочка доверяла всем, а потом её чуть не убили. В следующий раз ей свернут шею».       Девушка боится чутких ушей окружающих их людей, поэтому перестает разговаривать. На этом корабле, как она поняла, одни мужчины. Грубые и неотесанные мужланы, которые по ночам становятся добрее и прикасаются к твоей руке, лицу и губам. Почему они такие странные? Русалка закрывает глаза, начиная рвано дышать, чувствуя, как медленно ослабевает. Она не понимает, с чем это связано, но точно не с морем: она как раз находится в морской воде, она согрелась, ей стало лучше. Что же сейчас происходит с хвостом?       Марго поджимает губы и смотрит на некрасивые кровавые чешуйки. Даже прикасаться не хочется.       Больно.       В обед к ней приходит тот молодой мальчуган, немного похожий на неё. Наверное, они не сильно различаются в возрасте, решает Марго. Он говорит с ней о погоде, о ремонте судна и предлагает подумать о чем-то другом, например, о том, что как ей идея его чтения вслух. Мальчик даже не краснеет, убежденный, что русалка его не понимает. Он хватает какую-то из книг с полки, оглядываясь по сторонам, будто бы на месте преступления, берет темноватую книгу, присаживается не так далеко и открывает первую страницу.       «Сказки и легенды народов Англии и Шотландии». Русалка читает быстрее мальчишки, мысленно благодаря Зельду за то, что она в свое время настояла на необходимости уроков. Она не знает, что происходит там, снаружи этой комнаты, и где сейчас капитан. Она даже не может спросить.       Капитан напоминает ей маленького мальчика и сурового мужчину в одно и то же время. Она его не боится. Наверное, не боится… когда малец, Бенджамин, читает строчки о том, как губы главных героев соприкасаются, русалка чувствует покалывание в собственных руках. А он ведь дотронулся до её губы пальцем. Зачем?.. Чтобы убедиться, что у неё нет клыков?       Девушка словно не понимает обычных человеческих слов, поэтому просто хлопает глазами, слушая медленное чтение юного пирата, который только-только учится. Наверное, капитан послал его приглядывать за ней. Или же он пришел сам… Марго не знает. Шепоты в голове становятся все тише и тише, будто бы какой-то сигнал, зовущий её издалека, затихает, в то время как странные чувства поселяются у неё в грудине. Странные, противоположные и почти необъяснимые чувства.       Это от него. Русалка не понимает, что это означает, но сам пират, находясь недалеко около штурвала, вдруг чувствует сильное желание пойти и посмотреть на пойманное создание. Будто бы за ночь не насмотрелся. Будто бы еще не насмотришься. Прекрати, ненормальный. Ты пугаешь не её, ты пугаешь самого себя. Скорее всего, она какая-то русалка-ведьма, опутывающая тебя чарами с головы до ног. Так считать гораздо проще, чувствуя её непонимание, чувство неудобства и быстро затихающую на что-то надежду. Русалка все еще надеется выбраться наружу, а его теплая морская вода, принесенная утром, только усугубляет ситуацию. Джаред напрягает желваки и смотрит на профиль мистера Барнса.       Все нормально, он сможет. Это всего лишь русалка, к тому же, без оружия и без малейшего понятия о том, как действовать. Он же знает, как можно её провести. Русалка в обмен на брата. Не забывай, Лето. Русалка в обмен на брата.