Ведь дороже злата он

      У Гаррета прострелено левое плечо — пуля пошла на вылет, но рана кровоточит, а пират не обращает на неё никакого внимания. Они с Леоном успокаиваются только тогда, когда кажущийся изначально бесконечным поток людей короля сходит на «нет». Троица переглядывается и смотрит на бывший чистым пол, где лежат убитые офицеры. Кровь заполняет плиты под их ногами, окрашивает светлый серый в темно-красный. Глаза офицера, который некогда предлагал Джареду опустить оружие, до сих пор открыты, а на лице застыла гримаса смерти. Мужчина словно чего-то испугался перед тем, как сделал последний вдох.       У Лето в голове все прокручивается его голос, приказывающий теперь уже мертвому Джейкобу послушаться его. Голова лихорадочно метается от одного момента к другому, пока все не встает на свои места. Этот же мужчина говорил ему про то, что у них мало времени тогда, когда пираты все еще стояли за дверью. Дьявол. Гаррет играет желваками, но пересиливает боль в руке. Кровь расползается по рубашке, из-за чего рана кажется все больше и больше. Мужчина укрывается за стенкой, позволяя Леону подойти ближе к капитану. Джаред, у которого наконец-то есть свободная от стрельбы минута, спешит к незнакомой русалке.       Кончики темных волос испачкались в крови, губы серого цвета, как и вообще вся кожа. Девушка настолько холодная, что ему кажется, что она уже давно умерла. Казалось бы, если не слабое дыхание и трепещущие веки. Чертовы идиоты. Он почти уверен, что это существо ничего никому не сделало, но на её обескровленных руках он замечает несколько темноватых полосок. Леон быстро приходит в себя и помогает капитану, в то время как Лето снова осматривает стоящие на полу бутылки из прочного стекла. Запах крови разъедает что-то у него в носу, из-за чего хочется бежать из этой комнаты как можно скорее.       — Не двигайся, сволочь, — раздается голос Гаррета, а следом слышатся выстрелы. Кто-то обиженно хныкает, а потом начинает плакать на всю комнату.       — Осторожнее, — они не могут нормально ослабить цепи, поэтому Леон должен потащить русалку на себя, в то время как Джаред удерживает механизм, закрепляющий цепи. Темноволосую русалку пробирает крупная дрожь, кажется, что существо еле-еле глотает свой последний воздух. Леон, не желающий смотреть на Марго тогда, когда им по очереди надо было сторожить ценную находку, теперь тоже находится в своеобразной панике. Чешуйчатый хвост прибавляет девушке еще один её вес, поэтому мужчине тяжело удерживать русалку, но он все же делает это — с огромными испуганными глазами и почти не дыша. Леон не любит говорить, поэтому никто не знает истинной причины подобного отношения к маленькой русалочке, но теперь Джаред видит — пират попросту боится.       — Черт, — изрекает Гаррет, зажимая левое пробитое плечо и подходя к ним ближе. Пират не теряет бдительность и все еще следит за двоими мужчинами, расположившимися на полу комнаты — их они увидели первыми, когда попали в это помещение. Гаррет хлопает глазами и смотрит через приоткрытую дверь в коридор, перезаряжая пушку в своей руке. Ему тяжело это проделывать из-за раны.       И ведь действительно черт. Они кое-как вытаскивают русалку из плена и кладут прямо на пол. Леон находит небольшие куски чистой ткани — хватит, чтобы перевязать раны и остановить кровь, но Джареду кажется, что это не поможет. Ничего, дьявол, не поможет. У существа западают глаза, расслабляются руки: последние силы уходят из бедного организма. На долю секунды капитану Лето кажется, что перед ним лежит не незнакомая девушка, а светловолосая Марго — неестественно бледная, окоченевшая. Губы приобретают нечеловеческий синий оттенок. Русалка умирает медленнее, чем умирал бы человек.       — Нет-нет-нет, — он завязывает ткань на её руках еще сильнее. Они резали её как хотели: шрамы есть и на животе, на ребрах, на шее, на двух руках. Существо протерпело издевательства над собой достаточно долго. Вся эта кровь в банках, очевидно, из её тела. Они резали, забирали, и перевязывали раны, ждали, пока девушка будет чувствовать себя лучше, чтобы потом проделать подобное еще и еще раз. Шрамы находятся в правильных местах: так можно забрать как можно больше крови.       — Капитан…       — Помоги, быстро.       Джаред осторожно бьет девушку по щекам: ей нужно оставаться в сознании. Они спасут её и отпустят домой, ей только нужно оставаться в сознании. Марго говорила ему, что её раны заживают куда быстрее, чем у людей. Может, это распространяется и на кровь? Может, именно поэтому эти изверги и решили действовать по такой схеме: выкачивали как можно больше жидкости, позволяли русалке прийти в себя и повторяли снова. Опять и опять, пока способности организма к самозаживлению не иссякнут. Возможно, они и в этот раз сделали бы так, вот только… им помешали пираты.       — Это все бесполезно, — вдруг раздается незнакомый голос. Леон, у которого чуть ли не впервые в жизни начинают подрагивать руки, отстраняется и больше не может помогать своему капитану. Он смотрит направо, туда, где на животе лежит один из их пленников. — Поздно. Не успели.       — Закрой рот, — бормочет Лето в ответ и продолжает. У него получится. Он сможет. Мозг ожесточенно борется с видением того, что перед ним лежит Марго, что он вот-вот даст своей русалке умереть, поэтому мужчина не останавливается. В его голове что-то щелкает, когда, наплевав на всех вокруг, Джаред становится все резче и резче. Он прикасается к холодным губам русалки и вдыхает туда воздух: так делают будущим утопленникам, если успеют выловить их вовремя.       Ничего не помогает. Взгляд испуганной девочки, что отчаянно и из последних сил борется со смертью, перестает фокусироваться на предметах. Вроде бы, она делает последний вдох и окончательно расслабляется, смиряется и перестает бороться. Ей слишком тяжело. Она устала. Она больше не может с этим справляться. Но Джаред не обращает на это внимания, и продолжает добиваться своего. Эта русалка должна жить: даже если она и сделала что-то плохое, то таким количеством крови девушка все искупила. Это нечестно — пользоваться преимуществами перед столь непорочным и беззащитным существом, которое оказывается вне своей среды обитания. Лето шепчет, прочищает горло и говорит с русалкой, но она его не слышит.       Она просто смотрит в потолок, не моргает, не дышит, не подает никаких признаков жизни. Губы по цвету сливаются с её кожей, а кожа окончательно принимает сероватый оттенок.       Русалки больше нет.       Где-то вдалеке раздаются сразу несколько голосов: незнакомый мужской, какой-то сиплый и еле слышный, голос Гаррета и голос Леона. Джаред игнорирует абсолютно все, не отрывая взгляда от русалки. С огромным хвостом несколько минут ничего не происходит — он просто есть, чешуйки продолжают переливаться и озадачивать любого, что смотрит в сторону девушки. Капитан Лето вдыхает в легкие русалки ненужный воздух, надеясь, что произойдет чудо.       Давай же, девочка. Ты не можешь так просто уйти, просто не имеешь права. Они отпустят тебя домой, вынесут отсюда, только приди в себя.       — Капитан…       — Не сейчас!       — Капитан! — Леон старается докричаться до Джареда, оттащить его в сторону. Своими резкими движениями мужчина попросту калечит тело умершей русалки: сильно бьет по груди в желании запустить сердце, нажимает на нужные кости. Леон зовет еще несколько раз, но Джаред слишком занят, чтобы отвлекаться. Замереть его заставляет начинающий исчезать хвост. Чешуйки вдавливаются в кожу, сливаются, становятся единым целым, плавник убирается. Все происходит до тех пор, пока у девушки не образуются две тонкие и бледные ноги. Она не спешит моргать, вдыхать или просто закрывать глаза, продолжает лежать и вглядываться в потолок.       — Капитан, прекратите, — Гаррет касается его плеча, но тут же кривится от боли в своей ране. Леон, поджимая губы, быстро помогает своему другу. В нем силы куда больше, чем в раненном пирате. Джареда насилу оттаскивают от бездыханного тела обескровленной самой обыкновенной девушки. Она не сказала ему ни слова, лишь простонала от боли и захныкала, когда они вытаскивали её из цепей. Она, по сути, вообще не могла ничего сделать.       Ему нужно время, чтобы прийти в себя. Невидящими глазами Лето озирается по сторонам и поднимается на ноги, вытирая руку, испачканную в вязкой крови, о тряпку. Половину разговора он пропускает, а вместо сиплых низких голосов ему почему-то слышится высокий женский. Какая-то колыбельная, что-то… что-то странное. Он знает мотив странной песни, но не знает слов. Наверное, что-то из далекого детства, спетое матерью. Мужчина еще раз смотрит на бледную девушку, уставившуюся в потолок. Кажется, что вот-вот она перестанет придуриваться и встанет. Джаред закрывает глаза и пытается избавиться от ощущения того, что перед ним лежит Марго, которая перестала дышать и потеряла свой хвост. Марго, которая больше никогда не вдохнет нужный живым существам воздух.       До него долетают лишь обрывки слов, а они постепенно складываются в предложения и маленькую картинку. Он не слышал все с самого начала, но даже несмотря на это многое понял. Лето чувствует тошноту и сглатывает комок в горле. Костяшки пальцев касаются горячего лба, когда мужчина пытается прийти в себя, прислушиваясь к голосу еще одного горе-ученого. Леон направил на него дуло пушки и вынудил говорить, убеждая, что иначе отстрелит мужчине «кое-что нужное для жизни».       Оказывается, кровь русалок нужна им для лечебного раствора. Смешанная с парочкой растений с суши, она загустевает и превращается в кашу, которую наносят на смертельные раны и ждут, пока все заживет. Пока что у них, ученых, получается проделывать невероятно сложную работу — обеспечивать какую-то часть английских войск таким чудодейственным средством, убивая хвостатую девушку одну за другой. Испуганный человечек подтверждает мысли капитана Лето. Они на самом деле держат их до последнего, не убивая после первого раза. Слишком неэкономно. Его безумная голова зачем-то представляет Марго, подвешенную на этих цепях, и мужчина закрывает глаза. Для него это все… боже. Помнишь, Джаред, как ты шутил по поводу русалок и фей?       — Нам сказали, что скоро будет новая. Мы всего лишь… наши родные находятся в заточении. Мы ничего не можем сделать. Не надо, прошу, — выкладывает абсолютно все дрожащий незнакомец, поглядывая на дуло ружья, — вы всего лишь выполняли работу и не хотели никому вредить. Нас заставили. Мы ничего не делали.       — Охотно верю, — бормочет Леон и спускает курок. Человек, у которого в голове оказывается большая дырка, заваливается на пол, обрызгав кровью и кусочками разлетевшейся плоти все вокруг. Пират вовремя переводит дуло с одного врага на другого, замерзшего и смотрящего на то, как его старый друг лежит в луже собственной появляющейся крови. — Ну так что? Ты на очереди?       Теперь они узнают все, что необходимо. Испуганный мужчина выкладывает им все, даже план советника по привлечению союзников в Европе и про то, как именно советник хочет распорядиться прекрасным лекарством. Понятное дело, каждого лечить не будут. Достанется только избранным, а не непроходимым тупицам и негодяям. Да и сам Джаред оказывается вовсе не первым пиратом, поймавшим русалку, насколько они понимают из истории. Были и другие, но счастливчики либо сейчас кормят рыб, либо томятся в тюрьме. Слишком опасные люди, чтобы отпускать их просто так. Они могут открыть тайну с русалками врагам из других стран, могут посеять панику среди людей, рассказав, чем это занимается король и преданные ему люди.       Из дома невозможно увидеть то, что происходит на берегу: его правая часть будто бы специально завалена. Прежде, чем вернуться назад, мужчины подбирают оставленное оружие, перевязывают Гаррету руку, а Джаред очень долго смотрит на оставленную маленькую русалочку. Если бы не время, он бы вынес её отсюда. Похоронил, снова передал морю, как она, наверное, и хотела бы. Если бы не время, отчаянно кричащее им, что пора вернуться назад. Что с Барнсом и командой может быть что-то не так. Выходя из комнаты, Леон разворачивается, прицеливается и стреляет в оставшегося живого человека, что закрыл лицо руками и сжался в клубок. Второй ученый, что сидел и в страхе поглядывал на останки своего друга.       В этот раз дорога до корабля занимает меньше времени, но на определенном участке дороги за их спинами оказывается подкрепление, пришедшее из леса. В пиратов и их лошадей стреляют, пытаются сбить всадников насмерть: Джаред, Леон и Гаррет бьют коней по бокам все сильнее, из-за чего приходится мертвой хваткой цепляться в поводья. Они скачут быстро, ощущая, как неприветливый ветер бьет им по лицу.       Пуля капитана Лето попадает в нужную точку только с третьего раза. Лошадь одного из солдатов падает, заваливается прямо на мокрую землю, становясь подножкой для многих других. В некогда ровном строю врагов происходят большие потери: какие-то лошади не успевают отреагировать, поэтому летят вперед, какие-то вовремя останавливаются, но позволяют улететь вперед своим всадникам. С перевязанным плечом Гаррет стреляет в тех, кто быстро встают с земли и думают заручиться поддержкой скачущих следом, сесть за спиной основного наездника. Пират шипит от боли и касается гривы своей лошади лбом, но не выпускает поводья.       Капитан чувствует, как в его жилах разгорается пламя: оно присутствует с ним рядом всегда, когда он сталкивается с опасностью. Может быть, таким образом он просто чувствует жизнь, он не осознает этого, лишь успевает уводить лошадь в стороны и наклоняться, чтобы избежать пуль. Один раз удача изменяет ему, но пуля пролетает мимо, оставляя глубокую царапину на левой руке, разрезая китель и рубашку.       Чертовы вояки.       Поворот на берег оказывается как нельзя кстати: им троим появившиеся солдаты дышат прямо в затылок. Лето не узнает увиденное им меньше часа назад место.       Берег превратился в поле боя, на котором он совершенно не разбирается. Джаред видит Альваро, салютующего ему и протыкающего кого-то своим длинным клинком, видит Луиджину, что отбивается сразу от трех противников. Ориентироваться помогает только королевская форма, в которую облачены враги. Палаш, обагренный чужой кровью, вновь покидает ножны, и отрубает бегущему на хозяина солдату руку чуть ниже локтя. Громкий крик чуть не закладывает Джареду уши, но он быстро загоняет оружие прямо в горло калеке — тот захлебывается собственной кровью и падает спустя несколько секунд. Лето прорубает себе путь на корабль, уклоняясь от ударов и желая найти в этом сборище Барнса.       Он отражает пару атак, получает острым лезвием прямо по левой ладони — из раны течет кровь, но Джаред напрягает желваки и не реагирует на боль, что затуманивает рассудок. Совсем немного, и все будет нормально. Ему просто надо убедиться, что мистер Барнс жив, а Марго в безопасности. Рана на руке режет и мешает сосредоточиться. Внезапно пират чувствует, как ему перестает хватать воздуха — словно его снова душат. Мужчина хватается за горло, перестает следить за боем и чуть не лишается головы. Хмурый лекарь-пират, Карузо, кивает ему, вытаскивая свой клинок из груди еще одного солдата.       Кажется, что этому побоищу нет никакого конца. На вопрос о Барнсе Карузо отвечает, что видел его несколько минут назад на корабле, и Джареду приходится идти все дальше и дальше, пока он не становится прямо перед «Скорпионом».       И он перестает верить своим глазам.       Из открытой двери его каюты выбегает Марго: на двух ногах и без какой-либо тряпицы, что прикрывала бы её тело. Они находятся на расстоянии нескольких футов друг от друга, Джареду остается всего лишь пройти по небольшой дощечке и оказаться на судне. Оборачиваясь, девушка видит его и приоткрывает от удивления рот. Её глаза мечутся из стороны в сторону, в то время как пираты и прислужники короля, понимая, что что-то идет не так, начинают отрываться от сражения.       Он опоздал. Он снова безбожно опоздал.       Звук выстрела, ненадолго вырывающий из реальности — и на руке у русалки разрастается багровая рана, а сама девушка стонет и шипит от боли. Солдаты, отмерев, уже срываются со своих мест и бегут вперед, чтобы схватить ту, за кем они пришли, а у Джареда в голове вдруг отключаются все звуки. Пальцы правой руки обхватывают рану, Марго пачкается в своей же крови и судорожно дышит, вновь смотря на Джареда.       А потом она просто делает пару шагов назад, пока крупная дрожь охватывает тело, оступается и летит вниз, быстрее, чем кто-либо успевает схватить её. Небольшой участок воды окрашивается красным, когда Лето успевает подбежать к краю судна вслед за русалкой, попутно отбиваясь от атак. Девушка не поднимается на поверхность. Он даже не знает, жива ли она. Он вообще ничего не знает. Ему просто безумно больно, и эта боль заполняет разум — кажется, что пуля попала ему в руку вместе с Марго, которую он наверняка больше никогда не увидит.