Ведь дороже злата он

      Невероятное удивление на его лице сменяется странной решительностью. В то время как почти все со стороны Джареда растерянны, Томо смотрит себе за спину и вдруг делает шаг вперед, хватает старого друга за локоть и тащит на себя, в маленькую улочку, на которой они не будут видны возможным приближающимся врагам. Луиджина будто просыпается от странного сна и заводит руку, чтобы атаковать Томо.       Один из людей в черных одеждах вовремя блокирует атаку, и старый друг беспрепятственно идет туда, куда хочет, не останавливаясь и таща за собой Джареда. Что он хочет? Что вообще происходит? Младший Лето в абсолютнейшем шоке. Он не может поверить тому, что видит. Перед ним мертвый человек, человек, чье тело сожгли, потому что знали — пираты отдавали своих назад в море, когда могли. Душа пирата была не упокоенной, убитой, уничтоженной, когда его просто сжигали и предавали ветру. Он считал, что у этого человека нет могилы и его негде оплакивать. Он думал, что… он выпил непонятно сколько бутылок рома напару с Шенноном, вспоминая его.       И вот теперь, он… жив?       Силы к Лето возвращаются, и теперь уже он тянется рукой к небольшому острому кинжалу. Палаш не вытащить из ножен, противник слишком близко. Или же… очень хороший друг?       — Не валяй дурака, — Томо носком ботинка открывает дверь заброшенной таверны и заходит внутрь. Тут пыль, старая мебель, столы и стулья, но видно, что тут кто-то живет. Иногда, но живет. Джаред уже научился такому и знает, что именно нужно высматривать, чтобы понять. — Я не для того оставался в живых, чтобы ты меня потом зарезал.       Глаза раскрываются еще сильнее от удивления. Лето старается отстраниться, чтобы взглянуть на лицо мужчины и еще раз убедиться. Правильно ли работают его глаза? Может, это мастерски построенная ловушка?       Удивительно как, но люди в черных накидках, в черных масках и черных бриджах с подвязками буквально вынуждают бывалых пиратов сдаться. Хотя, тут нет ничего удивительного, если вспомнить команду Томо и людей, которых он к себе взял. Чуть ли не первые мастера боя, как ближнего, рукопашного, так и боя с использованием оружия. Все знали, как стрелять точно на поражение, все знали, как отражать атаки. Помнишь ли ты, сколько сам Томо клал тебя на лопатки, мой дорогой друг?       — Томо?       — За все эти годы ты подрастерял почти половину своей блестящей и всегда работающей интуиции, брат.       Он и Шеннон звали так Томо. Брат. Он и был, по сути, братом — всегда находился поблизости, помогал, вытаскивал из беды и зашивал смертельные раны. Когда старший Лето стал бледным из-за потери крови, когда получил огромную дыру в плече от вражеской пули, именно Томо оказался рядом и помог. Сколько они тогда знали друг друга? Лет пять?       — Ты же…       «Умер», хотел сказать Джаред. Тебя убили, а они с Шенноном не успели: пришлось стоять и смотреть издалека, как на твою голову надевали черный мешок, как довольны были люди короля, когда все свершилось. Довольно странная фраза, Лето, особенно для такого момента. Де Бенильо недовольно оглядывается по сторонам, очевидно, уже продумывая план того, как можно обезглавить идиотов, держащих оружие около его шеи. Бертоллучи сильно выделяется на общем фоне. Высокий, бледный и остроносый. У Джины из рук успевают вырвать оружие, и лезвие оставляет неглубокую царапину на её руке.       — Божественное исцеление. Никто не верит в такое, но… это произошло, — Томо довольно улыбается и смотрит на закрытые масками лица своих людей. — Мы поговорим об этом, когда выйдем из города. Сейчас тут рыскают гвардейцы, черт с ними со всеми. Вам на северо-восток?       Альваро закусывает губу, а потом, терпя испытывающие взгляды, направленные в его сторону, утвердительно кивает. Их проводник. Святой итальянец.       — Отлично, мы вас проводим. Переждем тут немного, пока очередной отряд пройдет по этой улице. У них все строго по расписанию, мать его так. Совсем уже жить не дают.       Приходится привести дыхание в порядок и еще раз осмотреться. Все окна заколочены или закрыты плотной тканью, их тут никто не увидит. Дверь один из людей в темной накидке тоже закрывает, но не снимает с лица маску. Видимо, они… может, их и ищут люди короля? Джаред изучающе смотрит на макушку старого друга. Не верится, мать его, просто не верится. Томо был и остается для них как семья, они очень сильно горевали, когда осознали, что больше никогда его не увидят — разве что после того, как получат пулю в лоб — и Шеннон переживал особенно сильно. Для Джареда Томо был еще одним старшим братом. Его смерть могла сравниться со смертью мамы.       Им говорят сидеть тихо и не выдавать себя, но Луиджина огрызается Томо шепотом. Мол, она в курсе, как себя надо вести, и никакие мужики в черных туничках ей указывать не могут. Милишевич только устало улыбается, кивая человеку, который стоит рядом. Никто, кроме самого Томо, не снимает маску. Ждать приходится минут десять, но никто не жалуется. Лучше провести время переглядываясь и недовольно зыркая друг на друга, чем оказаться схваченным.       — Это твой хороший друг? Как много я о тебе еще не знаю, Джаред? — с итальянским акцентом спрашивает Альваро, когда они решают трогаться.       — Еще до недавнего момента я думал, что ты знаешь все.       — Видимо, тобой быть безумно интересно, — поддевает его капитан, а потом отдает приказ своей команде взаимодействовать вместе с новыми союзниками. Томо, если это вообще Томо, не выглядит так, будто бы хочет причинить им зло. Он вообще занят чем-то своим. Хмурится и проверяет оружие, даже не смотрит на Джареда, который то и дело разглядывает воскресшего из мертвых.       Вскоре они покидают свое временное пристанище. Приходится сливаться с людьми, и в таком случае Томо и его люди обходят процессию по другой улице. Странно идти рядом с группой людей, кто выряжены в черное и носят маски на лицах. На одном из поворотов дальнейший путь проверяет один из поверенных старого друга, внезапно оказавшегося живым. Джаред чуть не охает от удивления. Думал, что таких чудес не бывает, но, парень, в твоей каюте русалка жила, ты еще чему-то смеешь не верить?       Он был и, возможно, остается помощником Томо Милишевича. Средний рост, русые волосы, крепкое телосложение, несколькодневная щетина, цепляющиеся за тебя юркие глаза и небольшой белесый шрам на шее в форме креста. Именно по нему Джаред и узнает Вильярдо. Сколько прошло лет? Шесть или семь? Он не сильно изменился с того момента, по крайней мере, насколько можно рассмотреть его в этом одеянии. С Вильярдо Джаред тоже бился бок о бок, и кажется, что это было так давно, будто бы в другой жизни. Мужчине всего лишь нужно повернуть голову, чтобы Лето-младший завидел этот необычный шрам, которым его «наградили» сразу три противника в одной из самых первых драк пирата.       Возможно, они все тут больше не пираты. Они, люди Томо. Не похожи они на тех, кто заскакивает на корабль и рвется в море, больше смахивают на разбойников из детских сказок и страхов богачей. Маски, плащи, заостренное оружие и даже несколько стрел, что Лето удалось увидеть прямо под этой огромной робой до колен, на правой груди новых «друзей». Возможно, это были драгоценные для любого бойца стрелы с отравленным или погружающим в глубокий сон наконечником. Нехарактерно маленькие, но длинные. Подобные капитан видит впервые.       Джаред подает руку Луиджине, которую та с неохотой принимает. Не любит, чтобы ей помогали, но не может перешагнуть столь большое расстояние, чтобы не попасть ногой между огромных плит и не подвернуть себе ничего. Испанка сдержанно кивает и руку сразу же убирает. Ремедайос, оставшаяся на корабле, сейчас довольно бы захихикала, понимает Лето, когда выдавливает из себя еле заметную улыбку. Грандж это замечает и сопит еще сильнее. За все это время Джаред понял, что именно имел его старший брат, когда постоянно отмечал ненормально огненный нрав капитана испанцев. Джина, она ведь… ходит и смотрит на всех так, будто прикидывает, с какого замаху лучше всего получится заехать в нос.       — Планируешь мне хотя бы что-то объяснить? — успевает прошептать Лето Милишевичу, а тот загадочно улыбается в ответ.       — Как только выйдем из города. Хочу тебе кое-что показать. Да и ней забывай, что иногда даже у стен растут уши, глаза и ноги.       — Отлично.       На то, чтобы преодолеть этот отрезок пути, у них уходит около получаса. Не пожелавшие рассекречивать свою личность помощники Томо не смотрят на пиратов, в то время как те наоборот ими интересуется. Джаред очень хочет знать, Вильярдо ли это на самом деле, или ему просто насветило в голову. Умерший Томо, убитый Вильярдо — что еще в следующий раз выкинет твое сознание? Марго появится из неоткуда и прижмется к тебе, совсем как в вашей каюте? Мама окажется рядом? Брат?       Наконец-то они покидают череду маленьких домиков города. Тихо, не привлекая внимания проходят по каменному мосту, расположенному над речкой, поджидая друг друга. Большая часть людей Томо прощается с ним и говорит, что будет ждать их всех «на той стороне». Весьма трудно не привлекать внимание, когда ты весь в черном. Милишевич и два его напарника быстро меняют одежду и сливаются с толпой, а Джаред может рассмотреть незнакомцев, что наконец сняли маски. Он их никогда не видел.       Это правда какой-то… что это вообще может быть? Они грабят богачей? Поют песни и вечером собираются у костра? Или как там рассказывают в сказках детям, желая отвлечь их от бедственного положения семьи? Лето на удивление для себя понимает, что никогда, по сути, богат и не был. Про детство можно вообще ничего не говорить, иногда они днями не ели, а вот про то время, когда он забивался в чужие команды и пытался выжить, выбиться вперед… он же воровал, по сути. Деньги никогда не задерживались в его руках надолго. Нередко бывало, что мешок вырученных монет они раздавали ребятне — он вместе с Шенноном давали каждому по чуть-чуть на хлеб, чтобы не вызвать подозрения. Глаза десятилетних загорались, и после короткого сиплого «спасибо» они словно ждали удара, а потом срывались с места и убегали, не получив его.       — Я очень сильно хотел с тобой связаться, но нельзя было подвергать вас с Шенноном опасности. Странно было бы, если бы слуги короля увидели того, кого они недавно повесили.       — Да это и для меня странно, если честно… — Томо прыскает от смеха. Город они уже покинули, поэтому темноволосый мужчина смотрит за плечо, проверяя, никто ли не идет за ними. Они замыкают процессию, а Джаред замечает на себе взгляды Луиджины и Альваро. Ему определенно многое придется объяснить.       — Я сам до сих пор не верю в то, что это случилось. Все ведь до сих пор невероятно, невероятно в принципе, понимаешь?       Джаред отрицательно качает головой. Томо вновь напоминает ему того самого юнца из далекого-далекого времени, у которого постоянно горели глаза, говорил ли кто-то о возможном нападении на богатое судно, о стычке с другими пиратами или о простой встрече с соратниками.       — Я просто… короче, это чистая случайность. Они согласились спасти меня при условии того, что я буду работать на них несколько лет кряду. Они заплатили палачам большую сумму. У них были там свои люди, а потом за меня выдали какого-то уже умершего бродягу. Помнишь, как мы видели пару выступлений того Джона Кью с улицы? У него еще исчезали деньги из рук, а потом он находил их в волосах у испуганных дам. Как его тогда называли? Волшебник? Случилось что-то примерно такое же. Я бы связался раньше, я бы сделал это при первой возможности, но когда услышал, кто стал новым советником Георга, то понял, что нашим жизням лучше разойтись.       — Не мог даже написать?       — И доставить тебе в клювике в определенную точку в море? Я умею искать людей, но не настолько, приятель. Я много слышал о вас с Шенноном. Каждый раз, когда вы сносили с лица земли тот или иной бедный кораблик, тут каждый говорил о «тех самых пиратах». Ты хоть бы как-то шифровался, что ли. Или не с таким кликом звал всех в бой.       — Ты уверен, что ни с кем нас не перепутал?       — Ну, не думаю, что ты далеко отходил от Шеннона, а «того бородатого с саблей с бриллиантом» я узнаю где угодно.       — Год назад сабле пришлось затонуть. Он не успел вовремя вытащить её из груди одного придурка, а корабль чуть не придавил их сверху. Я тогда еле-еле его спас. Но не спас бриллиант.       Довольная улыбка Томо меркнет. Господи, Джареду ведь действительно сильно его не хватало. Как часто он вспоминал этого беззаботного дурака? Как часто его вспоминал Шеннон? Сколько они по нему горевали и корили себя, что не смогли ничего сделать в тот момент?       — Я подумал, что вы решили немного отдохнуть, раз о вас ничего не слышно. И не надо такого загробного голоса. В задницу бриллиант, твой брат — вот кто бриллиант всего нашего чертового мира. Помнишь, как он напился и упал с перекладины в море? Сидел спал, а потом бац! Все эти годы скучал по вам, как идиот последний, а тут увидел тебя… думал, что пущусь в слезы и сопли, как леди в этих сраных записках каждого третьего сумасшедшего, называющего себя автором или поэтом.       — У тебя, вроде, даже глаз задергался, я видел.       — Иди к чертям.       — Серьезно.       Они смеются друг над другом, а Лето не хочет портить этот момент, но приходится. Милишевич должен знать, зачем он тут, зачем они все тут, и по какой причине они вообще встретились.       — Если честно, я думал, что мы как-то встретимся… случайно, может, вы решите приехать и наткнетесь на моих ребят. Или просто увидим друг друга в одном городе. Но не случилось за столько лет…       Томо кивает и смотрит себе под ноги. Шеннон бы уже сказал, Джаред, твой брат уже давно бы рассказал это. И зачем он привел сюда всю свою команду, и почему идет в таком «малоизвестном» направлении — впереди одна лишь чаща и лужи, оставшиеся после дождя, еле заметная дорожка.       — Томо, Шеннон… он… в общем, гвардейцы его схватили. Нам сказали, что тут есть замок, он может быть там.       Милишевич приподнимает брови в удивлении, но выглядит крайне спокойным. Реакция странная, но младший Лето думает, что смирение — лучший выход в данный момент. Столько лет прошло… естественно, что они изменились. Томо может быть не похожим на того Томо, которого ты когда-то привык перед собой видеть, но это он.       — Палас Де Берг? Он… я думал, там никого нет, даже бездомных. Он довольно страшно выглядит, я бы тоже не рискнул ночевать в его стенах.       — Знаешь, где он?       — Даже знаю, что мы правильно идем.       Альваро, маячащий неподалеку, ухмыляется. Он отлично ориентируется на местности, он и сам это знает, так что кто бы ему это говорил. Луиджина недовольно возводит глаза к нему, а обычно хмурый Бертоллучи выдавливает улыбку.       — Сделаем один поворот к моим ребятам, меньше мили осталось до того места, которое нужно обходить. Там болота… прямо пройти не получится.       Томо много чего ему рассказывает. Они обсуждают то, что произошло на протяжении всех этих лет: самые важные события, которые можно поместить в столь короткий для двух старых друзей разговор, вспоминают пиратов и поминают тех, кто отошел в мир иной. Джаред начинает еле волочить ногами, но свою усталость приходится отбросить куда подальше. Шеннон. Может быть, и Марго — если Ремедайос сказала правду. Может, ему повезет и ничего не случится. Ему должно повезти. Учитывая, сколько в последнее время обрушилось на его несчастную голову, ему просто обязано везти в дальнейшем.       Лето разглядывает Милишевича, когда они замолкают и идут какое-кто время без единого слова. Они все… нет, постарели не то слово, совсем не то. Томо все продолжает выглядеть молодо, хоть и не на двадцать лет, как прежде, но молодо. Щетина, которую мужчина то и дело почесывает, делает его лицо суровее. Но даже такой нахмуренный, он не может выгнать из головы Джареда картину себя самого несколько лет назад, довольно смеющегося и довольно играющего с оружием.       Грандж приближается и задает Милишевичу вопрос относительно их дальнейшего пути. Мужчина качает головой, прикидывает, что да как, и отвечает. Сейчас, осталось минут двадцать до их возможного лагеря, если не случилось ничего внепланового. Небольшой привал — а там уже они помогут пиратам. Томо никак не отграничивал себя от них, но и не произносил слово «пират» ни разу в разговоре с Джаредом. Кто он сейчас? Что он делает? Для чего были все эти темные одежды?       Они делают пару поворотов, Милишевич и его люди смотрят на кору деревьев и, будто заметив на ней что-то, кивают друг другу и идут в нужном для них направлении. Это небольшая поляна… или же ему просто так кажется из-за того, что тут что-то стоит. Небольшая возведенная палатка из плотной ткани, не пропускающей дождь и влагу, горящий костер, которого едва хватит для того, чтобы обогреть руки двоим, и кучка людей неподалеку. Часть из них в черных масках, часть нет, но все словно по команде поднимают головы, когда Томо пробирается вперед и выходит на всеобщее обозрение. Джаред видит улыбающегося Вильярдо, и от этого ему хоть и ненадолго, но становится спокойнее.       Он делает шаг и останавливается за спиной Милишевича. Оглядывает каждого нового знакомого, а после его прошибает пот, когда взгляд останавливается на одном до боли знакомом лице. Пара уже почти заживших синяков и царапин, все еще красноватая шея, и непонятно, то ли от недавнего загара, то ли от того, что с этим человеком произошло несколько дней назад.       Шеннон. Его старший брат, единственный родной человек. Ведьма не обманула. Он на самом деле здесь. Шеннон Лето. Живой и практически невредимый. Человек, которого он не видел целую вечность. Практически все, что у него осталось, почти все, ради кого он продолжает жить дальше.