Одна душа

POV Родион.       Вот уже добрых семь часов я сидел на широкой двуспальной кровати с резными деревянными столбиками и таращился в окно, за которым сквозь заросли из голых веток пробивались первые лучи утреннего светила. Под ногами мягкий махровый ковёр, на столе принесённый прислугой горячий шоколад, ещё там была фарфоровая ваза с высушенным гербарием из каких-то цветов и осенних листьев. В этой комнате было бы уютно, если бы не холодок непонятного происхождения и моя совесть, не дающая сомкнуть глаз ни на секунду.       Дверь скрипнула, в проёме появилось заспаное лицо Андрея. Я только усмехнулся, потому что в интернате он не позволял показываться нам настолько помятым и с таким шухером на голове, будто того корова вылизывала всю ночь. — Как спалось? — спросил он, сладко зевая и прикрывая рот кулаком. Одет он был мило, по-домашнему, в фиолетовую пижамку с каким-то рисунком в виде мультяшных зверушек… опять-таки в интернате в качестве спальной одежды парень использовал спортивные штаны, а тут… — Эй, ты чего ржёшь? — возмутился юноша. — Нет, ничего… ха-ха…хе-хе-хе… — я как мог пытался не смеяться, пока сознание не пририсовало его образу ещё кое-что. — Только не говори, что ты спишь в колпаке и с плюшевым мишкой. Аха-ха-хах! — Мистер Вилли, не обижайтесь, он смеётся не над вами, — серьёзным тоном произнёс демонолог, косясь в сторону шкафа, на котором… сидела потрёпанная бурая игрушка с фиолетовым ночным колпаком на одном плюшевом ушке… — Аха-ха-ха! Ой, не могу! Ой, крутой па-а-а-арень! — не мог уняться я, катаясь по кровати со смеху. Воздуха катастрофически не хватало, а приступ ржача не желал уходить. Кажется, что мой смех был больше похож на плач, но сейчас это не важно. Под эти истеричные бульканья загадочный мрачный образ Андрея разлетелся вдребезги. — Ну-ка, цыц! Я буду смеяться последним! — с такими криками парень набросился на меня и начал щекотать. — А-ха-ха-ха! Е-хе-хе-хе! У-ху-ху-ху! Ах-ха! — я смеялся как умалишённый, пытаясь отбиться от вездесущей щекотки, как вдруг его руки забрались под футболку, оглаживая торс и бессовестно лапая всё, до чего дотягивались. — А…ах… — вырвалось против моей воли. Я закрыл рот ладошками и был готов приложить Андрея обо что-нибудь после такой странной экзекуции, но внезапно он застыл, продолжая держать меня в объятиях. — Пап? — сорвалось с его губ, и я перевёл взгляд на вход в комнату, где стоял загадочно улыбающийся демон. — Представляю лицо Маргариты, когда я ей расскажу, — мечтательно произнёс мужчина, обводя взглядом потолок. — Нет-нет, вы продолжайте. Только к завтраку спуститься не забудьте. — Пап! — сын привлёк к себе внимание, не давая отцу уйти. — Что-о-о? — потянул собеседник, скрещивая руки на груди. — Анна, Марина, Леся, Виктория, Катерина, — протараторил парень, который не разжимал своих объятий, несмотря на то, что я ёрзал, пытаясь выползти из кольца его цепких рук. — И Сисиль, — поставил своё условие демон. — Уже забыл, — заговорщическим тоном изрекла демоническая кровиночка. — Я тоже, — подмигнул отец. — Так вы идёте? — С превеликим удовольствием, — процедил я и ударил демонолога локтем по рёбрам. Парень ожидаемо задохнулся, отпуская меня и сгибаясь в три погибели. — Готовься, сына. Тебе ещё от мамки достанется, — обнадёжил демон и лучезарно улыбнулся, не стесняясь лишний раз похвастаться внушительными клычками. — За что? — прошипел Андрей, держась за ушибленный торс. — Как это за что? — удивился отец. — За побег из академии. За незаконные экскурсии по лимбу. За моё сорванное свидание с Ангелиной. И за то, что Марго не сможет надеть своё любимое красное платье на «родительское собрание», потому что она не пойдёт. А не пойдёт наша обожаемая и горячо любимая мамочка, потому что не хочет выслушивать лекцию о том, как «хорошо» себя вёл наш сыночек. — Н-да. За упущенную возможность пофорсить она меня убьёт, — усмехнулся юноша и затем обратился ко мне. — Родь, пойдём, станешь свидетелем ещё одной семейной сценки. Ну, и поешь заодно. И… ты вообще спал?       И тут мой взгляд упал на зеркало, которое отражало бледное лохматое чучело с огромными синяками под глазами, больше напоминающими космическую бездну, нежели кусок кожи. — Потом наворкуетесь, любовнички, — хмыкнул демон и покинул нас. — Мы не лю… — на повышенных тонах начал было я, как Андрей меня одёрнул. — Тихо. Постарайся не шуметь, а то мама ещё не в курсе, что у нас гости. Иди за мной и ничего не говори. Авось пронесёт. — Прекрасно! — выпалил я и попытался привести свою помятую одежду в божеский вид.       Я, как и просил Андрей, молча плёлся за ним тенью. Стоило беглецу показаться на площадке около лестницы, ведущей, судя по аппетитному запаху, в обеденный зал, как раздался душераздирающий вой: — Андриан-Эмиль Миронов! — Родя, лучше закрой уши, если не хочешь повредить барабанные перепонки… и психику, — прошептал провинившийся, но удивлённо уставился на женщину, которая не издала больше ни звука и поспешила к нам.       Она почему-то подбежала ко мне и сжала моё лицо в ладонях. От неё приятно пахло, холодные руки приносили ощущение призрачной бодрости моему не выспавшемуся разуму. Назвать точный возраст данной леди я бы не решился, потому что знал, что точно ошибусь. Её фарфоровая кожа становилась бледней с каждой секундой до болезненной серости. На её прекрасных глазах появились слезинки. Отчаянный вздох сорвался с её дрожащих губ, донося до ушей ничего не значащее для меня имя: — Одиан? — Кто? — переспросил я, пытаясь вспомнить кого-то похожего, с кем мать Андрея могла меня перепутать. Но решение этого некорректного теста со странным вопросом и без вариантов ответа, я не нашёл.

***

      Сказать, что Господин Арлам был на нервах – это ничего не сказать. Он был в бешенстве. Чтобы успокоиться и не сорваться на попавшихся беглецах мужчина ходил из угла в угол по своему кабинету, сшибая все неровно стоящие предметы. Неожиданно воздух в комнате потяжелел, и над чудом уцелевшем креслом заклубился чёрный дым. — Эли, полно тебе, прозвучал гулкий голос, постепенно становясь чище и звонче. — Неужели это из-за того, что ученики убежали? Такое уже раз двести случалось. О, а может всё из-за этого…       Гость замолчал на полуслове, а в густом тумане стали проявляться знакомые Арламу человеческие черты: светлые волосы, тёмные глаза, худое лицо, нос с небольшой горбинкой и обескровленные улыбающиеся губы. Перед ним сидел юноша в простой белой рубашке и чёрных штанах. Он закинул ноги на стол и нахально покачал босыми ступнями. — Прошу, прими любой другой облик. Поиграешь на моей совести в другой раз, — поморщился мужчина, отводя взгляд от разочарованного паренька. — Ну, раз ты просишь, — пожал плечами тот и начал постепенно преображаться. Изменившие форму глаза загорелись золотистым, обрамляясь белыми длинными ресницами. Светлые волосы обесцветились и отросли, скрывая всю спинку кресла. Пара мгновений и перед директором сидел совершенно другой человек.       Его гость потянулся к осколку зеркала, валявшемуся на полу, и стал пристально осматривать новое лицо, оценивая результат проделанной работы. Довольная улыбка стёрлась с его губ, и мужчина тяжело вздохнул: — Как не пытался, а его образ мне не скопировать. — Всё пробуешь напялить личину первого некроманта? — усмехнулся Элиот, доставая из шкафчика пару фужеров и припрятанное там вино. — Поговаривают, что от его красоты восставали мёртвые, а живые сходили с ума. — И принесло ли это ему счастье? — задал вопрос в пустоту гость, чуть редактируя неудавшуюся попытку под свой вкус. Левый глаз загорелся алым, а правый – синим. На бледной коже выступили тёмные замысловатые татуировки, оплетая всё его тело. Кончик носа заострился, брови и ресницы почернели, чуть розоватые губы потеряли свой цвет и растянулись в хищном оскале. — Нет. Определённо нет, — имел наглость ответить за бездну Господин Арлам и принялся разливать алую жидкость по прозрачным бокалам. — О, это из-за отца Марии, — догадался, наконец, посетитель. — Мы и так с ним на ножах. Он просто не упустит возможность пожурить меня по поводу побега детей, — произнёс директор, отпивая не из фужера, а из горла бутылки. — Надо же было одному из величайших некромантов в истории, возможно будущему Магистру, родиться именно у него! — Хах… У судьбы прекрасное чувство юмора, — усмехнулся собеседник и вырвал стеклянную ёмкость из рук Элиота. — А девочка – просто чудо! Жду с нетерпением, когда она подрастёт и займёт твоё место. Наконец, пообщаюсь с урождённым некромантом, да ещё и женщиной. Прямо редкость в кубе. — Не радуйся раньше времени, друг мой. За мои грехи быть нам вечность вместе, — с полуулыбкой изрёк темноволосый мужчина и уставился на настенные часы. — У нас есть ещё час, чтобы сыграть в карты и придумать наказание сбежавшим ученикам. — О-о-о! Не волнуйся! На всякие экзекуции фантазия у меня богатая! — Обнадёживающе, — склонил голову Господин Арлам и потянулся в ящичек за игральными картами. — Только чур не мухлевать! — Я? Мухлевать? Да не в жизнь! — возмутился король лести и обмана, повелитель лжи и порока, ну и просто хороший друг директора интерната.