День шестой
Квартира Лэнга. 6:00
Утро Джессики началось не с кофе. И даже не с виски. Не с пива, не с апельсинового сока, а с мерзкой жужжащей вибрации входящего вызова на ее телефон. Полминуты Джонс даже не могла проснуться. Лежащий под боком Скотт, по-хозяйски прижав ее к себе за талию, проснулся и потянулся за телефоном. Взяв его, он взглянул на экран. «Номер не определен». — Джесс, — Лэнг попытался ее разбудить, стянув с нее теплое одеяло в темно-синем пододеяльнике, но Джессика лишь спрятала голову под подушку такого же цвета. — Иди в жопу, — сонно пробормотала она. — Я запомню твое предложение, но тебе звонят. Джесс сбросила подушку, с трудом продрала слипшиеся веки и приподнялась. — Кто? Скотт отдал ей телефон. Джессика ответила. — Мисс Джонс, — послышался из динамика голос Фиска, — думаю, я вас разбудил. Прошу меня простить, но это было необходимо. — Че? «Безмозглый кретин, он, вообще, в своем уме? Шесть утра, кто вообще звонит в такое время?» — подумала Джессика, а вслух сказала: — И чего ж вы раньше-то не позвонили, блять? В пять утра? В четыре? — Язвить ни к чему, Джессика. Я могу называть вас Джессика? — и, не дождавшись ответа, Фиск продолжил: — До меня дошли слухи, что вы тесно общаетесь с Мэттью Мердоком. Это так? — Тебя не должны волновать мои отношения с моим адвокатом. И нет, тебе нельзя звать меня Джессикой. — Вы должны знать, Джессика, — с нажимом произнес Фиск, — что если ваш адвокат узнает о вашем расследовании, это негативно скажется на вашей дочери. Всего доброго. — Да иди ты нахуй! — крикнула в трубку Джесс, прежде чем окончился вызов. — Кто это звонил? — спросил Скотт, когда Джонс положила телефон. Ему не хотелось, чтобы она швырнула трубкой в него. — Не твое дело, — огрызнулась Джессика. — А все-таки? У тебя какие-то проблемы? «Да я просто кладезь проблем! Я сама — одна большая проблема!» Джессике казалось, будто она сейчас взорвется. Она совершенно точно знала, что вот она — точка кипения. Она достигла ее. Казалось, что Скотт просто не хочет ее понять. Она начала подозревать, почему у них не срослось в прошлый раз — он же вечно задавал тупые вопросы невпопад. — Да! — крикнула она. — Жизнь — говно, знаешь ли, и когда припрет — припрет основательно. Все беды обрушатся разом. Развод, запрет на опеку, долбаный Фиск — ты знаешь, каково мне? А не знаешь, так закрой ебальник и не пизди! — Фиск? — Да ебанись! Лэнг выглядел обеспокоенным, растерянным и обиженным. Джесс прекрасно это видела, но решила проигнорировать. Сон будто рукой сняло; она сползла с постели и под пытливым взглядом Скотта стала натягивать свои вещи. *** Ей нужно было проветрить мозги. Зайдя в подворотню, Джессика взмыла в воздух. Взлетать она умела. Научилась. Но с приземлением у нее всегда были проблемы. Порой доходило до абсурда. В ее первый полет, вспоминая который Джесс неизменно заливалась краской, она упала в залив. Тогда она только узнавала о своих изменениях, вернувшись в школу после комы, в которую впала в результате автомобильной аварии. Ее родители погибли, а ей не повезло стать сверхсильным мутантом с совершенно кретинической [не]способностью к полетам. В общем, она рухнула в залив с головокружительной высоты, и, если бы не Тор (представьте себе), наверняка погибла бы. Но бог грома подхватил ее в самый последний момент и вернул на сушу. В благодарность Джесс заблевала ему сапоги — на редкость уродские — и выругалась. Тор укоризненно взглянул на нее сверху вниз и произнес что-то слишком пафосное для запоминания. «Негоже юной деве так выражаться», — или что-то в этом роде. С диким воплем Джесс рухнула на мокрый асфальт, в очередной раз оцарапав ладони и испачкав джинсы. Удивительно, как всем этим супер-пупер-героям удается приземляться на ноги. Но хотя бы точку приземления Джесс выбрать могла. Как и обещала, она зарулила к Мэтту. Поднявшись наверх, на этот раз по ступеням, она нажала на кнопку звонка. Пришлось ждать пару минут, и Джонс догадывалась, почему. Но ее ожидания не совсем соответствовали действительности. Открывший дверь Мердок застегивал толстовку, однако от взгляда Джесс не укрылась тугая повязка на его ребрах, а также разукрашенное в мясо лицо. Сильнее, чем она представляла. — Кто ж тебя так? — присвистнула Джонс, поморщившись и протискиваясь внутрь. — Упал с лестницы, — ответил Мэтт, закрывая за гостьей дверь. — А у лестницы нихуевый такой хук левой, — покачала головой Джесс, оценивающе глядя на своего адвоката. Мэтт усмехнулся. Он, держась за бок, с трудом дошел до дивана и, скрипя, как старая развалина, улегся на него. Джессика села рядом. Атмосфера была не самой приятной. Джесс знала, что Мердок что-то от нее скрывает, но была не в праве требовать объяснений, потому что и сама не была до конца честна с ним. Однако сейчас ей было плевать на ее права. — Так что случилось? Мэтт с трудом вздохнул. Судя по его лицу, это было больно. Но Джессика не собиралась его жалеть. Сам виноват, она была убеждена. — Я не видел того, кто это сделал, — нашелся Мэтт. — Ха! «Может отшучиваться сколько влезет», — подумала Джессика. — Я действительно не знаю, кто это был, — после недолгого молчания с болью вздохнул Мэтт. — Как это случилось? Джесс снова почувствовала себя в строю. Она устроилась напротив Мэтта, приготовившись слушать его историю, задавая наводящие вопросы — как всегда, когда она бралась за дело в прошлом. Теперь уже таком далеком и недосягаемом. Жизнь — это необратимый процесс. Мэтт попытался выпрямиться, и кожаный диван в его полупустой гостиной противно заскрипел. Джесс поправила ему подушку, и он, наконец, уселся. — Тогда, вечером в пабе, мне позвонили. Джессика подумала, что ему, должно быть, сломали зуб. — Номер не определился, — продолжал Мэтт, — я взял трубку, и женский голос попросил меня о помощи. — Что именно сказали? — «Пожалуйста, мистер Мердок, у меня есть только один звонок». И вызов оборвался. Я решил, что ей нужна помощь адвоката, потому что ее арестовали, но возник сбой, и она не успела договорить. — Тогда ты поймал такси и поехал в полицейский участок. — Да, — кивнул Мэтт и сморщился от боли. — Но на полпути оно остановилось, меня выволокли и отпинали. — Сколько их было? — Четверо. — Четверо на слепого адвоката? — удивленно воскликнула Джесс. — Это как-то слишком, ты не находишь? — Нахожу, — согласился Мэтт. — Я ничего не смог сделать. — Они что-нибудь сказали? Ну, они обозначили цель своей воспитательной работы? Мэтт на мгновение задумался. Джессика смотрела на его губы — они лопнули в трех местах и покрылись корочкой из запекшейся крови. Наверное, больно. — Что-то вроде: «Оставь это, не суйся», — не помню, у меня звенело в ушах. — А каким делом ты занимаешься сейчас? — Делом одной компании, которая не утилизировала токсичные отходы должным образом. Пострадали люди, и я представляю в суде сторону потерпевших. — Вот эта компания и вырыла себе могилу, — заключила Джесс. Она была рада, что за этим стоит не Фиск, потому что после его звонка всерьез забеспокоилась. — Твоя очередь, — прервал ее мысли Мэттью. — А? — Чем ты занимаешься в Адской кухне? — У меня появилось дело, — ответила Джесс, не собираясь распространяться по этому поводу. — А подробности? — Подробности — не мой конек. Мэтт нисколько не обиделся. Он улыбнулся, и у него треснула губа в одном из поврежденных мест. Джессика рефлекторно потянулась к нему и отерла кровь, побежавшую по подбородку. Колючий. Но она не спешила убирать ладонь, и Мэтт накрыл ее своей. В следующее мгновение Джесс вдруг почувствовала привкус крови на языке. Мердок, превозмогая боль, подался к ней навстречу, обхватив ладонями ее лицо. Их поцелуй был робким, но вместе с тем отчаянным и страстным. Оба сочли его чем-то запретным и отпрянули друг от друга. — Мне пора, — заявила Джессика, пятясь к выходу. Если бы не скудная обстановка, она бы обязательно что-нибудь опрокинула на ходу. — Нужно еще кое-что сделать. Кое-куда сходить. Ну, знаешь, дела. — Она была донельзя растеряна, и ее сердце билось так громко, что Мэтт услышал бы его на другом конце города. Он опустил голову, вперив невидящий взгляд в клетчатый плед, укрывающий его ноги, и не сказал ни слова, пока не раздался щелчок закрывающейся входной двери. Поверила ли Джессика в его вранье? *** Надираться по вечерам вошло у Джесс в привычку. Уже стемнело, когда она хлопнула дверью магазинчика, держа в руках бумажный пакет с узнаваемыми очертаниями «Джека». Было холодно и промозгло; она нырнула поглубже в серый объемный шарф, и стало уютнее. Джессика сделала глоток прямо из бутылки, и стало почти сносно. Стало похоже на жизнь. Она закурила. Сизый дым вместе с белесым паром вырывался клубами из приоткрытого рта, но ни табак, ни алкоголь не могли заглушить, выжечь, смыть вкус крови от губ Мэтта. Джесс осторожно, почти бесшумно открыла дверь и проскользнула в квартиру. Ей было больше некуда идти. А Лэнг был к ней добр, а она поступила несправедливо, когда наорала на него. Ведь он был ни в чем не виноват. Кроме, конечно, раздражающих вопросов невпопад. Она повесила куртку на крючок и сняла ботинки в прихожей. Скотт смотрел телевизор — какой-то фильм, — но все равно услышал, как скрипнула дверь ванной. Джессика сбросила одежду бесформенной кучей прямо на пол, задернула занавеску над ванной и включила теплую воду. Лэнг неслышно зашел следом, разделся и встал позади нее, обхватив руками ее талию. Джесс закрыла глаза. Лучше пусть так, чем расспросы об этом гребаном деле. Пусть его ладонь скользит по животу, а потом ниже, пусть вторая сжимает грудь. Пусть его губы ласкают влажную кожу шеи, а звук льющейся воды заглушает ее тяжелое дыхание. Пусть.