День десятый
Номер мотеля, почти обед
Джессика проснулась очень поздно — весь вечер и половину ночи она пыталась дозвониться Мэтту в связи со свежими новостями. Несколько раз она порывалась позвонить Стиву Роджерсу, но не стала, опасаясь необходимости поделиться причиной такого интереса к личности Уилсона Фиска. Идея с двухдневным отпуском сразу перестала казаться такой своевременной — в Джессике поселился крохотный росток паники. Что, если она не справится с работой? Что, если ее дочери навредят? Она ждала звонка Фиска и дергалась от каждого звука, хоть как-то отдаленно похожего на входящий вызов ее телефона, рискуя заработать нервный тик. Но Фиск не звонил. Видимо, ему было совсем не до Джессики и Сорвиголовы. Он наверняка на какое-то время затаился и поэтому не рисковал ставить себя под угрозу ненужными звонками. Сама Джессика это прекрасно понимала и сама на его месте поступила бы точно так же, но с паникой, назойливо обвивающей ее своими скользкими щупальцами, справиться не могла. Последние события напрочь лишили ее всяческого самообладания, и Джесс ничего не могла с этим поделать. Чтобы хоть как-то отвлечься и убить время в ожидании неизбежного, Джессика отправилась в свою старую квартиру, с которой у нее было связано столько воспоминаний. Ее и взрывали, в нее пробиралась обдолбанная девочка-паук, Джессика Дрю заставала ее здесь врасплох, и даже Килгрейв не побрезговал наведаться, не говоря уж о множестве визитов разгневанных шумом соседей. Домовладец, наконец, разрешил въезжать. Он отдал Джонс ключи, и она немедленно вставила их в замочную скважину. Провернув их дважды, Джессика с удовольствием услышала знакомый щелчок, красноречиво говорящий о том, что она дома. Квартира пропылилась доверху, но наличие любимого стола, стула и кровати не могло не обрадовать. Аккуратно сняв с остатков мебели чехлы, чтобы не всполошить осевшую на них пылищу, Джесс вооружилась влажной тряпкой. Уборка умиротворяла, да и дышать стало куда легче. Вытирая пыль, можно было не думать абсолютно ни о чем, и Джессика не думала. Избавившись от грязи, она окинула свои владения взглядом гордого правителя — свое жилище, наконец-то именно свое, хоть по меблировке на десять баллов вперед дающее фору квартире Мердока. Снова не кстати вспомнился ее адвокат, и Джесс захлестнули порочные фантазии, которые практически ощущались физически, оглушая своей яркостью. Она мотнула головой, вытряхивая наваждение, но побороть его было куда труднее, чем пыль. Эти привязанности — Джессика боялась даже мысленно произнести слово, обозначающее их степень, — не приносят счастья, даже если они взаимны, так зачем же они нужны? Всегда найдется что-то, что встанет между, какая-нибудь крупица, песчинка, пылинка, попавшая между шестеренок, — и все. Чувства приносят только боль, а остановить механизм — немыслимо. Джесс была уверена, что безмятежности в их с Мэттом отношениях не будет, даже если они сколько-нибудь да протянут вместе. Пессимизмом она свой настрой не считала, она вообще не разменивалась на ложные представления о будущем. Джессика знала, что все хреново и что так будет все время.Гарлем, ближе к вечеру
Ноябрьское небо стремительно набирало краски, становясь из белесого насыщенно-серым. Хилые фонари плевались тусклым желтоватым светом, грозя погаснуть в любую секунду и погрузить улицу во мрак. Джессика шла пешком; в целях экономии и чтобы проветрить голову от пыли — и из ее новой старой квартиры, и от той, что осела на извилинах за больше чем сутки бездействия. Легче не становилось ни в голове, ни на душе; какое-то пакостное чувство — не паранойя, но интуиция — скребло изнутри. Предчувствие беды — реальной беды, существующей, а не плода разыгравшегося воображения — заставило ускорить шаг. Если беда грозила близким Джессики, она готова была стоптать последние ботинки, но прийти на помощь. К дому Люка она добралась уже бегом. У нее защемило сердце, когда она взбегала по ступеням, на которых они так часто сидели с бывшим мужем. Каждая ступенька давалась с трудом, лифт как всегда не работал, и Джесс решила воспользоваться альтернативным способом. Хорошенько подпрыгнув, рискуя при этом проломить головой потолок последнего этажа, она с грохотом рухнула перед нужной ей дверью. Она была приоткрыта, выпуская на площадку желтоватую полосу света.Заброшенный завод где-то на окраине. Чуть раньше
Комфортабельность текущего месторасположения Уилсона Фиска была даже немного хуже тюрьмы. Купленная охрана предоставляла преступнику множество удобств, с которыми тот не пожелал расставаться, будучи за решеткой. Рестораны были по-прежнему в распоряжении Фиска, и он в любой момент мог заказать хороший бифштекс с кровью. Конечно, шелковые сорочки и изумительные костюмы, сшитые на заказ из тонкой шерсти, отрез которой стоит целое состояние, Фиску никто не предоставлял, однако его камера отличалась от других некоторыми приятными вещами: радио, книгами, дополнительными подушкой и одеялом. Конечно же еще были и прихлебатели, которые работали на побегушках у Фиска. Были те, кто выполнял грязные поручения. В общем, Фиск был, как на свободе, лишь несколько стеснен в передвижениях. Однако не только это толкнуло его на побег. К всему прочему Фиск заботился о своей репутации и желал показать, что даже стены Райкерс, тюрьмы для особо опасных преступников, не удержат его, если он захочет ее покинуть. На деле же оказалось все не так просто, и если выйти оттуда не составило труда, хотя кое-какие затраты, конечно, пришлось претерпеть, то куда сложнее было не загреметь на зону обратно. Поэтому приходилось терпеть неудобства, связанные с предыдущими, так сказать, жильцами этого богом забытого места. От удушающего стойкого запаха мочи и перегара першило в горле, на каждом углу подстерегали опасности в виде битых стекол и игл использованных не по лучшему из своих назначений шприцев. Тем не менее, до свершения мести перекантоваться где-то было необходимо, а это неприглядное место оказалось одним из лучших вариантов для преступника, находящегося в розыске. Доновану было неловко видеть своего клиента или, вернее, хозяина в таком положении. Это говорило о его несостоятельности как специалиста и больно било по самолюбию. Поэтому он стремился выслужиться как-то иначе. Свежие булочки и вполне сносный кофе должны были как-то скрасить известие о том, что Джессика Джонс так и не справилась со своим расследованием, но Фиска оно не удивило. — Видимо, мисс Джонс недостаточно мотивирована, — задумчиво произнес он, подперев оба своих подбородка сложенными вместе ладонями. — Метод кнута и пряника в данном случае оказался совершенно недейственным, а значит придется использовать только кнут. Донован сглотнул. Он подозревал, что имеет в виду его клиент, и знал, что ему грозит за соучастие. Но адвокат был также прекрасно осведомлен, чем чреват отказ, и подобная перспектива представлялась ему гораздо более ужасной. Между тем Фиск продолжал: — Девочку нужно забрать сегодня. Перестаньте бледнеть и трястись, Донован, не в моих правилах убивать детей. Даниэла — ни в чем не повинное дитя, а ее мать, напротив, должна понести наказание. — Да, мистер Фиск, — вынужденно кивнул Донован. — Я распоряжусь.Квартира Люка. Чуть позже
Джессика не могла заставить себя войти в квартиру и увидеть своими глазами, что произошло на самом деле. Мысленно она перебрала все возможные и невозможные варианты, и ее сковал ужас. Панический страх овладел ее телом и не давал пошевелить ногами, только руки судорожно стискивали шарф, пока Джонс сидела на полу в полосе света, тонкой струйкой льющегося из приоткрытой двери. Наконец она смогла хоть как-то собраться с мыслями и на четвереньках проползла внутрь. Тишина звенела и давила на перепонки. Воняло чем-то мерзким. Беззвучно работал телевизор. Денни не было ни в кроватке, ни на стульчике на кухне. Джессика проверила в шкафу, за диваном, под кроватью, в шкафчиках на кухне — во всех мыслимых и немыслимых местах. В ванной обнаружился Люк. Он был в отключке и лежал на полу в осколках раковины, которую, наверное, сам и разбил при падении. Мерзкий запах здесь был особенно сильным. Видимо, какой-то газ, который способен свалить даже такого человека, как Люк Кейдж. Джонс прощупала пульс и с облегчением вздохнула, обнаружив слабое биение под пуленепробиваемой кожей. И все же Джессика была готова запаниковать. Краем сознания она понимала, что в данный момент она — единственная надежда и для дочери и для Люка. Однако самой себе Джесс казалась абсолютно беспомощной. Самокопания Джонс прервал телефонный звонок. Ей не понадобился определитель номера, чтобы узнать, от кого он. «Добрый вечер, Джессика», — послышалось в трубке. — Добрый — это вряд ли, — вставила Джесс дрожащим голосом, прежде чем Фиск продолжил: «Осмелюсь предположить, что в этом виноваты только вы. Я был терпелив, но вы нарушили мое условие. Больше условий не будет. Будут требования, — с нажимом вещал он. — Теперь у вас есть только сорок восемь часов, иначе вы никогда больше не увидите свою дочь». — Ах ты сукин сын! — заорала в трубку Джессика. — Если ты навредишь моей дочери... «Я не трону Даниэлу...» — ...я тебе твою собственную лысую голову ЗАПИХНУ В ТВОЮ ЖИРНУЮ ЗАДНИЦУ! «Сорок восемь часов». Как только звонок оборвался, Джессика в бешенстве швырнула телефон в стену. Когда она одумалась, было уже поздно, и по экрану разбежалась паутина трещин. Чтобы вызвать скорую для Люка, ей пришлось шарить у него по карманам в поисках его телефона. Тот никак не хотел находиться, а когда, наконец, нашелся, то напрочь отказался слушаться — руки у Джесс тряслись не по-детски. Совладав с собой, она уже собиралась набрать 911, когда в журнале вызовов обнаружила контакт, привлекший ее внимание: Клэр Темпл. Джессика быстро сложила два и два — даже в стрессовой ситуации было бы трудно промахнуться — и нажала на вызов. Клэр ответила быстро. «Люк? Ты в порядке? Что-то с Денни?» — Он не в порядке, — резко ответила Джесс. На том конце ойкнули. — Его отравили. Газом, кажется, — продолжила Джонс. — Открой окна и уложи его на бок. Я скоро буду, — заверила Клэр и положила трубку. *** Клэр появилась действительно быстро. Пока она была в пути, Джессика открыла настежь все окна и переложила Люка на кровать. Пульс все еще тонко трепетал на шее без каких-либо изменений — ни к лучшему, ни, слава богу, к худшему, что немного успокаивало Джесс, которая нервно шастала по дому, каждые полминуты проверяя состояние Кейджа. Увидев, кто ей звонил, Клэр зависла, но ничего не сказала. Поднимать эту тему вновь было не выгодно обеим — одной, чтобы ненароком не выдать какую-нибудь важную информацию, а другой, чтобы не запороть свой простой и тем гениальный план. Клэр раскрыла свою большую сумку, и оттуда вырвался удушливый запах больницы. Препараты, которые приволокла с собой медсестра, Джесс никогда не видела, и от попыток прочесть их названия у нее заболела голова. Однако лекарства ей, в принципе, были и не нужны. В той же сумке лежал телефон Клэр. Вот он-то и был необходим Джессике. Едва Клэр отвернулась и склонилась над Кейджем, Джесс сунула руку в сумку и схватила мобильник. Сердце бешено колотилось, когда она прятала его в карман. Разумнее всего было бы сразу же скрыться, но Джесс не могла просто уйти — она ждала медицинского заключения Темпл. — Нужно ждать, когда кислород в крови Люка придет в норму, и он очнется, — закончив магичить, сказала Клэр. — Ты сможешь остаться с ним? — Нет, — мотнула головой Джесс, пытаясь сделать вид, что она ничего не украла. Получалось с точностью до наоборот. — Мне еще дочь спасать. — Ты... — Его бывшая. Да. Клэр задумчиво кивнула, а потом открыла рот, чтобы что-то спросить, но передумала. — Удачи, — просто пожелала она и расположилась на стуле рядом с кроватью. Джессика вылетела из квартиры. Спускаясь по ступеням, она крепко сжимала в руке чужой телефон. Осталось только пролистать журнал вызовов и сопоставить дату и время. Вниз, вниз, вниз по ступеням. Вниз список звонков. И, наконец, нужный. Выскочив на улицу, Джесс с трудом поборола желание трахнуть мобильник об асфальт. — Сука!