Unveil

Мне очень хочется извиниться. Я сижу в пустом конференц-зале и наблюдаю за тем, как Хайсе встревоженно рассматривает принесенные мной документы, и едва могу подавить это глупое желание. Не часто чувствую себя настолько бесполезной, но сейчас именно тот случай. — А вскрыть их никак нельзя? — уточняет Сасаки, указывая на листы, строчки которых зачеркнуты сплошным черным цветом. — Хайсе, ты, наверно, неправильно понял, — устало говорю я и беру один в руки. — Информация не засекречена, она стерта подчистую. Нечего взламывать и восстанавливать, ее просто нет. Он переводит взгляд на шапку документов. Канеки Кен. Может, я и ошибаюсь, но мне почему-то кажется, что искали мы именно его. Во-первых, он есть в базе данных CCG, во-вторых, все его личное дело стерто. И теперь назревает закономерный вопрос. Почему? Что такого сделал парень, раз на него набросили такую секретность? Кем был? В общем реестре с его личным делом творится то же самое. Нет даже банальных больничных листов. Он вроде как существовал, но в то же время и нет. Кто-то очень постарался, чтобы никто ничего не смог о нем узнать. — Прости, — все-таки выдыхаю и возвращаю лист обратно. — Мне казалось, что я буду полезнее. — Что? — Хайсе поднимает голову и удивленно смотрит на меня, затем смеется и откидывается назад. — Что ты, ты очень помогла! Будто я не слышу, насколько он разочарован. Не во мне, но он надеялся, что я сумею найти хоть что-то об этом Канеки. И скажу, что парень был невинной овечкой, ничего и никому не сделавшей плохого. А может, не просто был, но продолжает где-то существовать и совсем не связан со следователем Сасаки. Признаться, сама надеялась. — Я буду искать дальше, — уверенно заявляю, отодвигая свой стул. — Может, это и не он, просто такая секретность показалась мне подозрительной. Да и… — Можно я задам один вопрос? — внезапно произносит Хайсе, сложив руки на столе. — Конечно, — удивленно говорю, заранее приготовившись много и долго врать. Обычно так и бывает после подобных фраз. — Хотя, это даже не вопрос, скорее, просьба, — бормочет он, отводя взгляд. И молчит, уставившись в стену. Заподозрив неладное, оборачиваюсь, но никого там нет, что неудивительно. Во-первых, дверь с другой стороны, ее видно, во-вторых, даже если бы кто-то решил пробиться через окно, его было бы, как минимум, слышно. Большинство доблестных следователей и офисных работников уже разошлись по домам, восемь вечера все-таки. Наверняка где-то в своих кабинетах засели одинокие координаторы, у которых опять куча работы, и еще парочка-другая трудоголиков, натачивающих куинке на очередного врага. Мешать нашему уединению им вряд ли придет в голову. Ходить сквозь стены — тем более. — Хайсе? — осторожно зову я, пытаясь привлечь к себе внимание. Он моргает и смотрит на меня, но взгляд все еще отсутствующий. — Ты как? Спрашивать, что именно он увидел, совсем не хочется. В том, что там было что-то, я почему-то не сомневаюсь, и это пугает вдвойне. В последнее время я все чаще замечаю, что иногда Сасаки будто выпадает из реальности. — Ты хотел о чем-то попросить, — напоминаю, отодвигая стул еще дальше, чтобы перекрыть обзор на треклятую стену. — А? А, да, извини, я задумался. — Он опять смеется, но глаза остаются серьезными. Раньше я все время гадала, зачем он столько улыбается, и только потом поняла, что это своеобразная внутренняя защита от стресса. — Я хотел попросить тебя… Если вдруг так случится, и я все вспомню и стану… стану им, то дай мне шанс. Честно признаться, к вечеру мозг соображает туго. Большая часть ночи у меня была занята несанкционированными взломами и попытками раскодировать то, что раскодировать априори невозможно, а днем я сочиняла жизнеспособный отчет и редактировала записи с восьми камер. Поэтому к вечеру было уже как-то все равно, поможет ли мне идея Хайсе выбраться из раковины внутренних переживаний и страхов, и хотелось только вернуться домой и проспать до обеда завтрашнего дня. И сейчас я еще некоторое время не могу расшифровать суть просьбы Сасаки. С двоичными кодами работать гораздо проще. Но вот когда все-таки понимаю, становится совсем не по себе. Потому что я не знаю, как ответить на завуалированную мольбу не отворачиваться от него, как только воспоминания вернутся. А Хайсе уже не сомневается, что они вернутся, иначе не заговаривал бы об этом. Дружба бывает вечной только в сказках. В реальности если твой товарищ оказывается кровожадным чудищем, ты будешь убегать от него со всех ног. Вот только Сасаки знать правду необязательно. — Конечно, — бодро заявляю я и хлопаю его по руке. Он улыбается. Опять. И совершенно мне не верит. Отбросив благие намерения соврать ради остатков его душевного равновесия, сжимаю теплую ладонь и честно говорю: — Я постараюсь. Ты ведь понимаешь, что обещать наверняка не могу, но очень постараюсь. Вряд ли ты в прошлом переплюнул Джека Потрошителя, поэтому, думаю, все получится. Хайсе кивает и убирает руку, принимается складывать листы в идеально ровную стопку. А я чувствую себя так, будто пнула щенка. Мы оба отлично понимаем, что данные о Канеки Кене скрыты точно не потому, что он выступал в защиту угнетенных народов Африки. — Ты обещал показать мне кофейню, где работает загадочная девушка, — напоминаю, поднимаясь на ноги. Звучит фраза до одури жалко. Не могу пообещать не предавать тебя, но давай хоть кофе куплю. Просто отлично. — Я с утра ничего не ела, поэтому перед твоими экспериментами предлагаю сходить туда. Кстати, ты так и не рассказал, что придумал. — И не расскажу, должен сохраняться эффект неожиданности, — важно сообщает Хайсе, откладывая стопку листов на край стола. — Пойдем. Сасаки встает и ждет, когда я закину непригодившиеся материалы в сумку, затем забирает ее у меня и идет вперед. На душе все еще мерзко, отвлечься от этого никак не получается. Надо было врать убедительнее, так, как обычно составляю отчеты о похождениях Сузуи. Мы уже почти спускаемся на первый этаж, когда раздается звонок мобильника. Увидев имя на дисплее, я облегченно вздыхаю. Вряд ли семпай подкинет мне проблем. И оказываюсь не права, как всегда. — Шика, ты еще в управлении? Зайди ко мне. Всего два предложения, а у меня уже ноги подгибаются, потому что голос был слишком серьезен. Уи так со мной разговаривает только тогда, когда я действительно сажусь в лужу и радостно там бултыхаюсь. Засунув телефон обратно в карман, прошу Хайсе нажать другую кнопку и извиняюсь за то, что придется подождать. Дорога до нужного кабинета сегодня кажется преступно короткой. Стучу и захожу только после разрешения. — Я прочел твой отчет, надеюсь, ты не против, — отстраненно произносит Уи, жестом подозвав меня к себе. — Это дело для меня личное, ты же понимаешь. Я не одобряю решение Сузуи, но речь не о том. Есть кое-что, что мне непонятно. Вы ведь не запрашивали помощь других следователей? — Джузо не хотел никого вмешивать, — настороженно отвечаю, встав перед экраном компьютера. — Тогда как ты объяснишь это? Уи указывает на изображение. Снимок электронной карты с последней операции? На первый взгляд ничего странного. Прищурившись, всматриваюсь в застывшие на экране значки. Что я должна тут увидеть? Ладно, по порядку. Вот индикатор Ханбее, он стоит возле дальней стены, Накарай справа, Микаге и Тамаки слева. Джузо уже внутри. Шестая точка издевательски замерла чуть позади Сузуи. Твою же мать. — Глюк системы, — быстро говорю и виновато опускаю голову. — Не заметила, простите. Хорошо, что вы посмотрели отчет, я сегодня же все исправлю. И попрошу Джузо уволить меня к чертовой матери. — Я так и подумал. Вот этот индикатор неверен? — Коори указывает на тот, что обозначает Джо. С готовностью киваю. — Подожди, но если никто из вашего отряда не заходил внутрь, кто поставил на стены камеры? И не просто уволить, а выгнать с позором и такой характеристикой, что с ней разве что в тюрьму примут. Заключенным. — Ох, простите, семпай, — покаянно шепчу я, прижав руки к груди. — Совсем уже не соображаю, полночи искала для Хайсе информацию по одному делу. Вот этот индикатор заглючил. — Указываю на Мидзуро и добавляю: — Камеры закрепил Тамаки. — Тогда все становится на свои места, — задумчиво произносит Уи и, к моему великому облегчению, убирает изображение. — Будь аккуратнее. Твои способности высоко оценили на зачистке аукциона, насколько я знаю. Птичка на хвосте принесла, что Вашу хотел заполучить тебя в свой отряд. — Вы мотивируете делать еще больше ошибок этим напоминанием, — кисло бормочу и пытаюсь улыбнуться. — На следующей совместной операции притворюсь бревном. — Хорошая идея. Без преувеличения, — понимающе говорит семпай и встает, потрепав меня по волосам. — Не волнуйся, я все понимаю, ты еще не оправилась от произошедшего. Да еще Джузо с его правом собственности… — Просто вишенка на торте. — Лучше не ешь ее, — добродушно советует Уи. — Давай встретимся завтра и пообедаем вместе. Полагаю, у тебя созрел целый список жалоб. — Обеда не хватит, чтобы выслушать все мое нытье, но постараюсь уложиться. Спасибо за то, что указали на ошибку, семпай. Поклонившись, прощаюсь и неспешно покидаю кабинет. Так же медленно вместе с Хайсе иду к лифту, не проронив ни слова. Он слышал наш разговор, можно не сомневаться. — Наверно, было неловко, — наконец говорит Сасаки, когда мы уже выходим из лифта. — Мне пора на пенсию, — монотонно замечаю, глядя прямо перед собой. — Шика, не преувеличивай, — мягко произносит Хайсе, положив мне руку на плечо. — Уи-сан все верно сказал: ты еще не пришла в себя. Криво улыбаюсь и не пытаюсь спорить. О, нет, Сасаки не понимает всю степень моей оплошности. Дело даже не в том, что я не стерла чертову точку с карты, и не в том, что вообще не следовало вешать на Джо передатчик и просить его ставить камеры. Проблема в самом факте. Все, что касается документации, отчетов, редактирования видео и аудио файлов, я всегда делала безупречно. И такой промах? Никакие оправдания не могут его стереть, я едва не подставила всю команду. А если бы пропустила что-то на видео? Мурата-сан прав, мне не стоит пока возвращаться к работе, нужно выждать положенное для реабилитации время. — Мимо. — Хайсе вовремя удерживает меня за руку и указывает на двери заведения. — Нам сюда. Ну и название. «Re»? И что оно должно означать? Покачав головой, уже собираюсь переступить порог, но случайно оглядываюсь и застываю на месте. Мы же приехали в двадцатый район. И место знакомое. Под удивленным взглядом Хайсе отхожу от кафе и осматриваюсь более внимательно. Ну точно. Вон там бакалейная лавка, чуть дальше книжный, за ним продаются сувениры. А здесь… Здесь было то самое кафе, «Антейку». Одна из целей операции по зачистке двадцатого района. Шинохара-сан полагал, что там находится логово гулей. Канеки. Вот где я слышала это имя. Один из официантов, на момент наших поисков он уже там не работал, но наставник подозревал его в связи с Пожирателем. Мальчик, пострадавший от обвала строительных балок. Ему пересадили органы девушки, что была с ним, она погибла по официальным данным. Девушка, человек. Или нет? Операцию проводил Кано, тот самый доктор Кано. Канеки Кен. Шинохара-сан подозревал, что Канеки и Сколопендра — один и тот же гуль. Тогда… — Шика? Я дергаюсь, когда Хайсе трогает меня за плечо, и перевожу взгляд на него. — Что с тобой? Тебе плохо? Голова закружилась? — Голова закружилась, — эхом повторяю, отводя взгляд. Нет. Не может быть. Сасаки не может быть тем гулем, который ранил моего наставника, тем, кто сражался с Амоном Котаро и победил. Потому что последний получил в схватке серьезные повреждения и погиб, не сумев противостоять другому гулю. Как и Сейдо, пришедший ему на помощь. Вот только Такизава жив, а тело Амон-сана так же не найдено. Значит, есть вероятность, что его тоже обратили. Но речь сейчас даже не об этом. — Шика? Сасаки Хайсе не может быть Канеки Кеном. — Все в порядке, — сделав над собой усилие, говорю и спешу высвободить руку из теплых пальцев следователя. — Так бывает, анемия после травмы. С запозданием, но я сейчас просто не могу придумать другого объяснения. — Пойдем внутрь. Не слушая возражений, переступаю порог и оказываюсь в довольно небольшом помещении. Кафе выглядит очень уютно, особенно хорошо в интерьер вписываются книги на полках. Мне бы оно точно понравилось при других обстоятельствах. «Антейку» было разрушено, а на его месте, значит, теперь открыли «Re». Всего лишь кафе, да, вряд ли оно как-то связано с прошлым. Те гули либо убиты, либо спрятались подальше от двадцатого района. Но что-то все равно грызет изнутри, даже если забыть о Канеки Кене. — Вы сегодня не один. Добрый вечер. Я отрываю взгляд от книжных полок и перевожу его в сторону девушки. Судя по выражению лица Хайсе, это та самая. Выглядит очень милой и приветливой, на губах застыла легкая улыбка. Волосы закрывают один глаз, и у меня в голове сразу рождаются мысли об искусственных гулях, но я привычно отмахиваюсь от них. Если бы девушка не являлась человеком, Хайсе бы это почувствовал. Разве что другая его личность не хочет, чтобы он подозревал эту официантку в чем-то. Могли они быть знакомы? Если предположить, что Сасаки — это Канеки Кен… Вот только Сасаки — это НЕ Канеки Кен. Я улыбаюсь для приличия, когда Хайсе представляет меня как свою коллегу, и сосредотачиваю внимание на меню. Задвинуть копошащиеся в голове мысли на второй план не так-то просто. Но можно повторять мантру «Сасаки Хайсе — это не Канеки Кен». Потому что Канеки ранил Шинохару-сана, потому что из-за Канеки Амон-сан и Такизава оказались в лапах Аогири, потому что мне не хватит сил на то, чтобы выполнить его просьбу. Это не он. Черт возьми, конечно же, нет. Арима не притащил бы в CCG такого опасного гуля. Скорее всего, Хайсе — просто еще один несчастный, которому не посчастливилось попасть в лапы доктора Кано. Сомневаться в рассудительности Бога смерти CCG? Нонсенс. Арима Кишо до сих пор жив, а это лучший показатель того, что он принимает правильные решения. А засунуть в шкуру следователя Сколопендру — совсем неправильное решение. Но про кафе все равно нужно узнать. — Ладно, я голодная как волк, — преувеличенно радостно заявляю и раскрываю меню на нужной странице. После того, как мы делаем заказ, и официантка отходит от нашего столика, я наклоняюсь к Хайсе и говорю: — А она симпатичная. Телефончик уже взял? — Да я и не собирался, — бормочет тот, стремительно краснея. — Ну, хочешь, я возьму? Скажу, что это нужно для расследования. — Зачем я тебя вообще сюда привел? — сокрушенно произносит Сасаки. Хороший вопрос. Идея была так себе, как выяснилось. Пока мы ждем заказ, я пытаюсь осмотреться, не вызывая особых подозрений. Просто хочется получше узнать новое кафе. Ничего странного все равно нет. Да и чего я ждала? Здание просто заново отстроили. Это хорошее место, ни один предприниматель от него не откажется только потому, что когда-то CCG подозревали его хозяев в чем-то. Восстановление кафе было лишь вопросом времени. — Давай поговорим насчет терапии, — предлагает Хайсе, удивленно глядя на меня. Ладно, признаю, хватит уже вертеть головой по сторонам, смотрится нелепо. — Сразу напомню, что я все-таки не профессионал, поэтому если что-то будет не так, то сразу останавливай меня. — Может, еще стоп-слово определим? — насмешливо интересуюсь и благодарю официантку за кофе. — Хорошая идея. — Что за садо-мазо игры ты мне предлагаешь? — с подозрением спрашиваю, взяв пузатую кружку с двойным капучино. Я бы и эспрессо выпила, причем двойной, но Мурата-сан советует уменьшить дозу кофеина, ведь нервная система и так на взводе. Девушка странно смотрит на нас и отходит. На секунду мне кажется, что в ее глазах мелькает раздражение, будто ей хочется приложить моего собеседника головой об стол. Только сейчас понимаю, как вырванная из контекста фраза прозвучала, и сгибаюсь пополам от смеха. Хайсе цветом скоро сравняется с нитками на теле Джузо. — Прости, — выдавливаю я, все еще нервно хихикая. — Кстати, ореол загадочности мы тебе точно придали, девушки на это сейчас ведутся. — Я тебя съем, — с тоской обещает Хайсе и начинает рассказывать про методы какой-то имплозивной терапии, телесно-ориентированной психотерапии и дыхательных упражнениях. Из всего монолога я не поняла ровным счетом ничего. Но попробовать стоит, вряд ли будет хуже. А потом приносят еду, и я уже слушаю вполуха. С чего вообще решила, что Сасаки может быть связан в прошлом с «Антейку»? Только потому что ему понравилось нынешнее кафе? Так кофе тут и правда очень хороший, да и девушка симпатичная. Остальное? Совпадение. Разве что… Впрочем, нет. Какое мне дело, чьим именем называет Хайсе плененный гуль из Аогири? Девочка могла ошибиться, перепутать его с кем-то, кто ей дорог. Может, не смирилась со смертью родственника и увидела его в абсолютно постороннем парне. Да. Нет. Лучше бы осталась сегодня дома. — Что такого страшного в этой твоей терапии? — спрашиваю, чтобы как-то отвлечься от невеселых мыслей. Хайсе укоризненно смотрит на меня. Видно, уже объяснял. — Я полный профан во всем, что касается психотерапии. Звучит совершенно неубедительно, если учесть, с кем я живу и, что самое важное, уживаюсь не первый год. Однако в отношении Джузо все было построено больше на рефлексах и интуиции. Я, конечно, почитала кое-что, но быстро пришла к выводу, что настроение и поведение у Сузуи меняется слишком стихийно. В обычные рамки его не засунешь, пришлось вырабатывать собственные методы, которые в дальнейшем просто вошли в привычку. С психологией я все еще на «Вы» и предельно уважительно. — Ладно, это бесполезно, — признает Хайсе, когда после очередного объяснения натыкается на полный непонимания взгляд. — Проще будет показать. Ты готова? Будем работать в нашем особняке. — Желаете что-нибудь еще? — мягко спрашивает подошедшая официантка, и я уже открываю рот, чтобы заказать парочку эспрессо с собой, но Сасаки тут же опережает меня: — Спасибо, но нет. Моей подруге необходимо сократить количество потребляемого кофеина. Будь проклят Сузуя с его чертовой заботой. Разболтать Хайсе о рекомендациях Мураты-сана больше было просто некому. — Ненавижу вас, — тихо бормочу, барабаня пальцами по столу. Особняк куинксов встречает нас шумом, сопровождающим чей-то ярый спор. Пройдя из коридора в гостиную, я вижу, как Ширазу и Сайко-чан ругаются друг с другом, размахивая джойстиками. — Это в порядке вещей, — небрежно бросает Хайсе и тянет меня в сторону тренажерного зала. Парочка спорщиков даже внимания на нас не обратила. — Сегодня попробуем жесткую терапию, а завтра… — А завтра я приду к выводу, что вздрагивать от собственной тени — не так уж и страшно? — Возможно, — уклончиво отвечает Сасаки и ускоряет шаг. Чудесно. По дороге мы встречаем Муцуки, и я заверяю его, что вскоре Джузо снова начнет с ним тренировки. В последнее время Сузуя был довольно сильно занят по понятным причинам, но дело мы закрыли, а новое он пока не взял. Хайсе подталкивает меня в сторону тренажерного зала, и я вынуждена попрощаться с Муцуки. В просторном хорошо освещенном помещении со стеклянной стеной, выходящей в сад, я, по указаниям Сасаки, становлюсь прямо на середину. Хайсе приглушает лампы и долго копошится в большой спортивной сумке, а затем просит зажмуриться. — Какого черта? — Я хватаюсь за непроницаемую повязку, которую он надевает мне на глаза, но Сасаки держит ее крепко. — Зачем? — Это часть терапии, — терпеливо объясняет Хайсе, не давая стянуть странную вещицу. — Для того, чтобы тебя ничего не отвлекало, и ты смогла спокойно погрузиться в воспоминания о той ночи. — Ты с ума сошел? Я не вспоминать о той ночи хочу, а забыть! — Шика, доверься мне, так нужно, — просит Сасаки и осторожно отпускает повязку. Руки тянутся содрать ее, но я пытаюсь сдержаться. Мне абсолютно не комфортно в темноте, даже несмотря на то, что я понимаю ее искусственность. В итоге приходится схватиться за плечо Хайсе, чтобы хоть как-то предотвратить нарастающую панику. — Все хорошо, — успокаивающе и твердо говорит он, похлопывая меня по руке. — Я рядом, и пока я рядом, тебе никто не причинит вреда, обещаю. — Это глупо, — жалобно выдавливаю, указывая на повязку. — Возможно. Но давай хотя бы попробуем. Ты ведь сама говорила, что твои переживания сказываются на работе, а в CCG такого лучше не допускать. — Умеешь ты подбодрить. Ладно, что еще входит в твою терапию? Плетка? Электрический ток? Может, бондаж? — Очень смешно, — со вздохом отзывается Хайсе и заставляет меня разжать пальцы, вцепившиеся в его плечо. — Давай начнем. Встань ровно. Да, вот так. Расскажи мне, что произошло с того момента, как вы нашли Нарито на станции. — Он дал деру от нас. По предположению Джузо, у него был телефон, и он… — Без предположений. Только свои ощущения в тот момент. Итак? Кажется, надо было соглашаться на услуги бабушки. Потому что я срываюсь очень быстро, стоит только дойти до появления Шинджи. Сначала прерывается голос, и я не могу вымолвить ни слова, потом начинают дрожать руки. Медленно пытаюсь отойти, но одна нога спотыкается об другую, и я едва не падаю. Хайсе удерживает меня, и это становится главной ошибкой вечера. Оказавшись в его объятиях, я просто начинаю плакать. Хоть и понимаю всю глупость подобного, и мне ужасно стыдно, но остановиться не могу. Успех, чтоб его. И почему-то я думаю не только о том, что случилось со мной и Шинджи. На поверхности плавает только одна фраза. Сасаки Хайсе не может быть Канеки Кеном.