Unveil

Run into me sunday, Tell me you had one hell of a time And through the haze and the gun smoke, i’m forced to believe, You’re probably right. Someone lies bleeding, Someone got violent and did not think twice, And i watched you my brother, making a fool of the moon tonight. Noah Gundersen — Family

… — Ну как? — с неподдельным интересом спрашивает Джузо, наблюдая за мной. — Выглядит паршиво, — со вздохом констатирую и тянусь за снятыми несколько секунд назад бинтами. — Почему ты не уклонился? — Не успел, — мило улыбаясь, сообщает Сузуя и, повинуясь моему жесту, приподнимает руки. — Ты ведь понимаешь, что я тебе не верю? — Не хотел лишний раз ее провоцировать, — нехотя признается Джузо. Ладно, спорить насчет тактики я с ним не могу, ведь у него опыт в принятии подобных решений явно побольше моего будет. Но это не значит, что такие последствия меня устраивают, о чем я ему и говорю. — Это просто синяк, — в своей обычной беспечной манере заявляет Сузуя. Вздыхаю и поднимаю на него глаза. Нет, не просто, раз доктор рекомендовал носить повязку. Вот только Джузо явно все равно. Он смотрит куда-то поверх моей головы, чуть заметно улыбаясь. Я сижу на подоконнике нашей спальни, поэтому можно предположить, что Джузо увидел за окном нечто очень интересное, но взгляд его кажется расфокусированным, направленным в пустоту. — Рей, — серьезно зову я, закрепляя края повязки, — ты не чувствуешь боли, но это не значит, что каждое ранение проходит для твоего тела бесследно. — По-моему, все в порядке. — Да? — Я обвожу рукой контур одного из шрамов и бегло тыкаю пальцем в каждый из тех, что украшают его живот и даже бока. Сузуя морщится и уворачивается, отлично понимая, что я пытаюсь сказать этими действиями. — Возможности твоего тела не безграничны. Тебе стоит чуть больше заботиться о собственном здоровье, потому что пока это делаю только я. — Ты успешно справляешься за нас обоих, — чуть слышно бубнит Джузо, усаживаясь рядом со мной. — Я просто беспокоюсь за тебя. — Шутливо пихаю его кулаком в плечо, и тут же на моей руке смыкаются тонкие пальцы, расчерченные швами. Я откидываюсь назад, прислоняясь спиной к окну. Холод медленно пробирается через тонкую майку. Да уж, денек сегодня выдался паршивым. — Иногда меня посещают совсем уже глупые мысли. О том, как было бы здорово, если бы этой дурацкой войны между людьми и гулями не было, и все бы жили в мире и согласии. — Глупые мысли, — со смешком повторяет Джузо, пристраивая подбородок на моем плече. — Если бы все было так, как ты говоришь, я бы оказался не нужен. — Начальник полиции продал бы душу дьяволу, чтобы тебя заполучить. — Не-е-е, — поморщившись, протягивает Сузуя, прикрывая глаза, и с силой скребет ногтями старую ссадину, которая уже почти зажила. Приходится быстро перехватить его руку. — Там бы мне не дали такой свободы. И подозреваемых там нельзя сразу убивать. Да и какая разница? — Джузо зевает и вертится, чтобы устроиться поудобнее. — Эта война не закончится. Да уж, сложновато было бы поддерживать мир с врагом, который спокойно может разорвать тебя на части и съесть… Хайсе молчит и хмуро смотрит в одну точку, а я начинаю понимать, что в вопросе не было смысла. Ответ мне известен. На самом деле-то и не было никаких сомнений относительно его личности с тех пор, как на горизонте замаячила тень гуля по прозвищу Сколопендра. Или Глазная повязка. Я знала. Слишком много совпадений, даже в нашей чокнутой жизни так не бывает. Остается только догадываться, зачем Арима Кишо заварил все это. Сейчас мне не хочется разбираться в мотивах самого сильного следователя CCG, сейчас мне хочется бежать. Мой друг не превратился в монстра внезапно, он был им всегда. Виновата лишь я, потому что не хотела смотреть правде в лицо. И в том, что оказалась в такой ситуации сейчас, тоже виновата. Ему ничего не стоит легким движением руки свернуть мне шею, чтобы его секрет не выплыл наружу. Хайсе никогда бы так не поступил. Я не боюсь Хайсе, я боюсь Канеки Кена, Глазную повязку. Мальчишку, над которым провел свой эксперимент доктор Кано. Существо, ранившее моего наставника. Гуля, виноватого в гибели Амона Котаро. Сасаки Хайсе меня не тронет. Вот только Сасаки Хайсе нет и не было. — Я не причиню тебе вреда, — негромко говорит парень, и я вздрагиваю. Неубедительно. Мне все равно страшно настолько, что тело бьет дрожь. Сделать сейчас хоть малейшее движение кажется просто непосильной задачей. Как и посмотреть в его сторону. — Я… — Он запинается и делает глубокий вдох, только потом продолжает: — Жаль, что все так вышло. Я не думал, что ты поймешь так быстро. Ужас. Вот как можно описать чувство, сковывающее мое тело и разум. Не только от того, что я нахожусь в комнате с тем самым гулем, но и от того, что как прежде уже никогда не будет. Он убьет меня. Канеки Кен убьет меня, потому что я знаю слишком много. Сасаки Хайсе не стал бы. Но его здесь и нет. Нужно было предупредить Джузо. Да хотя бы сказать ему, куда я иду. Как же глупо. Это будет очень глупая смерть. Вполне в моем духе. — Прости. — Хайсе подается назад и отходит. — Тебе нечего бояться, поверь мне. В голосе Сасаки отчетливо можно услышать мольбу. Я зажмуриваюсь и одергиваю себя. В голосе Канеки. Но, может быть, только может быть, он действительно не станет решать проблему… радикально? — Я был бы признателен, если бы ты не говорила никому, — медленно произносит гуль. Открываю глаза и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. В поле зрения попадает телефон. Нет ни единого шанса, что я успею. — Понимаю, что выглядит все это неважно. — Он нервно смеется, взъерошивая черные волосы на затылке. — Я знаю, что не могу просить тебя об этом, но… Я бы не хотел рвать все связи с CCG. — Рвать связи, — повторяю за ним, чувствуя, как горло перехватывает. — Прости. Я нервничаю и говорю чушь. Но это правда. Ничего не изменилось. — Ты вспомнил все? — тихо спрашиваю, справившись с эмоциями. — Даже то, что не хотел, — с горечью отвечает он и пытается улыбнуться. — Зачем ты убил Амона Котаро? Едва слова срываются с губ, а мне уже хочется влепить себе затрещину. Отличная идея, Шика, просто прекрасная. Почему бы не разозлить опасного гуля, находясь с ним в запертом помещении. Что может пойти не так? Вымученная улыбка Хайсе тает на глазах. — Я… — Он опускает голову. — Мне нужно было пройти. Я спешил к друзьям. — Успел? — Нет, — едва слышно произносит Сасаки. Здорово. Столько хороших людей погибло просто потому, что он хотел спасти своих друзей-гулей. А чего я, собственно, ждала? Ничего, но падать на землю все-таки больно. — Ты дрался с Аримой в тот вечер? — спрашиваю, делая крошечный шаг назад. — Он победил. — Хайсе кивает и отводит взгляд. — Но ты и сама это понимаешь. Я всегда думала, что из-за столкновения со Сколопендрой Арима не пришел вовремя, чтобы помочь в битве с Совой. Несколько минут противостояния Бога Смерти CCG и безумного гуля-какуджи стоили Шинохаре-сану жизни. Умом я понимаю, что Канеки Кен здесь не при чем, на его месте мог быть любой другой. Если уж на то пошло, то логичнее было бы предъявлять претензии Ариме Кишо, вот только плевать ему на мои претензии и на сопутствующие жертвы тоже. А сейчас вышеупомянутый безумный гуль здесь. Вот только не похож. Закрываю глаза, и на секунду мне кажется, что я куда-то лечу. Наверно, я как-то резко отступила назад, и Хайсе решил, что я собираюсь лишиться чувств. Он тут же оказывается рядом и, схватив меня за локоть, удерживает на месте. Взгляд падает на его руку, и она никак не может принадлежать человеку. Больше напоминает драконью лапу из фантастических фильмов, покрытую твердым темно-бордовым панцирем. Нет, не лапу. Кагуне. — Что… Что у тебя с рукой? — запинаясь спрашиваю, мигом забыв обо всех переживаниях. Хайсе мгновенно отступает, одергивая рукав кофты, не настолько длинный, чтобы скрыть подобие когтей. Страх возвращается, потому что я живо представляю, что такая вот конечность может сделать с человеческим телом. Как будто до этого ситуация была менее жуткой. — Могу я остаться здесь на ночь? — произносит Хайсе, напрочь игнорируя мой вопрос. Он криво улыбается, не глядя мне в глаза. — По старой дружбе. К утру меня уже не будет. Есть кое-какие… дела. Мне хочется сказать: да, конечно, живи тут столько, сколько понадобится. Но приходится в очередной раз напоминать, что следователя Сасаки в этой комнате больше нет, и разговаривать так непринужденно не стоит. Я не знаю Канеки Кена, но достаточно изучила Сколопендру. Лучше вообще заткнуться и продолжать тихо сходить с ума от страха. И пытаться придумать, как связаться с Джузо, чтобы это не стоило мне жизни, которая и так сейчас под вопросом. — А что будет со мной? Слова срываются сами собой. Хайсе удивленно смотрит на меня, будто не может понять, о чем я говорю. В какой-то момент его лицо искажается болезненной гримасой, но он тут же берет себя в руки. — Ты думаешь, что я?.. — Парень замолкает и кивает. — Ну конечно, ты так и думаешь. Ничего не изменилось, я не стану вредить тебе. Даже при условии, что стоит мне выйти за порог, и я тут же побегу звонить Сузуе или еще кому-нибудь, чтобы все рассказать? Хорошо, что у меня хватает мозгов не произносить ничего такого вслух. — То есть я могу уйти прямо сейчас? — стараясь казаться спокойной, уточняю и неуверенно смотрю в сторону выхода. Хайсе мелко кивает, но с места не двигается. Я тоже стою, потому что пройти мимо него сейчас кажется чем-то непосильным, как и повернуться к нему спиной. Сасаки, видимо, все понимает. — Я подожду где-нибудь… там, — со вздохом говорит он и машет рукой в сторону гостиной. Я киваю, после чего гуль уходит. Еще несколько секунд трачу на то, чтобы заставить ноги двигаться. Хватаю телефон и стараюсь медленно пройти в коридор. Больше похоже на паническое бегство. Облегчение не приносит даже дверь, которую я с силой захлопываю, когда оказываюсь за пределами квартиры. Но оцепенение проходит, потому что преодолеть оставшееся до улицы расстояние мне удается в рекордные сроки, не используя при этом лифт. Выбежав из подъезда, я даже не останавливаюсь, хотя в душе полыхает желание посмотреть на свои окна. Стремление оказаться подальше отсюда все-таки пересиливает. Проталкиваясь через бесконечный поток людей, спешащих с работы и на работу, я чувствую себя так, будто все они наблюдают сейчас именно за мной. Конечно, нет. Им нет абсолютно никакого дела до испуганной прохожей, которая думает, что один из ее лучших друзей вот-вот догонит ее и убьет. Я прихожу в себя только тогда, когда чуть ли не врезаюсь в автобусную остановку. Вот теперь моя персона совершенно точно привлекает внимание людей, что ожидают свой транспорт. Щеки стремительно заливает краска, и я спешу убраться куда-нибудь, где нет столько народу. Приходится углубиться во дворы близлежащих домов, миновать две детские площадки, и только после этого нахожу пустую скамейку, окружающую широкий ствол дерева. — Так, ладно, — на выдохе бормочу я, впиваясь ногтями в окрашенные доски. — Нужно подумать, нужно как следует подумать. Мое абсолютно нелогичное поведение можно оправдать только паникой. Я до последнего надеялась, что все домыслы насчет личности Хайсе так и останутся домыслами. Но нет. И что теперь? Я вытаскиваю из кармана телефон и долго смотрю на дисплей, не решаясь сделать что-либо. В конце концов, нахожу номер Джузо, но на значок вызова так и не нажимаю. Что я ему скажу? Сначала нужно привести мысли в порядок. Я понятия не имею, что сделает Сузуя, когда узнает, что Хайсе — больше не Хайсе. Но ему ведь и не обязательно знать, так? По крайней мере, получать эту новость от меня. Снова смотрю на телефон, но решимости позвонить все еще не хватает. Да и надо ли? Почему Канеки Кен не может быть по-прежнему на нашей стороне? Черт возьми, нужно было хотя бы попробовать расспросить его, а не трястись от беспричинного страха. Ладно, не совсем беспричинного. Что мне известно о Сколопендре? Это сильный гуль-какуджа с явно помутненным рассудком. Я отлично помню его столкновение с Шинохарой-саном, парень точно был не в себе. Сегодня он выглядел вполне вменяемо. В чем подвох? Подводные камни в стиле Джузо? Я замечаю, что начинаю кусать ноготь на большом пальце, и с раздражением одергиваю себя. Кто еще знает о чудесном возвращении памяти? Очевидно, что отряд не в курсе. Руководство тоже, иначе Сузуя не дал бы мне выйти за порог филиала. Арима? Он ведь привел его в CCG, наверняка наблюдал за ним. Заметил бы Бог Смерти произошедшие изменения? Скорее всего. Однако ориентировки на захват и уничтожение Сасаки Хайсе нет. Я со стоном прячу лицо в ладони. Сейчас, когда паника отступила, хочется по-детски расплакаться. Ну что за бардак в этом мире происходит? Мне ведь почти ничего не известно о самом Канеки. С чего я взяла, что он набросится на меня? Ну, ладно, такой вариант нельзя было исключать, стереотипы не на пустом месте основаны. Но ведь речь идет даже не о гуле, а о человеке, который им стал. Которого им сделали. Я поднимаю голову и смотрю прямо перед собой. Ну конечно! Резко вскакиваю и чуть ли не бегу по направлению к виденной ранее остановке. Путь до филиала CCG в тринадцатом районе занимает больше получаса, и это время кажется мне вечностью. На нашем этаже пусто, офис и конференц-зал закрыты. Значит, отряд отправился или домой или проверять очередную подворотню. Много времени на то, чтобы найти нужную больницу, мне не понадобилось. А вот разобраться в картотеке оказалось не так просто, но я все-таки справилась. Итак, нас интересует случай, произошедший два-три года назад. Да, кто-то постарался стереть все упоминания о Канеки, но в больницах учет ведется по-другому. Они могли удалить имя, но не саму медицинскую карту. По крайней мере, я надеюсь на это. Насколько помню, в деле фигурировало обрушение строительных балок и еще одна жертва, девушка. Знай я хотя бы примерную дату, было бы проще, но придется танцевать с тем, что есть. На поиски я трачу больше часа, и все это время пытаюсь понять, зачем мне вообще копаться в том случае. Возможно, хочу убедить себя, что Канеки Кен был несчастной жертвой. Как будто сей факт что-то изменит. Но я все равно упорно продолжаю штудировать больничную картотеку до тех пор, пока не нахожу нужный файл. Фотографии в нем нет, узнать, что мне попалась та самая карточка удается только по описанию. Все так, несчастный случай, обрушение металлических балок. Две жертвы, девушка, которая скончалась, и парень, выживший только потому, что самоотверженный доктор Кано без церемоний и разрешений пересадил ему органы погибшей. Казалось бы, все замечательно, если не считать, что вышеупомянутый врачеватель — мудак, экспериментирующий на гулях и людях, превращая последних в монстров. Его лаборатория мне потом еще долго снилась, хоть я видела ее только через объективы камер. Информации, полезной для меня, мало, умещается она всего на двух листах, которые я аккуратно складываю в отдельную папку. Еще некоторое время сижу и смотрю на выключенные экраны мониторов. Энтузиазм улетучился так же быстро, как появился. Что дальше-то? Ну нашла я эту медицинскую карту. И? Выдохнув, откидываюсь на спинку стула. Наверно, сказывается недосып, потому что я чувствую себя совершенно обессиленной. Хайсе сказал, что останется в квартире до утра. А что потом? Куда пойдет? Вернется к прежней жизни? Вряд ли он собирается остаться в CCG, раз так легко отпустил меня. Ведь у него нет никаких гарантий, что я не расскажу обо всем. А я расскажу? Не знаю. Но номер, который набираю, принадлежит отнюдь не Джузо. — Что тебе известно о гуле по прозвищу Глазная повязка? — вместо приветствия спрашиваю, не желая терять ни секунды. Джо молчит так долго, что я начинаю грешить на проблемы со связью. Но он, в конце концов, настороженно интересуется: — Зачем тебе? — Для общего ознакомления, — туманно отвечаю, пожимая плечами. — Он что, всплыл у вас где-то? — Где-то всплыл. — Ясно. Держись от него подальше, — жестко отрезает Джо. Ну ничего себе, такой тон даже у отца сделать не получалось. — И бойфренда предупреди. — Что, все настолько плохо? А ведь Джузо уже дрался с ним когда-то. Как раз в тот день, когда ранили Шинохару-сана. Мне еще показалось, что гуль не хотел на самом деле никого серьезно покалечить, потому что вместо плоти вгрызался в остатки брони Араты. И все же. — Все настолько плохо, — с готовностью подтверждает Джо. — Я с ним лично не встречался, но много слышал. Он опасен и не контролирует себя. А еще пару лет назад куда-то испарился, и многие с облегчением вздохнули. Думали, что он мертв. — Понятно. — Я запрокидываю голову к потолку и считаю в уме до десяти. — Ладно, спасибо. — До тебя дошло, что он опасен? — Как обычно. — Обычно до тебя доходит слишком поздно. И то правда. Приходится заверить Джо, что я все поняла и не собираюсь проявлять активность. Все равно это даже не наше дело, да. Вернув мобильник в карман, я сгребаю со стола папку и засовываю ее в широкую сумку. Нужно предупредить Джузо, я не могу позволить себе скрывать от него такую информацию. А дальше… Будь что будет. Но сначала мне нужно зайти кое-куда. Время достаточно позднее, поэтому на всякий случай вызываю такси. После случая с Тибой я вновь начала вспоминать об осторожности. До веры в собственное бессмертие было далеко, но на какое-то время бдительность все равно притупилась. О том, что моя жизнь досталась мне дорого, лучше помнить. — Ну теперь точно не уйду, — мрачно обещаю ночному воздуху, заметив свет в окнах интересующей меня квартиры. Поднимаюсь я пешком. Несмотря на долгое ожидание встречи, вся накопленная решимость тает, стоит только сделать шаг к лифту. Поэтому сворачиваю на лестнице, чтобы найти по дороге потерянную храбрость. После всех сегодняшних раздумий по поводу Хайсе, который перестал быть Хайсе, я чувствую себя опустошенной. Исчез даже страх. Наверно, встреться мы с ним сейчас, у меня было бы больше вопросов. В особенности мне интересно, что он собрался делать дальше. Если Канеки пойдет против CCG, на него откроют охоту. Сможет ли Джузо убить лучшего друга? Сможет. Я жму на кнопку звонка, мысленно готовясь к бессмысленному протаптыванию порога. То, что в окнах горел свет, вовсе не означает, что семпай захочет меня впускать. Щелчок замка становится настоящей неожиданностью. Уи выглядит… обычно. Не знаю, что я ожидала увидеть. Он устало смотрит на меня и отодвигается, чтобы дать пройти. — Тебе стоило позвонить, — будничным тоном заявляет он, ногой подталкивая ко мне тапочки. — Я мог уйти. — У вас выключен телефон, — осторожно замечаю, украдкой рассматривая его лицо. В наших отношениях в утешении чаще всего нуждалась я. И не стеснялась пользоваться способностью Уи выслушать и дать дельный совет, выливая на него раз за разом горечь, недовольство или боль. Если проблемы были у Коори-семпая, обсуждать их он не желал, поэтому мы коротали напряженные вечера за просмотром телепередач или игрой в шахматы, иногда сопровождая это распитием алкоголя. Почему я решила, что сейчас будет иначе? Не знаю. Но я уверена, что Хаиру была ему действительно дорога. — Семпай, я хотела сказать, что мне жаль… Меня обрывает резкий взмах руки. Уи останавливается на входе в гостиную, из-за чего едва не влетаю в его спину. — Замолчи, — грубо приказывает он, и я покорно опускаю голову. — Ни слова об этом. Или уходи. — Простите, семпай. — Шика. — Он поворачивается и дарит мне тяжелый взгляд, по которому без труда можно понять, что я снова сделала что-то не то. Чувствую себя нерадивой школьницей перед строгим учителем. — Забудь это обращение. — Я… Что? — Не называй меня больше так. Это не первый раз, когда мы спорим по поводу моего вечного «семпай», но никогда я не чувствовала в голосе Уи такой злости. При этом лицо его остается каменно спокойным. На свой страх и риск пробую возразить. — Но… — Нет. — Он подходит ближе и наклоняется. Мне хочется уменьшиться до размеров мыши. — Имя. Ты будешь обращаться ко мне по имени. — Но… — Я делаю шаг в сторону, чтобы протиснуться мимо него в дверной проем, но семпай тут же опирается рукой о косяк, преграждая путь. — Простите… Уи-сан? — Имя, — любезно подсказывает он. Нет. Нет-нет-нет. Это выше моих сил. Сколько себя помню, всегда обращалась к нему уважительно и никак иначе, игнорируя все просьбы и недовольства. Сейчас у меня такое ощущение, будто язык примерз к небу. А Уи даже не думает отступать, продолжает нависать надо мной и внимательно смотреть в глаза. Да в самом-то деле, я что, на экзамене?! Могу же просто развернуться и уйти! Или не могу. Семпай не покажет, насколько ему сейчас паршиво, но и я не идиотка. Слишком хорошо его знаю. — Прости, — чуть ли не шепотом выговариваю, борясь с желанием закрыть глаза. Уи кивает. Мне понадобится психотерапевт после этой встречи. — Коори. — Молодец. Он хлопает меня по плечу и проходит в гостиную. Я плетусь за ним, в который раз за сегодня отгоняя дурацкое желание разреветься. Казалось бы, что такого? Никому не будет плохо, если я некоторое время буду соблюдать его требования и обращаться к нему по имени. Даже сейчас в меня не ударила молния, пол квартиры не разверзся, а метеорит до сих пор не падает. Но в горле такое чувство странное. Как будто горсть гвоздей проглотила. Нет, никто не заставит меня сделать это еще раз! Сев на диван, я пишу сообщение Джузо, чтобы предупредить о своем позднем возвращении. Уи молча ставит передо мной заполненный наполовину стакан, а к себе придвигает пепельницу. Курит прямо в квартире. Все еще хуже, чем я могла подумать. Принюхиваюсь к напитку. Виски. Семпай откидывается на спинку дивана и щелкает пультом, перебирая каналы. Я давлю желание выпить содержимое стакана залпом. — Мне правда жаль, — тихо говорю, опасаясь быть посланной. — Знаю, — в тон мне отвечает Уи. Все, что могу себе позволить, — это прикоснуться к его руке, спрашивая разрешения. Семпай крепко сжимает мою ладонь и кивает. Ничего, переживем. Бывало и хуже, правда? И, скорее всего, будет. Ухожу я в третьем часу ночи. Изначально собиралась остаться, но Уи все-таки выпроводил меня домой, убедившись самолично, что я сяду в такси, а не пойду пешком. Водителю я называю совсем другой адрес. Прежде, чем встретиться с Джузо, мне нужно кое-что сделать. Стучать в дверь своей квартиры кажется довольно абсурдным занятием, но у нас тут особый случай. В коридоре слышится возня, и через несколько секунд Хайсе удивленно смотрит на меня. Или не Хайсе. Черт их разберет. — Вот. — С порога протягиваю ему свою папку. Он отступает, и я захожу внутрь, запирая за собой дверь. Уже не страшно. Может, виноват алкоголь, может, просто выгорела за весь день. — Расскажи мне все. Я должна знать. — Знать что? — спрашивает гуль, прижавшись спиной к стене. — Тебя, — коротко поясняю, кидая пальто прямо на тумбочку. Хайсе заглядывает внутрь папки. Горько усмехается и смотрит в потолок. И начинает говорить. А я к утру понимаю, что этот мир еще более поехавший, чем мне казалось.