Зима, пари, "Святые и грешники"

      — Ну вот. Твои мета-преступники погружены на самолет и отправлены далеко-далеко отсюда, — Снарт подошел к Барри, вскидывая пушку на плечо, — с завтрашнего дня пари вступает в силу.       — Хорошо, — кивнула Барри, — тогда завтра, ровно в восемь утра, Медисон-авеню, 13. Оденься потеплее, но не в свою парку, — девушку передернуло, когда она окинула мужчину взглядом, — и криопушку не бери!       — Слушаюсь, мэм! — хмыкнул Снарт, — но время ты выбрала неудачное. В восемь утра мне хочется только убивать. Я полуночник.

***

      — Барри! — звонок Циско поднял героиню с постели, — там твой преступник пришел. Точный, как часы. Отзвонился, говорит, что ждет в указанном месте, а ты трубку не берешь. Ты проспала, что ли?       — Че-е-е-ерт… — Барри проверила мобильник. Три вызова с неизвестного номера. А неизвестные — на беззвучке, в отличие от того же Циско, с его имперским маршем, который и пробудил Молнию. Аллен поспешила набрать неизвестного.       — Спидстер опаздывает? — фыркнуло в трубке.       — Буду через три секунды.       Барри положила трубку и заметила время. Секунда, чтобы одеться и привести себя в порядок. Секунда — на завтрак. И секунда — чтобы примчаться по названному вчера адресу.       Когда Флэш увидела Снарта, ей неудержимо захотелось рассмеяться.       Преступник подошел к делу ответственно, видно, не хотел, что бы его обвиняли в нарушении условий пари. Поэтому он избавился не только от парки, но и от всего, что в нем напоминало капитана Холод.       Так что теперь он больше походил на нахохлившегося, очень яркого воробья. Ярко-рыжая куртка с черной опушкой на глубоко надвинутом капюшоне, черный шарф, закрывающий подбородок и губы, уже чуть покрасневший от мороза нос, черные с рыжими узорами варежки вместо обычных перчаток, темные штаны и рыжие ботинки.       — А от опушенного капюшона так и не избавился! — улыбаясь, констатировала Барри, материализуясь рядом с убирающим в карман куртки телефон Снартом.       — Я к нему слишком привык, — ухмыльнулся Леонард, — итак, пари официально считается открытым. Что будешь делать, что бы убедить меня в присутствии во мне светлой стороны?       — Для начала… Ты завтракал?       — Вау, свидание в кафе? — ехидно фыркнул из-под шарфа Снарт.       — А даже если и да! Я делаю все, что захочу, что бы убедить тебя, что ты — хороший парень, помнишь?       — Какая решительность! Но если ты хотела свидания, могла бы просто попросить… И нет, я не завтракал. Но поужинал часа четыре назад. Как раз после… — Снарт выразительно зевнул, — бессонной ночи. Думаешь, те бриллианты никому не были нужны?       — Снарт, не паясничай.       — Это просьба или требование?       Барри только улыбнулась и спустя пару секунд она вместе со Снартом уже стояла у дверей небольшой кафешки, где, как она знала, были отличные завтраки.       Леонард, зашедший следом за Барри, своеобразным, профессионально-цепким взглядом окинул кафешку, явно фиксируя в памяти камеры наблюдения, входы-выходы, кассу и персонал. Потом, поймав осуждающий взгляд Барри, криво ухмыльнулся:       — Привычка — вторая натура, — и занял столик в углу, спиной к камере. Под рыжей курткой оказался серый свитер, тонкий и мягкий. От перчаток Снарт избавлялся медленно, хитро глядя на краснеющую с каждой секундой всё сильнее Барри. Вроде совершенно невинное действие, но казалось, что Лен как минимум танцует стриптиз. Мужчина наконец оставил в покое перчатки и поправил шарф, чтобы он закрывал только шею.       Завтрак выбирала Барри. В итоге она принесла оладьи с мороженым и сиропом и молочный коктейль. Снарт было поморщился, но Аллен строго спросила:       — У тебя аллергия на сироп? Или на что-то, что перед тобой?       — Нет…       — Тогда ешь!       — Когда ты командуешь, я прям весь дрожу! — фыркнул Снарт, пытаясь скрыть гримасу неудовольствия.       С оладьями у него были связаны очень противоречивые ассоциации. Единственный, кто в семье по-человечески к нему относился — его дедушка. И если Леонард оказывался у него, родственник кормил мелкого пацана именно оладьями с мороженым — старик торговал холодным лакомством. Но семилетие внука он уже не увидел… Поэтому так неприятно было глядеть на эти оладьи. Было ощущение, словно с того света дед вернулся, что бы напомнить о своем «предательстве»…       Но Барри смотрела требовательно и строго, а пари хотелось выиграть честно, поэтому Холод первым осторожно отправил кусочек сладкого теста в рот. На душе вдруг и вправду потеплело, давнее и привычное, хотя и очень глупое чувство обиды на старика стало плавно растворяться в знакомом с детства вкусе.       Пока на тарелках не растаял последний кусочек, оба молчали.       — Ну, что дальше? — Снарту доставляло изощренное удовольствие дразнить Барри, поэтому он, полуприкрыв глаза, медленно провел кончиком языка по вилке, слизывая сладкую каплю сиропа, словно демонстрируя весь свой потенциал и наблюдая, как Барри в который раз против воли заливается краской смущения.       — Пошли дальше, — чуть сумбурно кивнула Барри.       Следующим пунктом в программе Аллена оказалась поляна на краю леса на окраине Централ-Сити. Здесь стояла лавочка. Она очень нравилась самому Барри. Тут было спокойно.       — Будем медитировать? — попытался съязвить Снарт.       — Так. Садись. А теперь… Прикрой глаза, откинься на спинку лавочки и слушай зимнюю тишину.       Барри осторожно присела рядом со Снартом. Сначала мужчина хмурился, явно недовольный и напряженный, но постепенно расслабился, успокоился и словно в правду начал во что-то вслушиваться.       Оказалось, Холод умеет удивительно мягко улыбаться. Он, погрузившись в какие-то свои мысли, похоже, провалился в мягкую подушку зимней тишины и зимнего умиротворения.       Примерно час Барри сидела как мышка, боясь спугнуть непритворную расслабленность преступника. Потом девушка начала мерзнуть и уставать. Сидеть без движения для нее было хуже работы.       — Ты замерзла? — неожиданно распахнул льдистые глаза, словно проснувшись, Снарт. И Барри вдруг поняла, что рука Снарта в перчатке давно накрыла ее пальцы, а теперь преступник почувствовал дрожь девушки.       — Чуть-чуть. Но если тебе тут комфортно… Посидим еще.       — Пойдем. Все-таки медитировать, — теперь это слово Лен произнес без усмешки, — тоже надо умеренно. Ты же не только посиделки здесь затеяла?       — Нет, — Барри улыбнулась посиневшими губами, — но сначала — греться!       Аллен притащила Снарта в новую кафешку и выбрала для повторного кормления немного размякшего преступника бульон и гренки.       Снарт только хмыкнул, так же аккуратно, как и во время завтрака, принимаясь за еду. Барри несколько секунд наблюдала за ним. Кажется, пока она действует правильно.       Аллен задержала внимание на пальцах вора. Тонкие и изящные, они больше напоминали руки пианиста.       — У тебя восхитительные кисти рук, — брякнула Барри быстрее, чем сообразила, как это прозвучит. Снарт фыркнул в ложку, расплескав немного бульона.       — Аллен, ты просто мастерица комплиментов!       — Прости…       — Да ничего страшного, — Снарт неожиданно жестко ухмыльнулся, снова прячась в норку «плохиша», — у карманника пальцы рук должны быть еще длиннее и осторожнее, чем у хирурга и музыканта.       Барри закашлялась.       — Ты еще и… — она немного понизила голос, — карманник?       — Очень полезный навык, — Снарт продемонстрировал Барри ее кошелек. Флэш поспешно охлопала себя по карманам и с недовольной моськой отняла кошелек у вора. Тот хмыкнул и снова вернулся к обеду.       — Итак, ты меня накормила, сводила помедитировать, куда дальше? — мужчина по-кошачьи прищурился. Барри хитро фыркнула и потребовала:       — Будь готов, но не вздумай со мной пытаться драться!       — Ладно, — Снарт ощутимо напрягся. Снова гудение воздуха в ушах и спустя две секунды Флэш и Леонард были… У горок.       — Серьезно, Скарлет? Горки? — казалось, Холод сейчас то ли расплачется, то ли расхохочется, но авторитет героини Флэш в его глазах был подорван окончательно. Вместо ответа Барри подошла к ледяной горке и с придушенно-горловым: «Уиии!» скатилась на ногах. Ехала она только до середины, размахивая руками, потом завалилась на бок и скатилась вниз кубарем. Поднялась, отфыркиваясь и отряхиваясь от снега и взбежала к Снарту.       — Не заставишь.       — Попривыкни к мысли! — хохотнула Барри.       На самом деле на горках, самых крутых и длинных в окрестностях Централ-сити, катались разные слои населения. Но дети носились и верещали больше других, и Снарт чувствовал себя, словно его поставили в центр манежа, по которому носится сразу сотня развеселых щенков.       Конечно, взгляд Снарта отметил и родителей, катающихся с детьми, и стайку студентов, даже одного бодрого деда. Но для студентов он был староват, а для деда — слишком молод.       Впрочем, Леонард, устроившийся в стороне понаблюдать, так и не смог сдержать улыбку, наблюдая за героиней. Героиня Централ-сити, раскрасневшаяся, заснеженная и хохочущая. Необычное, теплое чувство снова зашевелилось в груди злодея.       «Вот мерзавка… Выиграет же пари…». Но новые чувства почему-то нравились Снарту. Совсем рядом остановилась маленькая, лет пяти, девочка. Вся растрепанная, с темных кудряшек сбилась шапка, куртка распахнулась, шарф волочится по пятам… Слишком напоминающая Лизу, какой ее хорошо помнил Холод. Леонард, неизвестно зачем, поймал раскрасневшуюся девчонку, поправил заснеженную шапку и шарф и застегнул до конца куртку и легонько подпихнул девочку к горке.       Девчонка весело улыбнулась ему и побежала дальше. Снарт ухмыльнулся ей вслед. А потом поднял голову и поймал тепло-победный взгляд Аллен.       — Что? — буркнул, мгновенно ощетинившись, Снарт.       — Ничего, — хихикнула Барри, — пошли! Давай, пари!       — Я уже слишком стар и морально не готов, — фыркнул Лен, — может, чуть позже…       — Ловлю на слове! — Барри, отряхиваясь и улыбаясь, отвернулась, думая скатиться еще раз и пойти дальше. И этот момент ему точно в затылок прилетел чей-то снежок. Аллен возмущенно обернулась. Снарт рассматривал облака, притворяясь, что совсем не причем, хотя варежки злодея были все в снегу.       — Ах так!       Барри сорвалась с места, и спустя секунду злодей и герой оказались на опушке леса, неподалеку от той лавочки, где с утра они медитировали.       — Бой снежками!       — Без сверх сил! — вставил Снарт.       — Договорились! — в ажиотаже крикнула Барри, наклоняясь за «снарядами». Лен нырнул за какой-то снежный холм и высокопрофессионально «отстреливался» от подбирающейся Барри. Та швырялась в обратную, но Лен словно чуял, когда его «выцеливают» и находил новые и новые убежища.       — Так не честно! — заорала Барри. Снежки Снарта были плотные и летели точно в цель. Не зря Леонард считался стрелком почти на уровне Дэдшота…       — Что нечестно?       — Ты используешь…       — Супер силы? — он победно ухмыльнулся девушке.       Барри зарычала и сорвалась с места со сверхскоростью, поймала Снарта и принялась валять его в снегу. Мужчина поймал руки девушки и сам уронил Аллен рядом, навалился сверху. Несколько секунд они просто пялились в глаза друг друга. Ресницы Снарта были немного заснежены, а на губах чуть приметно поблескивали капли пара, успевшие замерзнуть.       — Мда… — смущенно пробурчала Барри, — Может, слезешь с меня?       — Мур? — хитро сощурился Снарт, облизываясь. Изо рта вырывались клубы пара, приятно покалывающие замерзший нос.       — Слезь! — Холод рассмеялся и скатился с прижатой к снегу Барри. Девушка поднялась и принялась отряхиваться. Снарт тоже встал, встряхнулся по-кошачьи.       — Хватит на сегодня. Я, хоть и Холод, но замерз, как собака.       — Когда ты командуешь, я весь дрожу! — хихикнула Барри.       — Я зайду за тобой в одиннадцать. Советую подремать. И не задавай глупых вопросов, я знаю твой адрес.       Барри смотрела вслед заснеженному злодею и глупо улыбалась, заправляя темную прядь волос, выбившуюся из-под шапки.