Потерянные

      Лето 2031 года.       Где-то в Америке.              Как Марчелло устроился на свободе и что делал? Он бежал, не оглядываясь, падал, задыхаясь от страха и слёз, и вопрошал: «За что?». Он правда не понимал, что произошло и когда его жизнь перевернулась настолько сильно, что он ощущал себя подвешенным за ноги. Кровь приливала к голове и становилось дурно. Он давно не курил – снова начал. Он всегда предпочитал следить за собой, был аккуратным и приятным, но теперь его было сложно узнать. В этой гонке он превращался в тень, которой скоро не станет просто потому, что он растворится в наэлектризованном воздухе.       Марчи отрастил волосы и щетину, носил мешковатую одежду и молчал. Ему было непривычно, ведь никому нельзя было доверять. Ему было тяжело, ведь ни с кем нельзя было поболтать по душам. Всю жизнь он провёл среди людей, был окружён вниманием, а теперь всё, что было нужно ему для выживания – отсутствие этих привычных вещей.       — А, ты новенький в банде?       — Ага, меня зовут Марч… Марк.       — М-м-м… А фамилия?       Парень неловко промолчал.       — Понятно, тёмное прошлое, все дела.       «Если тёмное прошлое – это быть внуком Томми Версетти, то да», – подумал Марчелло, а сам натянуто улыбнулся и кивнул. Такие диалоги были частыми перед тем, как Марчи получал работу. Обычно это были мелкие поручения разных банд, людей. Самым опасным во всей этой хаотичной деятельности было воровство. Ночью Марчелло заезжал за напарником, ездили по разным домам. Марчелло был за водилу и стоял на шухере, а второй умыкал прямо под носом у спящих всякое барахло.       Абеле не выходил на связь с ним, а парень терял связь с реальностью. Он думал, что над ним пошутили, что стоит вернуться и все просто посмеются и примут его. Но всё было против – он ведь видел, что происходит в криминальных кругах, хоть никогда туда и не ступал двумя ногами. Он ведь слышал, что говорили вокруг. Он знал, что отец его ищет. А раз ищет и все шушукаются, значит, ничего хорошего это не сулит.       Он пытался дозвониться до отца, хотел дописаться, а потом, в последний момент, когда стоило набрать последнюю цифру или нажать «Отправить», он пасовал. Его охватывала горькая правда, что он не знал, как отец отреагирует. Все эти годы он тешил себя ложью, что у них нормальные отношения, просто дедушка его больше любит. Не было у Марчелло и Джакомо никаких отношений. И не к чему тогда было привязываться.       Сил разбираться не было, всё, чего хотел Марчелло Версетти – это поговорить с дедушкой Томми. И никто никогда ни за какие деньги не мог предоставить ему такой возможности.       

***

      2016 год.       Лос-Сантос и его окрестности.              Клод отчаянно искал Грейс после её пропажи. Вообще этот вечер со стрельбой, погонями и потерями запомнился всем. Кто-то стрелял в Томми Версетти, но его вовремя прикрыл собой внук. Стрелявшего поймали, но Джеки Версетти в ярости и гневе застрелил говнюка. Узнать, кто заказал дона, не удалось. Марчелло отделался легко – пуля попала в плечо. Уже на следующее утро он был в порядке, хотя Томми не удалось успокоить ещё долго. Марчелло же было плевать, что там с плечом, потому что он сразу присоединился к поискам Грейс. Пропала не только она, а ещё в давке погибло много людей. Но среди погибших не было девочки. Они обзвонили все больницы и морги, объехали несколько раз округу, но это не дало никаких результатов.       Клод всё не мог успокоиться, хоть внешне и не показывал этого. Его почти лихорадило, когда он оставался наедине с собой. Он знал, что наркотики и алкоголь не помогут, выпил тройную дозу снотворного. Лежал, глядя на потолок. Постепенно его внимание привлекла потолочная лампа с пропеллером, который неспешно крутился по часовой стрелке. И пускай Клод не заснул, но мыслями он переместился в далёкие 90-е годы, в номер невесть где, в котором висела похожая лампа.       Это была первая ночь отдыха после насыщенной наркотиками и сексом дороги без сна длиною в три дня. Клод и Каталина покинули Сан-Фиерро после проигранной гонки. Карл, так, кажется, звали того парня, что выиграл?.. Клод точно не помнил, но похоже Каталина когда-то крутила с ним роман, а потом громко поругалась и бросила. Тогда Клод оставил свой небольшой гаражик и решил, что пойдёт за Каталиной куда угодно. Он влюбился без памяти и думал, что идеал женщины должен быть именно таким: грозно сексуальным, громким и деловым. Тогда он не знал, что такое истеричность, абьюз и побои, если бы знал, никогда бы не подписался на подобное путешествие.       Они выехали за город, Каталина высовывалась из окна, кричала и широко улыбалась. Клод не мог налюбоваться её простым счастьем в тот момент. Улыбка и надежда на что-то особенное красили её лучше дешёвой косметики, что валялась на заднем сидении. Они часто останавливались на обочине и подолгу целовались, ласкали друг друга или занимались грубым и быстрым сексом. Чтобы не заснуть и уехать как можно дальше, они употребляли разное, что Каталина прихватила с собой от знакомых дилеров. В таком забытьи Клод был впервые, ему казалось, что он самый счастливый в мире человек, ведь не было ужасного вчера с его семейными разборками, не было какого-то мутного завтра с вопросами о том, куда катится его жизнь. Было только сегодня, наполненное изящным телом Каталины, ароматами энергетиков и почти бесконечным кайфом.       — Я люблю тебя, малыш.       — И я тебя люблю.       — А ещё люблю эти звёзды. Эту дорогу. Этот воздух. Как же охуенно, Клод, как же это охуенно! Мы правда уехали, нас там ничего не держит, нам никто не будет мешать!..       Клоду казалось, что приравнивание любви к нему и любви к звёздам – романтичное сравнение. Но он не понимал, что для Каталины в моменте было всё равно, любить звёзды или Клода, она не понимала, что рядом с ней живой человек со своими чувствами и эмоциями. И его признание в любви было пустотой, ведь Каталина была уверена, что любить её невозможно.       Телефон вернул в настоящее. Клод потянулся и взял его в руки. Он даже не успел прочитать полученное сообщение, но уже застонал. Писала Лейла.       «Клод, твой номер дала мне Грейси. Она не отвечает на звонки. Нам скоро нужно возвращаться домой, я хотела бы увидеться с вами. Всё в порядке? После вчерашнего ада я еле пришла в себя. Очень переживаю».       Он был рад, что с Лейлой всё в порядке, но его тяготила мысль о том, что нужно будет что-то ей ответить. Что он мог ей сказать? «Прости, Лейла, солнце моё, но я потерял свою дочь». Он знал, что Лейла бросит всё и помчится помогать. И он не хотел этого. Не хотел, чтобы она рисковала своим здоровьем, своим ещё не родившимся ребёнком. Не хотел, чтобы она снова растворилась в нём самом и потеряла себя. Клод был уверен, что не сможет её остановить. И тогда рухнет всё: её брак, её жизнь, её планы. Клод присел на кровати, взялся за голову и стал массажировать виски. Он не знал, что ответить, зато вспомнил ещё один эпизод из жизни, который наполнил его теплом.       Когда практически вчера ещё школьница Лейла Найтли оказалась в убежище Клода, он, если честно, испугался. Подумал обо всём, кроме того, что это просто случайность. Это проститутка, это от Каталины, это переодетая легавая… Но нет, девушка была напугана им не меньше. И он позволил ей остаться, хоть и не знал зачем, почему. Пару дней они не разговаривали, Лейла боялась, а Клод не знал, как начать. И только когда он осознал, что еды у него нет, а девушка никуда не выходит, он спросил:       — Как давно ты ела?       — Дня два назад, сэр. Да Вы не беспо…       — Клод. Просто Клод. И надо бы поесть, мне тут жмур не нужен.       — Я… У меня нет денег, ничего нет, сэр Клод.       И он рассмеялся, представив себя рыцарем, падшим и с гнилой душой, но рыцарем. Лейла сначала не поняла, как реагировать, потом рассмеялась вместе с Клодом.       — Угощаю. Расскажешь, что с тобой стряслось.       Они приехали в обычную бургерную, и там худышка слопала почти всё, что было в меню, а потом тихонько уснула прямо за столом. В тот момент Клод улыбался, пытаясь понять, что за чувства его охватили. Он ощущал себя старшим братом или наставником, но в то же время его словно потянуло к ней, ему хотелось провести по её скуле, поцеловать в лоб и сказать, что всё будет хорошо. И непременно хотелось слышать от неё то же самое.       Потом она всё же рассказала, что её родители свалили из Либерти не совсем легально. А она не успела на корабль, потому что произошёл этот сраный взрыв моста. Клод немного чувствовал себя виноватым, он же был там, во время взрыва, он знал, что это сделали картельцы. Клод и Лейла провели достаточно времени, чтобы кое-что узнать друг о друге и привыкнуть к взаимному обществу. Когда Клод возвращался со сложного задания, Лейла всегда ждала и готова была его отвлечь от тяжёлых мыслей. Они гуляли, катались на машине или на лодке. Однажды они забрались на крышу соседнего здания с клубом Луиджи. Лейла опёрлась на перила и высунулась вперёд, глянуть на улицу. Было скользко после дождя, её руки соскользнули, она бы непременно разбила себе подбородок, если бы Клод не подхватил её и не притянул к себе. Они столкнулись носами, Лейла крепко обвила его плечи, он держал её за талию. Казалось, они застыли в танце, а не в стрессовой ситуации, где один из них чуть не покалечился. Лейла выдохнула в губы Клода, а потом слегка отвернулась и уткнулась в его шею засмущавшись. Он бы мог её поцеловать, мог бы сделать куда больше, но почему-то не сделал. Крепко обнял её и поставил на землю, а сам стал смотреть на холодные звёзды. Для Лейлы в тот момент он был холоднее всех этих звёзд, он принял решение, из-за которого они никогда бы не могли быть вместе. Она почувствовала это и смахнула навернувшиеся слёзы.       Клод вздремнул, но так и не смог полноценно поспать. Он вышел из номера и пришёл к берегу. Сидел на песке и смотрел на Лос-Сантос. Тысячи иголок стыда и вины закалывали его тело, он ведь и предположить не мог, что там с Грейс, пока он сидит и пропускает песок через свои пальцы. Чувствуя, что готов заплакать, Клод Вдруг закричал. Так сильно, что стало больно горлу. Потом он побежал по берегу и крушил всё, что попадётся. Упал в воду, но так и не рискнул идти на глубину, оставшись на мели. Тихие спокойные волны погрузли его в ещё одно воспоминание.       Мария была на пятом месяце беременности. Они переезжали и переезжали, всё не могли определиться, где будут жить и кем будут притворяться. Клод сидел в ванной, когда вошла Мария, она никогда не стучалась и ничего не стеснялась. Он нахмурился, а она присела рядом с ванной и взяла его руку. Долго смотрела на ладонь, массировала пальцы. А потом приложила их к своему животу.       — Мы будем счастливы, мой хороший. Правда.       Клод не верил не единому её слову. Она давно уже не обманывала его, а он всё равно никогда ей не верил.       Ферма, где была в последний раз замечена Грейс, была облазана вдоль и поперёк. Но там никого не было. Очевидцы утверждали, что буквально недавно туда приезжали какие-то машины, но куда все подевались, не видели. На мгновение Клод подумал, что в этой точке всё и закончится. Он никогда не найдёт Грейс. Как вдруг он вспомнил, ради кого все эти поиски, ради кого он вообще жил последние 12 лет.       Грейс только-только пошла в школу, ей было семь, преуспевала она во всём, Клод и не сомневался, что у неё всё получится. Он старался держаться на месте, чтобы дочь хотя бы 2-3 года проучилась в одной школе, научилась общаться со сверстниками и отдохнула от стрессов.       — Папа, а тебя радуют мои хорошие оценки?       — Да, конечно.       — Если хочешь, я принесу для тебя все самые хорошие оценки мира, мне так хорошо, когда ты радуешься.       Грейс обняла отца и поцеловала в щёку. От такой нежности Клод обомлел.       — Просто будь рядом со мной, а оценки – они мне не родня, не мои дочки.       «Я найду тебя, Грейси, даже если мне придётся убить всех на своём пути. Даже если придётся заплатить своей рукой, ногой, головой или жизнью. Я найду тебя, моя дочь!»