Знакомьтесь, Булаткины!

3 часа ночи или типа того на следующее утро Гостиная в ненастоящем доме Булаткиных

Егор – Никто не делал ничего подобного для меня раньше, – проговорила Кэтрин, кладя руку себе на грудь, поверх кулона в форме сердечка. – Никогда? – Вероятность этого казалась мне… нелепой. И всё же голова девушки медленно качнулась из стороны в сторону, подтверждая этот факт. – Правда-правда, – полушутливо ответила она, в улыбке которой пряталась грусть. Не по моей вине. – Ты не обязан был… – Я хотел этого, – настоял я, потому что мне хотелось. При том что я не знал тому причин, но хотел. Ради неё. Потому что никто не должен справлять день рождения в одиночестве, без подарков. Спустя пару тихих мгновений… – Спасибо! Меня потрясло. Чрезвычайно, то есть… Брюнетка благодарила меня за эту… безделушку, которая, по моим представлениям, стоила пару центов в сравнении с тем, к чему, должно быть, Кэт привыкла, но… Никогда? Неужели? В этот миг я решил поразмышлять над тем, как все эти годы я работал на Георгия. Выполнял работу – в одиночку, – не зная, что существуют другие «люди», которые делали то же самое. Он целенаправленно разделял нас. Никаких личных контактов, отношений, связей. За исключением него. Правда, умно, особенно когда думаешь над этим, но, как я уже сказал ранее, Романов смышлёный человек. Эти размышления подмывали меня спросить – почему эта работа? Почему сейчас? Зачем сводить нас вместе? В его терминах – два «вожака». Тогда когда возникнет угроза зарождения связи? Разве что он ставил на то, что в течение задания мы будем люто ненавидеть друг друга. Я разглядывал Катю. – Можем мы?.. – Так как давно вы женаты? Джаспер. Его любопытство опять проявилось, и он застал нас обоих врасплох, потому мы ответили синхронно, чтобы не дать понять, что нас, в самом деле, застали врасплох. – Два года, – ответила Хейз. – Чётыре года, – ответил идиот, который не знает, когда нужно завалить пасть. То есть я. Оюшки. Короче, эта работа с партнёром – сущий геморрой. Я к тому, что, до того как съехаться, мы обговорили главные моменты, но, по- честному, типичная работа на Джорджа не подразумевала, что ты держишь в голове тучу личной информации. Я прочистил горло, издав изумлённый смешок в сторону своей фиктивной жёнушки. – Видишь ли, Катька всегда отсчитывает от дня свадьбы, в то время как я считаю дни с момента, как впервые положил на неё глаз. Тринадцатого мая две тысячи тринадцатого года. Я плавненько приобнял девушку, чмокнув в макушку, надеясь показать, как безнадёжно влюблён в неё, в свою фиктивную жену, а затем улыбнулся Стину, чьё очарованное нами лицо перекосилось. Она захихикала, сияя. Фальшиво… хихикая. И даже не мне. Тем не менее этот смешок по-прежнему создавал судорогу когда хейз, не смотря на меня, тихо призналась: – Ты заставляешь меня краснеть. А вот теперь это сияние было искренним. Положа ладонь ей на щёку, я заставил девушку встретиться со мной взглядом. – Мне нравится проделывать многие вещи с тобой. Иными словами… я бы хотел проделать немало вещей с тобой. Заставить тебя молить о пощаде. Заставить кричать моё имя. Я ушёл в свои мысли, в то время как остальные смеялись над нашей оплошностью. Остаток вечера я позволил Кэтрин Хейз отвечать на вопросы о нас. Если бы я мог. Всё это время я закреплял в памяти её ответы, чтобы вспомнить на случай подобной ситуации, параллельно укореняя в памяти выражения её лица. Сверкающие глаза. Заправленную за ухо прядку волос. Как опускался её взгляд и как она прикусывала губу, слегка смущаясь от комплимента. Знаете ли, лгать нелегко. И никогда не было, с испокон веков. Вот почему вам не стоит заводить привычку врать, или по меньшей мере фильтровать базар со своими шаблонными пригородными соседями. Таким образом, вам не придётся постоянно поддерживать ложь, и, таким образом, не так часто будет возникать проблема помнить всю эту ложь, а то и вовсе не придётся. Несмотря на неловкие вопросы, сыпавшиеся отовсюду, я тоже покопался. Положительным моментом вечера стало то, что отношение Кати ко мне, по-видимому, немного изменилось с тех пор, как я подарил ей тот медальон, – и, должен добавить, поцелуй, – пока я попивал красную вино, ведя никчёмную болтовню с Джаспером и Тимуром, я заметил, что "жёнушка" частенько дотрагивалась до медальона. – Так чем увлекаешься по жизни, Егор? – поинтересовался Юнусов. Брюнетка украдкой поглядывала на меня. Несколько раз улыбнулась, разговаривая с другими дамами, и я мог поклясться, чтобы эти улыбки предназначались мне, и всё же Хейз удавалось избегать непосредственной близости со мной. С этим у меня шла борьба, так как мне только и хотелось, что заново пережить тот поцелуй на танцполе… и, быть может, зайти дальше. Ну знаете, для видимости брака. И никаких глубоких омрачённых чувств, которые у меня якобы были к ней в последние пару недель. Нисколечко. На полном серьёзе. Я сфокусировался, убедившись, что не выдал Джасу мою настоящую страсть. Которая уже приготовилась сойти на воду, не обломай так грубо Георгий меняющую мою жизнь покупку яхты «Бенето», которую я присмотрел себе. Я к тому, что в этом бизнесе ты не разбрасываешься боеприпасами вокруг, чтобы люди не использовали их против тебя. Нет. Дорогие вещи держим ближе к телу. Запертыми в коробке, откуда никто не сможет их украсть. Поскольку стоит этому случиться, как ты, мягко говоря, в плохом месте. – Я получил степень магистра по компьютерным сетям, но в действительности же мои интересы затрагивают людей, – ответил я Тиму, замечая, как расправил плечи Джаспер. – Ну, как они понимают компьютеры? Как компьютеры вписываются в их жизнь? Да. Узнаю людей. Использую людей. Обманываю людей. Уничтожаю их жизни и в конечном счёте… делаю на них деньги. – Неужели… – задумчиво проговорил Стин. – Знаешь, а я типо специалист по психологии. Чудненько. Я надеялся, что не очень заметно сглотнул. – Да ну? Думал, ты управляешь охранным предприятием? Он кивнул, отпивая Мартини, затем ответил мне: – Но в прошлом я разведчик… какое-то время выведывать информацию было моей работой. Это ты о правительственных проектах говоришь? И опять это. Необъяснимая способность Стина намёками донести до меня нечто. Я отшил его. – Похоже, ты точно знаешь, как делать деньги, об этом я бы не прочь узнать. Влейся, Булаткин… влейся… ты сможешь. – С виду, так у вас с Катей всё на мази. – Хорошо жить не запретишь, правильно ведь? – отшутился я, надеясь, что какие бы планы он ни затевал, то вовлечён в схему отмывания денег, в которую он рано или поздно меня посвятит. Схему, которая, возможно, принесёт его в рученьки Романова… Схема, которая даст мне свободу. – Мы всё ещё говорим о компьютерах, парни? – Тимур сломал лёд, образующийся между мной и стариной Джаспером. Мы подали смешок, и завершили разговор: – Что ж, вероятно, однажды мы сможем поделиться тайнами. – По рукам. – Мы допили алкоголь, больше не проронив ни слова. То была постоянная битва умов, игр жульников. Как бы то ни было, остаток вечера прошёл не так уж плохо. И танцы были – не со мной. И смех – нервный, должен добавить. И вино. Немного прикосновений по пути домой. Исключительно по моей инициативе. Из разговоров с Кэтрин за весь вечер у меня родилась скромная идея. Как только мы оказались внутри и входная дверь закрылась, Кэт поняла, что никто её не услышит, постояла пару мгновений спиной ко мне, затем развернулась: – Думаю, я… – Пойдёшь в кровать? – Закончил я за неё, и мы рассмеялись. Я указал на медальон. – Неплохо на тебе смотрится. Девушка немного потупила взгляд. – Полагаю, он на любой смотрелся бы мило. – Сомневаюсь. – Возразил я, и она повернулась уйти. – Что ж… – Знаешь, тебе необязательно прятаться, когда мы наедине… Мы могли сделать это задание, ну не знаю, весёлым… – Весёлым, – ответила она, силясь не улыбнуться. С чего я строил из себя поддонка, оставалось для меня загадкой. И меня это доставало. Эй, я просто радовался, что брюнетка сочла мою идею забавной, а не оскорбительной. Фыркнув, девушка прикрыла рот ладонью, как тогда в баре, затем спросив: – Ну, мистер Булаткин, чем желаете заняться в три утра, помимо сна? Катя что ли, пьяна? Я пожал плечами, притворяясь, будто нашёл занятие. – Давай сыграем в игру. – Что? – Типа… узнать друг друга получше? А хмурое выражение лица девушки, порешил я, было ещё милее, чем выгнутые брови. – Чтобы нас не спалили в следующий раз. – Не знаю, хорошая ли это идея, Эдвард, – чуть покачнулась она. – То есть разве не стоит нам просто… наврать ещё с три короба? Я отрицательно помотал головой. – Не, чересчур сложно помнить каждую мелочь. Так будет лучше, к тому же это не та информация, которую они не знают о нас… ну же, – искушал я её. Так-то. Ещё немного, чтобы заручиться её согласием. – Завтра я куплю тебе целую пинту двойного шоколадного мороженого и шоколадной помадки с печеньками. Хейз колебалась долю секунды. – Я в игре. Говорил же. - Я достану игровую доску, встретимся через пять минут. Собрав всё необходимое, я отправился в комнату, но перед входом туда замешкался на пару секунд. Так и не сняв платье, Кэтрин сидела на громадной кожаной софе, но туфли сбросила – валяются где-то в углу. Волосы собрала в пышный пресловутый конский хвост на макушке, а эта шея… Чёрт возьми. Совсем по- честному? Совсем не трудно было представить, как я прихожу домой после долгого, трудного рабочего дня – настоящего рабочего дня – к женщине, ждущей меня на софе в таком виде. Я выдохнул и занёс взятые с собой предметы, положив их на журнальный столик, затем усевшись как можно дальше от Хейз, чем мне того хотелось, как, впрочем, и стеснять её. Мы ходили по тонкому льду. Когда Кэт увидела поставленную мной бутылку текилы, то выгнула бровь, затем развернулась ко мне, и я не мог сдержать улыбки. – «Правда или действие»? – поинтересовалась она, но я покачал головой, нахмурившись при упоминании этой игры. – Не-а, у меня игра получше. Тогда я достал из кармана пару стопок, тайком тиснутых в баре. – Это называется «Правда или выпей». – Что? – Только на этот раз её лицо не отражало раздражения, а… веселье. – Да… Я задаю тебе вопрос, ты либо правдиво отвечаешь, либо… – я налил первую стопку, – пьёшь. Катя игриво сощурилась, и я не мог не заметить, в сколь большей степени сексуальной она становилась для меня. – Как ты узнаешь, что я вру? Я наполнил вторую рюмку. – Думаю, я знаю характерный признак, который тебя выдаёт. – Мой… признак? – Да. – Нет у меня… Я указал на Хейз – она вертела между пальцев прядку волос. – Вот он. Девушка мгновенно выпустила волосы из рук, положив их на колени... в лёгком смущении. – Никогда не думала, что он есть у меня. Я повёл плечом. – У большинства людей его нет. – А какой у тебя сигнал? – У меня его нет. – Что? Да нет же. Я вскинул руку, молча клянясь в правде и только в правде. – Не ложь. Поэтому-то я и спец в своей области. – Я пьяненько подвигал бровями. – Ха! – Это типа был смех? Она закатила глаза. – Это типа была насмешка, полагаю, вышедшая не совсем удачно. Идеально вышедшая. – Нам, правда, нужно делать это с текилой? – Ты боишься? Низко с моей стороны. Так старо и по-детски и совершенно предсказуемо – так мошенники добывали информацию. К счастью, это беспроигрышный вариант, чтобы заставить кого-то плясать под свою дудку. – Кто первый? – Хочешь… – Бросим монетку? – Она тряхнула головой. – Я, блин, так не думаю, Егор. Начинай уже. – Хорошо… ладно… э-э… первый поцелуй. Катька взяла стопку, и я остановил её, смеясь: – Уже? – Я не стану рассказывать тебе о своём первом поцелуе. – Ладно, тогда вопрос полегче. С кем ты потеряла девственность? Хейз снова взяла выпивку и покачала головой, захлопывая рот. – Почему нет? – Потому что… – Не оправдал твоих ожиданий? Не так вышло? – Это не то, чем я хочу делиться… вот и всё. Я скривил губы. Вскинул бровь. Поджал губы и решил спустить на тормозах ситуацию… пока что. – Ладно, но ты можешь пить только раз в… три вопроса. – Что? Ты не говорил этого… – Кать, если мы хотим узнать друг друга поближе, тебе вообще-то придётся отвечать. Она профессионально заглотнула текилу, я подлил следующую рюмашку на следующий отказ, затем настала её очередь. – Какой твой любимый цвет? Старомодно. – Чёрный. – Прошу прощения? – Разве ты не имела в виду «извини»? – К счастью, девушка рассмеялась. – Чёрный… – Она изогнула брови, и я опять засмеялся. Фырканье сопроводилось одним из тех приятных звуков, которые ей нравилось издавать, когда она была чем-то раздражена. – Ты такая странная. – Взаимно… Любимая группа? И пошло-поехало. Простые вопросы: любимое время года, любимый концерт. Крашеные волосы или настоящие? Парик или свои? Маникюр или педикюр? Фильмы? Кэт пила – поначалу много, затем немного раскрепостилась. Даже смеялась. Прошёл, наверное, час игры, когда я решил, что мне нужно больше информации о Кэтрин Хейз, не о моей фиктивной жёнушке, а девушке, скрывавшейся под маской. Так что я подкинул неожиданный для неё вопрос: – Как долго ты работаешь на Джорджа? – Это не имеет никакого отношения к тому, что, по мнению наших соседей, мы должны знать друг о друге, Егор. – Меняю игру. Думаю, мне достаточно известно о твоём детстве. – Я не… – Ты ответишь или ты выпьешь? Брюнетка помедлила, и я счёл игру оконченной. – Шесть лет, плюс-минус, – тихо проговорила она. Так и знал, что блуждал по опасной зоне, чувствительной зоне. Большинство наёмников Георгия не знало друг друга, как и причину, по которой стали на него работать, но, как уже сказано, мне нужно знать. Я наморщил лоб. Надолго. – Почему я раньше не пересекался с тобой? – Это два вопроса. – И… опять вскинутая бровь, только на этот раз в сопровождении улыбки. – Ладно. – Ладно, – поддразнила она. А я толком не знал, как реагировать. Судорога. Я махнул рукой, чтобы она продолжила. И она на мне только что оторвалась. – Почему ты решил уйти из бизнеса? – Почему спрашиваешь об этом? – А зачем ты спрашивал меня, как долго я работаю с Романовым? – Понятно. Я притворился, что мы проехали, но эта стервочка не дала мне спуску. – Ну. – Ну… разве не так? – Угу, Егор… Не твоя очередь. А затем, даже несмотря на то, что мне претило пить, я осушил первую рюмку с начала игры. Сомневаюсь, что хочу напиться. Кэтрин саркастично кивнула. – Ладно, пропустим этот вопрос. – Итак… почему я пересекался с тобой, малыш? Я работаю на Джо пять лет – плюс-минус… – Тогда это имеет смысл… – заговорила Хейз. – Большую часть времени ты работал в одном месте, когда в совершенно другом,– Неожиданно я заметил, что чем больше пьёт девушка, тем более она разговорчива. – Разумеется, я наслышан о тебе… Просто мы никогда не пересекались. – До настоящего момента. – Верно… до сих пор, – улыбнулась она. – Моя очередь. Что ты любишь…Егорушка? Я фыркнул. Егорушка? И заметьте: Катя не спросила, кого я люблю? Никто никого не любил в нашем деле. Это порицалось. Заметьте, не Романовым. Нами. Жуликами. Потому что когда ты любишь кого-то…Джордж разрушает эту любовь. Начисто. Видите ли, это вредит бизнесу. Я сглотнул. Уставился в глаза спутницы, пытаясь понять, до чего докапывалась Кэтрин Хейз, и решил ответить вопросом на вопрос. – Ты была тогда в моей спальне? Молчание. Долгое, затянутое молчание. Как будто мы оба силились прочитать мысли другого – ох, много я бы заплатил, чтобы узнать, о чём думает "жёнушка". Я ждал… слушал, внимал всему, что брюнетка могла дать, но… фигушки. Мы осушили стопки до дна. Допив свою, я легонько кивнул ей, отчего-то полагая, что пришёл мой черёд. – Зачем тебе мобильник не для связи с Джо? – Я же говорила тебе: некоторые вещи должны… Я в энный раз за этот вечер тряхнул головой, маша бутылкой «Патрона» . – Хочу полную версию. Я посчитал, что Хейз выпьет стопку. Думал, что на этот вопрос она точно забьёт, но… после коротких мысленных дебатов с самой собой, девушка глубоко вдохнула, задержала дыхание на пару секунд и медленно выдохнула. – Георгий знает каждый аспект моей жизни, Егор. – Она закатила глаза и пробурчала «буквально каждый» себе под нос. Затем посмотрела прямо на меня. – Он присутствовал, когда я делала первые шаги… Он знает, когда у меня впервые хакнула компьютерную сеть своей школы – изменила оценку, чтобы папа не узнал, что я получила плохую. Он видел меня в лучшие и в самые худшие времена… и поддерживал меня. Он знает точную сумму денег на моём банковском счету и обладает доступом к нему… Или, по крайней мере, ему так кажется. Помешкав, я спросил: – Так он знает твоего отца? Девушка промолчала. – Так вот с кем ты общаешься по тому телефону? Почему Романов не может знать, что ты общаешься с родным отцом? – Теперь моя очередь… – демонстративно увильнула брюнетка, отказываясь показывать эмоции, явно рвавшиеся наружу. – Что у тебя за разногласия с Георгием? Я выпил. – С кем ты говоришь по своему сотовому, Кать? Она опустошила стопку. – Это Джаспер? – И откуда это прилетело? Кэтрин не приняла всерьёз мой вопрос. – Уитлок! Я ретировался, голова кружилась – то ли от алкоголя, то ли от теорий заговора, слетавших с моих губ. – Ладно-ладно… – я тоже засмеялся. – Давай вернёмся к делу. – Поразмышлял. – Какая наша любимая песня? И хотя ей пришлось чуточку поразмыслить над этим, и наконец-то она придумала. – Ну, может, у нас её нет. – Нет песни… – Верно, то есть… мы не типичная пара, правильно? Мы не делаем эту дурацкую… романтическую хрень, как большинство людей, что практически обуславливает распад каждого брака в Америке… – Неужели? Откуда она знает эту фигню? – Да, вполне. Я о том, что семь из десяти браков заканчиваются разводом, верно? – Кэт не стала дожидаться моего ответа. – А что у тех семи пар, по-твоему, общего? Любовь? Страсть? Нет! Ожидания – вот что, и скажу тебе ещё кое-что… Она выхлебала следующую стопку. Не знаю, может, она посчитала, что не ответила на вопрос или типа того, а я просто сидел, откинувшись на диван, и дал ей слово. – Кому нужен дурацкий клочок бумаги, подтверждающий, что люди будут вместе навеки? Девушка ждала, подозрительно на меня поглядывая. И я ответил? – Доказательства? – Доказательства чего? Что ты настолько сомневаешься в своих отношениях, что тебе нужен договор, связывающий тебя с тем человеком? Навеки вечные? – Ну… – Ерунда, вот что я думаю, – закрыв один глаз, ткнула в меня пальцем стервочка. – Я… – Это всё… абсурд. – Она махнула рукой и плеснула себе ещё выпивки. – Моя очередь… Егор… – невнятно сказала она, а я ждал сногсшибательных известий. Хейз чуть склонилась ко мне, наклоняя голову, как мне нравилось, затем едва заметно ухмыльнулась, сощурившись. – У тебя, правда, стоит, когда ты меня видишь? Ой. Только не это. – Это не… – Как же я лажанулся тут. – Разве мне не стоит знать это, не так ли? То есть… я же твоя жена? – буднично полюбопытствовала девушка. Мне стоит напоминать себе… фиктивная. Жена. Я проглотил гордость, пошёл напролом и подкинул ей косточку. Никакого каламбура. Не то чтобы она запомнит эту часть разговора. – У какого идиота в здравом уме такого не будет, Кать? На её лице проступило выражение… но что оно значило? Озадаченность? Что? Рука Кати немного опустилась, медленно и осторожно приближаясь ко мне. – Что? – Ты только что снова назвал меня Катей. – Я решил, что мне нравится твоё имя. Она усмехнулась. – Мне нравится, когда ты его произносишь. Казалось, мы вечно таращились друг на друга, а затем брюнетка осушила очередную стопку, с треском поставив её на журнальный столик. Я хихикнул. – А это с чего? – Для ровного счёта. – Она рванула вперёд, хватаясь за меня, и, без сомнения, моя голова долбанулась о нечто твёрдое, как… блядь, мне, правда, было плевать. Знаете, о чём я? Шокирован? Да. Пропущу это? Хрен там. Казалось, почти мгновенно мы отключились от реальности. Руки отвоёвывали контроль над ситуацией, одежда рвалась… Думаю, многие пуговицы разлетелись по углам комнаты, а губы Хейз были, везде, пока я отчаянно старался не кусать её шею… плечи… – Боже, – с трудом выговорил я, пока она тёрлась об меня, дёргая за джинсы. То есть сводимый – Сними, – проворчала она, – пожалуйста, сними эти чёртовы вещи. – Я так не думаю, – прорычал я в ответ. Я кое-что ей должен. Не важно, расколется она или нет. Я задрал платье Кати и едва не сдал себя. Разумеется, Хейз не надела грёбаного белья. Мне почудилось, что эта стерва даже издала стон. Едва слышимый стон, и отчасти мой мозг питала идея, что она не стесняется и получает наслаждение. Губы Хейз оказались на моих, предварительно она предоставила моим рукам нужный доступ – поцелуй был грубым и напористым, пару раз зубы даже стукнулись. – Ой. – У меня кровотечение? – Прости. Ворчание и стоны вырывались из меня – я даже не знал, что они существуют; я стащил лиф платья, обнажая грудь. Другая рука пробралась между ног Хейз, я раздвинул их. – Тебе повезло, что сейчас я пьяная, – возбуждённо прохихикала она, наклоняясь укусить меня в шею. – Стой, только не шею. А ей было всё равно – она мычала, слегка толкаясь вперёд, поднося грудь прямо – на линию огня. Брюнетка, запустившая руку мне в волосы, сгребая их в кулак, заставляя боль подпитывать желание обладать. А затем… наконец-то я нашёл, что хотел исследовать, и скользнул пальцем вдоль её щели, чтобы облегчить доступ в… Девушка ахнула, задержав дыхание, затем нырнул внутрь парой пальцев. Я прислонился лбом к её груди, двигая пальцами туда-сюда там, до чего больше всего мечтал добраться собственноручно – без шуток. Я целовал ложбинку, одной рукой заставляя Хейз извиваться, другой двигаясь в тандеме с ритмом, создаваемым нашими телами. Кэтрин мучилась. Тяжело дышала, нашёптывая что-то себе под нос… Я убрал голову от её тела, смотря на девушку. Она была прекрасна, хмурясь с зажмуренными глазами, с достойным внимания выражением лица, которое я запер на замок в своей памяти. Моё. – Чего ты хочешь? – Мне нужен ... Катя приближалась к разрядке, пока я кружил пальцем вокруг, подводя к грани, затем опять их ввёл. Я хорош в этом, заставляя женщин желать большего, заставляя их нуждаться в большем. – Иди сюда. – Я приподнял её тело за талию, ухватился ладонями за бёдра девушки, пододвинув её чуть ближе к своему паху. – Нет… – запротестовала она ненадолго. Я не терял времени на прелюдию: быстро расстегнул ширину своих чёрных джинс вошёл в брюнетку, доставляя ей желать только лучшего. Как много серьёзно отнеслись к ней? К сколь многим серьёзно отнеслась она? Я промычал в ответ и заметил, что руки мои не покидали её бёдер в надежде создать возвратно-поступательное движение, которое мне не требовалось. Кэт теряла видимость самоконтроля, её бёдра двигались, а тело изгибалось под углами от того, что я творил с ней. С собой. К чёрту – что она творила со мной. Я добавил пару толчков, и Катя извилась в приходящем с каждым разов всё больше и больше оргазме. Это не та холодная бездна, которую я изначально воображал себе, – горячая, готовая, страстная и… совершенная. Девушка ни проронила ни единого слова. Просто схватилась за мои волосы, толкаясь в меня, силой прижимая мою голову к себе, катаясь на волнах сильного, продолжительного экстаза. Наконец выровняв дыхание, она вернула самообладание, соскользнула вниз, отсев назад, уставившись на меня… С тем самым выражением. Знакомым выражением, как бы говорившем «мне нехорошо», она схватилась за голову. Я вспомнил, где уже видел его ранее, поэтому быстро схватил подушку, положив ей за спину, уверяя: – Всё в порядке, Кать, увидимся утром. У неё закатились глаза, и Хейз, посылая мне сконфуженный взгляд, упала навзничь. Не удержавшись, я рассмеялся: я только что заставил крутую стерву потерять сознание от опупенно сильного оргазма. Теперь я точно не дам ей этого забыть. Также мне не хотелось, чтобы Катька просто вырубилась и заснула одна внизу, с задранным платьем и спутанным волосами, так что я принёс одеяло, пульт и устроился для сна. Утро следующего дня. Всё тот же непримечательный дом Булаткиных. Следующим утром я причмокнул губами, приходя в сознание, – к слову, губы едва разлепились, – и решил пошевелиться, когда заметил тяжёлый вес, придавливающий меня в позе, в которой я приземлился на диван ночью. Ладно, может быть, не такой уж и вес, скорее пятьдесят – пятьдесят пять килограмм мокрого веса. На мне осталась одежда со вчерашнего вечера, пропахшая сексом, а Катя… Катя была Катькой. Без всяких стен и нерасчёсанными, – закинув ногу на мою, одну руку подложив под щёку, другую плашмя на мой… Похоже пах. Я передвинул её ладонь. Не сделай я этого, то скоро сидел бы с долгим стояком, от которого никак не смог бы избавиться. Шаркая, я прошёл на кухню, избегая яркого света, льющегося сквозь занавески в гостиной. Режет глаза. Я нашёл «Алив» и пару стаканов воды, и на обратном пути в гостиную, силком вынудил себя глянуть на противоположную сторону улицы. Не представляя какой сейчас час, я понимал, что должно же хоть что-то происходить на улице. Ни Элизы Стин, крадучись подметающей дворик, ни газонокосильщика Сашки, стригущего лужайку. Вероятно, он стрижет другую, если вы понимаете, о чём я. Ни Тима, проверяющего траву на насекомых вредителей… Предположим, у меня имелось объяснение происходящего, кроме Сани, – вероятно, все страдали похмельем, которое явно настигло и мою девочку. Одно я заметил точно: грузовики перед домом Стина. Аж две штуки. Не УПС'овские, прошу заметить, обычные белые грузовики без опознавательных знаков. Никто не загружал или разгружал их. Где их водители? – Да уж. Я закинул таблетку в рот, заглотнул водой, размышляя. Мне следовало бы тайком глянуть, что они везли. По крайней мере, записать номерные знаки. Однако у меня не было под рукой ручки – тупая отмазка, – но, как ни крути, я решил бережно пережить похмелье, посчитав, что Джаспер не станет с бухты-барахты прекращать грузоперевозки. Кроме того, я хотел повторить пробуждение с Кэтрин, распластанной по мне, пока та ещё пребывала в отключке. Я взял с пола пульт от семидесяти восьмидюймовой плазмы и пощёлкал по каналам, пока не наткнулся на старый и мой любимый фильм. Лёжа бок о бок с брюнеткой, я пытался проанализировать информацию, которой она поделилась со мной вчера во время попойки, и отделить зёрна от плевел. И решил, что фальши не было, так как из этой дамы никудышная лгунья. А вот выхлебанные десять стопок текилы – да. Эта женщина просто не любила делиться личной информацией. Я решил, что буду довольствоваться этим, наслаждаясь тем, что теперь мы, по крайней мере, спящие вместе фиктивные муж и жена. Улыбнулся тому лепету, извергавшемуся о браке и свидетельствах, о браке и…Романове. Какой человек следит за ребёнком всю жизнь? Он что, ждал, пока она подрастёт, чтобы поднатореть её для роли в своей организации? Жениться на ней? Мерзость какая. Разновозрастные игры убивали меня. Мне нужно больше информации, и я больше ни хрена не понимал зачем, – просто надо. Стон около меня подсказал мне, что монстр проснулся. – Что смотришь? – Поинтересовалась Хейз, поднеся руку ко лбу, чтобы как-то удержаться в полувертикальном положении, а я молча рассмеялся. – « Братья Блум». – Кэт свернулась калачиком ещё ближе ко мне. Неждано. – О чём он? – Ты никогда не видела… «Братьев Блум»? Теперь ещё и фыркнула. Или типа того. – Хочешь средство от головной боли? – Её хватило только на кивок. Я вручил ей «Алив» и воду: – Они братья… мошенники… Это распалило любопытство девушки. – Жулики? – Ага, и, видишь ли, один брат намерен выйти из игры, но герой Марка Руффало манипулированием пытается затянуть его обратно. Она внимательно слушала, вернув мне стакан, который я поставил на столик у дивана. – Эдриан Броуди влюбляется… – Фу… – с отвращением проговорила Катька. – Ошибка номер раз. – Точно… Можно подумать, что его брат хочет его обмануть, но в конце… убивает себя. – Что? – Крутанула головой Хейз, снова одаривая меня сконфуженным взглядом. – Ну, скорее фальсифицирует свою смерть – этот трюк они проделывали с людьми всю жизнь. – Вот обломщик. Это похоже… не, серьёзно? Заставить брата считать себя мёртвым? Кэт права. Ужасная ситуация, но, погодите, они же мошенники. – Знаю, но в итоге его брат свободен и чист. – Хейз перевела взгляд на телевизор, затем опять прильнула головой в моей груди. Я приложил пару пальцев к её виску, нежно его потирая, надеясь унять боль, которая мучила девушку. – Свободен и чист? – Да… Она ничего не ответила, а я переместил пальцы с виска на волосы, поигрывая ими, пока мы досматривали фильм. Нормальный, обычный, рядовой полдень. Тот самый, к которому ни я, ни – ставлю десять баксов – ни Катя не привыкли. После окончания фильма мы неким образом умудрились помыться и немного привести себя в порядок. Я напялил джинсы и рубашку, девушка – просторную футболку поверх треников, без макияжа. Мне понравился этот вид. Даже больше того платьица впритык, в которое она влезла вчера вечером. Я заявляю права на этот вид. Я улыбнулся ей, она закатила глаза, затем плюхнулась, пытаясь найти другие программы для просмотра, пока мы отходили от похмелья и избегали любых разговоров, которые могли бы привести к обсуждению случившегося между нами на этом диване. А что тут сказать? Эй, отлично трахнул меня вчера вечером. И хотя мне хотелось отчихвостить Хейз за то, что отрубилась, мне придётся выждать нужный момент. Немногим вскоре после окончания фильма в дверь позвонили. Когда я открыл дверь, лица гостей вызвали у меня дурное предчувствие. – Лиза? – Боже, ребята, прошу, вы можете мне помочь? Катька услышала срочность в голосе Стин и подошла сзади меня. – Всё в порядке? – Мне нужна ваша помощь. Сотовый Джаспера не отвечает, но я знаю, что он дома, а когда я прошла проведать его, то обнаружила разбитое окно и выключенный свет. Элиза вот-вот расплачется, ох уж эта женщина. – Где Тимур? – поинтересовался я. С чего он первым пришёл мне на ум как человек, к которому я бы обратился в момент кризиса, но что делать-то? – Не знаю, его нет дома, прошу, Егор. – Без вопросов, – я схватил ключи. Лиза перебежала улицу, Кэтрин сбивчиво лопотала что-то, пока я искал туфли. И свой пистолет. Неоднократно я слышал слова, которые бы завели разговор о произошедшем вчера. Какой-то момент я прекратил поиски обуви и по-идиотски вылупился на неё, так как Хейз взъярилась на меня. – Так идёшь или нет? – рявкнула она. Да. Хотелось бы, прекрасная дама. Финишировать… и мощно. Я вытаращился на неё. Стараясь не разразиться смехом от слов, выбранных ею, привередливой и взбешённой, отчего меня опять сводило судорогой. – Да что с тобой такое? – Ничего. – Егор. Я улыбнулся. Слабенько. И решил, что можно и расколоться. Хейз так просто это не оставит. Верно? – Ты сказала не очень хорошее слово. – Я много что говорила, Егор, а всё, что ты услышал, было «идти»? – Ты многое сказала. – Я повторила это… дважды. Четырежды… четыре раза она произнесла это. – Я парень. – Ты придурок. И то верно. Но лишь иногда. – Пошли. – Я сменил тему, переведя её на Джаспера, и мы ушли, гадая, какого ж хрена случилось. – Думаешь, Романов разозлился и решил его укокошить? – Не знаю, это не в его репертуаре, он бы… А затем мы вошли в дом Стинов, с пистолетами наготове – свет брызнул нам в лицо, когда десять или двенадцать человек прокричали нам: «Сюрприз», и я едва не отдубасил Тимура Юнусова: он же ближе всего стоял ко мне.