Парадокс

— Что сегодня днем было? — Эрвин сидел напротив меня, держа руки в замке. Взгляд серьезный, немного раздраженный, но сосредоточенный. Я устало выдохнула, понимая, что он говорит о стычке с Николь. — Ничего особенного, как и сказала Таррега: мы встретились и кое-что обговорили, — он усмехнулся, поднимая голову и иронично смотря мне в глаза.  — Знаешь, Арлерт, за все годы службы я понял, что врать у тебя получается хуже, чем убивать титанов, — сочту за комплимент. Он указал рукой на стул, молча приказывая сесть. — Но я не вру, она действительно подошла ко мне, чтобы напомнить, чем является разведкорпус. — И чем же? — он откинулся на спинку стула: ему было интересно. Думаю, ответ не понравится, но правда почти всегда глаза колит. — Ну, мы самоубийцы, которые, кроме как титанов резать да за стены выходить, ничего не знают, — он едва заметно ухмыльнулся. Смита это веселило, однозначно. А может, дело в моем голосе, интонации? — Отчасти они правы, но это лучше, чем прятаться за стенами, ожидая, пока титаны и туда проберутся, — не поверишь, но я точно такого же мнения. Наступила неловкая пауза, которая была нарушена командующим. — Скоро очередная вылазка, помнишь? — да уж, такое забыть тяжело, — что там с архивом, кстати? — Да все в норме: мы навели порядок, больше такого не повторится, — он довольно кивает и встает со своего места. Смит обходит стол и, подойдя к полке, достает небольшую папку. — Отнесешь это Риваю — он знает, что с этим делать, — моему возмущению не было предела. Знает же, что мы с карликом терпеть друг друга не можем, а все равно делает так, чтобы мы пересекались. Кстати об Аккермане: после нашей стычки, когда он хорошенько задел меня, мы не общались, даже банальными фразами не перекидывались. Видимо, своей выходкой я обрубила с ним все связи — тем лучше для меня. Признаться честно, Ривая я не то чтобы не любила — я его старалась стороной обходить, а все мои выпады в его сторону были не больше, чем защитой, пусть и своеобразной. Эрвин знал это, знал и делал все, чтобы наши отношения с Аккерманом пришли в более-менее нормальное состояние. — Он что, безногий? Пусть сам придет и заберет, — показательно отвернувшись, я вызвала у Смита недовольный вздох. Мужчина сел на место и придвинул ко мне бумаги. Не отстанет же. — Сиера, если говорить начистоту, ваши отношения мне не нравятся: вы в первую очередь товарищи, должны поддерживать хорошие отношения. Так что будь добра, занеси ему эту папку и будь предельно вежлива, — ага, может, мне ему еще чай сделать? Пожалуй, эту мысль стоит оставить при себе. — Смит, я веду себя прилично со всеми, кто отвечает мне взаимностью, а вот с Риваем это просто невозможно, — я встала и взяла со стола вещь. Мужчина улыбается, но ничего не отвечает. Это был приказ, а значит, я действительно должна буду себя хорошо вести. Ну ладно, попробуем.       Я минут десять искала Аккермана, не понимая, почему ни один из солдат не видел его. Неужели за стеной появился титан, которому удалось сожрать капитана без лишней шумихи? Стоп, Сиера, подобные мысли нужно отгонять как можно дальше. В итоге Аккермана я нашла в его комнате: это было единственное место, куда я не заглядывала, ибо оно мне совершенно не нравилось. Да и зависть брала: такая чистота была только у него. — Добрый вечер?.. — но к моему великому удивлению мне не ответили; сначала я подумала, что капитан не посчитал нужным ответить мне взаимностью, хотя бы из вежливости. Но причина была в другом — Ривай спал. В восемь часов его уже срубило, серьезно? Он подпер голову рукой, вальяжно развалившись в кресле. На столе стояла опустошенная кружка, лежали какие-то бумажки и простой карандаш. Интересно, он умеет рисовать?       Я посмотрела на кровать, которая была идеально застелена. Папка все еще находилась в руках, поэтому я поспешила ее положить и покинуть помещение. Может, стоит забрать с собой кружку и помыть? А хотя, с чего бы мне это делать, все равно благодарности не дождусь. Но с другой стороны, что если Аккерман случайно зацепит ее и она упадет? В том, что она разобьется, буду виновата я, это точно. На кого же еще он сможет спихнуть вину? Я взяла кружку за ручку и развернулась, чтобы уйти. К сожалению, этого мне сделать не дали. Половица заскрипела, и я застыла в ожидании, молясь, чтобы Ривай не открыл глаза. Увы и ах, сон у него был чуткий, и через мгновение он меня схватил за плечо и, сделав подсечку, повалил на стол. Я больно ударилась спиной, издав какой-то странный полувздох-полустон. — Арлерт, чего тут забыла? — вот гад. Кстати, лишь сейчас я поняла, что не разбила и не уронила часть сервиза капитана. Напротив, я вцепилась в кружку еще сильнее. — И тебе привет. По приказу Эрвина бумаги тебе занесла. Хотела кружку забрать, чтобы вымыть, но так как ты спал, я не стала будить, чтобы спросить разрешения. Ну раз ты уже пришел в себя, то, думаю, в состоянии сделать это сам, — я поставила кружку на стол подальше от себя. Он нахмурился. — А теперь будь добр, Аккерман, отпусти, — он сделал шаг назад, давая мне возможность встать. Поясница ныла: я ударилась ею об угол стола. Ривай холодно отметил лишь одно: он не спал. На этом наш недо-диалог закончился и я поспешно зашагала к выходу. Когда дверь была уже открыта, а я собиралась переступить порог комнаты, до меня дошел спокойный, немного усталый голос: — Спасибо, Арлерт, — данная фраза ввела меня в ступор, поэтому, чтобы не упасть прямо на месте, я выскочила, захлопнув дверь. Мне показалось, или он за столько лет впервые меня поблагодарил? Надо же, какой прогресс. Эта маленькая неожиданность заставила меня думать, что Аккерман не так уж и безнадежен. Однако, до идеала ему далеко, мог еще и извиниться. — Много хотите, мэм, — за спиной раздался знакомый голос. Я развернулась и увидела перед собой Бланш. Девушка широко улыбалась, едва сдерживая смех. — Что, прости? — видимо, сейчас у меня была крайне удивленное лицо. — Насколько я поняла, у вас там с капитаном Аккерманом что-то случилось, и вы ждали, что он попросит прощение. Вот я и говорю, что много хотите. Наш чистоплотный капитан не такой, максимум, на что он способен — указывать всем на ошибки, которые они совершили случайно и выбивать зубы беззащитным мальчишкам, — она подошла ко мне ближе. Глаза Готье как-то недобро светились. Задумала что-то? — Ну, всем известно, что Аккерман скуп на эмоции, но он же тоже человек. А мальчишка, о котором ты говоришь, является титаном, не забывай, — сказала я, и она иронично изогнула бровь и облокотилась о стену. — С последним, может, и правильно, но я не могу понять, почему Вы вдруг изменили свое мнение о капитане? — она подумала о чем-то не том, я уверена. — Ошибаешься, Бланш, я не изменила своего мнения о нем. Просто Смит приказал наладить нам отношения, мы же товарищи. Так что не думай ни о чем другом; а теперь я пойду спать, до завтра, — она кивнула, провожая меня загадочным взглядом. Черт, и кто меня просил трогать эту кружку? Ушла бы себе спокойно, тихонько, не было бы этой неловкой ситуации с Аккерманом.

***

      Когда подготовка кадетов, наконец, подошла к концу, Эрвином было принято решение выйти за стены. Отряд Ривая будет находится в самом безопасном месте, чтобы скрыть Эрена и не подвергнуть его опасности. На этот раз провизия была хорошо снабжена, и людей для «поддержки» нужно было больше, поэтому мне пришлось задействовать солдат, которые только-только вышли из лазарета. Все были напряжены, ибо эта вылазка за стены была необычный. Нужно быть готовым ко всему. Однако, больше всего я переживала за Армина: до меня уже дошла информация, что он совершенно не умеет убивать титанов. Просто-напросто не хватает физической подготовки и силы духа, как заявили мне. — Эй, Петра, если вернешься целой и здоровой, я устрою тебе свидание с Аккерманом, — девушка покраснела и отвела взгляд: видимо ей не понравилось мое заявление. — Ну что вы, мэм, мне не… я не… — мой смех заставил нескольких солдат обернуться. Я подошла ближе и положила ей руку на плечо, после чего с крайне серьезным лицом сказала: — Это шутки. Но я очень прошу, будьте в порядке и вернитесь живые, все, — под «всеми» я подразумевала даже Ривая, ибо прекрасно понимала: без него Разведкорпусу будет тяжело. Очень. — Хорошо, мэм, взаимно, — мы обменялись красноречивыми взглядами и оседлали лошадей. С Армином мы побеседовали еще утром и взяли друг друга небольшую клятву. Видеть его сейчас мне бы не хотелось: не смогла бы сдержаться, увы.       Командующий грозным голосом отдал приказ открыть ворота. Все было слишком медленно: неприятный скрип доходил до ушей, заставляя поежиться. Пятьдесят седьмая вылазка за стены обещает запомниться нам на долгое время.