***
Выйдя от МакГонагалл, Гермиона так и не отправилась переодеть платье — столь подавленным было её настроение. Словом, их разговор закончился довольно быстро: она поведала профессору о том, что произошло, а также охотно предоставила свои воспоминания, когда её попросили об этом, хоть ей и было ненавистно то, что ей при этом придётся мысленно прокрутить ещё свежие в памяти пережитые события. Выявленное неопровержимое доказательство не оставило сомнений в виновности Кормака. С помощью нескольких зелий он протрезвел, а его нос исцелился. Как выяснилось впоследствии, МакЛаггена всё-таки исключили ввиду других жалоб подобного характера в его личном деле, так что Гермиона видела его в последний раз тогда, когда тот дожидался своих родителей, которые должны были явиться в кабинет посредством каминной сети по настоянию МакГонагалл. Вообще, процесс доказывания оказался достаточно прост, только вот оставил за собой чувство вселенской усталости. Во время допроса Гермиона чуть не рассказала о домогательствах Малфоя, но осеклась, осознав, что ей потребуется поделиться воспоминаниями о каждом конкретном случае в качестве доказательства, которое было единственным в отношении Кормака, но не Малфоя, с которым инцидентов было несколько. Что подумают остальные обо всём этом? Она страшилась даже думать о том, что кто-то увидит всё, что Малфой вытворял с ней, всё то, что будто бы воспринималось ею чем-то куда более смутительным и личным, нежели то, что с ней делал Кормак. Они просмотрят её воспоминания и увидят, что, да, она оказывала сопротивление Малфою, но лишь едва — поступая так не по собственному желанию. Увидят, что, да, по-своему, но она старалась уладить проблемное положение дел, однако, обозрев промежуток времени между посягательствами, они увидят, что о каждом из них она предпочитала умалчивать. Сочтут, что ей всё это нравилось? Подумают, что она бесхребетная? Что она глупая, раз уже неоднократно попадалась на его удочку? Угрозы Малфоя, прозвучавшие во время их танца, то и дело всплывали в её памяти и усугубляли неуверенность в себе. Рассказать или нет? В конечном счёте, девушка так ничего и не рассказала да опосля погрязла в сомнениях правильности своего выбора. В настоящий момент Гермиона возвращалась по пустому коридору. Руки по-прежнему дрожали, а ноги гудели от танцев и от поспешного отступления по дороге назад — она и рада была бы перейти на медленный шаг, но оказаться замеченной ей совсем не хотелось. К счастью, на её пути не показалось ни души, вышедшей бы из Большого зала, при мысленном упоминании которого девушка вымученно улыбнулась. По крайней мере, сам бал прошёл успешно. Гермиона добралась до места назначения и, оглянувшись, быстренько открыла дверь и вошла внутрь, для пущей уверенности заперев её за собой. Оглушающая тишина, царившая в помещении, будто огромной волной разом накрыла её слух, сдавив уши, — или в сей миг сказалось банальное переутомление? Девушка миновала один книжный стеллаж за другим, пока не дошла до искомого местечка. Веки стали ей неподъёмно тяжёлыми, а лицо принялось зудеть. Гермиона протёрла щеки в попытке избавиться от высохших дорожек слёз. У неё закружилась голова, и она еле добралась до мягкого подоконника, когда слёзы были уже на подходе. Ярая злость на Кормака и Малфоя, тревожные мысли и жгущая изнутри недосказанность в отношении Гарри, безмерная благодарность Невиллу — все эти разнообразные эмоции, испытываемые ею, в итоге вылились вместе со слезами: девушка разрыдалась, уткнувшись в мягкий материал ближайшей диванной подушки. Её колотило при одной только мысли о том, что Кормак мог на самом деле зайти так далеко — изнасиловать её в своём пьяном исступлении. Ведь представлялось вполне вероятным. В придачу ко всему, тут в её мыслях вновь возникло то, как застращивал её Малфой, намекая на возможность воплотить задуманное им в реальность. В текущий момент она содрогалась всем телом и, не сдерживая себя, в кои-то веки позволяла эмоциям выходить наружу. Насколько же плачевен полученный опыт, насколько же ужасно было испытывать невозможность защитить себя — даже с палочкой в руке — от того, кого никогда не считала способным на совершение такого злодеяния. Какая сила сподвигла их к мыслям о том, что они вправе посягать на её тело? Не иначе их разум чем-то затемнился, раз они повели себя таким образом? Прежде Гермиона слышала, как другие девушки говорили о подобном, говорили о пережитых ими случаях, когда «нет» ничего не значило для их нападавших. Она вспомнила выражение их лиц, их приглушённые голоса и глубоко скрываемый гнев. До этого Гермиона никогда не испытывала подобного, но теперь и она примкнула к их гневу. На этот раз, запах старинных книг, окружающих девушку, не смог успокоить её. А расцвеченный свет, который слабо проникал в помещение сквозь цветные оконные стёкла, — когда-то такой прекрасный и расслабляющий, — сейчас только раздражал её. Когда именно она заснула, Гермиона не знала: вот она пребывала в сознании, а через миг уже погрузилась в небытие. Во сне её мысли и эмоции размазались и образовались в одно большое опасное облако, которое замаячило вдали на неопределённом горизонте и, как поняла она, уже приближалось. А потом, ощутив зловещее присутствие, осознала, что грозовое облако надвигается прямо на неё.***
По коридорам размашисто шествовал Драко, обуреваемый яростью, которая проникала в его вены, лёгкие, кости. Вдруг захотелось отыскать Лонгботтома и разодрать того на части, оторвав конечность за конечностью, да и Поттера заодно, однако сначала ему нужно было найти Грейнджер. Староста прошипел пароль к их башне и, ворвавшись в дверной проход, окинул взглядом гостиную в поисках девушки. Пусто. Взмахнув палочкой, он открыл дверь в её спальню и тяжело протопал внутрь, не заботясь об издаваемом шуме. Да и какая уже разница — в комнате-то её не оказалось. Гневные мысли лихорадочно заметались, и Малфой поступью вернулся обратно в гостиную. Где она? Она оставила Поттера и Уизли и, если верить сказанному Блейза, перед уходом из зала даже не захотела увидеться с ними. «Тогда, вероятно, она скрывается от них», — подумал Драко. Значит, можно смело исключить версию о гостиной Гриффиндора. Очень хорошо. Ведь ему никогда не удалось бы пробраться туда. Он мысленно перебирал разные теории о том, куда она могла запропаститься, как вдруг его осенило. То место, где она частенько бывала; место, ставшее ей словно вторым домом. Библиотека. И тут юноша срывается с места и почти бегом добирается до книжного хранилища. Библиотека встретила его закрытой дверью, что не остановило его. Несомненно, это не оказалось препятствием и для самой Грейнджер. Драко ожидал встретить преграду в виде ряда сложных заклинаний, однако не столкнулся ни с одним из них. Тихо открыв дверь Алохаморой, он вошёл внутрь и заперся изнутри. В качестве дополнительной меры предосторожности он наложил на вход Силенцио, дабы ни единого звука не вышло за пределы просторного помещения. Хоть Драко толком не смог вспомнить точное местоположение, зато его ноги, похоже, обладали прекрасной памятью, потому-то мало-помалу, шаг за шагом он добрался-таки до отсека библиотеки, который отдалённо всплыл в памяти.***
В её сне облако, которое уже обернулось тучей, становилось всё ближе и ближе; доносившиеся раскаты грома походили на громкие, настойчивые шаги. Гермиона недовольно поморщилась и возжелала, чтобы туча исчезла, но не тут-то было. Та, напротив, приблизилась стремительно быстро.***
Вот и она, наконец-то. Свернувшись калачиком, она лежала на мягком подоконнике — спиной к нему. Причёски как не бывало: волосы распустились кудрями по плечам, и блестящие шпильки выскользнули из волос и упали на пол, легонько звякнув. Он определённо углядел в этом поспешность её ухода, объясняющаяся также тем, что подол платья был приподнят и скомкан в области бёдер, края которого она, очевидно, до этого на ходу придерживала — дабы возмочь быстро ретироваться, — и, улёгшись, так и не оправила юбку. Обнажённые бледные ноги были вытянуты, между коленями была зажата тёмная подушка, а лицо с прикрытыми глазами покоилось на сложенных перед девушкой руках. Грейнджер сотрясала крупная дрожь, плечи и ноги подрагивали. Он подивился тому, почему она не переоделась; в библиотеке была та ещё холодрыга. Но сейчас не это было важно. — Грейнджер, — рявкнул он, и она подскочила, резко вынырнув из сна.***
Гермиона растерялась, быстро проморгалась, и тут её бледное лицо стало ещё белее, когда она увидела его, стоящего в нескольких шагах от неё. — Что ты здесь делаешь? — завопрошала девушка. При взгляде на него в её груди пробудился страх. — Чего ты хочешь? — Что произошло между тобой и Лонгботтомом? — немедля спросил Малфой, глядя на неё испытывающе, словно прошивая насквозь глазами, что она снова ощутила себя беззащитной. И не только из-за того, как он смотрел на неё, но из-за того, что вторгся в это место. Зачем он здесь? Зачем спрашивает её об этом? Как он вспомнил путь сюда? Гермиона мысленно прокляла себя за то, что когда-то привела его сюда. — Ничего, — прошептала она. Ей не понравилось, как вяло прозвучал её голос. Прочистив горло, она добавила: — И вообще, это не твоё дело, так что отвянь. Гермиона привстала, поправила сбившееся платье и одёрнула подол, прикрыв ноги. Выпрямившись, она с тревогой заметила, что он загородил ей проход. — Не лги мне, — прошептал Малфой. — За одной из ёлок тебя видели резвящейся с Лонгботтомом. Будешь отрицать это? Она недоверчиво уставилась на него. — Какое это имеет значение? Тебя это не касается, — сердито ответила девушка, теряя терпение. Она дотронулась пальцем до палочки, приготовившись обороняться от его возможного нападения. Малфой ступил ближе, и Гермиона, попятившись, зашла за стол. — Оставь меня, Малфой. Мадам Пинс здесь, на помощь позову, — пригрозила она, надеясь, что он не распознает её лжи. Но он раскусил её, потому как обошёл стол со следующими словами: — Нет, её здесь нет, дорогуша. Она танцевала с директором, когда я уходил. Здесь только ты и я. А теперь объясни мне, почему ты бросила Поттера и ушла с Лонгботтомом. Его голос прозвучал приглушённее, тише, чем она когда-либо слышала. От его тембра её тело продрало от холода, и девушка обогнула стол, когда он последовал за ней. — Я не бросала Гарри. Невилл просто помогал мне, — сказала Гермиона, вынув свою палочку. — Это тот ответ, который ты хотел услышать? Тогда теперь дай мне пройти, или я заклятием разрублю тебя на части. Малфой ухмыльнулся. — Помогал тебе с чем? Уверенно вздёрнув подбородок, гриффиндорка изо всех постаралась скрыть от него то, как дрожат её руки. — Я-я упала. Его глаза сузились. — Лгунья. Малфой сделал несколько шагов вперёд, а Гермиона сдуру стала отступать ещё дальше назад, пока не упёрлась спиной в книжный стеллаж, тем самым угодив в ловушку — теперь бежать было больше некуда. Она в мыслях покарала себя за то, что поздно спохватилась выставить перед собой палочку, чтобы предотвратить приближение светловолосого волшебника. — Ты и правда думаешь, что это остановит меня? — пробормотал он, ухмыляясь. Её дыхание участилось; лёгкие показались ей слишком маленькими, чтобы вмещать тот объём воздуха, который ей был так отчаянно необходим. — Оставь меня в покое, — выпалила девушка, яростно сверкнув глазами. Малфой молниеносно прижал её к полкам и выдернул палочку из её сомкнутого кулака, на что девушка разразилась гневным воскликом. Гермиона почувствовала, как он кладёт ладони ей на щёки, как он склоняется к ней. Она тут же толкнула его, взревев от страха и злости. — Нет! — воскликнула она. — Отвали от меня! Драко нахмурился, мысленно концентрируясь. С ранних лет его обучал легилименции один из лучших мастеров — сам Снейп. Только одним путём юноша мог добиться от неё ответов — воспользовавшись приобретённым навыком. Закрыв глаза, он опустошил свой разум и сосредоточился на ней, вытягивая на поверхность воспоминания. Тут ведьма издала тихий вскрик, осознав, что именно он делает, и стала ещё сильнее отбиваться от него, но он так и не сдвинулся с места. Драко прошерстил её память касательно событий этого дня, прокрутив в обратном порядке с момента проникновения Грейнджер в библиотеку. Немного углубляясь в прошлое и ускоряясь, он перематывал до тех пор, пока не наткнулся на её танец с МакЛаггеном. Он просмотрел то, что случилось далее, и от увиденного в его животе тугой пружиной скрутилась неистовая ярость. Просмотрел то, как ей на помощь пришёл Невилл, также прослушал их разговор, состоявший, в основном, из её просьб, и при этом явственно ощутил её страх и унижение, её злость и некую сконфуженность. По завершении заклинания его сознание вернулось обратно к ней, обратно в реальность, где он удерживал разъярённую Грейнджер, которая хрипло кричала на него сквозь слёзы. Дикая злоба и ревность обуяли его, и он впился губами в её, слизывая солёные слёзы; и попутно спешно расстёгивая ремень подрагивающими пальцами. Гермиона что-то кричала, вернее, мычала протестующе ему в рот и пихала его в грудь, пытаясь отстраниться. Как и в прошлые разы, он не внимал ни единому её слову, только лишь напористо углублял поцелуй. Девушка попыталась податься назад, чтобы он потерял равновесие, но он своевременно схватил её и притянул ближе к себе. Гермиона почувствовала, как Малфой обмотал ей запястья чем-то мягким и кожаным, и задёргалась, приказывая ему остановиться. Он отстранился и туго завязал ремень, стиснув её запястья. Она оперлась спиной на книжную полку и, ловя воздух ртом, оглядела парня с таким видом, будто тот был сумасшедшим. — Да что с тобой не так? — прошипела Гермиона, в неверии расширив глаза. И сколько раз она уже задавала ему вопросы? Почему он никогда на них не отвечает? — Ты что, спятил? Малфой шагнул ближе к ней. — Я хочу тебя. Услышав его признание, она замерла, а потом издала резкий смешок. — Да ты же определённо пьян. Сейчас же развяжи меня. Малфой проигнорировал её требование — схватил её за руку и, притащив к широкому, мягкому подоконнику, заставил её прилечь на него. Гермиона была настолько ошеломлена, что не успела среагировать, как он уже оседлал её, удерживая её связанные запястья над головой. — Уверяю тебя, я не пьян. — Он оставил поцелуй на её шее, и она в шоке приоткрыла рот. — Ты завладела мной, — хрипло признался он. — Не знаю, как тебе это удалось, маленькая птичка, но сейчас я вознамерен лишь отплатить тебе тем же. — Она содрогнулась от отвращения. Голова шла кругом. Гермиона упорно дёргала ремень на запястьях в попытке высвободить их из него. Но путы оказались затянуты так туго, что её руки начали неметь. — Я ничего с тобой не делала, поэтому понятия не имею, о чём ты говоришь. А теперь отпусти меня. Пожалуйста. — Внешне нахмурилась, но внутренне съёжилась, когда он, хмыкнув, лизнул кончиком языка край её ушной раковины. — Ни в коем случае, моя дорогая. Зачем же я стану отпускать свою маленькую птичку, когда я только-только её поймал? Ты принадлежишь мне. Драко увидел, как её и без того бледное лицо побледнело ещё больше, а сама Гермиона уставилась на него своими прекрасными глазами, округлившимися от удивления и ярости. — Я не твоя собственность, ты, магическое отребье. Я не принадлежу никому, кроме самой себя. — Она слегка взвизгнула, когда он с силой прикусил её нижнюю губу, отчего выступила капелька крови. — Не-ет, Малфой, это уже не смешно. Отпусти меня, или я закричу. — Как оказалось, её слова лишь подстегнули его: Драко зарылся носом в её волосы и, жадно вдохнув их запах, покровительственно провёл рукой по изгибам её тела. — Никто тебя не услышит, — от его шёпотом сказанных слов в её жилах застыла кровь. Малфой отодвинулся от неё и улыбнулся ей широкой улыбочкой, показавшей зубы. Она впервые увидела такую его улыбку, и та ужаснула её. — Вбей это в свою упрямую голову. Ты моя, Грейнджер. Ты носишь мою метку. — Последнее предложение привело её в замешательство, поэтому Малфой потянулся и развязал ей запястья, освободив только левое. После чего девушка тут же сжала в кулак освободившуюся руку и взмахнула ею, как бы намереваясь столкнуть его, но он одной рукой поймал её запястье и грубо притянул к себе. Ладонь другой зависла над сгибом её локтя. — Что ты творишь? Какую метку? — она проговорила голосом на грани истерики. — Я недавно заклеймил тебя, Грейнджер. Ты попросту не помнишь, ведь я этому поспособствовал. — Он опустил пятерню на её кожу и пробормотал: — Фините Инкантатем. На её коже медленно проступил тонкий шрам в виде витиеватой буквы «М». Ужаснувшись, Гермиона судорожно втянула воздух. — Нет. Нет. Этого не может быть. Откуда это взялось? — Она в испуге отпрянула, когда он выхватил палочку и слегка коснулся её лба, восстанавливая ей воспоминания о той ночи. Драко во все глаза глядел на неё, на то, как расфокусируется её взгляд, как затрудняется дыхание, — и всё из-за тех событий, что проигрывались в её голове. Когда всё закончилось, в её глазах вернулась осмысленность, и Гермиона вновь взглянула на шрам — уже по-новому — потрясённо и со слезами на глазах. — М… — прошептала она дрожащими губами. — «М» означает Малфой. — Он сорвал жадный поцелуй с её губ. — «М» означает моя. — Он благоговейно провёл ладонью вдоль бедра и, согнув ногу в колене, грубо закинул её себе на талию. Девушка ахнула и глянула на него слезящимися глазами. — Мерзостный ублюдок, — прошипела она. Драко смотрел на неё, поглядывая на её шрам. По её скуле скользнула слеза. Губы приоткрылись, щёки порозовели, а взгляд метнулся обратно к нему. Она протянула руку. — Отдай мне мою палочку. Я не хочу что-либо на себе от тебя. Он выразительно изогнул бровь. — Нет. Она куда более агрессивно толкнула его рукой. — Я не хочу эту метку. Убери её, иначе ты за это заплатишь, Малфой, клянусь. — После того, как он бросил плотоядный взор на неё, на её глазах задребезжали слёзы и задрожали губы. — Это напоминание, Грейнджер. Так что в следующий раз, когда будешь флиртовать с Поттером или кем-либо ещё, ты уже будешь помнить о том, чья ты отныне. Гермиона помотала головой и попыталась выдернуть руку из его хватки, однако он сильнее сжал её предплечье, что девушка вскрикнула от боли, а потом склонился к её шее, чтобы поставить засос. — Нет! Не трогай меня! — прокричала она. В ответ на это он, нависнув над ней на вытянутых руках, толкнулся бёдрами вперёд, и Гермиона впервые почувствовала мужское возбуждение, внушительное и твёрдое, выпирающее сквозь ткань брюк. Малфой застонал и, повторно связав её руку с другой, магией закрепил их на стенке. Девушка тем временем непрестанно орала и брыкалась. Крики, раздающиеся в окружающем их воздухе, резали их слух — и больше ничей, — оставаясь в стенах этого помещения. И он заставил её замолчать — одним мановением палочки. Проведя широкими ладонями по её груди, которая вздымалась от частого, взволнованного дыхания, юноша почувствовал под пальцами её безумное сердцебиение. На ощупь кожа была такой мягкой, такой гладкой, с каждым вздохом открытая часть груди то поднималась, то опускалась, так и подстрекая Драко прикоснуться к округлостям, руками скользнув под чашечки платья. Из карих глаз потекли слезинка за слезинкой — и девушка беззвучно расплакалась. Когда он поднял на неё взгляд, Грейнджер отчаянно замотала головой, приподняв брови в молчаливой мольбе. — Не беспокойся, ma petite oiseau*, пока что я не трону тебя в том самом смысле. Едва ли это подходящее место. А знаешь… — он потянулся к карману и достал маленькую зелёную коробочку, — у меня есть для тебя маленький подарочек. В свою очередь Грейнджер взглядом высказала ему всё, что именно она думает о его подарке. — Не смотри ты на меня так. Уверен, тебе понравится. — Малфой извлёк из коробочки что-то маленькое и аккуратное, после чего — вне поля зрения девушки — переложил в ладонь второй руки, зажав этот предмет только двумя последними пальцами. Затем, действуя быстро, Драко подался вперёд и развязал ей запястья и опустил их ей на колени, но не высвободив из своих рук. Гермиона покрутила кистями рук, разминая запястья — затёкшие мышцы отозвались болью, от которой девушка невольно поморщилась. И как только он выпустил одну из её рук, чтобы взять таинственный предмет из своей другой руки, она тотчас же с беззвучным рыком подняла свою ладонь, намереваясь заехать ему по лицу. Но не успела — слизеринец играючи поймал её запястье, будто это был снитч. Потерпев поражение при попытке поквитаться, ведьма свирепо посмотрела на него и попробовала отпихнуть его второй рукой, хоть та до сих пор была в хватке его пальцев. И тогда Малфой сжал её запястья как в тисках, перекрывая кровоток к кистям рук. — Прекращай уже бороться со мной, Грейнджер. Бессмысленно это. — В этот момент Малфой стал продевать её левый безымянный палец в отверстие маленького предмета. Осознав, что же это такое, она попыталась отдёрнуть руку, но было уже слишком поздно. Кольцо — крупное и старинное — было потрясающе красивым. В центре него находился огромный зелёный изумруд в обрамлении множества маленьких бриллиантов, которые улавливали небольшое количество света, исходившего из окна, и отбрасывали его на её руку. Взгляд, которым Гермиона одарила, был насквозь пропитан подлинным презрением. Сохранив зрительный контакт с ним, она чётко произнесла: — Что это значит? Малфой слегка провёл пальцем по кольцу и, перевернув руку ладонью вверх, проследил пальцем линии вен на её коже. Девушка сжала руку в крепкий кулачок, и он, не воспрепятствовав ей, возвратил своё внимание к кольцу. — Значение этого кольца в том, что ты моя, Гермиона, — холодный и сдержанный тон. Грейнджер вздрогнула от того, как же беспечно он произнёс её имя, и в замешательстве уставилась на него. — А ещё я наложил на него несколько заклинаний. Тебе не позволено вступать в интимный или сексуальный контакт с лицами противоположного пола, кроме меня или кого-либо, кому бы я разрешил касаться тебя. Драко заметил, как после его последней фразы кожа Грейнджер словно бы выцвела, и, обхватив её щеку ладонью, сказал следующее: — Ты не так меня поняла. Я не стану делить тебя с кем-то ещё. Я не люблю делиться. Что моё — то моё. — А если ты всё же попытаешься завести с кем-то другим отношения, то не так-то и просто будет окутать тайной эту интрижку, ведь я обо всём узнаю. Благодаря кольцу я выясню твоё точное местоположение и с кем ты находишься. Грейнджер возмущённо покачала головой. Губы зашевелились, издавая безмолвные ругательств. — Тебе не позволено рассказывать кому-либо о том, что произошло здесь, или о том, что я сегодня тебе сказал. Не позволено говорить, писать об этом и вообще использовать любые средства связи, чтобы попытаться сообщить кому-нибудь обо всём. Поняла? Он снял с неё Силенцио, и она мгновенно плюнула ему в щёку. — Да как ты смеешь думать, что можешь контролировать меня? У тебя нет никакого права указывать мне, что я должна делать! Я не хочу этого, вообще не хочу. И я не твоя собственность. — Она принялась снимать кольцо с пальца, но он остановил её. На его губах заиграла загадочно-ехидная улыбочка. Вытирая слюну с кожи, Драко спокойно проговорил: — Я чуть не забыл упомянуть ещё кое о чём. Насчёт того, что только я могу снять кольцо с твоего пальца. — Драко прямо-таки видел, как в её голове вертятся шестерёнки, видел, как её взгляд блуждает по рядом находящимся книгам. — Никакого другого способа нет, маленькая птичка. Гермиона отказывалась его слушать: пальцами сжимая кольцо, она отчаянно пыталась его стянуть. Но оно не поддавалось. Тогда девушка подняла на него слезливый взгляд, затуманенный яростью и хаосом непонимания. — Почему ты поступаешь так со мной? Драко бережно погладил её по щеке, глядя ей прямо в глаза. Находясь так близко, он разглядел в них золотистые пятнышки. На кончиках ресниц кристалликами висели слёзы, готовые в любую секунду соскользнуть. — В этой чёртовой школе ты единственная девушка, у которой достаточно мозгов, чтобы конкурировать со мной за звание лучшего студента на нашем курсе. — Не перевирай, — сердито отрезала Грейнджер, — все эти годы, да и поныне, тебе едва удавалось приблизиться к моим результатам. Ты не заслуживаешь называться «лучшим студентом», и ты прекрасно знаешь это! — В том-то и дело, что раз я ныне староста школы, то я действительно заслуживаю называться таковым, а если бы это было не так, то несколькими месяцами назад меня бы уже подвинули с этой должности. Грейнджер уже было открыла рот, чтобы яро опровергнуть его слова, но тут он накрыл её губы своей ладонью. — Ты отличаешься от всех, кого я когда-либо бы встречал. Никакая другая не такая сообразительная, как ты, не такая непримиримая, как ты. Ты самая красивая вещь, которую когда-либо бы видывали мои глаза. Будучи ребёнком, ты читала какие-либо сказки? — Драко не стал дожидаться от неё ответа. — Всегда и неизменно драконы копят золото и драгоценности, владеют сокровищами и принцессами. Так вот, дорогуша, ты — моя принцесса, — по-прежнему склоняясь над ней, он настолько близко находился к её губам, что задевал их своими, когда говорил. Она нахмурилась и зажмурила глаза, отвернув голову. Её руки, всё ещё пленённые им, сжались в кулаки. — Ты такая невинная, — хрипло прошептал Драко. Его рука взметнулась к её шее и ухватилась за основание нижней челюсти. Он повернул её лицом к себе, и девушка, распахнув глаза, изумлённо уставилась на него. Её разум отказывался воспринимать происходящее. Это было чересчур, совсем уж чересчур. Сначала этот ужасный первый танец, затем Кормак, теперь опять Малфой? Его слова лишь слабо отпечатались в её уме. После того, как он насильно её окольцевал, она почувствовала, что впадает в состояние… нет, не шока, но и другого слова на ум не приходило, которое отразило бы её нынешние эмоции. После всего того, что случилось за сегодняшний вечер, Гермиона пребывала на грани отчаяния. Ей нужно выбраться. Она не в состоянии сейчас переварить вываленную на неё информацию. Только не сейчас. Драко же был не в состоянии больше терпеть, поэтому жёстко впился поцелуем в её губы. Она затихла под ним. Никак не отреагировав. Как и раньше, Малфой снова запустил язык в её рот, и Гермиона сглотнула подкатившую к горлу желчь. Ей нужно выбираться — прямо сейчас. К её животу прижималась его эрекция — твёрдая и неумолимо нарастающая, — отчего её кожа покрывалась мурашками. Ладонями — до этого момента удерживающими её руки — он скользнул по её телу, прошёлся ими вдоль её живота и принялся приподнимать подол её платья, сминая ткань складками на поясе. Гермиона до последнего отбрыкивалась от него, но в итоге слизеринец всё-таки осуществил задуманное: отшвырнул в сторону полы юбки, и его взору предстали её обнажённые ноги. — Такие прекрасные, — прошептал Малфой, водя руками по внутренней стороне бёдер, исследуя нежную кожу, мягкую, тёплую. Он дотронулся до неё через нижнее белье, и Гермиона в ужасе дёрнулась, а лицо её потеряло цвет. — НЕТ! — закричала девушка и, воспользовавшись тем, что её руки свободны, оттолкнула его настолько сильно, насколько смогла, и встала, взглядом ища свою палочку. Гермиона искала её настолько стремительно, насколько могла, но в этом момент Малфой, свирепствуя, встал на ноги, и она заметила свою палочку, выглядывающую из его брючного кармана. — Отдай мне мою палочку, — дико прошипела Гермиона, подходя за ней. Малфой убрал её в карман пиджака. — Я ведь тоже этого не хотел. Его слова застали её врасплох, и Гермиона остановилась как громом поражённая. — Что ты имеешь в виду? — Я так хотел продолжать ненавидеть тебя — как раньше. В первый раз, когда я поцеловал тебя, это едва ли что-то значило, так, не более, чем нездоровый порыв. — Малфой медленно наступал на неё, вынуждая её пятиться всё дальше назад и щупать воздух позади руками, чтобы иметь представление о пути отступления. Сохраняя бдительность, девушка не отводила взгляд от его глаз. Всё это, должно быть, сон, — настолько уже зашкаливал абсурд. — Однако ко второму поцелую ты уже заразила меня, — с горечью произнёс юноша. — Заразила? — Сейчас-то я особо уже и не придаю этому значение. — Малфой одарил её мрачной улыбкой. — Я должен был осознать это многими годами назад, но, полагаю, что, будучи закосневшим в своих предрассудках, я был упрямым слепцом. На её лице отразилось полное неверие. — Ты был не только слепцом, но и невеждой, каким и остался, раз ты до сих пор никак не осознаешь, что мои чувства прямо противоположны твоим! — Я прекрасно это осознаю, — сказал Малфой . — Тогда почему не игнорируешь свои чувства? — Потому что такой вариант меня не устраивает. От услышанного у Гермионы всё внутри похолодело. К горлу подступили рыдания, но она подавила их и рванула с места, даже не потрудившись подобрать полы юбки — и всё из-за спешки. За ней волочился подол, за который ухватился слизеринец, едва зацепившись за ткань, однако материал выскользнул из его пальцев, оказавшись вне зоны досягаемости Малфоя. Когда и каким образом всё пошло не так? Они же неплохо ладили даже после того, когда она оказала ему сопротивление — по ощущениям, будто это произошло много лет назад, а поведение Малфоя — каким бывало поганым, таким и оставалось, однако до сегодняшнего дня он ещё никогда не демонстрировал степень полнейшей невменяемости. Неужели всё это время он скрывал эту часть себя? Или так называемая одержимость исказила его сознание? Одно Гермиона знала точно: ей необходимо получить помощь. Самой большой ошибкой, которую она когда-либо совершала, было то, что она не заявила о Малфое сразу же после первого нападения. Пришло время исправиться, пока ещё не стало слишком поздно. «Да уже и так — всё слишком поздно, — шепнул ей внутренний голосочек. — На тебе его кольцо. Он же сказал, что оно искоренит любые попытки рассказать кому-нибудь обо всём». Гермионе оставалось только надеяться на то, что Малфой сказал это лишь ради того, чтобы страхом заставить её хранить молчание. Впереди завиднелись очертания выхода. И девушка на всех парах направилась к нему.***
До этого Драко молча следовал за ней почти по пятам, однако теперь то и дело чертыхался, по пути оглядываясь: он-то был уже на подходе к ней, как вдруг Грейнджер куда-то занырнула, и он потерял её из виду. Он напряг слух и прислушался. Драко услышал топот её босых ступней по деревянному полу, удаляющихся прочь от него. Он незамедлительно последовал на звуки.***
Гермиона старалась дышать, как можно тише, однако для неё это было чем-то чрезвычайно сложным — насколько ж девушка была напугана. «Прекращай уже быть такой чёртовой трусихой. Гриффиндорка ты или нет?» — вопросительно прозвучал ехидный голос где-то на задворках сознания. Девушка проигнорировала его. Сейчас она имела полное право бояться. Все те события, которые она пережила за этот день, в одночасье обрушились на неё, и ей аж дурно сделалось. Она должна выбраться отсюда. Перемещаясь изворотливо, словно снитч, Гермиона тихонько прокладывала путь через лабиринт книг, время от времени останавливаясь, если слышала странные звуки где-то позади себя. «Скорее всего, это просто мышь, — уверяла она саму себя. Она напрягла зрение и внимательно осмотрелась. — Вот и куда он делся?» Она помолилась Богам, чтобы он уже ушёл. А вот и они, двери, ведущие в безопасность. Гермиона понятия не имела, сколько прошло времени с того момента, как она пришла сюда. Возможно, бал уже подошёл к концу, значит, в коридорах ей повстречаются снующиеся студенты, среди которых можно будет затеряться. Если всё будет обстоять именно так, как она себе вообразила, то она непременно спасётся. Девушка пробежала последние несколько шагов до дверей и по пути чуть не споткнулась о своё же платье — и снова её эта спешка. Она повернула дверную ручку, но дверь не поддалась. Гермиона попробовала ещё раз. — Алохамора! — прошептала девушка, и, к её огромному облегчению, дверные створки немного приоткрылись. Гермиона стала как можно резче их толкать и между делом мельком глянула в коридор через образовавшуюся дверную щель — никого. А позади неё — шаги. Она услышала, как он что-то сказал. Перед ней снова начали закрываться двери. Нет-нет-нет-нет! Девушка вздрогнула, когда он схватил её и развернул лицом к себе. Локтем своей согнутой руки она вознамерилась ударить его по лицу, но он увернулся и, перехватив её руку, зафиксировал. Гермиона изо всех сил попыталась высвободиться. — Возникли проблемы, милая? — прошептал Малфой. — Отдай мою палочку, Малфой, и выпусти меня. И немедленно сними с меня это чёртово кольцо, — прорычала Гермиона, уповая на то, что он не распознает её истинные эмоции, скрываемые за напускной храбростью. — Как пожелаешь, Грейнджер. Однако кольцо останется у тебя. Невежливо это, знаешь ли, — подарок возвращать. Малфой отпёр дверь, и Гермиона быстро вышла, ещё разок оглянувшись по сторонам. Поблизости никого так и не оказалось. Она вытянула руку, ожидая возвращения палочки. — А поцеловать перед сном? — поинтересовался слизеринец, притворившись расстроенным. Гермиона ударила его в грудь и ответила ему, пытаясь унять предательскую дрожь в голосе: — Нет. Никогда. Ты монстр, Малфой. Надеюсь, как только тебя исключат, ты сгниёшь в Азкабане. Я тебе это гарантирую! Драко рассмеялся и вложил палочку в её распахнутую ладонь. Его голос вновь стал угрожающим: — Ты пожалеешь, если расскажешь кому-нибудь о том, что произошло сегодня. И он, не дожидаясь её ответа, пошёл прочь. Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, Гермиона направила на Малфоя палочку и приготовилась произнести проклятие. — Нет смысла пытаться проклясть меня или что-то в этом роде, Грейнджер. Кольцо и это предотвращает. — Гермиона не поверила ему, но когда её «Ступефай» отскочил от его спины, она машинально, в состоянии шока, сделала шаг назад, не веря своим глазам. Девушка снова повторила действие, но получила абсолютно тот же результат. К тому времени, она была вне себя от ярости и уже было собиралась кинуться за ним, чтобы потребовать объяснение тому, что он сотворил, как вдруг Малфой, остановившись в конце коридора, повернул голову и подмигнул ей. Сжав палочку в руке, Гермиона мгновенно решила не идти у слизеринца на поводу. «Он хотел, чтобы я последовала за ним». — Спокойной ночи, маленькая птичка, — его голос эхом вернулся к ней от стен, и к тому времени, как она подняла взгляд, парень уже скрылся за поворотом. Оставшись одна в тёмном коридоре, Гермиона внезапно захотела исчезнуть. Захотела, чтобы пол разверзся и поглотил её; да выкинул бы где-нибудь в другом месте. К счастью, рождественские каникулы начинались уже завтра, и она отправится в Нору с Гарри и Роном. Отчаяние снова затопило её душу. Вот и что ей делать с этим кольцом? Гермиона ни за что на свете не смогла бы где-нибудь появиться с ним на пальце. Оно привлечёт внимание и, что ещё хуже, позволит Малфою мнить себя этаким победителем. Надо заставить его снять кольцо, но когда? Завтрашним утром она с друзьями уезжает в Нору, так что ей придётся провернуть задуманное сегодня ночью. Перспектива пробираться в его покои наводила на неё страшные мысли, поэтому Гермиона, сделав глубокий вдох и расправив плечи, попробовала успокоить встревоженный разум. Да кем себя возомнил этот Малфой, чтобы считать, что она не больше, чем просто объект владения? Кто он такой, чтобы объявлять её своей без её же согласия? По её телу пробежала внезапная дрожь, и оно сплошь покрылось мурашками. Гермиона пальцами стиснула палочку, глядя в том направлении, в котором ушёл Малфой. Без боя она не сдастся. *ma petite oiseau — моя маленькая птичка