***
— Поезд скоро уедет, и что, по-твоему, могло её задержать? — вопрошал Рон, тревожно оглядывая станцию в поисках своей подруги. Гарри же, вытянув шею, зелёными глазами, скрытыми за линзами очков, выискивал в толпе отбывающих учеников ту девушку, о которой с прошлой ночи он очень волновался. Тем временем ожидающие их неподалёку Джинни и Лаванда разговаривали с Луной, которая, казалось, была единственной, кто не беспокоился об их общей подруге. Девушка с белыми волосами, которые развевались на зимнем ветру, задумчиво улыбнулась и сжала руку своего спутника. Невилл посмотрел на неё из-под нависшей толстенной шапки и чуть вымученно улыбнулся. Однако во взгляде у него читалось никуда не девшееся напряжённое беспокойство. Он-то был единственным, кто знал, что случилось с Гермионой накануне вечером, и ему оставалось лишь надеяться, что она в порядке. Себя же Невилл молча корил за то, что отпустил её одну добираться до своих покоев. А что, если что-то случилось? Что произошло с МакЛаггеном после того, как они ушли? Вопросы всплывали один за одним в его голове, и парень всеми силами пытался остановить этот нескончаемый поток мыслей, но было это бесполезно. К его щеке прижалась тёплая рукавичка, и Невилл ещё раз взглянул на свою девушку, лицо которой оставалось беспристрастным, но тут она встала на носочки и тихо прошептала: — С ней всё будет хорошо. До этого снег падал лёгкими снежинками, но теперь он повалил крупными, тяжёлыми хлопьями. И тогда ребята одновременно пришли к тому, что они не могут так и дальше оставаться здесь. Рон вздохнул и похлопал Гарри по спине. — Не волнуйся, дружище, даже если она пропустит поезд, то, ты же знаешь, МакГонагалл поможет ей добраться до Норы. — Парень подозвал свою сестру и её небольшую компашку, чтобы те поднялись в вагон поезда, но, как только Джинни взобралась внутрь, объявилась пропажа. Появившаяся Гермиона показалась измученной: слегка поджатые губы, бледные круги, пролегающие под глазами, которые были встревоженными и испуганными, но в большей степени виноватыми. Под шапкой, мелкой вязки, были спрятаны волосы, и открытое лицо уже успел жёстко отхлестать суровый ветер, окрасив румянцем её нос и щёки. Повисшее молчание прервал Гарри, рванувший вперёд, чтобы заключить девушку в объятия, после чего все остальные посчитали, что им следует оставить этих двоих одних, а самим пойти подыскать купе, пока те ещё не все заняты. Гермиона расслабилась в его руках, мысленно проклиная слёзы, выступившие на её глазах. Гарри отстранился и обеспокоенно осмотрел её лицо. — С тобой всё хорошо? Что случилось прошлой ночью? Мы… я так переживал за тебя. Она уже было открыла рот, чтобы ответить, но в этот самый момент раздался пронзительный гудок поезда, и они от неожиданности вздрогнули. — Гарри, я расскажу тебе, как только мы окажемся внутри. Однако разговор должен будет протекать наедине. Он кивнул и сопроводил девушку к поезду, пройдя мимо последних учеников, оставшихся на платформе, чтобы попрощаться со своими друзьями. Затем Гарри пропустил Гермиону вперёд себя, и они забрались в вагон поезда. В поисках свободного купе, ребята молча шли по коридорам вагонов. Когда они проходили мимо одного из купе, то увидели, что в нём расположились их друзья. Гарри и Гермиона помахали им в знак приветствия, но следующим жестом дали понять, что вернутся через какое-то время. В конце концов, они нашли то, что искали, — пустое купе, что в самом конце поезда. Гарри открыл дверь, и Гермиона вошла, присев у окна. Парень закрыл дверь и задёрнул шторы, после чего медленно подошёл к девушке. Он не знал, сесть ли ему рядом с ней или напротив же неё. По прошествии нескольких секунд, Гарри опустился на противоположное сидение и сложил руки на коленях. Гермиона подняла на него сконфуженный взгляд. — Гарри, мне очень жаль, что я бросила тебя на балу. — Её глаза заблестели от слёз, и он, подскочив, сел рядом с ней и по наитию положил руку ей на плечо. — Гермиона, не волнуйся об этом. Важно то, в порядке ли ты. Что же всё-таки произошло? Отодвинувшись, Гермиона встретила его взгляд. — Кормак напал на меня. Его глаза расширились, а лицо покраснело от негодования, отчего шрам на его коже выделился ещё резче. — После того, как ты ушёл, подошёл Кормак. Мы начали танцевать, и, как оказалось, Кормак был пьяным. Он затащил меня за одну из ёлок и попытался поцеловать, но я отбилась от него. Затем на помощь пришёл Невилл, и я попросила его смолчать тебе, потому что не хотела, чтобы ты волновался. — Гермиона издала нервный смешок. — Правда, это было глупо с моей стороны, так как ты всё равно беспокоился. — Она хмуро посмотрела на него. — Гарри? Парень протянул другую руку и стиснул девушку в объятиях, что у неё аж кости затрещали и на миг дар речи пропал. — Мне так жаль, — прошептал Гарри, держа её голову в своих руках. — Я не знал… если б знал, я бы никогда не оставил... — Гермиона шлёпнула его по руке. — Не смей винить себя за это, — строго сказала она. — Ни ты, ни я знать не знали о том, что он пьян, и что в итоге случится. — Что произошло после? Он сейчас в поезде? — он выглядел так, будто жаждал разбить Кормаку нос, а также сломать ряд костей в его теле. — Мне потом Невилл помог рассказать о случившемся, а что касаемо МакЛаггена, то его исключили. Гарри немного успокоился. — Хорошо. — Он покачал головой. — Не могу поверить, что он сотворил это с тобой. — Согласно его личному делу, он и раньше проделывал нечто подобное, — произнесла Гермиона. — Профессор МакГонагалл была так зла, что у меня возникло такое чувство, что она словно готова в любой момент его в обруч согнуть — одним только взглядом. — Досадно, что этот момент так и не произошёл. — Гарри потёр своё лицо. — Жалко, меня там не было, а то я бы помог ей. — Зато ты всё ещё можешь помочь мне. Помочь тем, что не допустишь того, чтобы эта история вышла за пределы этого купе. Не хочу, чтобы ещё кто-то знал. — Конечно, не допущу. — Мне так хотелось, чтобы вечер бала выдался сказочным, — поделилась она, — но… — Её лицо покраснело, а в глазах появились слёзы. — Ох, можно подумать, мало мне было танца с Малфоем — то ещё тяжкое испытание. Позволив ей опереться на себя, Гарри успокаивающе взял её за руку. Гермиона шмыгнула носом. — Скажи же, выглядел он как никогда отталкивающим? — поинтересовался Гарри. — Был не только абсолютно злым, а вот каким-то ещё… Что он тебе говорил? Гермиона задумалась. Кольцо отяжелело в её кармане. «Стоит ли мне рассказать ему и о Малфое?» Она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, и вдруг всё её существо захлестнула зловещая, непреодолимая волна страха. Гермиона даже понятия не имела, что всему виной кольцо. Ты пожалеешь, если расскажешь кому-нибудь. Он-то откуда узнает? А если разузнает, то что он сделает? — Он… он удивился тому, что я умею танцевать. Однажды он предупредил меня, чтобы я не опозорила его. Помимо всего прочего… По щеке сбежала слеза, затем ещё одна. Гермиона быстро вытерла их. Как же она ненавидит его. — Мудак он, вот кто, — утешительно пробормотал Гарри. — Я считаю, ты танцевала куда лучше него. Он же выглядел напыщенно-серьёзным. «Если б ты только знал», — подумала девушка. Почему-то усилился страх. Она схватилась за живот — её пронзила внезапная мысль, и Гермиона побледнела. — Он в поезде? Гарри на мгновение призадумался, не ведая о том, что каждая секунда, проведённая ею в неизвестности, была для неё агонией. — Нет. Как ни странно, я не видел его со вчерашнего вечера. Гермиона облегчённо вздохнула. — Слава Мерлину. — Что, танец был настолько плох? — Если бы у меня до сих пор был мой Маховик времени, то я бы сломала себе ногу, лишь бы избежать этого танца. — О, Мерлин, — усмехнулся Гарри. — Но тогда ты бы не смогла пойти со мной на бал. Гермиона слабо улыбнулась в ответ. — Есть ещё кое-что, — произнесла она, опустив взгляд на руки, сложенные на коленях. — Даже и не знаю, как это объяснить, — начала девушка, накручивая волосы на палец. Гермиона взглянула на него и с хмурым видом откинулась на спинку сидения. С чего бы ей начать? Следует ли ей показать ему клеймо и кольцо? Было ли сейчас лучшее время для этого? — В последнее время Малфой ведёт себя очень странно, — удалось выговорить ей. — Я думаю, с ним что-то не так. Гарри посмотрел на неё. С терпеливым выражением лица он ждал, когда она поведает дальше. «Следует ли рассказать ему о том, что случилось прошлой ночью? Если я расскажу ему, то тогда, когда мы вернёмся в Хогвартс, Гарри, уже обо всём знающий, сможет помочь, и…» — Но тут в голове всплыли угрозы Малфоя, и все эти мысли мгновенно умолкли. Что делать, девушка не знала. — Я… я думаю, он что-то затевает, — запинаясь, она закончила говорить, но мысленно продолжая громогласно перечислять всё то, что он с ней вытворил, не забыв и про кольцо; это проклятое, зловещее кольцо, что прожигало сейчас дыру в её кармане. Гарри странно на неё посмотрел. Он почувствовал, что она что-то недоговаривает. Гермиона в глубокой задумчивости покусывала губу, и он решил, что не будет давить на неё с целью разговорить, если она сама не захочет дорассказать. — Хорошо. Когда вернёмся, глаз с него не спустим и попытаемся выяснить, что же он замыслил. Гарри внимательно разглядел её. Вид у неё был чуть ли не виноватый. Протянув руку, он положил свою ладонь на её и мягко сжал девичьи пальцы. Она сжала его пальцы в ответ, потерявшись в своих мыслях, и снова вытерла мокрые глаза. — Хочешь вернуться к остальным? — предложил Гарри. — Не особо, — призналась она. — Я плохо спала этой ночью, так что я бы предпочла остаться тут, если ты не против. — Идёт. — Он позволил ей опустить голову на своё плечо. Поезд тронулся, и Гарри даже не пошевелился, посчитав, что она уже спит, хотя на самом деле Гермиона бодрствовала, размышляя над тем, как же ей раздробить в драгоценную пыль ювелирное украшение, что лежало у неё в кармане.***
— О, Гарри! Гермиона! Как вы, мои дорогие? — Миссис Уизли бросилась к ребятам и заключила их в тёплые объятия. Отстранившись, она погладила, поерошила волосы Гарри, а затем лучезарно улыбнулась юной ведьме, взяв её ладони в свои. — У нас всё хорошо, миссис Уизли, — ответила Гермиона. — А у вас как? Молли вздохнула. — Ох, дорогая, всё так, как и следовало ожидать. Близнецы превратили дом в какой-то магазин приколов, раскидав повсюду все имеющиеся у них вещицы. А Перси, Чарли и Билл приехать не смогли, но просили передать вам всем привет. Вдруг в воздухе раздался громкий хлопок, и через мгновение рядом с матерью появились лукаво улыбающиеся Фред с Джорджем. — Привет, Гарри, Гермиона, Рон, — хором поздоровались они. Гермиона засмеялась и обняла их обоих. А Миссис Уизли, с трудом дышащая, сердито стукнула близнецов по макушке своей волшебной палочкой. — Так здорово снова видеть вас двоих, — призналась Гермиона. Она ужасно скучала по их школьным проделкам. Учитывая всё, что уже произошло и происходит на этом курсе, то ей вполне бы пригодились некоторые их дурашливые шалости, дабы хоть как-то оживить будни в Хогвартсе. — Не, ну вы прикиньте! Говорит, соскучилась по нам! Никогда бы не подумал, что услышу что-то подобное от тебя! Кстати, не стесняйся заходить в наш магазин в любое время, поняла? И для старосты школы у нас специальные скидки! — Фред подмигнул. Гермиона, хихикнув, кивнула и продвинулась к Гарри, которого Молли уже усадила за обеденный стол. Тем временем Рон и Джинни ввязались в дуэль на ненастоящих волшебных палочках, тыча ими друг в друга, пока эти так называемые палочки не приобрели нелепую форму. — Будьте так любезны, уберите их, — сказала, как отрезала, стоящая у плиты Молли, кинув на них выразительный взгляд через плечо. Она встряхнула палочкой, и к столу подлетели миски с супом, после чего опустились перед каждым человеком. Все, кто изголодался за время поездки на поезде, мигом накинулись на еду. Фред и Джордж, хихикая, смотрели в свои миски, и Гермиона перевела взгляд на Рона, который подозрительно позеленел. Прежде чем девушка успела спросить, в чём дело, Рон вскочил из-за стола и, захлопнув ладонью рот, убежал. Близнецы, не сумев больше сдерживаться, громко захохотали, но, когда появилась миссис Уизли и с подозрением глянула на них, тут же замолкли и, опустив ложки в суп, снова уставились в тарелки да с таким видом, будто бы ничего и не произошло. Гарри фыркнул, глядя в свой суп. Джордж поймал взгляд Гермионы и ухмыльнулся, подняв маленький пакетик тараканьих гроздьев кричаще-зелёного цвета. Гермиона изо всех сил постаралась не засмеяться. В этот момент открылась дверь, и в дом суетливо ввалился мистер Уизли, лицо которого было ярко-красным, разгоревшимся от мороза. — Доброго вечера всем Уизли! — с порога поздоровался Артур. — А также почётным членам семьи Уизли! — прокричал он, завидев Гарри и Гермиону. Все сидящие за столом так же шумно поздоровались в ответ. Гермиона заулыбалась, чувствуя себя такой счастливой, какой уже не была очень давно. Ей нравилось находиться здесь, в месте, где витала атмосфера одной большой семьи. Впервые за несколько месяцев Гермиона почувствовала себя как дома.***
Драко который час возился со шкафом, но на деле особо не был сосредоточен на том, что делает. От длительного стоячего положения тела невыносимо болели ноги, поэтому в какой-то момент юноша просто психанул и, стремительно развернувшись, отправился на поиски того, на что можно было удобно присесть. Отыскав большое мягкое кресло, сильно сожжённое с одной стороны, он опустился в него, вытянув уставшие длинные ноги. Остаться в Хогвартсе на время каникул ему приказал отец. Сейчас в Мэноре была неспокойная обстановка, да к тому же ещё время от времени в их дом неожиданно заявлялся Тёмный Лорд. Что касаемо матери, то её здоровье порядком пошатнулось, и хоть Драко и настаивал на их встрече, в ответном письме она написала, что ему не стоит отвлекаться от своей миссии. «Всегда найдётся время навестить меня, особенно сейчас, когда мне совершенно нечем заняться, — гласило её письмо, — так что ты должен сосредоточиться на том, что тебе поручил Тёмный Лорд. Чем скорее ты выполнишь его задание, тем скорее сможешь вернуться домой». «В какой-то степени она права», — подумал Драко, но она всё же его мать, и, естественно, он беспокоится о ней. Однако на данный момент он застрял здесь, в практически безлюдной школе, пребывая в ожидании наступления нового года. И тогда — в следующем году — он сможет проявить себя. И тогда — после этого — он сможет заполучить ведьму, которая носила на пальце его кольцо. О миссии он размышлял, положив руки на подлокотники и растопырив изящные длинные пальцы на выжженной вельветовой обивке. По его умозаключению, шкаф был практически готов. Требовалось ещё кое-что доделать, однако Драко всё равно уже почти что достиг цели. Неожиданно его мысли потекли в другом русле, и он подумал о ней: перед глазами промелькнула её улыбка, а в голове раздался её чудесный смех. И он вспомнил её всю, вспомнил то, как его руки обнимали её талию, то ощущение нежной, тёплой ладони в его. Не забыл и то, как во время их танца его пальцев едва касались кончики её локонов, не забыл её глаза, с подозрением взирающие на него, и их карий блеск, что так привлёк его внимание. Но прямо сейчас она, должно быть, находится в доме семейки Уизли. Окружённая стайкой предателей крови, большинство из которых — мужчины. И Поттером. Драко сузил взгляд. Этот дурак взаправду думал, что у него есть какой-нибудь шанс с Грейнджер. Она моя. Его губы резко дёрнулись, как только в памяти всплыло кольцо. Слава Мерлину, что он зачаровал его, иначе на протяжении всех каникул Поттер бы уже вовсю лапал не свою собственность, а такого Драко Малфой допустить ну никак не мог, не так ли? Поднявшись на ноги, он сунул палочку в карман и вышел из тайной комнаты. Ему нужно отдохнуть.***
Дни пролетали незаметно, а Рождество приближалось всё быстрее. Гермиона потянулась на своей кровати, после чего свернулась клубком и зарылась поглубже в простыни. В комнате был слышен лишь тихий храп, доносившийся со стороны кровати Джинни. Гермиона, подавив смешок, выглянула из-под одеяла и посмотрела на подругу. «Она кажется такой умиротворённой», — подумала она. На миг сердце кольнула зависть. Джинни выглядела настолько безмятежной и спокойной, что даже всплакнуть захотелось. Захотелось тоже испытать спокойствие. Ей хотелось бы, чтобы Волан-де-Морт умер, а его приспешники исчезли. Хотелось бы, чтобы Гарри снова смог стать счастливым. Хотелось бы, чтобы Драко Малфоя не существовало. Вернее, ей хотелось бы, чтобы всё стало, как раньше, хотелось бы вернуть ту пору, когда ещё и в помине не было его ненормальной одержимости ею. Ей хотелось бы, чтобы она не чувствовала себя такой виноватой всякий раз, когда взгляд зацеплялся за кольцо. Поскольку каждый раз, видя его, Гермиона морально настраивала себя на то, что в тот же момент пойдёт к Гарри и всё ему расскажет. Но потом, оказываясь в паре шагов от двери, ведущей в коридор, с которым сообщались остальные спальни, она останавливалась на месте. Останавливалась, всей душой ненавидя украшение, зажатое во вспотевшей ладони. Останавливалась, ибо вспоминала, почему именно она не может рассказать ему. Таким образом, каждый раз, когда Гермиона находилась вблизи Гарри, происходило внутреннее уничтожение: девушка буквально чувствовала, как её на дно утаскивает тайна, в которой она увязла. Ей хотелось бы, чтобы хоть кто-то правильно расценил перемены в её поведении, — наверняка же не только одна она заметила некоторые проявления странности в её действиях. То от громкого звука вскочит; то, если кто-то норовит прикоснуться к ней, отпрянет, ощущая ускорившийся ритм своего сердца. Как раз на днях, когда Рон неуклюже схватил её, споткнувшуюся о ступеньку, она стала лихорадочно вырываться из его хватки, предпочтя упасть, ежели дать себе вспомнить о той его ледяной хватке, его длинных, цепких пальцах, обхвативших её досадно хрупкие запястья. Разумеется, сразу после подобных инцидентов она всегда извиняется, ссылаясь на стресс от предстоящих экзаменов, и ей, в свою очередь, всегда безоговорочно верят. А радоваться этому или огорчаться — Гермиона не знала. Ей просто-напросто хотелось бы, чтобы ничего из всего этого никогда не случалось. Хотелось бы ей, чтобы она никогда не повстречала Драко Малфоя. В чувства её вернул тихий стук в дверь. Она пулей подскочила и, дабы ненароком не разбудить Джинни, тихо прошипела сквозь дверь: — Кто там? — Это я, — за дверью послышался еле слышный голос Гарри. — Хочешь прогуляться по саду? — Хочу, — согласилась Гермиона, уже начав копошиться среди одежды. — Встретимся через минуту на кухне. Она вышла к нему спустя некоторое время и, натянув шапку на копну кудрей, плотно надвинула её на уши и лоб. В наглухо застёгнутой куртке, в обмотанном вокруг шеи шарфе и зимних ботинках ей стало ужасно жарко — и немудрено, ведь они находились в натопленной кухне, однако покраснение её щёк, предположительно, было больше связано со взглядом Гарри, неотрывно обращённым в её сторону. Девушка тихонько прочистила горло. — Доброе утро, — эти слова Гермиона заставила себя произнести непринуждённо, между тем пожелав того, чтобы румянец покинул её щёки. — Доброе, — он улыбнулся, слегка приобнял её и, поцеловав в щёку, посильнее нахлобучил свою шапку. Парень открыл дверь, ведущую в задний двор, и вывел Гермиону наружу в объятия кусающегося морозного воздуха. Хоть на улице и было ужасно холодно, девушка охотно восприняла такую погоду, потому как её покинули последние остатки сна, а ум, наконец, прояснился. Гарри шёл вплотную рядом с ней, так близко, что их плечи соприкасались. Столь ранним утром даже не было необходимости в разговорах. На данный момент и рёва холодных ветров с шелестом ветвей деревьев было достаточно, поэтому ребята продолжали идти в молчании, не допуская пересечения границ защитных чар, наложенных на дом. Снег на земле был скользким, так что неудивительно, что в какую-то секунду Гермиона оступилась и c порывистым вздохом плюхнулась в снег. Гарри незамедлительно помог ей встать, а когда он стряхнул немного снега с её подбородка, девушка издала неуверенный смешок. Нежно улыбаясь, парень любовался её раскрасневшимся лицом, пока его взгляд не привлекло сверкание чего-то блестящего на земле, и он наклонился, чтобы это поднять. Он понял, что это было кольцо. Несомненно, баснословно дорогое, судя по крупным камням, которыми оно было украшено. Врасплох же его застали зелёные и серебристые цвета изделия, ибо Гермионе было несвойственно носить крупные ювелирные украшения, а тем более выполненные в колористике Слизерина. Гарри выпрямился и протянул ей кольцо в раскрытой ладони. Её глаза заметно расширились, и он с беспокойством заметил, как её лицо вообще лишилось цвета. — Гермиона? Это твоё? — спросил Гарри. «Понятное дело, что её», — подумал он, иначе она не носила бы это кольцо с собой. Однако пришёл он к тому, что он вряд ли осмелится спросить её о том, что ему на самом деле хотелось бы узнать. Вот, например, почему на внутренней стороне кольца выгравировано «Собственность ДМ»? Гарри знал только одного человека с такими инициалами, и в какую-то секунду он поймал себя на том, что молится всем существующим на небесах богам, чтобы это кольцо не имело никакого отношения к той личности.