***
— Выходной? — приподнимает брови Чимин и не может сдержать довольную улыбку. Его глаза сощуриваются, и Намджун притягивает его к себе, зарываясь носом в пахнущие апельсином волосы. — Да, — подтверждает он, обхватывая пальцы Чимина. Маленькая рука почти тонет в широкой намджуновой ладони. — Мы так давно не проводили время вместе. Чимин издает невнятный звук, похожий на счастливый писк, и Намджун не может сдержать смешок — когда-нибудь он обязательно привыкнет к тому, что Чимин настолько эмоциональный, что это почти до боли в груди умиляет. — Куда пойдем? — тут же наполняется энтузиазмом младший и предлагает варианты, загибая пальцы. Намджун не слушает толком, зависая на полных губах, которые Чимин постоянно облизывает, а потом смаргивает наваждение. — Куда угодно, — низко рычит он, вновь притягивая Чимина к себе и проводя носом по скуле, — но сначала — в спальню. Чимин взвизгивает, когда Намджун поднимает его, обхватывая под бедрами, и смеется, зарываясь пальцами в его волосы. Когда Намджун целует Чимина, ему кажется, что ошибки тут быть не может. Если не Чимин — то никто.***
Когда этот парень заходит в кафе, у Намджуна тревожное чувство появляется в груди. Он инстинктивно придвигается ближе к Чимину, загораживая того своим плечом, и настороженно следит за дергаными движениями, сумасшедшими глазами и сумкой, которую тот прижимает к груди. Намджун знает таких парней. Намджун работает с ними всю свою жизнь. Они сумасшедшие — их видно с первого взгляда. Намджун беседовал с такими как он, спрашивал причины их поступков и не мог не чувствовать леденящий ужас внизу живота, когда получал в ответ яростные оскалы. Когда он достает из сумки пистолет, Намджун почти не удивляется, только быстро набирает на телефоне полицию и зажимает рот Чимина ладонью. — Молчи, — умоляюще просит он, а парень уже направляет дуло на баристу. Намджун шепотом выпаливает адрес и причину вызова в телефон, а потом опускает руку, и ему кажется, что мир замирает. Крики парня доносятся словно сквозь вату, а в ушах пульсирует кровь. На его коже кровавыми, резными буквами выступают слова. «Не отпускай меня». Намджун оглядывается, с почти животным ужасом замечая, как Чимин отползает в угол к испуганному ребенку. Нет, проносится у него в голове. Нет, идиот, вернись, вернись. — Не двигаться! — скрипящим, надрывным голосом орет парень, направляя пистолет в сторону Чимина. Намджун замирает, мысленно прикидывая план действий, но мысли словно завязли в тягучем, вязком болоте, и он не может собрать себя в единое целое. Чимин распахивает глаза, закрывая мальчишку собой, и в этот момент раздается выстрел. Намджун зажмуривается, слышит крики, чувствует, как запястье горит огнем. Боже, лучше бы он никогда не знал, действительно ли Чимин его соулмейт. Усилием воли он заставляет себя взглянуть в ту сторону, и, когда он смотрит, внутри него все застывает, покрывается коркой льда, а потом рассыпается на сотни частей. Перед Чимином полулежит парень — тот самый бариста, зажимая ладонью рану чуть выше живота. Вой сирен, крики, еще несколько выстрелов кажутся чьим-то спектаклем, на который Намджуна притащили силой. Он словно не видит круглые, стеклянные от страха глаза Чимина, направленные на него, не замечает заплаканное лицо ребенка, которого Чимин по инерции прижимает к себе. Он видит выбеленные волосы, искривленный от боли рот и тонкие пальцы, которые кровь выкрашивает в алый цвет. Намджун падает перед парнем на колени, поддерживая его голову, и он смотрит прямо ему в глаза, пытаясь что-то сказать. У Намджуна бешено стучит сердце, колет запястье, кожу словно прошибает разрядами тока. Он держит в руках человека, за которого всю жизнь принимал другого. — Потерпи, — сипло выдыхает он, читая имя с бейджа. — Потерпи, Мин Юнги. Совсем чуть-чуть. — Это н-ничего, — шепчет Юнги, приподнимая другую руку и цепляясь пальцами за рукав Намджуна. Кровь толчками выходит из раны, заливает пол, ладонь Юнги, одежду Намджуна. — Это в-все ничего… Намджун чувствует, как слезы подступают к горлу. Он должен подумать о Чимине, об испуганном, отчаявшемся Чимине, но все, что занимает мысли — это бледный незнакомец, которого он держит в руках. — Только не умирай, — почти умоляет Намджун, бережно его сжимая. Юнги кривит губы, пытаясь улыбнуться, и смотрит, смотрит на Намджуна, словно впитывает его в себя. — Не отпускай меня, — просит он и закрывает глаза. Запястье горит огнем.