Аккорды безумия

Старики сами приготовили обед — кажется, теперь они не намеревались нагружать меня какой-либо работой. — Анкарион, ты уже думал над тем, что будешь делать? — спросил Арнгейр за обедом. — Мне надо показаться в посольстве, — ответил я. — Только вот ваш учитель должен всё это время помалкивать. Ты слышал? Ради нашего собственного блага ты должен помолчать, даже если слова, которые будет говорить моя… начальница, тебе будут совсем не нравиться. Партурнакс промолчал. — А потом? — Я подам в отставку — с таким… соседством в голове я всё равно служить не смогу. Седобородые недобро ухмыльнулись, а их учитель сам подал голос, захватив контроль над моим телом. — Ты не сможешь работать на своих ThuRI дальше ещё и потому, что перестал разделять их взгляды. Ты будешь плохо исполнять их приказы и намеренно проваливать задания. Ты будешь испытывать тот же голод, что и я все эти годы — но рано или поздно они сломают тебя или убьют так же, как меня убил мой брат. Я хотел спросить, о каком же голоде говорил этот дракон — однако Партурнакс словно прочёл мои мысли и продолжил свой рассказ. — Мы, DOVah, были созданы, чтобы править этим миром. Мы, а не FahLILLE, как учат твои ThuRI. Такая власть, какая есть у нас, развращает. Когда-то давно JooRRE были для меня рабами — но затем Кин показала мне другой путь: путь смирения и милосердия. Я с ужасом смотрел на всё, что творили мои братья, и решил помочь людям. Я обучил первых Языков ту’уму и показал нескольким своим братьям путь, который сам и выбрал. Хотел бы я обучить и остальных Пути Голоса… Седобородые стали перешёптываться. От их голосов всё вокруг кружилось и шаталось, я пытался вычленить хотя бы отдельные слова — но всё сливалось в единый гул. — Учитель, есть ли способ вызволить тебя из этого тела? — спросил Арнгейр. — Анкарион хоть и альтмер, он может прожить многие сотни лет… — Триста лет, — я покачал головой. О том, что я не хочу всю жизнь просидеть в горной обители, я решил промолчать. — Я — не великий маг или алхимик, чтобы жить дольше. — Тем более, — продолжил Седобородый. — DOV же бессмертны, а наш орден не может потерять такого учителя, как ты. Партурнакс многозначительно замычал. — Если мой брат каким-то образом возвращает к жизни убитых DOV, то, возможно, есть надежда. А пока мы должны придумать, как остановить его — и для этого, боюсь, нам понадобится KEL. — Древний Свиток, — перевёл Арнгейр. — Говорят, раньше в Имперском Городе хранились практически все из них. — Подождите, не так быстро, — перебил я. — Зачем нам Древний Свиток? Старики с удивлением посмотрели на меня, затем переглянулись. — Никаким оружием и никакой магией моего брата не одолеть, — ответил дракон. — Чтобы можно было нанести Алдуину хоть один удар, Языки создали особый Крик, Драконобой. Он настолько же могуч, насколько и ужасен — ему нет места в Пути Голоса, ведь он являет собой всю ненависть к нашему роду и всю боль, которую мы причинили JooRRE. Я ухмыльнулся. Можно подумать, Безжалостную Силу для игр создавали! — Языки надеялись победить Алдуина так же, как и обычного дракона — но смогли лишь покалечить его и с помощью KEL отправить в будущее. Со временем Драконобой был предан забвению, — продолжил Партурнакс, — однако сейчас тебе, FahLIL, придётся снова выучить его. Чтобы выучить Драконобой, тебе придётся найти KEL, вернуться на вершину Глотки Мира и прочесть его во временном разрыве. Слова дракона заставили меня задуматься: во-первых, не нужен ли тот самый Древний Свиток, который использовали Языки, а во-вторых, не сгодятся ли для того, чтобы увидеть картины прошлого, какие-либо заклинания? — Возможно, мы сможем обойтись и без Древнего Свитка, — предположил я; Седобородые с недоумением смотрели на меня. — Магия Телванни и знания скаальских шаманов справятся не хуже. Старики снова переглянулись. — В любом случае, сначала вам нужно найти между собой гармонию и стать единым целым, а уже потом — покидать Высокий Хротгар. Кроме того, нам с Партурнаксом надо выучить ещё один Крик, Слова которого подарил мне Хермеус Мора. Не хочется терять время на пеший путь, если можно долететь на драконе. После обеда дракон снова перехватил контроль над телом — на сей раз он хотел сам дойти до заднего двора. «Ты уже разобрался с Криком, который подчиняет себе волю других?» — спросил я. «NID. Этот ту’ум нечестив, использовать его — значит осквернять свою душу. Забудь о нём, FahLIL, ради твоего же блага». «Но Драконобой тоже нечестив — а ты хочешь заставить меня выучить его». Партурнакс, казалось, презрительно фыркнул. «Драконобой был создан JooRRE от отчаяния, он стал для них соломинкой, которая отделяла их от падения. Этот же ту’ум — плод извращённого понимания SULeyK… власти, он создан вероломным DeyRA». Хорошо, дракон. Раз ты не хочешь учить этот Крик, то я буду искать способ проникать в твою голову и использовать твою силу. А когда я пойму, как это делать, ты окажешься запертым в клетке и не будешь меня тревожить до тех пор, пока я не найду способ выгнать тебя из своей головы. «Твоя очередь учиться, — неожиданно приказал Партурнакс. — Крикни Безжалостную Силу». Надеюсь, дракон не заметил моего ликования — ведь пока он думает, что я вспоминаю Безжалостную Силу, я буду думать над тем, как Крикнуть ту’ум, подчиняющий волю. Что же, сейчас мне действительно стоит усыпить бдительность дракона, а затем — вспомнить эти ржавые потоки, вязкие, но в то же время острые. Итак, FUS — Сила, горный поток и порыв ветра. RO — равновесие, форель в горном потоке и ураганный лист на ветру. Dah — это равновесие, толчок, противодействие силам, которые влияют на каждое живое существо. FUS-RO-Dah — это я сам. Голубые потоки собирались где-то в моём разуме, норовили высвободиться: — FUS-RO-Dah! «Неплохо, FahLIL. Мне нравятся мысли, которые ты вкладываешь в Слова». Похвала немного польстила мне — но не следовало забываться, нужно попробовать ещё раз, убедиться, что это — не обычное везение. А затем попытаться Крикнуть подчиняющий волю ту’ум. — FUS-RO-Dah! «Ещё раз». — FUS-RO-Dah! «Ещё». Вязкое GOL — земля, твёрдая, но в то же время и податливая. Hah — изменяющийся разум, на который могут повлиять те или иные события. DOV — бессмертные твари-драконы, которые, однако, тоже состоят из плоти и крови. — GOL… Что-то схватило меня за шиворот и швырнуло в глубины сознания. Мне казалось, что я падал в чёрную бездну, вокруг меня вспыхивали мертвенно-зелёные огни, а затем меня словно засосало что-то вязкое и склизкое. «Я велел тебе забыть этот ту’ум, FahLIL!» Мой разум снова отправился в полёт. Вокруг снова мелькали вспышки мертвенно-зелёного света, и я словно оказался в объятиях душивших меня склизких щупалец и клешней. Щупальца залезали мне в рот и в ноздри, через горло проникали во внутренности, копошились в глазах и под кожей, из-за них мне стало невозможно дышать. Клешни отрывали от меня по маленькому кусочку… «Ты хочешь вечно испытывать нечто подобное?» Мучения прекратились, но взамен пришли новые. Мне казалось, что некая сила подвесила меня в воздухе. Я не мог пошевелить даже пальцем. Передо мной показалась гигантская озлобленная драконья морда. — Ради твоей же собственной души, FahLIL, забудь всё, что тебе дал Владыка Неведомого! Неужели я зря очищал твою душу от Его скверны? Тьма вокруг рассасывалась, приобретала очертания дома, который я построил — однако драконья морда никуда не желала исчезать. — FUS-RO-Dah! Безжалостная сила отбросила меня назад, я со всех сил ударился обо что-то и навзничь рухнул вниз. Когда я пришёл в себя, то ощутил под собой снег. «Вставай, — приказал Партурнакс. — Вставай — и снова Крикни Безжалостную Силу!» Я подчинился. «Каждый раз, когда ты Кричишь, ты должен пропускать истинное значение Слов через себя. Подумай, FahLIL, если целый мир толкает тебя — сможешь ли ты толкнуть мир в ответ? Сможешь дышать так, чтобы лёгкий ветерок сбивал с ног?» — FUS-RO-Dah! «Очень хорошо! Ещё раз!» Моё горло словно больше не желало мне подчиняться, голос совсем пропал, я не мог больше сказать ни слова. «У тебя слабое тело», — произнёс дракон. — «Твой дух тоже ослаб: Хермеус Мора слишком долго отравлял его. Сядь, где тебе нравится». Мне было странно, что Партурнакс не захватил контроль над моим телом — возможно, он, наконец, осознал, что это пугает меня и лишь сильнее отстраняет нас друг от друга. «Тогда тебе придётся немного подождать. Смертные не могут долго сидеть на голом снегу». Я нырнул внутрь, взял коврик и снова вышел во двор. В качестве места для медитации я выбрал край обрыва, с которого открывался отличный вид. «Смотри вдаль, — приказал дракон. — Расслабь свой разум — и просто смотри вдаль». Эти слова насторожили меня — почему-то мне показалось, что Партунакс хочет сделать мне что-то плохое. «Доверься мне, FahLIL». Прозвище «эльф», даже произнесённое на драконьем языке, задевало меня, обезличивало, приравнивало к одному из множества меров, которые сделали другим больно… Или же наоборот, терпели от остальных принижения. «У меня есть имя, — напомнил я. — Анкарион, если ты до сих пор не запомнил». «Хорошо, Анкарион. Доверься мне — я не собираюсь делать тебе ничего дурного». На мгновение я доверился этому дракону, расслабил внутреннюю броню своего разума. Что-то толкнуло меня, а затем подбросило вверх. Я закрыл глаза от страха и едва сдерживал крик. «Открой глаза и смотри». Не зная, почему — но я подчинился и боязливо открыл глаза. Внизу проносились леса и горы — я будто бы летел над ними. Затем какая-то сила начала бережно спускать меня. «Ты видишь мир так, как видел его я», — произнёс Партурнакс. Леса сменились степью, затем горы снова приблизились, казалось, я мог коснуться их вечных снегов. Затем меня снова начинало поднимать вверх, даже горы становились маленькими и незначительными. «Покажи мне ещё», — потребовал я. Перед глазами всё потемнело, но затем сквозь туманы я увидел совсем незнакомое мне морское побережье, поросшее деревьями. Вдали я видел остроконечные пики, чьи склоны поросли деревьями. Затем горы сменились заснеженными пустошами, обдуваемые ледяными ветрами… «Это — наша древняя родина, — голос Партурнакса звучал благоговейно, казалось, даже дрожал. — Мы покинули её, спасаясь от преследования и истребления — и после долгих скитаний нашли себе новый дом». Заснеженные пустоши сменились горными хвойными лесами, среди которых можно было различить величественные каменные строения, похожие на древние нордские руины. «И вы принялись угнетать тех, кто приютил вас», — съязвил я. «NID. Сначала мы были для них справедливыми властителями и советниками, а JooRRE верили нам и почитали нас». Леса превращались в тундру, затем стали безжизненной ледяной пустошью, погруженную в вечный мрак; величественные руины оказались занесены снегом, и лишь редкие проплешины напоминали об их славном прошлом. «Мы помогли тем, кого стали называть BROMME, обрести новый дом. Их любовь к нам возросла — и мы возгордились. Гордыня ожесточила нас, а безграничная власть развратила». Мне показалось, что своим рассказом Партурнакс пытался вызвать к своим собратьям жалость. Но нет: драконы поддались всем искушениям, которые предлагает власть, забыли об ответственности перед своими «подданными», а в посредники между собой и остальными людьми выбрали ненормальных жрецов. Лишь один из них внял голосу разума — и то чужого, однако по прошествии лет даже не смог постоять за себя! Кому нужно учение, которое запрещает даже собственную жизнь защищать? Даже скаалы с их отказом от насилия понимают, что без охоты они умрут от голода и замёрзнут насмерть, да и свою жизнь и своё имущество защитить в состоянии! «И ты решил безвылазно сидеть на горе, а затем позволил своему брату себя убить лишь потому, что хотел доказать себе же, что больше никогда не станешь таким, каким был раньше?» — предположил я. «Geh. Я не буду научить нынешних людей ту’уму — потому, что они будут использовать его во зло. Путь Голоса придёт туда, от чего ушёл». Эти слова вызвали во мне ещё больше недоумения и негодования. Зачем тогда Партунакс вообще учил людей ту’уму? Почему бы просто не сместить возгордившихся жрецов — возможно, силой, и не поставить других, более справедливых, которых и обучить Пути Голоса? Почему бы не обучить Пути Голоса других драконов? Зачем было давать такое мощное оружие угнетённым, которые затем сами бы превратились в угнетателей? Победи норды при Красной Горе, они бы истребили сначала кимеров, а затем — и остальных меров! А потом наверняка бы поработили другие народы и превратились бы в тех, против кого сражались. «Почему Путь Голоса запрещает использовать ту’ум ради самозащиты? Ты знаешь, что змеи никогда не жалят просто так — они или защищают себя, или добывают с помощью яда пищу? Волки же нападают стаей. Они могут загрызть жертву лишь ради забавы. Почему бы не подать людям пример змеи, а не превращать их в волков?» «JooRRE сами превратятся в волков — лишь дай им малейшее послабление». «Тогда скажи мне, кому нужно учение, которое запрещает даже собственную жизнь защищать?» Дракон промолчал — кажется, сказать ему нечего. К счастью, он не стал мстить мне. «Тебе нечего сказать? — спросил я. — Тогда ответь, зачем ты велишь мне научиться Безжалостной Силе? И зачем хочешь, чтобы я изучил Драконобой? Я ведь не буду сидеть на горе и смотреть на небо. Я не буду прославлять Кин — хотя бы потому, что мой народ не поклоняется ей». «Я понимаю тебя, — наконец-то ответил Партурнакс. — Ты хочешь сказать, что Пути Голоса пора меняться, чтобы выжить. Возможно, ты прав — и JooRRE действительно должны по-другому следовать этому Пути. Но если такому пути, который предлагаешь ты, будут следовать DOVah, мы останемся такими же жестокими и гордыми». Теперь я не знал, что ответить. Возможно, драконам действительно следует сидеть на горе и смотреть на небо — им ведь не нужно думать о пропитании, защите от холода и продолжении рода. «Партурнакс», — позвал я. Перед глазами всё потемнело, затем я оказался на крыльце выстроенного в собственном сознании дома, а передо мной предстал сам дракон. — Расскажи мне сам, как Языки победили твоего брата. — В тот день меня не было на MONahVEN, но момент, когда разорвалось само время, я ощутил — и проклял себя за то, что позволил Феллдиру сделать это. — Феллдир — один из Языков? — Geh. Волшебник, мудрец и мой самый талантливый ученик. Он опасался, что Драконобой не даст им возможность нанести Алдуину смертельный удар — оружием или заклинанием. Я сказал ему, что KEL может изменить моего брата, либо же стереть его из дальнейшей истории. Возможно, Феллдир ошибся в расчётах и ненамеренно переместил Алдуина сквозь потоки времени. Возможно, Алдуин выбрался из них самостоятельно. Выходит, что Драконобой действительно не способен нанести Алдуину вред. Тогда получается, что нет смысла учить его. — А что именно Драконобой должен был сделать? — DOV, которые почувствовали на себе этот Крик, не понимали, что с ними происходит. Они не могли больше подняться в небо, словно какая-то сила мешала им. Они не могли использовать силу ту’ума в полёте. Их собственный Крик становился слабым, словно они забывали истинное значение Слов. Я просил Языков рассказать мне про Драконобой — но истинный смысл каждого слова ускользал от меня, ведь тогда я не мог осознать ни собственной смертности, ни чувства времени. Сейчас мне кажется, что я смогу понять его. Партурнакс на мгновение задумался. — Я смогу их понять — но не смогу принять, ведь этот Крик пропитан ненавистью, от которой я отказался. Но смогу объяснить их тебе. — Ты не помнишь, какие именно Слова твои ученики вложили в Драконобой? Мне совсем не хотелось рыскать по Скайриму — а то и по всему Тамриэлю — в поисках Древнего Свитка, а затем тащить его на Глотку Мира в надежде, что он откроет мне нужное видение. Вдруг получится узнать эти слова другим способом, а затем… Что делать дальше, я всё ещё не знал. Искать божественные или даэдрические артефакты? А помогут ли они? Применить какой-нибудь ритуал, который изгонит Алдуина из нашего мира? Он снова найдёт способ вернуться. — NID. Я не помню, какие именно слова были вложены в Драконобой — и не хотел запоминать. Я снова задумался: а нужен ли вообще этот Драконобой? Помнится, дважды Мерунес Дагон вторгался в наш мир — может, и больше, и оба раза его изгоняли божественной силой. Но правильно ли я сравниваю Даэдрического Принца и первенца Ауриэля? Помнится также, что по слухам Вивека похитили прислужники Дагона — и тот до сих пор не смог вырваться из плена. А что если попробовать заточить Алдуина в Обливионе, в царстве кого-нибудь из даэдрических принцев? — Я думаю, Древний Свиток нам точно не понадобится, — заключил я. Голубые драконьи глаза злобно посмотрели на меня. — Что ты задумал, FahLIL? — Я задумал решить ту же проблему, какую пытался решить Феллдир, немного другим путём. И, я думаю, хватит нам с тобой сидеть здесь. Чем скорее мы решим все наши проблемы, тем будет лучше нам обоим.