Аккорды безумия

На собственное удивление я проснулся почти одновременно с Фаренгаром. — Дельфина плохо спала этой ночью, — сообщил он. — Я дал ей снотворное, так что проспит она ещё долго. Я понимающе кивнул. — Она… часто вспоминала Эсберна? — Если честно, о своей жизни до приезда в Ривервуд она мало говорила. Я только знаю, что она служила в армии и немного повоевала в Сиродиле. — И никто за ней ничего странного не замечал? — я удивлённо поднял бровь. — Сам понимаешь: трактирщица, которая постоянно ходит на вылазки одна, да ещё и в такое время, привлекает внимание. — Сейчас любой, кто высунет нос из своей пещеры, будет внимание привлекать, — отмахнулся Фаренгар. — Она десять лет в Скайриме прожила, народ ел-пил в её таверне, наш повар и несколько девчонок из нашей общины работало на неё. Да, характер у неё твёрдый, ты сам это понял, но отставные военные все такие. А почему ты спрашиваешь? — По дороге в Солитьюд на нас сначала напали разбойники, а затем — дракон. Разбойников она зарубила так, что те ничего ей сделать не смогли. Дракону она сначала прострелила глаз, а затем перерезала горло, пока я отвлекал его. От трактирщицы подобной прыти не ожидаешь, даже от отставной военной. Маг пожал плечами. — Я бы рассматривал это как подарок судьбы, особенно по нынешним временам. Да и какая разница? Если честно, пусть ты хоть талморским шпионом окажешься, а она — агентом Пенитус Окулатус под прикрытием. Выбирать союзников в нынешние времена не приходится. — Да, согласен, — я решил перевести тему, пока Фаренгар не ударился в ненужные расспросы и размышления. — Ну, а ты здесь чем занимаешься, помимо того, что ищещь способы борьбы с драконами? — Вот после завтрака покажу. Заодно поможешь мне в работе. Мы приготовили еду на троих и позавтракали. Затем маг взял пару перчаток с пришитыми на пальцах магическими рунами и позвал меня за собой. Мы шли по коридорам нордских руин, освещённых светящимися кристаллами. — Эти кристаллы — моя работа. Чувствуешь? В этих руинах проходят магические потоки, которые грех не использовать в своих целях. Я сфокусировал их на кристаллах, и получил постоянные свет и тепло. Периодически эти потоки необходимо правильно перенаправлять, чтобы всё работало, как надо… Фаренгар на мгновение замер и сосредоточенно выставил руку вперёд. Его глаза на какое-то время засветились лиловым, но они снова обрели привычный зелёный цвет. Я прислушался к своим ощущениям: эти руины действительно были пронизаны магией. — Это… собственные магические потоки, или же их кто-то… Я не знал, как правильно сформулировать мысль: теоретиком магии я не был, и поверхностно представлял, о чём вообще идёт речь. Но в любом случае я больше убеждался, что норды полны сюрпризов. — Естественные магические потоки местности, которые направили и усилили архитекторы этих руин. Я читал, что во времена Империи Реманов и даже в Междуцарствие на Саммерсете было похожее искусство. Так, здесь всё в порядке. Идём дальше. Мы проходили мимо столовых, где завтракали жители руин, а затем направились в обширную камеру, освещённую ярким светом кристаллов. В ней было теплее, чем в других камерах, и это неудивительно: она была представляла собой оранжерею, в которой росли овощи. Пока я наслаждался теплом, маг повторил свой короткий ритуал. — Вот здесь плохо дело, — заключил он. — Анкарион, надевай перчатки. Твоя задача — почувствовать магические потоки и положить руки по их ходу, пока я буду читать заклинание очищения. Почувствуешь жжение, будто неудачно прочитал заклинание молнии — это нормально. Если руки начнут неметь — говоришь мне и убираешь руки. Понял? Я надел перчатки и сосредоточился. Магический поток шёл вдоль стены, и мне показалось, что он излучает более жёсткие вибрации, чем другие. Едва я положил руки по его направлению, как бляхи заискрились, а воздух вокруг будто затрещал. Фаренгар начал читать заклинание. С каждой минутой боль усиливалась, пока между пальцами не прошёл разряд молнии, от которого я зашипел. — Готово. Отпускай, — велел маг. Вибрации смягчились, а бляхи больше не испускали искры. Я поспешил снять перчатки и оглядел руки. Кожа немного побледнела, однако ни ожогов, ни ран я не заметил. — И этого хватает на всю общину? — я снова оглядел оранжерею. Да, каждое растение выглядело крепким и крупным, а на некоторых уже зрели сочные плоды, однако сколько человек она прокормит? — Мы выращиваем грибы. Дают больше урожая при меньших затратах. Есть ещё скотный двор и ржаное поле. Грибной сад располагался по соседству с оранжереей, и он уже выглядел внушительнее. Он был заставлен стеллажами, на которых висело множество поросших грибами мешков — и вот ими уже можно было прокормить много народу. Мы проверили в нём магические потоки и направились вглубь Ветренного Пика. Чем глубже я спускался, тем более затхлым был воздух. Жители общины часто кашляли, многие выглядели бледными и болезненными. Народ смотрел на меня с подозрением, однако ничего не говорил — все были заняты работой. Кто-то отправился в оранжерею или грибной сад. Кто-то работал в кузне или гончарной мастерской. Кто-то радостно спускался вниз, в огромную камеру, куда направились и мы, чтобы проверить последние фокусирующие кристаллы. Едва я вышел из каменного коридора, как не поверил своим глазам. Я понимал, почему народ с такой радостью шёл сюда — здесь было невероятно красиво. Фаренгару удалось совместить естесственное освещение, свет кристаллов и тепло магических потоков. Лучи света красиво играли в могучих водопадах, пробившимся из скал. По земле простиралась рожь. А на возвышении красовалась Стена Слов — такая же, как в солстхеймских гробницах. — Как, Фаренгар? — спросил я. — Как вам удалось создать это? Маг улыбнулся. — Помнишь я говорил тебе про магические потоки? Здесь — их точка схождения. Землю, правда, приходится удобрять естественным образом, но это не моя проблема. Мне не ходилось уходить из этой камеры — я дышал пропитанным магией воздухом, слушал шум водопадов и наслаждался светом и теплом. На мгновение мне даже показалось, что я попал в знаменитую обитель Псиджиков — отчего-то я решил, что их поля выглядят так же, только обрабатывают их не люди. Фаренгар позвал меня за собой, и нам пришлось вернуться в его безжизненную лабораторию. — Ты только проверяешь магические потоки? — спросил я по дороге. — Не только. Ещё я варю зелья на все случаи жизни. Могу вырвать зуб, вскрыть гнойник или обработать несложную рану. Пришлось за год научиться. Конечно, что-то серьёзное я в жизни не вылечу, и приходится звать настоящих лекарей из Приречной Заставы. — Там осели вайтранцы? — И не только там. Они осели по всем окрестным руинам и пещерам — город-то большой был. Дельфина уже проснулась и позавтракала без нас. Она выглядела заспанной и вялой, и Фаренгару пришлось напоить её другим зельем. — Сейчас, я приду в себя — и мы примемся за работу, — решила она. Пока Фаренгар убирал перчатки в сундук, а я — раскладывал находки на столе, бретонка массировала виски и пила зелье. Затем она выдохнула, протёрла глаза и сказала: — Что же. У нас есть: акавирская крепость Первой Эры где-то в Пределе, история о победе Драконьей Стражи над драконом из Второй Эры и несколько народных песен о победе над драконами. — И этнограф, владеющий драконьей магией, — добавил Фаренгар. — К слову, я попробовал медитировать над FUS. Странное ощущение — вроде, я понимаю, однако не могу освоить на практике. Анкарион, дашь мне как-нибудь урок? Хочу проверить, где я ошибался. Дельфина вопросительно посмотрела на меня. Я вздохнул: — Посмотрим. «Ему можно довериться», — сообщил Партурнакс. — «Его ведёт любопытство, а не жажда власти». «Он не разболтает на всю округу о нашем секрете?» «NID. Он слишком PahLOK, горд для этого». — …Отправишься с нами? — спросила Дельфина. — Хотелось бы, но у меня слишком много ежедневной работы. Всё, чем я смогу помочь — это подсказывать, как открыть магическую дверь, преодолеть магическую ловушку или на худой конец — перевести с акавирского с помощью словаря. Но вы справитесь с этим не хуже. Фаренгар взял дневник Эсберна и изучил его. — Твой друг, благо, оставил краткий справочник по акавирскому. Дельфина принялась читать «Анналы Драконьей Стражи», а я — изучал карту Скайрима, которую маг положил на стол. Из вчерашнего разговора я запомнил, что Храм Небесной Гавани должен находиться где-то в верховьях реки Карт на острове. Вчера было слишком поздно, и я толком не запомнил, о чём говорил Фаренгар, когда пытался найти Храм на современной карте. — Кажется, я поняла. Бретонка открыла книгу на развороте со старинной акавирской картой и принялась сверять её с той, что изучал я. — Вот. Река Карт, её верховья, — она пальцем провела вдоль голубой линии. — И вот он наш остров, выше него. Район пещер Картспайра. Взгляд Дельфины без слов говорил о том, что нам предстоит отправиться в очень опасное место. Фаренгар наконец отвлёкся от дневника Эсберна и не менее красноречиво посмотрел на бретонку. — Пещеры, набитые Изгоями так, что ни имперцы, ни клан Серебряной Руки ничего не смогли с ними сделать, — маг ехидно усмехнулся. — И там находится наша единственная надежда на победу над Алдуином. Ты понимаешь, во что собираешься ввязаться? — Надо придумать, как туда попасть. Должен быть способ. Подумайте оба: если эта крепость была оплотом Драконьей Стражи в Скайриме, то к ней должны были идти пути снабжения. В «Анналах» написано, что они построили Стену Алдуина, где запечатлели все свои знания о драконах. Это тоже требует подвоза специального камня, еды для рабочих, вывоза дерьма… Пока Фаренгар и Дельфина спорили, я изучал карту. Иногда её составители указывали разные детали: скалистый ли остров, или же покрыт лесами, есть ли остатки мостов или подземные коридоры. — Не забывай, что Храм Повелителя Облаков тоже на горе стоял, и как-то обеспечивался всем необходимым. При этом талморцы долго не могли взять его в лоб. — Вокруг Храма Повелителя Облаков не было пещер, в которых можно поселиться отмороженным на всю голову дикарям. — Чуть помолчав, бретонка добавила: — Ты сам карты видел. Да, судя по картам, Храм Повелителя Облаков располагался на вершине горы. Храм Небесной Гавани стоял на вершине скалы, испещерённой сетью пещер. Рядом находился шахтёрский городок. — Смотрите: по соседству находится шахтёрский городок. Если его жители наладили обмен с Изгоями, мы можем вызваться посредниками при очередном обмене, — предложил я. — Или попробовать… не знаю, воздействовать на Изгоев магией. Лицо Фаренгара засияло от радости, словно ему в голову только что пришла какая-то идея. — У меня где-то были свитки заклинаний Школы Иллюзии. Надеюсь, у местных Изгоев будет достаточно слабая воля, чтобы они подействовали. Дельфина покачала головой. — Наш план слишком зависит от удачи: если шахтёры наладили обмен с Изгоями, если у Изгоев будет слабая воля… Нам нужно придумать что-нибудь более надёжное и безопасное. — Тогда нужно сначала сходить на разведку, — сказал я. Маг задумался. — Да. Ничего иного нам не остаётся. Пока вы будете в разведке, я попробую связаться с Винтерхолдом и выписать у них учебник Школы Иллюзии. Если уж будет совсем плохо, то поговорим с Хронгаром и дальше по ситуации. — Он опустил взгляд в дневник Эсберна и пролистал несколько его страниц. — Дельфина, а твой друг был тем ещё пессимистом. Слушайте. «Древнее пророчество гласит: когда воцарятся беспорядки в восьми частях света, когда Медная Башня пойдёт и время преобразится, когда триблагие падут и Красная Башня содрогнётся, когда Драконорождённый Государь утратит свой престол и Белая Башня падёт, когда на Снежную Башню придут раскол, бесцарствие и кровопролитие, проснётся Пожиратель Мира, и Колесо повернётся на Последнем Драконорождённом. Я слышал о чёрном драконе, который уничтожил Хелген. Никем иным, как Алдуином, он быть не может. Значит, Драконорождённый пришёл? Проровество свершилось?» — Фаренгар перевернул страницу. — «Первое Огня Очага. Драконорождённого всё нет. Неужели пророчество ложно?». Далее он пишет, что ел на завтрак и кто из соседей поругался друг с другом. — Маг перевернул ещё несколько страниц. — Дельфина, мне кажется, дальше лучше прочесть тебе самой. Бретонка налила себе мёда и отхлебнула его из кружки. Мне было интересно послушать, и я по очереди смотрел то на Дельфину, то на Фаренгара. — Продолжай, — отмахнулась бретонка. — Как скажешь. «Тридцатое Начала Морозов. Очередная годовщина, которую я отмечаю кружкой мёда за упокой душ всех погибших. С разных частей Скайрима приходят дурные слухи. Вайтран, Рорикстед, Ривервуд и Камень Шора сожжены. Говорят, что скоро придёт очередь Рифтена. В Муравейнике много новых лиц, и мало кто задерживается дольше, чем на неделю. В дверь постучался странный норд. Он просил открыть дверь, сказал, что есть новости о Дельфине и что ей якобы нужна моя помощь. Он не назвал наш с ней секретный пароль. По всей видимости, Дельфина либо мертва, либо схвачена. Думать не хочу, что с ней сделали эти звери». Дельфина молча уставилась в одну точку, ничего не говоря. Мне казалось, что она погрузилась в какие-то воспоминания, однако когда маг замолчал, она велела ему продолжать. Я подсел к ней поближе и положил руку ей на плечо, пытаясь поддержать. Да, мной двигало и уважение, и искреннее желание остаться для неё другом и боевым товарищем. Но мной двигали и корыстные мотивы: я надеялся, что Дельфиной не будет двигать жажда мести и она не убьёт меня после победы над Алдуином. — «Я трижды постучал кочергой в соседнюю стенку, и вскоре норд был убит. Позже я услышал, что по Крысиной Норе шастали эльфы, которых тоже перебили. Неприлично радоваться чьей-то смерти, но туда им и дорога». Далее опять жалобы на соседей… Вот. «Пятое Заката Солнца. Этот день настал. Рифтен уничтожен. Я проснулся от нескольких сильных толчков. С потолка сыпались мелкие камни, однако стены выдержали. Всё продолжалось не более получаса. Затем Крысиную Нору наводнили выжившие солдаты ярла и беженцы. Я не знаю всех подробностей, но теперь Крысиная Нора — это дом для многих рифтенцев. Часть ушла в соседние руины. Чёрные Верески и Снегоходы по слухам удалились в свои укреплённые поместья. Часть Гильдии Воров по слухам перебита, выжившие ушли в старые ходы. Ходят слухи, что люди Мавен ушли за ними. Седьмое Начала Морозов. Пока в южном Скайриме не наступила зима, Марамал планирует уйти. Он собирает всех желающих и уходит в к озеру Илиналта. Пожалуй, я уйду с ним. Мир скоро сгорит в пламени Алдуина — и лучше я проживу остаток дней в окружении добрых людей, аргониан и меров, чем встречу конец в этой норе, словно крыса». Маг закрыл дневник и протянул его Дельфине. Та молча положила на него руку и залпом осушила кружку. — Я не хочу его ни в чём обвинять, — сказала она. — Кто из нас в какой-то момент бы не решил, что настал конец времён? Особенно зная пророчество. — Все пророчества туманны и запутаны, — парировал Фаренгар. — А это — особенно. Усобицы и беспорядки в любой части света — это обыденное явление. Половину Второй Эры Скайрим был раздроблен на два королевства, причём после гибели королевы Мэбьярн и её дочери между её сыновьями шла борьба за власть до тех пор, пока принца Фингора не казнили. Далее. Драконорождённые государи утрачивали свой трон… Минимум трижды. Падение Бело-Золотой тоже случалось… раза три, наверное: в конце восстания Алессии, когда Имперский Город захватывали даэдра во Вторую Эру, ну и вот, третий раз во время Войны. Единственная разница — перед третьим разом ещё и Камень Башни был сломан. Красную Гору вообще постоянно лихорадило. — Допустим. Но что за Медная Башня? — спросила Дельфина. — Самое первое, что приходит на ум — это Нумидиум и так называемый Прорыв Дракона. Однако если моя теория верна, то имелось ввиду другое событие. Я задумался. — Нет, всё правильно. Беспорядки в восьми частях света: под это может попадать любая большая война в Тамриэле, начиная от акавирского нашествия при Реманах и заканчивая — любыми крупными беспорядками во времена Септимов. Далее. Медная Башня и Прорыв Дракона. Фаренгар, сколько их всего было? — Три, — чуть подумав, ответил Фаренгар. — Так называемый Срединный Рассвет в Первой Эре, активация Нумидиума при завоевании Второго Доминиона, а затем — повторная его активация и уничтожение в Заливе Илиак в Третью Эру. — Я думаю, Срединный Рассвет стоит исключить, остаются обе активации Нумидиума. Снова подходят. Далее, Красная Гора. Как там говорится — «Триблагие падут и Красная Гора содрогнётся»? Насколько я знаю, после Кризиса Обливиона данмеры отреклись от своих ложных богов, и как раз в то время случилось извержение Красной Горы, которое уничтожило Вварденфелл. Маг взял несколько книг по истории и принялся бегло пролистывать их, а затем — чёркать что-то грифелем. — Давай ещё раз, Анкарион. Если мы примем гипотезу, что все эти события должны произойти именно в том порядке, в каком указано в Пророчестве, то выходит вот что. Сначала Третья Эра — времена Имперского Симулякра. Либо Вторая Эра, Междуцарствие. Подходит и то, и другое. Затем Медная Башня и разрывы времени. Подходят обе активации Нумидиума. Далее. Падение Триблагих и извержение Красной Горы. Тут подходит только Красный Год. Но дальше мы упираемся вот в какой факт: хронологически Кризис Обливиона прошёл раньше, чем он. Дельфина слушала нас с нескрываемой ехидной ухмылкой на лице. — Вывод: это пророчество — полная ерунда. Драконорождённого у нас нет, зато есть две истории о том, как драконов побеждали силами простых людей… Ну или каджитов. Фаренгар с притворной обидой вздохнул: — Ну вот. Я в кои-то веки настоящего учёного встретил и решил провести с ним научный диспут, а ты лишила меня такого удовольствия. — Ты же прекрасно знаешь, какая я бессердечная, — отшутилась бретонка. Небольшой дружеский спор вызвал у меня улыбку. Мне было интересно наблюдать за отношениями Дельфины и Фаренгара. Столь непохожие, они нашли общий язык, сблизились и теперь заботятся друг о друге на свой манер. — Тогда давайте подведём итог? — предложил я. — Мы с Дельфиной идём на разведку. В это время ты, Фаренгар, попробуешь выписать из Винтерхолда учебник Школы Иллюзии. Только, может, лучше сразу Изменения? Если стены крепости окажутся не слишком высокими, то с помощью магии их можно просто-напросто перепрыгнуть? Бретонка вопросительно посмотрела на меня. — Я немного владею магией — но все мои познания ограничиваются слабым щитом и слабым заклинанием лечения. Если очень постараюсь, магией костёр разожгу. Заклинание, которое позволит мне перепрыгнуть стену крепости, я не осилю. — Под зельем или заклинанием пёрышка заберёшься мне на спину. А моих познаний в Школе Изменения должно хватить. — Задумавшись, я неуверенно произнёс: — Надеюсь. — Формула заклинания пёрышка у меня есть, — ответил Фаренгар. — Попробую тогда попросить и формулу заклинания прыжка. Насколько я знаю, оно легче заклинания левитации. Но в тоже время оно опаснее — можно не рассчитать силы и переломать себе все кости при приземлении. — Можно потренироваться на нашем плато, — предложила Дельфина. — Поначалу будешь прыгать с верёвками для подстраховки, как научишься приземляться — попробуешь без них. — Насколько я помню, есть особые заклинания, которые помогают приземлиться более плавно, — сообщил Фаренгар. — Но лучше я расспрошу магов Коллегии подробнее. Маг записал на отдельном листке бумаги, формулы каких заклинаний разузнать в Коллегии магов Винтерхолда. — Тогда, Анкарион, знания за знания? — предложил он. — Поможешь мне с драконьим языком? Дельфина, решив, что она больше ничем нам не поможет, поднялась из-за стола. — Пойду проведать поваров. — Она по очереди оглядела нас. — Заодно принесу нам еды и сушёных трав для чая. Мне показалось, что Фаренгар не придал значения тому, что бретонка оставила нас вдвоём. Он был воодушевлён: открыл блокнот на чистой странице и приготовился записывать всё, что я скажу. «Ты ему мало чем поможешь, Анкарион. Позволь мне говорить с ним», — попросил Партурнакс. Меня радовало, что дракон отучился захватывать моё тело силой, и я приготовился уступить ему: — Фаренгар, сейчас с тобой будет говорить… тот, кто разбирается в драконьей магии лучше меня. Его зовут Партурнакс, и он ответит на все твои вопросы. Удивление во взгляде мага сменилось недоумением. Не нужно было быть проницательным мером, чтобы понять: Фаренгара поглотило любопытство. У него было множество вопросов, и он как истинный учёный явно был готов услышать любой ответ. — Партурнакс? Хм, насколько я слышал, так зовут главу Седобородых. Как он оказался… у тебя в голове? — Это долгая и сложная история. Если вкратце, то… на Солстхейме Хермеус Мора подделал дар драконьей крови и «подселил» его в меня. Я прибыл к Седобородым за помощью и в некотором роде нашёл её. Сначала я случайно поглотил душу Партурнакса, но посольку он — необычный дракон, то он… каким-то образом захватил часть моего разума… Slek… Или подселился в моей голове… Не знаю, как это правильно объяснить… Маг продолжал слушать меня с неподдельным интересом. Пока что он не решался перебивать, но когда я замешкался, произнёс: — Вообще-то, я с помощью магии увидел внутри тебя какую-то сущность, но даже не мог предположить, что это. Выходит, это… дракон и глава Седобородых. — Да. Так и есть. В общем, Партурнакс избавил меня от поддельного дара драконьей крови, но остался жить в моей голове. Мы оба надеемся, что скоро это закончится, он вернётся в своё тело, а мой разум будет принадлежать мне одному. Партурнакс, выходи. Перед глазами помутнело, и я вновь превратился в наблюдателя за собственным телом. Я никак не мог привыкнуть к этим ощущениям: каждый раз беспомощно наблюдать, как гигантский ящер говорит не моим голосом, но делает что-то моими руками, было очень странным. — DREM-YOL-LOK, KRO. Zu'u PaaRTHURNaaX. Удивительно, что когда Партурнакс говорил через меня, мой собственный голос звучал ниже, чем обычно. — Драконий язык, невероятно! — радостно произнёс Фаренгар. — Это приветствие, я прав? Я должен сказать вам «DREM-YOL-LOK, господин Партурнакс»? Простите, если кажусь вам невежливым, но я первый раз общаюсь с… кем-то вроде вас. Да, и я забыл представиться от волнения. Меня зовут Фаренгар… — маг ткнул себя в грудь и медленно повторил: — Zu'u Фаренгар. Партурнакс дружелюбно усмехнулся. — Geh. Так мы приветствуем друг друга для мирного TINVaaK… Разговора. Что ты хотел узнать, Фаренгар? Маг принялся перелистывать свой блокнот. — У меня очень много вопросов! Но чтобы не утомлять вас, давайте я спрошу у вас самое основное. Вот. FUS. Первое слово в… хм, заклинании. Простите, буду для своего удобства применять этот термин. Ту’ум очень отличается от всех форм магии, о которой я знаю. Как мне сказал Анкарион, истинное значение Слова Силы — это вопрос философии, а не лингвистики. Вот смотрите что я думаю. FUS — Сила, верно? Партурнакс кивнул. Я удивлялся его спокойствию. Фаренгар — неплохой человек, образованный, остроумный и любознательный. Однако от волнения его словно подменили. Вместо спокойного учёного, который будет систематизировать знания и выдвигать гипотезы, пришёл восторженный ребёнок, задающий глупые вопросы. Меня это начало раздражать. — Так вот. Анкарион предложил мне думать об этом слове, как о ветре или горном потоке, но в тоже время — как о моей сущности. — Маг выдохнул и немного успокоился. — Я попытался думать теми понятиями, что мне ближе, и выбрал газ в перегонном кубе. Не знаю, знакомо ли вам такое понятие, но если желаете, я продемонстрирую его работу. Или объясню в теории. — NID. Не надо. Сядь, как тебе удобно и закрой глаза. Фаренгар подчинился. — Представь, что ты — газ в перегонном кубе. Что ты должен делать? Ответь так просто, как можешь. Глаза мага бегали из стороны в сторону — он пытался найти ответ, представить себя газом в перегонном кубе. — Подняться. Партурнакс зачем-то поднялся со стула и зашёл магу за спину. — Поднимайся. Стань этим газом. Что ты будешь делать дальше? — Пойду по спирали. А затем — осяду в холодильнике каплями. Я заметил, как губы Фаренгара изогнулись, словно его забавляла игра разума. Мне казалось, что он хотел открыть глаза и рассмеяться, но не сделает это из вежливости. — Думай, KRO. Поднимайся. Иди по спирали. Затем стань каплями. Это — и есть FUS. Сможешь ли ты вырваться из спирали, или же пойдёшь по ней? Неожиданно маг открыл глаза и сгорбился. Я слышал тихий нервный смех, вырвавшийся из его груди. — Простите, господин. Но это… это какое-то безумие. Да, Фаренгар. Ты прав: изучение драконьей магии для смертного разума — это всегда безумие. Когда я познавал Безжалостную Силу, у меня был пусть и ложный, но дар драконьей крови — он должен был облегчать мне задачу. Но я проходил путь, по которому ты сейчас идёшь: представлял себя форелью, горным потоком и листом дерева на ветру. Ты тоже сможешь. — Безумие? Для вас, JooRRE — возможно. Но Языки прошли этот путь. Пройди и ты. — Так. Хорошо. — Маг вздохнул. — Я — газ в перегонном кубе. Я могу либо разорвать соединения между элементами, уничтожить слабую спираль, или же пройти по ним и осесть в холодильнике. Фаренгар вновь выпрямился и закрыл глаза. — DREM. Ту’ум не терпит поспешности. Думай о газе и пути, который он проходит. Я заметил, как горло мага напряглось, губы странно шевелились, а лицо скорчилось в странной гримасе, словно он не мог больше терпеть боль. — FUS! Слово повалило стоявшую на столе кружку и сдвинуло стул, на котором сидели мы с Партурнаксом. Я не сдержал улыбку: у Фаренгара получилось. Да, это только первый шаг, но всё-таки я был рад за мага. — PRUZah. Продолжай размышлять о FUS, и с каждым разом оно будет открываться тебе всё больше. Ты станешь газом в своём перегонном кубе. Думай, станешь ли ты бороться со спиралью, или подчинишься ей? Маг снова выдохнул, а затем с довольной улыбкой посмотрел на нас. — Должен признать, господин, что это очень необычные ощущения, — голос Фаренгара осип, и ему пришлось прокашляться. — Спасибо вам за урок. — Zu'u NI THURI NaaN, — улыбнулся Партурнакс. — Я — не господин, пусть даже это часть моего имени. Вновь откашлявшись, маг быстро записал что-то в своём блокноте. — «Партурнакс», — он отложил перо. — А вы можете дословно перевести своё имя? — Конечно. PaaR на вашем языке значит «амбиции». THUR — «власть». NaaX — «тирания». Когда-то я был таким — амбициозным жестоким тираном. Но Кин показала мне другой путь, пусть милосердия и воздержания. Воздержания от BahLOK… голода, который не ведом ни одному JooRRe, смертному. DOV WahLAAN Fah REL. Драконы созданы, чтобы править, но я добровольно отказался от власти. — Благородно. Если бы люди… да и не только, были способны на такое, этот мир был бы куда лучше. И последний вопрос: что значит «KRO» и почему вы назвали меня этим словом? — Маг. На нашем языке ты и тебе подобные зовутся именно так. Фаренгар снова сделал пометки в своём блокноте. — Если желаешь, то я буду прилетать к тебе, когда верну своё тело. Или приходи на MONahVEN сам. Благодаря тебе я вспомнил, что значит учить. Ни в DOVahZUL, ни в языке JooRRE нет этого слова. PahLOK, гордость? NID. Радость? NID. Но это хорошее ощущение. — Как человек, который раньше давал частные уроки зачарования, могу вам сказать, что понимаю вас. Это нечто среднее между гордостью и радостью. «Он — как мои WUT FahDONNE. Будто Феллдир, Гормлейт и Хакон собрались в одном теле». Я лишь усмехнулся. Как скоро дракон забудет меня, Фаренгара, Дельфину, Арнгейра?.. Кто мы вообще для него — яркие бабочки, красивые цветы или забавные дрессированные крысы? — Анкарион, не знаю, слышишь ли ты меня, но… спасибо за такую возможность. Это… невероятно. Перед глазами снова потемнело, и я снова вернул контроль над телом. — Да, я слышал. Я… всегда слышу и вижу, что говорит и делает Партурнакс, когда захватывает моё тело. Маг поднялся и направился к котелку. Он налил туда воды и поставил на огонь. — А вы можете… как-то общаться друг с другом в голове? Меняться воспоминаниями? Ты ведь представляешь, какая это прекрасная возможность изучить драконий язык и драконью магию! А может даже, узнать что-то принципиально новое из истории древних нордов. — Фаренгар принялся убирать записи и письменые принадлежности со стола, а затем расставил на столе кружки и приготовил чайник с заваркой. — На твоём месте я бы засел за научную работу: как минимум составил бы словарь драконьего языка. Представляешь, какие возможности это откроет историкам? Надписи в нордских гробницах перестанут быть нечитаемым набором линий! Вернувшаяся с полным подносом еды Дельфина не дала ответить мне на вопрос. — А я смотрю, вы подружились? — заключила она. — Да. И с Партурнаксом — тоже. Бретонка оглядела нас. — Выходит, ты уже знаешь, — заключила она. — Ты тоже знаешь? — переспросил маг. — И молчала? — Не хотела пугать тебя. Мне показалось, что Анкарион сам должен рассказать тебе свой секрет, когда сочтёт нужным. Я с благодарностью поднял на Дельфину глаза. Она едва заметно кивнула в ответ. — Давайте отдохнём и перекусим, — предложила бретонка. — Оргнар угостил меня вареньем из снежных ягод и колбасками. В очередной раз сказал, что скучает по «Спящему великану». — Она расставила угощения на столе и вздохнула. — И я тоже. Фаренгар отмахнулся. — Победим драконов — откроешь новый кабак. Обещаю, что сделаю тебе новый самогонный аппарат и буду там постоянным посетителем. Вскоре вода в котелке закипела, и мы сели пить чай. Его горечь и сладость варенья оживляли меня и успокаивали, и я в очередной раз ловил себя на мысли, что жизнь — хорошее время.