Аккорды безумия

Наш отдых был недолгим: через два дня мы отправились в дорогу. Перед выходом помимо кристалла для связи Фаренгар дал нам трубу из золотистого металла. Мы с Дельфиной с удивлением посмотрели на неё. Бретонка принялась вертеть её в руках и присматриваться к зелёным линзам. — Подзорная труба, — сказал он. — Двемерская. Должна выдержать падение с небольшой высоты и не разбиться. Возьмите ещё зелья ночного глаза и на всякий случай — зелья хамелеона. Его применяйте в крайнем случае. Выпиваете, считаете до двадцати и находите надёжное укрытие. После этого зелье перестанет действовать. И зелья, и подзорную трубу уложила в свой рюкзак Дельфина. Я взял войлочные одеяла, верёвку и еду в дорогу. Бретонка решила не брать в дорогу меч, вооружившись лишь луком и длинным кинжалом — она сказала, что в Пределе лучше не привлекать внимание столь редким оружием. — Пещер придётся избегать — не угадаешь, где живут Изгои, а где — нормальные люди, — напомнила Дельфина. — Если встретим людей Серебряной Руки — молча платим дорожную подать и говорим, что у нас посылка для Ботелы. Я кивнул. Вчера вечером Дельфина с Фаренгаром вкратце рассказали мне о самых известных людях Маркарта, которые готовы платить случайным наёмникам за редкие товары. Ботела, хозяйка алхимической лавки — одна из них. Ей удалось прослыть ричменской ведьмой — настолько сильной, что даже клан Серебряной Крови пользовался её услугами. Чтобы не быть голословными, у Дельфины в рюкзаке лежала склянка с живицей Сонного Дерева, обладавшей необычными свойствами. — В добрый путь, — попрощался Фаренгар. — Не геройствуйте сильно. — Не будем, — уверила Дельфина. Наш путь снова лежал мимо руин Вайтрана, однако затем мы свернули на запад. Как и в прошлый раз, нам следовало как можно скорее преодолеть степь, где скрыться от дракона можно было только за валунами. Однако едва мы пересекли границу с Пределом, как наткнулись на странное дерево, из корней которого торчала гниющая человеческая плоть. Остатки лица выражали гримасу боли, а поза говорила, что покойник умер в мучениях. Я видел множество разных смертей, но вид дерева и мертвеца внушал мне ужас и отвращение. Дельфина старалась смотреть сквозь этот жуткий тотем. «В древности DOV правили и здесь. В этих землях проводили самые кровавые ритуалы и самые безумные SONNaaKKE, жрецы жили здесь», — сказал Партурнакс. — «Старшего, наместника Алдуина в этих землях звали Хевнорак, Жестокий». — Graxifalas, — пробурчал я, с презрением поморщившись. — Полностью согласна. — Партурнакс сказал, что здесь ещё при драконах проводили самые кровавые ритуалы. От дерева пахло смертью — мне казалось, что даже падкие до мёртвой плоти мухи дохли рядом с ним, а их маленькие трупики уродовались, приобретая противоестественные формы. Не то от вони, не то от дикарской магии у меня начинала болеть голова, словно из меня вот-вот начнут вылезать отростки, и я превращусь в такое же уродливое дерево. — Немногое изменилось с тех пор. Я слышала, что ричмены таким образом обращаются к Намире. Поговаривали, что с помощью своих ритуалов они пытались отпугнуть драконов от земель Предела. Судя по тому, что драконы летают и здесь, им это не помогло. — Den'nte qelnaen… — Не оскорбляй животных, — покачала головой Дельфина. — Пойдём-ка отсюда. Мы поспешили уйти от уродливого тотема прочь и найти дорогу — всё-таки двигаться по ней было безопаснее, чем петлять козьими тропами. Я шёл первым, чтобы в случае чего защитить нас магическим оберегом, а Дельфина на всякий случай держала руку на плече своего лука. — Всё спросить хотел: почему ты стреляешь… не как все? — спросил я. — Так мой лук лучше раскрывается — стреляет дальше и мощнее. Видел же, что он короче, чем имперские, а уж тем более — нордские и эльфийские? Похожими пользуются редгардские кочевники. А поскольку он ещё и гибкий, то когда я тяну одним пальцем, то лучше сохраняю симметрию между плечами, чтобы выстрел получился точнее. Дельфина показала большой палец правой руки, на который было одето латунное кольцо с кожаной подкладкой и длинным лепестком. — Мне так даже больше нравится стрелять. Я пытался вспомнить, как меня учили стрелять скаалы. У них были либо простые длинные луки, либо вымененные у данмеров костяные. Я натягивал тетиву тремя пальцами, держа их снизу стрелы, а хвостовик стрелы лежал почти под глазом. К середине зимы у меня даже начинало хорошо получаться — по крайней мере, я попадал в крупную цель с двадцати шагов. Как стреляли данмеры из своих костяных луков, я не замечал. — А тебя этому научил знакомый редгард, или это акавирские техники? — Знакомый, но не редгард, — ответила Дельфина. — Если бы ты штурмовал Храм Повелителя Облаков, ты бы видел наши луки. Они длинные — длиннее даже, чем нордкие. Но при этом верхнее его плечо вдвое длиннее нижнего. Честно, я так и не научилась из него стрелять: нужно было отворачивать лук одновременно с выпуском — так стрела летит точнее и быстрее. Я пытался представить подобный лук — однако в моём воображении выходило нечто нелепое. Однако Клинки ухитрялись очень долго держать осаду, а бой за Храм Повелителя Облаков был очень кровавым. Наверняка их луки обладали смертоносной мощью, просто моей фантазии не хватает, чтобы представить их. — А ты не думала написать книгу по акавирским боевым искусствам? — спросил я. — Мне кажется, что они не должны затеряться в веках. — Самое знаменитое акавирское боевое искусство уже утеряно для Тамриэля, — ответила бретонка. — Его адепты могли наполнять своё тело такой мощью, что даже оружие в их руках начинало пылать. Клинки уже не владели им, и даже книг по ним не осталось. Даже если бы я владела им, то всё равно описать бы не смогла. Писатель и учитель из меня так себе. Неожиданно Дельфина умолкла и прислушалась. Я тоже насторожился. Мы шли по местности, где было очень легко устроить засаду: дорога простиралась между бурным Картом и высокими скалами. На первый взгляд, всё было тихо, разве что парочка грязевых крабов копалась на берегу. Однако горное эхо разносило цокот копыт и стук колёс — это могли быть как торговцы или крестьяне, так и люди Серебряной Крови. Наконец из-за поворота показалась покрытая вываренной кожей повозка, украшенная зелёным флажком. — Люди Серебряной Крови, — сказала Дельфина, приподняла руки и отошла с дороги. Повозка остановилась. С козел спрыгнул крепкий норд и подхватил лошадь под узцы. Следом из-под навеса вышли ещё двое нордов, имперец и три орка. Из рассказов я думал, что Серебряная Кровь — типичные норды-расисты, разве что очень богатые, и потому увидеть орков и имперца было для меня неожиданным. Норды и орки были облачены в кольчуги и хорошие шлемы и вооружены топорами и щитами. У одного из нордов и орка были луки. На имперце была только плотная стёганка, из оружия у него был только арбалет из золотистого металла. — Знаете, что мы берём подать за право идти по большаку? — спросил имперец. — Знаем, — ответила Дельфина и под внимательный взгляд наёмников сняла рюкзак. — Сколько с нас? — Шестьдесят монет. С каждого. Сто двадцать монет — это почти все наши деньги. Я не планировал, что подать окажется такой большой. — Возьмите, тут пятьдесят монет, — бретонка протянула имперцу набитый золотом кошель и небольшой кожаный мешочек. — И несколько топазов. Они стоят как раз оставшуюся сумму денег. Чтобы не спровоцировать наёмников, я молча стоял, потупив взгляд и держа руки на виду. Один из нордов принялся внимательно изучать меня, а затем подошёл ближе и лезвием топора заставил меня поднять голову. — Я знаю этого эльфа! — сказал он. — Братцы, он — талморец. Я видел его на Солстхейме, с ним ещё солдаты были и баба-дикарка как проводник! — Это неправда, я не талморец, — я продолжил держать руки на виду. — Клянусь тебе, друг. — Да, это так, никакой он не талморец, — заступилась за меня Дельфина. — Он в лавке моей больше десяти лет проработал. Наёмники переглянулись. «Приготовься», — велел Партурнакс. — «Если он нападёт — я замедлю для тебя время». Как можно замедлить время, да и успеет ли Партурнакс? Не воспримут ли другие наёмники мою попытку увернуться от удара как нападение? Меньше всего я хотел вступать в бой с хорошо вооруженными и защищёнными людьми, и я про себя молился, чтобы всё закончилось мирно. — Хроки, не дури, — осадил товарища орк. — Наша работа — деньги собирать и дорогу патрулировать. А уж кто талморец — так пусть Малох разбирает. — Да, и разговаривает он не как те эльфы, которых ярл казнил, — поддержал его норд. Товарищи оттащили от меня Хроки и придерживали его, пока имперец рассматривал лежавшие в мешочке топазы. — Хорошие камни, подойдут, — заключил он. — Простите Хроки. Талморцы замучили его сестру и убили отца. Теперь он в каждом эльфе талморца видеть готов. — Случись такое с вашей роднёй — вы бы понимали меня, — прошипел Хроки, пытаясь вырваться. Товарищи пытались держать его покрепче и успокаивать. Один из нордов стукнул его и бок и что-то сказал ему, от чего Хроки потупил взгляд и замолчал. — Держите, — имперец протянул нам две зелёные ленты из грубой шерстяной ткани. — Можете носить, как удобно. Покажете их следующему патрулю, и вас пропустят. Если увидите зелёный флажок возле пещеры или руин — это дорожное убежище. Покажете ленту и за деньги сможете переночевать там и поужинать. С большака не сворачивайте. Свернёте — ваши проблемы. Я повязал ленту на запястье. Дельфина последовала моему примеру. — Приятного путешествия через Предел, — пожелал имперец и кивнул наёмникам. Вся процессия забралась в повозку и отправилась дальше. Когда повозка отъехала подальше, мы с облегчением выдохнули. Окажись товарищи Хроки более кровожадными — и наше путешествие скорее всего было бы окончено. Было страшно представить, что они бы сделали с нами. Интуиция подсказывала, что на быструю смерть мне бы рассчитывать не пришлось. Дельфину скорее всего бы выставили предательницей, и хорошо, если бы ей удалось солгать, будто она работает на меня по принуждению. «Я бы не дал тебе погибнуть», — успокоил меня Партурнакс. «Они — не глупые бандиты, а хорошо вооружённые наёмники. Когда ты наконец привыкнешь, что ты больше не огромный дракон?». — Спасибо, что заступилась за меня, — улыбнулся я. Дельфина хмыкнула: — А я должна была поступить по-другому? — Ты могла бы промолчать. А если бы другие наёмники не стали спорить с тем, что я — талморец, сказать, что я заставил тебя работать на себя. На лице бретонки показалась загадочная ухмылка, словно подумала она о чём-то своём. Однако затем её улыбка и взгляд сменились дружелюбием: — Мы с тобой в одной лодке, забыл? Мы надели рюкзаки удобнее и отправились в дорогу. — К слову, я думал, что Серебряная Кровь — расисты. А на них и имперцы работают, и орки. Бретонка презрительно фыркнула: — Они слишком прагматичны для этого. Пока ты полезен, им плевать, кто ты. Всё просто: ты делаешь, что тебе велено, они платят. Патруль Серебряной Крови встретился всего один раз, почти под самый вечер. Мы показали им ленты, и они без лишних расспросов пропустили нас. Дракона мы тоже видели всего раз. Нам удалось спрятаться за валунами возле скальной гряды и переждать, пока он улетит. Пещера с зелёным флагом попалась нам попалась почти под самый вечер. Её караулило пара солдат в зелёных плащах. Увидев наши ленты, они пропустили нас и сказали, с кем надо поговорить о ночлеге и еде. Внутри сидел ещё один человек — бретон с исчерченными татуировками лицом. Хоть он и был одет в обычную холщовую одежду, но мне показалось, что его глаза были более раскосыми, а кончики ушей — более острыми, чем у болшинства его сородичей. — Ричмен, — шепнула Дельфина. За ночлег нам пришлось заплатить по десять монет, ещё по десять — за пресную рыбную похлёбку. Я начинал ненавидеть рыбу: я ел её в Ветренном Пике, в Солитьюде и теперь — здесь. Никогда не думал, что начну мечтать о куске нормальнного мяса и свежих сочных ягодах и овощах. Гостей было немного — кроме нас, в пещере отдыхало ещё двое торговцев и трое их охранников. Я заметил, что товар они везли в повозках с высокими бортами. Когда один из торговцев пошёл проверять груз, я заметил, что в лучах фонарей он блеснул бледно-желтым отливом. Так в лучах света играет только лунный камень. Я поспешил вернуться к Дельфине. — Везут лунный камень, — тихо сказал я ей на альтмерисе. Бретонка кивнула. — В Скайриме его массово только в Логове Сольюнда добывают, — ответила она. Затем, немного задумавшись и оглядев торговцев, она добавила: — Побудь здесь. Попробую поговорить с ними. Немного прихорошившись и взяв бутылку самогона, Дельфина направилась к очагу, где грелись торговцы. А я отвернулся к стенке и принялся подслушивать их разговор. — Доброго вам вечера, ребята. У вас случайно нет зелья от головных болей? — её голос звучал дружелюбно, словно она разговаривала со старыми друзьями. — Моему другу нездоровится. Торговцы помолчали, но затем один из них ответил: — Да, есть. Один из них поднялся и куда-то направился. — Твой друг — эльф, что ли? И откуда идёте? И куда? — Из Логова Плута в Маркарт. Я слышала, Ботела хорошо платит за редкие ингредиенты. А вы? — Из Логова Сольюнда в Виндхельм, — ответил другой торговец. — Ой, хотите вас самогоном угощу? Сами делаем, из снежноягодника. Торговцы одобрительно загалдели, а я не сдержал улыбку: кажется, Дельфина нашла отличный источник сведений. Насколько я узнал нордов, после пары кружек выпивки они готовы кого угодно новым другом назвать. — А чего ты с эльфом-то ходишь? Человека нормального не нашлось? — Мы давно знакомы. Он у меня в лавке в Данстаре работал. А как Данстара не стало, так в Логова Плута перебрались. На самом деле, руки у него из нужного места растут, да и травы он хорошо знает. Я не переставал удивляться, как хорошо у Дельфины получается лгать. Возможно, не будь тех злополучных стычек с бандитами и драконом, я бы продолжал считать её обычной трактирщицей. Неудивительно, что она столько лет скрывалась от Талмора. — А у вас в Логове Сольюнда безопасно? Сколько я карт Скайрима продала всяким путешественникам — там всегда рядом с ним пещеры рисовали. А люди говорят, что в тех пещерах Изгои живут. Вам не страшно? — Нет, что Игмунд, что Тонгвор всегда заботились о том, чтобы у нас охрана была. И с дикарями у нас что-то типа мирного договора. — Да Тонгвор вообще добрым ярлом оказался, — сказал другой торговец. — Игмунд бы власть в такие времена не потянул. А Серебряная Кровь и народ в патрули нанимает, и убежища у дорог держит, и оружие против драконов ищут. Послышались шаги — скорее всего, к очагу вернулся ещё один человек. — Вот, держи. Пусть твой эльф выпьет и спать ложится. Утром как новенький будет. Предупреди его только, что на вкус паршивый даже норду. — Спасибо. Выручили! Дельфина вернулась ко мне, держа в руках наполненную пахнущую чем-то кружку. — Ты всё слышал, — тихо сказала она на альтмерисе, а затем продолжила на тамриэлике: — Полегчает. Вкус только паршивый, потерпеть придётся. Зелье имело приторный горько-сладкий вкус. Я старался выпить его как можно скорее, но то и дело прерывался, чтобы сдержать приступ рвоты. Наконец я залпом допил кружку до дна и лёг на дощатую кровать, накрытую тюфяками. Бретонка погладила меня по плечу и заботливо накрыла одеялом. Не то от усталости, не то от зелья, меня одолел сон. Проснулся я от того, кто кто-то тряс меня за плечо. — Рион, пора в дорогу. Поднявшись с кровати и протерев глаза я поймал себя на мысли, что давно так хорошо себя не чувствовал. Несмотря на жёсткую лежанку и затхлый пещерный воздух, я ощущал себя бодрым и голодным. Торговцы уехали раньше нас, но мы были не единственными гостями в убежище. Видимо, поздней ночью к пещере подъехала укреплённая крытая повозка, которую охраняли тяжеловооружённые воины. По разговорам я понял, что они собирали деньги, отчёты и заявки на провиант, разную бытовую мелочь и оружие для охранников. Утром они погрузили сундуки в повозку и, не обращая на нас внимания, уехали прочь. А мы, спокойно позавтракав, отправились в дорогу. По пути нам встретился ещё один патруль Серебряной Крови. Мы показали им ленты, и нас с миром отпустили. Я вспоминал сначала свой поход через Истмарк, а затем — наш с Дельфиной путь до Солитьюда и обратно. В Хаафингаре мы натыкались на имперские патрули, но с нас никто не брал дорожную подать. Холд, однако, жил морской торговлей и стоял на весьма плодородной земле, а имперцы делали всё, чтобы там было безопасно и сытно. В Истмарке безопасно было только в Виндхельме. Патрулей я не замечал, однако город так же жил торговлей. Предел слыл самым опасным местом в Скайриме, однако по дороге мы не встречали ни одного разбойника и не натыкались на засады Изгоев. Имперец велел нам не сворачивать с большака и даже припугнул проблемами. — Как думаешь, почему Изгои не лезут сюда? — спросил я. Дельфина пожала плечами. — Может, Тонгвор платит им. Может, боятся патрулей — не думаю, что с их оружием у них есть шансы против воинов в кольчугах, а тем более — против латников. Скорее всего, и то, и другое. К полудню мы дошли до развилки — одна дорога вела к мосту через Карт, другая — к руинам небольшого поселения, а затем поднималась вверх. Указатель на Маркарт велел пересечь мост, однако мы направились к руинам поселения, а затем — поднялись в гору. К вечеру мы добрались до логова Сольюнда. Поселение охраняли воины в зелёных плащах. Мы показали им наши ленты, однако стражники отмахнулись, сказав, что здесь — не дорожное убежище, а шахта. — Другой вопрос — что вы тут забыли? — спросил капитан. Мы с Дельфиной переглянулись. Скрывать правду смысла уже не было. — Нам надо на тот остров попасть, — ответил я, указав в сторону Картспайра. — Или хотя бы посмотреть, как туда пробраться. Из-под шлема послышалась едкая усмешка: — Если жить надоело — можете сразу к пещерам подойти, вас там с радостью встретят. — Мне просто интересно, что на этом острове такого, что вы решили убиться о местных дикарей, — сказал другой солдат. — Возможно, там способ, как избавиться от драконов, — ответила Дельфина. — А возможно, очередная пустышка. Стражники переглянулись. — Допустим. Я и правда слышал, что в Скайриме много кто ищет способ, как избавиться от драконов. Давайте так поступим: выгонять мы вас не будем, насчёт ночлега договаривайтесь с шахтёрами, а всё, что вы будете делать завтра — на вашей ответственности, — решил капитан. — Договорились. Я заметил, что за нами наблюдал молодой шахтёр с татуировками на щеках. Едва стражники нас отпустили, как он жестами подозвал нас к себе. Мы подошли ближе — вряд ли парень мог бы навредить нам. — Эй! Вы хотите в крепость на горе попасть? — спросил он. Мы с недоумением посмотрели на него. Откуда парень знает про крепость? Может ли, что Храм Небесной Гавани уже разграблен, и мы ничего не сможем там найти? — Допустим, да, — ответила Дельфина. — Не выйдет у вас ничего, — он покачал головой. Я фыркнул: — Если ты позвал нас, чтобы рассказать об Изгоях, то мы об этом и так знаем. — Я скрестил руки на груди. — Мы вообще рассчитывали найти какой-нибудь брод и менее пологий склон, чтобы по нему можно было забраться, — сказала Дельфина. — А если ты ещё одолжишь кирку, было бы замечательно. Парень примирительно выставил руки вперёд: — Погодите. Я не собирался рассказывать вам о том, что всем и так известно. Я знаю эту пещеру: мне… рассказывали о том, что там есть крепость, и что она защищена загадками и ловушками. Я мало знал об Изгоях: только то, что они состояли из местного населения и желали независимости Предела. У этого парня были такие же татуировки, как у работника дорожного убежища, однако уши выглядели более круглыми. Мог ли он раньше быть Изгоем, но затем вернулся к мирной жизни? — Не хочу тобой командовать, но, может, мы поговорим в более… уютном месте? — предложила Дельфина. — У нас есть немного еды и самогонка. Давай мы с тобой поделимся едой и выпивкой, а ты расскажешь нам, что знаешь. Парень словно сомневался. Он перетаптывался с ноги на ногу, косился то на стражников, то на нас. — Да, такие вопросы на голодный желудок не решают, — я дружелюбно улыбнулся. — Давай действительно сначала перекусим, а потом поговорим. К слову, как тебя зовут? — Галвин. — Парень опустил голову и выдохнул. — Да. Вы правы: уже поздний час, и беседовать на голодный желудок не стоит. Галвин отвёл нас к входу в шахту и велел спускаться по лестнице вниз. В одной из выработанных штолен работники организовали себе жильё, вырыв в породе подобие комнат. Женщины уже приготовили для своих мужей и братьев еду, однако наш сыр, хлеб, солонина и самогонка оказались хорошим угощением. Разве что выпивки на обратный путь у нас уже не оставалось — половиной фляги Дельфина угостила торговцев, а оставшуюся допили сегодня. Однако ужин перекрывал эту неприятность: впервые за много дней я съел кусок мяса. Да, это был дикий кролик — жёсткий и пахнущий чем-то странным, однако после бесконечной рыбы он казался мне настоящим подарком судьбы. После ужина парень позвал нас на воздух. Он обошёл шахту так, чтобы наш разговор никто не слышал, и тихо спросил: — Вы думаете, что сможете забраться по горе? — Да, — смело ответил я. — У нас есть верёвка, а если ты одолжишь нам кирку, то справимся мы ещё лучше. — Подожди, Рион. — Дельфина жестом велела мне помолчать. — Галвин, ты забирался на саму гору? Видел крепость? — Нет. Но я… слышал, что Изгои натыкались на руины какой-то крепости. Говорят, что это не нордские и не гномьи руины, и путь к крепости преграждают загадки. На одной из них погибло трое воинов. Бретонка подняла бровь, а я строго посмотрел на парня. Он знает слишком много для простого шахтёра. Даже если он ходит к Изгоям меняться едой. — Ты был Изгоем? — неуверенно спросил я. — Нет. Я никогда не был Изгоем. Да, я ричмен по крови, но меня взяли в семью норды, когда мои родители умерли от болезни. — Галвин печально вздохнул и посмотрел в сторону пещер, откуда виднелось пламя костров. Ветер растрепал его светлые волосы, заплетённые на нордский манер. Если бы не татуировки, он бы выглядел обычным парнем. — Мы с нордами уже столько лет живём на этой земле, у многих нордов здесь родились отцы и деды, а некоторые ричмены пришли с родины орков или много лет кочевали по соседним горам. Так кто из нас чужак? Или, может, эта земля общая, и нам на ней жить всем вместе? Дельфина по-матерински взяла парня за руки и посмотрела ему в глаза. — Ты правильно говоришь, Галвин. Это наша общая земля. Однако драконы мешают нам жить мирно, и на той горе спрятан способ победить драконов. Помоги нам попасть туда. Я в очередной раз восхитился, насколько бретонка была превосходной актрисой. Она могла сменить ипостась в одно мгновение, и мне казалось, что нет такой лжи, какую она смогла бы представить правдой. Мои дарования были намного скромнее. — Утром я покажу вам брод, — ответил парень. — И одолжу кирку на два дня. От брода полезете по склону, какое-то время можно даже легко карабкаться, но дальше склон становится слишком пологим. Первая наша проблема была решена.