Аккорды безумия

Когда мы с Арнгейром вернулись в монастырь, нас ожидало необычное зрелище. Борри, Эйнарт и Вульфгар стояли на улице с восковыми табличками и что-то писали на них. Дельфина стояла в их окружении, держа в руках кинжал с пылающим клинком, и радостно улыбалась. Увидев нас, она подняла руку вверх. — У меня получилось! — радостно крикнула она. Клинок в её руках потух, а затем — вновь запылал огнём. Бретонка с улыбкой вывела кинжалом в воздухе изящную восьмёрку и снова потушила его. Вульфгар написал что-то на восковой табличке и показал мне: «Я подумал, что Путь Голоса может помочь в изучении акавирской магии. Мы решили попробовать». — А как дела у вас? — Дельфина на всякий случай охладила клинок снегом и убрала его в ножны. Лучшим ответом на наш вопрос стал Партурнакс, аккуратно севший на площадку. Бретонка смотрела на него, словно заворожённая. Я видел, как её рука сначала сжимала рукоять кинжала, но затем упала, будто лишённая сил. Борри, Эйнарт и Вульфгар склонились перед своим учителем. Тот в ответ склонил голову перед ними. Повисла тишина. — Обсудим всё сейчас? — я первым прервал молчание. Морозный воздух уже прогрелся от отражённых от снега солнечных лучей, и мы с Дельфиной могли стоять здесь, не замерзая. Бретонка растёрла руки, а затем вытащила из-под длинной мантии, которую дали ей Седобородые, кристалл. — Да, — ответила она. — Фаренгар! Кристалл засиял слабым голубым сиянием. — Фаренгар, ты слышишь? Сияние усилилось. — Очень плохо. Где вы? Когда из кристала послышался голос незнакомого им мужчины, Седобородые с удивлением переглянулись. От неожиданности они даже перебросились парой фраз, от чего с горы даже покатились мелкие камешки. — DREM, — посоветовал Партурнакс. — Партурнакс? — переспросил Фаренгар. — Мне показалось, или это его голос? — Да. Он воскрес в своём теле, как бы странно это ни звучало. Полностью. Как те драконы, которых мы убивали. Свет кристалла начал угасать. — Тебя плохо сл… Свечение совсем потухло. — Фаренгар! — Дельфина недовольно вздохнула и вернула кристалл за пазуху. — Прошу прощения. Кажется, этот кристалл разрядился. Но если у вас будет парочка камней душ, можно попробовать починить его. Седобородые покачали головами, давая понять, что таких вещей в своей обители не держат. — Ладно, — вздохнула бретонка. — Пока я просто расскажу вам о своих соображениях. Горы слишком непредсказуемы, чтобы вести здесь бой за существование мира. Нам с Анкарионом было сложно подняться даже сюда — с нашей силой и выносливостью. Неподготовленный человек или эльф сюда просто не дойдёт. — Да. Идти выше мне тоже было нелегко, — добавил я. — Будет очень плохо, если у нас во время боя с Алдуином разболится голова. Или мы просто замёрзнем там. Партурнакс, если ты не знаешь, как на короткое время превратить заснеженное плато в весенний луг, то сражаться на Глотке Мира — плохая идея. Дракон замычал, но ничего не ответил. — Вы предлагаете дать Алдуину бой внизу? — с недоумением спросил Арнгейр. — Но ведь могут пострадать невинные: случайные путники, крестьяне… — Я предлагаю отправиться на Солстхейм, — ответил я. — В его южной части достаточно тепло, чтобы постоянно не ходить в тёплой одежде, а многие его места — необитаемы. Седобородые переглянулись. Эйнарт написал на своей дощечке: «Алдуин может явиться туда и призвать мёртвых служителей на бой». Я зачитал это вслух и вопросительно посмотрел на Партурнакса: — Алдуин владеет некромантией? Может подчинить неупокоенных мертвецов себе? — Не совсем. Древние норды, которые служили драконам, связаны с нами клятвами. Они обязались сражаться за нас и в жизни, и после смерти. Алдуину стоит лишь напомнить им о клятве, и мертвецы пойдут за ним в бой. Дельфина задумалась. — Но ты ведь тоже дракон, значит, можешь первый призвать их на бой. — Не совсем. Воинов через своего жреца может призвать дракон, с которым тот был связан клятвой. На Солстхейме было пятеро верховных жрецов — Мирак, Закрисош, Азидал, Дукан и Валок. Мирак убил своего дракона. Валок был добровольцем, что сразил его в первый раз. Его дракон погиб от руки Мирака, а от маски Валок отказался. — Страж и Предатель, — добавил я. — Скаалам они известны под такими именами. Скаалы до сих пор почитают Валока и приносят к его гробнице подношения. Будет обидно, если им придётся сражаться против своего героя. — Остаются Закрисош, Азидал и Дукан. — Бретонка задумалась. Борри написал что-то на табличке и протянул Дельфине. Та бегло прочитала и кивнула. — Да, я правильно подумала. Азидал — это самый древний из них, он ещё Ночь Слёз застал. — Geh. Он искал мести эльфам, но помимо знаний нашёл безумие. За службу DeyRA его изгнали. Закрисош и Дукан так же убили своих драконов, когда перешли на сторону Мирака. Эйнарт написал на табличке и показал бретонке. Та кивнула и зачитала вслух: — «Выходит, что Алдуин может призвать только Валока?». — Возможно, поскольку Валок остался единственным, кто верен драконам. Однако Алдуин может заставить Дукана и Закрисоша сражаться за себя в обмен на прощение. — Значит, мы должны подобрать наиболее удобное место и найти союзников сами, — пробубнил я себе под нос. — Воины Тирска точно согласятся, а вот за редоранцев не уверен. — Азидал, — коротко добавила Дельфина и поймала на себя удивлённые взгляды. Я не понимал, зачем она назвала его имя. Он — даэдропоклонник, за безумие его изгнали даже из Драконьего Культа! — Я думаю, он захочет отомстить драконьему культу и Алдуину за то, что лишили его власти. Партурнакс, ты ведь знаешь, какими словами надо призывать жрецов в бой? Дракон опустил взгляд, словно не мог ответить на вопрос. — Разберёмся позже, — рассудил я. — Для начала нам троим надо добраться до Солстхейма и не попасться Алдуину на глаза. Партурнакс, последнее больше касается тебя. — Учитель, позволь задать вопрос: ты ведь неспроста всё это время ждал Алдуина здесь, на вершине этой горы, — рассудил Арнгейр. — Если Анкарион и его друзья отправят твоего брата в Обливион на Солстхейме, то не придётся ли тебе остаться там на следующие века? Партурнакс снова задумался. — NID. MONAhVEN теперь — мой дом. Сюда приходил за советом Хьялтти, затем — Анкарион, пусть следующий Драконорожённый придёт сюда. Я вопросительно посмотрел на Дельфину с Арнгейром, словно неподготовленный ученик на уроке. — Тайбер Септим, — подсказал Седобородый. Усмехнувшись, я поднял взгляд на дракона: — За советом? Надеюсь, не ты его сподвигнул на захват всего Тамриэля? — Он сделал свой выбор сам, — равнодушно произнёс дракон. — Итак, если мы победим Алдуина, то Партурнакс останется на Глотке Мира, — заключила бретонка. — Так же на Высоком Хротгаре останется и его рог. Почтенные, я могу попросить вас ещё об одной услуге? Мы перепишем все знания об акавирском наследии, которые нашли, и отдадим вам на сохранение. Вы сами сказали, что Путь Голоса может помочь в его изучении. Вы с Драконьей Стражей, а затем — с Клинками были в напряжённых отношениях, но я считаю, что когда дело касается спасения мира, надо забыть о разногласиях. Старики переглянулись, а затем старики принялись одновременно писать на своих дощечках. «Да. Пусть все знания, которые будут полезны Драконорождённному, хранятся на Высоком Хротгаре», — сообщил Вульфгар. «Мне было бы интересно посмотреть на киай через призму Пути Голоса», — добавил Эйнарт. — «Я буду рад, если наши искусства дополнят друг друга». Борри прочёл таблички своих товарищей, а затем переписал свой ответ: «Наша задача — сохранить Путь Голоса и передать его следующим поколениям. Я не буду изучать акавирское искусство, но сохраню книги, которые вы здесь оставите». Аргнейр хитро прищурился: — Я подчинюсь мнению большинства, но позволь мне узнать, Дельфина: почему тебя так интересует акавирское наследие? — Всё просто, мастер: однажды у нас в общине ночевали баандарцы. Я услышала, как они поют песню о Демоне Востока и солдатах с дальних берегов, которые помогли каджитам победить его. Мы с моим другом выяснили, что Демон Востока — это дракон, который терроризировал Пеллетин, а солдаты с дальних берегов — это акавирцы. Затем мы прочитали ещё несколько книг по истории Второй Эры и выяснили, что акавирцы хорошо умели сражаться с драконами. — Латвулон, — сказал Партурнакс. — Он был не менее опасен, чем Алдуин, и мог если не уничтожить, то изменить мир до неузнаваемости. Услышав ответ, старик лишь пожал плечами: — Как я уже сказал, мы сохраним знания, которые ты принесёшь нам, для Драконорождённого, если он придёт в мир вместе с возвращением Алдуина. Мы с Дельфиной переглянулись. Затем она улыбнулась и с коварной улыбкой произнесла: — А теперь, Партурнакс, позволь нам взять свой рог. Почтенные, вы, кажется, обещали найти для нас пилу. Мастер Борри покачал головой, зашёл внутрь, а спустя какое-то время вернулся с напильником и протянул его Дельфине. — Ты умеешь пилить рога? — тихо спросил я. — Однажды я обезроживала козу, — посмотрев сначала на Партурнакса, а затем — на напильник, растерянно произнесла бретонка. — Нет. Я видела, как Оргнар обезроживал козу. Дельфина неуверенно обхватила напильник, направилась к дракону и принялась осматривать его рога, словно Партурнакс и впрямь был обычной домашней скотиной, а не древним могущественным существом. Один из его рогов был уже некрасиво обломан, и бретонка принялась обрабатывать и его, сглаживая края. Затем она подозвала меня и попросила подсветить один из рогов. Я призвал светлячок и принялся водить его вдоль рога. Чем ближе он приближался к основанию, тем яснее я видел просвечивающие сквозь толщу рога сосуды. — Ближе к концу, — велела Дельфина. Найдя уже мёртвый, ороговевший конец, она принялась пилить рог, иногда делая перерывы. Старики по очереди подменяли её, а я продолжал подсвечивать, чтобы напильник случайно не достиг живой кости и не повредил сосуды. Партурнакс стойко переносил эту процедуру, и мне показалось, что подпиливание грубо обломанных рогов даже приносило ему удовольствие. Когда часть рога размером с коровий была отпилена, мы все начали замерзать. — Через три дня я полечу на Солстхейм. Ищите меня на Заставе Сиринга, — Партурнакс отполз назад. — FahDONNE, эти три дня я буду прилетать к вам. Нам нужно столько обсудить! И скажите Фаренгару, что моё обещание в силе! Дракон взлетел и принялся кружить вокруг горы, а затем взмыл ввысь. Я уже привык к его поведению, и ничего не сказал. Мне хотелось как можно скорее вернуться в тепло и плотно пообедать. Седобородые с надеждой смотрели в небо. Мне показалось, что они были счастливы, что учитель не только вернулся к ним, но ещё и ближайшие три дня будет прилетать к ним. Дельфина с удивлением смотрела в небо, а затем выдохнула и покачала головой. — Дракон разговаривает с людьми, — сказала она. — Чудеса, да и только. — Партурнакс — необычный дракон, — напомнил Арнгейр. — Он — наш учитель и наставник, мудрейший и добрейший из DOV. Будь у Алдуина хотя бы половина его мудрости, история бы повернулась иначе! В голосе старика мне послышалась обида, словно он посчитал, будто бретонка издевается над ним. Однако та спокойно ответила: — Кто знает, почтенный. Может, ты и прав. Однако я знаю, что нам всем надо пообедать. С этим никто спорить не стал. Мы провели на Высоком Хротгаре остаток дня, а следующим утром, едва солнце встало, направились вниз. Седобородые нашли у себя тёплый шерстяной платок, который отдали Дельфине. — Я думала, будет хуже, — призналась она, едва мы покинули горную обитель. Я вопросительно посмотрел на неё. — Если честно, я никогда не уважала Седобородых. Мне казалось, что они сидят на своей горе, ничего не делают, и на всё им наплевать. Однако за эти четыре дня я увидела обычных стариков. Да, они владеют древним нордским искусством и пытаются сохранять его. Но у них нет новых учеников, а их всего четверо. Я думала, они настолько закрыты, что просто не станут даже разговаривать со мной. Однако Вульфгар помог мне, а затем они согласились сохранить у себя книги, которые мы принесём. Спускаться было легче. Яркое солнце, отражавшееся от снега, согревало. В моём разуме царила тишина и пустота: я уже забыл, что значит быть простым смертным мером. Разгоняемая лишь ветром тишина вторила моим ощущениям. Глядя в безмятежное голубое небо я улыбался, наслаждаясь покоем.