Аккорды безумия

До Ветренного Пика мы добрались без происшествий. Дважды в небе показался дракон, но мы спрятались в кронах деревьев и подождали, пока он улетит. Встречи с дикими животными или незадачливыми разбойниками нам удалось избежать. На гору, где располагались руины, забираться было гораздо легче, чем идти к Высокому Хротгару, а видеть сам Ветренный Пик я был невероятно рад. Фаренгар сидел с закрытыми глазами на тюках с сеном. Напротив него стоял стул, на котором стоял пустой металлический бокал. Я догадался, чем он занимался: медитировал над Словом Силы. Судя по тому, что один бок был немного помят, у мага были успехи. — Фаренгар! — позвала Дельфина. — Мы вернулись с богатой добычей! Маг открыл глаза и с улыбкой пригласил нас к столу. — Рассказывайте. Вместо ответа бретонка выложила на стол книги, которые мы нашли в Храме Небесной Гавани, и Бич Драконов. — А Партурнакс? Я не понял, вы что с ним сделали?.. — Воскресили, — ответил я. — Теперь он летает над Глоткой Мира, и должен отправиться в сторону Солстхейма. Ещё он сказал, что ваш уговор в силе. Возможно, он будет прилетать к тебе сам. Возможно, ты сможешь ходить к нему на Глотку Мира. Фаренгар опустил взгляд. — Жаль, — грустно вздохнул он. — То есть… Я рад, что он теперь в своём теле, но мне хотелось похвастать перед ним своими успехами. Ну, а что у вас за добыча? — Учебник по киай на тамриэлике, руководство по охоте на драконов, рог Партурнакса, атлас драконов и зачарованный меч, — по порядку перечислила Дельфина. — У Седобородых я начала изучать киай, и это что-то… невероятное. Я даже не думала, что внутри меня может быть столько энергии! Маг хихикнул: — Конечно! А кто с зарёй вставал и кучу дел успевал переделать до обеда? На очередную дружескую шутку бретонка улыбнулась, а затем — отмахнулась, и принялась снимать походную куртку. Фаренгар тем временем обратил внимание на меч. — Вы где это нашли? — спросил он. — Никогда не видел таких чар. Двойное плетение, одно из них — стихийное, другое… не пойму. — Партурнакс назвал этот меч Бичом драконов, — ответил я. — Сказал, что любая рана, которую нанесёт этот меч дракону, будет смертельной. Маг отправился к пентаграмме душ, где принялся внимательнее изучать плетение. Он настолько увлёкся, что ужином пришлось заниматься нам с Дельфиной. — Это невероятно, — проговорил он, оторвавшись от пентаграммы. — Эльфы бы обзавидовались! Да что там эльфы, сам Турриан бы обзавидовался! Говорите, нашли в Храме Небесной Гавани? Акавирская работа времён Первой Эры? Просто невероятно. Как победим драконов — надо засесть за научную работу. Вы же представляете, какой это прорыв в области науки? А исследований тут — лет на десять хватит! А если ещё отправиться в Эльсвейр… Карвейны всё своё состояние отдадут за такое! Мы с бретонкой переглянулись: Фарегнар явно забылся в своих мечтах, и его нужно спускать на землю, пока его фантазию не разнесло окончательно. — Фаренгар! — позвала Дельфина. — Фар! А чары с меча на мой лук перенести сможешь? Вопрос немного отрезвил мага, но заставил его снова подойти к пентаграмме душ. — Двойное плетение в Скайриме один Турриан сделает. Я смогу перенести только одно зачарование. Стихийное — легко, обычные молнии. Второе — уже сложнее, мне понадобится дня… три. — Фаренгар хитро посмотрел на нас. — Либо придётся идти в бой с настоящим древним акавирским оружием. — Под Алдуина я не полезу даже за новый кабак в центре Имперского Города, — отрезала Дельфина. — Даже если вы меня оденете в двемерскую броню со всеми возможными зачарованиями! Джадари с её умениями и благословением Акатоша не пережила бой с Латвулоном даже при поддержке акавирцев. Насколько я помню, двое из трёх Языков не пережили бой с Алдуином. Конечно, умирать я и сам не планировал. Однако я — маг, лезть Алдуину под шею мне в целом не придётся. — У нас будет один маг Телванни, один дракон и, если повезёт — пара-другая десятков редоранских солдат, — я попытался успокоить бретонку. Бретонка фыркнула: — Если не повезёт — десяток нордов, а против нас будут драться драугры во главе с драконьими жрецами и столько драконов, сколько Алдуин приведёт с собой. Фаренгар с недоумением посмотрел на нас. — Редоранцы? Драконьи жрецы? Драугры? Я не отрицаю, что Алдуин сможет привести своих дружков-драконов. Допустим, драконы смогут привести новоявленных культистов из Рифтена. Возможно, у них найдётся парочка толковых магов, которые смогут отвязать драугров от их гробниц и привести в нужное место. Если им повезёт, они сделают тоже самое в Пределе. — Партурнакс сказал, что Алдуин может призвать драконих жрецов, — ответил я. — Во-вторых, мы не будем драться ни на Глотке Мира, ни где-либо ещё в Скайриме. Мы отправимся на Солстхейм. — Я понимаю, почему вы не хотите драться на Глотке Мира — представляю, как там холодно, ещё и устанешь, пока пройдёшь даже Семь Тысяч Ступеней. Честно — я никогда даже половины не проходил. Но почему Солстхейм? И почему вы вообще решили, что получится победить Алдуина с помощью Чёрной Книги? — Другого пути я не вижу, — вздохнул я. — Допустим, рог Партурнакса сможет на короткое время лишить Алдуина сил. Но убить его может только Драконорождённый. На худой конец, обладатель Маски Алкоша. В теории поможет лук Ауриэля. Фаренгар снял с полки стопку книг и свитков. — Давайте обдумаем всё ещё раз, — предложил он, разложив на столе карты Солстхейма и Скайрима. — У нас есть: рог Партурнакса, акавирский меч, который наносит драконам смертельные раны, Чёрная Книга, дракон-союзник… — Я не полезу на Алдуина ни за какие коврижки, — напомнила Дельфина. — Ты видел эту тварь, Фаренгар. Он крупнее любого дракона! Ещё никому из известных охотников не удавалось даже ранить его. Маг хмыкнул. — И ты думаешь, что твой маленький охотничий лук сможет нанести ему вред? — Мой лук, если уж на то пошло, не сможет пробить чешую и обычному дракону, потому я стреляю им в глаз, в пасть или по перепонке на крыле. Я не рассчитываю, что зачарование Бича Драконов убьёт Алдуина, будет хорошо, если мы сможем ослабить его настолько, что он не сможет сопротивляться. — Я бы взял что-нибудь более надёжное. Допустим, лук Ауриэля или другие аэдрические артефакты мы и впрямь не раздобудем. Но можно попробовать обратиться к даэдра. — Фаренгар покосился на меня. Я с недоумением посмотрел на него в ответ, а затем перевёл взгляд на Дельфину. Та пожала плечами, сказала, что за едой сходим на общую кухню и принялась заваривать нам чай. — Я не понимаю, Фаренгар, к кему ты клонишь? — спросил я напрямую. — К тому, что неплохо было бы найти ещё какой-нибудь даэдрический артефакт. Насколько я знаю, у вашего народа поклонение даэдра вошло в моду. У вашего военачальника на Великой Войне целая коллекция даэдрических артефактов была. Да, многие альтмеры после Кризиса Обливиона ударились в поклонение даэдра. На Островах в моду вошёл культ Меридии. Лорд Наарифин и вовсе заключал сделки с Верминой и даже с Боэтией. Я слышал, что какое-то время он даже владел её золотым мечом. Однако этот безумец решил устроить новый Кризис Обливиона. И я всегда считал, что мучительную казнь, которой его подвергли имперцы, он полностью заслужил. — А я старовер, — фыркнул я. Бретонка с укором посмотрела на товарища: — Да и времени у нас немного. Партурнакс уже должен лететь на Солстхейм. Но на самом деле в плане с Чёрными Книгами мне и впрямь непонятно, как мы засунем огромного дракона в книгу? Как я понимаю, Чёрная Книга как-то связана с Хермеусом Морой, и ты искал их, чтобы победить Мирака. Я кивнул. — Чёрные Книги — это порталы в Апокриф, — добавил я. — И Нелот, и его ученик изучали их возможности, не заключая с Хермеусом Морой сделок. Фаренгар убрал положил карту Солстхейма наверх. — Не знаю насчёт Чёрных Книг, но по идее с помощью этих мегалитов можно открыть портал куда угодно. Его палец по очереди указал на камни Всесоздателя, и когда его рука легла на место Камня Дерева, я одёрнул его. — Если мы оскверним их, то нас топором по голове осквернит уже Фрея. Разумеется, я сказал это скорее в шутку. Осквернять Камния Всесоздателя я не желал: они — проводники чистой, первобытной магии, возможно даже, создания самих эльнофей, и осквернять их даэдрической энергией было для меня сродни богохульству. — Во-первых, насколько я знаю, эти камни созданы для того, чтобы служить якорями для порталов в любой из Планов Обливиона, — спокойно объяснил маг; затем его губы изогнула язвительная усмешка. — Думаешь, почему на Солстхейме вечно всякая даэдротина творилась? А во-вторых… Ну, побесится эта Фрея. И что дальше? Пренебрежительный тон, с которым говорил Фаренгар, зацепил меня. Он казался мне хорошим человеком, лишённым высокомерия. Да, у него был язвительный нрав, но любопытство и образованность перекрывали этот недостаток. — Следи за языком, — потребовал я. Маг покачал головой. — Ты хочешь мир спасти или угодить какой-то дикарке с топором? Крепко сжав кулак, я поднялся и грозно посмотрел на него. Фрея нарекла меня бладскаалом, сделала для меня столько хорошего, в конце концов она прекрасна, как и её народ. Никто не имел права так о них отзываться. Особенно — о шаманке. — Я сказал, следи за языком. Дельфина бросила свои дела и встала между нами. — Последнее, чем нам надо заниматься — это выяснять отношения, — посоветовала она. — Так что, Фар, ты подумай, как нам спасти мир, не оскверняя эти камни. Рион, а ты не переживай. Фрея, навреное, мудрая женщина, и она всё поймёт. Фаренгар покачал головой, но ничего не сказал. — Тем более, — продолжила бретонка, — что у нас ещё есть вариант с предельскими ведьмами и Намирой. Как мне сказали, Латвулона и Кальгронтиида в Первую Эру заточили как раз с помощью магии, связанной с Пустотой. — Кто тебе это сказал? — маг отложил карту в сторону. — Предельская ворожея, у которой мы погостили. Ещё она показала мне мир, каким он якобы станет после победы Алдуина, но выглядел он, словно какой-то план Обливиона. Я задумался снова: зелёные тени, затхлый воздух, странная слизь… В Апокрифе тоже было зелёное небо и затхлый воздух, а даэдра выглядели, словно покрытые слизью. — Фаренгар, у тебя есть ненужный лист бумаги и грифель? Желательно — цветной. — Цветных нет, есть только чёрные и красные чернила. Ну и грифель. — Давай бумагу и грифель, — велел я. Маг положил на стол лист бумаги и изрядно измельчавший грифель. Я протянул их Дельфине и велел нарисовать последнее видение так, как она сможет. Бретонка вздохнула и принялась вычерчивать на бумаге высокие шпили и арки, в которых я узнавал Апокриф. «Тени» напоминали мне луркеров, а не призраков людей, а в «воронке» узнавалась масса из щупалец. — Это Апокриф, — заключил я. Фаренгар посмотрел сначала на рисунок Дельфины, а затем — снова на карту Солстхейма. — Кажется, на Солстхейм мне придётся ехать с вами. Но для начала свяжусь с Винтерхолдом, попрошу выслать сюда толкового выпускника и все книги о камнях Солстхейма, какие у них есть. Учебники по киай предлагаю переписать, а затем отослать к ним в библиотеку. — Мы уже договорились с Седобородыми, — ответила Дельфина. — Двое из них хотят даже ознакомиться с ним. — Можно делать две копии, так будет даже надёжнее, — предложил я. — Пусть и дороже. Маг перевернул лист с рисунком Дельфины, взял грифель и принялся записывать: — Давайте по порядку. Во-первых, я попробую наложить на лук Дельфины чары для убийства драконов. Прости, но Турриан заломит за работу такую цену, что вся наша община за год не расплатится. Но будь готова к тому, что чары получатся слабее. Я задумался: — А можно ли из меча сделать копьё? Хотя бы просто привязать его к длинной и крепкой палке, или же снять рукоять и как-нибудь насадить на древко. Бретонка помотала головой. — Я поняла, что ты хочешь сделать. Не выйдет: придётся удлиннять рукоять, а это испортит оружие. Если я просто привяжу его к длинной палке, то он слетит при первой же попытке сделать укол, а рубить такой штукой будет невозможно. Пусть будет лук с чарами на убийство дракона. Всё-таки я не уверена, что даже этим мечом удастся убить Алдуина. Фаренгар задумчиво посмотрел сначала на меч, а затем — на меня. — А что, если дать меч Фрее? — спросил он. — Она ведь умелая и храбрая воительница? Фрея не смогла бы остаться в стороне, пока на её родине происходит битва за будущее всего мира. Однако любой из нас может погибнуть, и я бы не хотел, чтобы шаманка была в их числе. Живой она своему народу нужнее. — Она прежде всего шаманка, — ответил я. — Если она погибнет, её народ останется без защиты. Так что она не пойдёт на бой с Алдуином. На губах мага проскользнула хитрая усмешка. — И ты запретишь ей? — Запрещу, — ответил я. — Если это понадобится для её безопасности, то запру её на замок. Дельфина строго посмотрела на Фаренгара и покачала головой. Тот махнул рукой: — Можешь не переживать, в бой она не пойдёт. Если она — шаманка, то на камнях она будет полезнее. Маг подвинул карту в центр стола: — Вот. Посмотри. Эти пять камней образуют вокруг шестого круг: похоже на классическую схему Школы Колдовства для пассивной защиты от призванной сущности. То есть, призываемая тобой сущность помещается в защитный барьер, из которого она не может вырваться. Классические схемы выведены из наблюдения за естественными потоками магии. Ты ведь изучил эти камни? — Да. Они священны для скаалов, по их легендам они несут один из даров Всесоздателя, и служат для поддержания гармонии и равновесия жизненных сил на Солстхейме. — Как маг и просто образованный мер ты должен понимать, что за каждой легендой стоит рациональное явление. Я думаю, что эти камни проводят естесственные потоки местности и имеют связь с Этериусом и Обливионом. Я покачал головой: — Мирак — человек, из-за которого Хермеус Мора подселил в меня дар драконьей крови — с помощью магии заставлял всех, кто находится рядом с камнями, строить на них какие-то сооружения. Как я понял, с помощью них он рассчитывал сбежать из Апокрифа. Он и за месяц не смог закончить. — Правильно. Потому что он пытался вырваться из Апокрифа, — возразил Фаренгар. — Я так понимаю, он пытался перенастроить камни и этим самым «осквернил» их. Если моя теория верна, то мы просто воспользуемся естественным ходом магических потоков, чтобы открыть портал в Апокриф. Но для этого нам придётся поставить возле каждого камня по одному магу, чтобы в нужное время он направил магический поток и открыл портал. — Если твоя теория верна, — повторила Дельфина. — Давай предположим, что ты ошибся, и мы не сможем сразу открыть портал в Апокриф. Чай уже был готов. Маг, налив себе полную чашку, устало распластался на стуле. — Всегда есть вариант с грубой силой, — ответил он. — С нами будет будет Партурнакс: возможно, он сумеет убить Алдуина, если мы достаточно ослабим его. В крайнем случае придётся обращаться к Меридии, либо же искать Лук Ауриэля. Возможно, Телванни знают, где он хранится. — Главное — пережить битву, — рассудил я. Бретонка подошла ближе к карте и сначала пересчитала число камней, а затем принялась загибать пальцы. — Что-то не сходится, — заключила она. — Камней шесть. Магов у нас меньше: ты, Рион, Фрея и пара Телванни. — Один Телванни, — поправил я. — Нелот этой зимой умер. Фаренгар хмыкнул: — Зима на Солстхейме выдалась тяжёлой. Однако Нелот, насколько я знаю, очень знаменитый Телванни, и очень знатный. Разве при нём не было учеников, помощников, просто прихлебателей? Я покачал головой: — Тель-Митрин — очень маленькое поселение, жильцов всего четверо осталось: Талвас, его новый хозяин, управительница, миколог и повар. К зиме Талвас из милосердия поселил старика, который в благодарность помогал по хозяйству. Выходит, что магов у нас всего четверо — я, ты, Фрея и Талвас. Только я не уверен, что Фрея сможет быстро запомнить ритуал: она не знакома с классическими принципами магии. Задумавшись, маг хотел сказать ещё что-то, однако Дельфина опередила его: — Если нам повезёт, мы заручимся поддержкой Азидала. — Азидала? — переспросил Фаренгар. — Древнего нордского мастера-зачарователя? — Не знаю насчёт мастера-зачарователя, но он был жрецом драконьего культа. Как сказал Партурнакс, его изгнали за поклонение даэдра. Маг покачал головой: — Переговоры с нежитью — дело неблагодарное, так что я бы не слишком рассчитывал на этот вариант. Что же. Пока что я выпишу из Винтерхолда книги и попрошу прислать ученика. А вы отдохнёте неделю: и так слишком много сделали. Следующую неделю, пока мы ждали ответа из Винтерхолда, я жил обычной жизнью общины. Утром я помогал Фаренгару с магическими потоками, затем — работал с ним в алхимической лаборатории, или ходил с Дельфиной за травами и грибами для зелий или собирал речных моллюсков для похлёбки. По вечерам бретонка продолжала изучать киай, а мы с Фаренгаром — изготавливали средства связи. От кристалла на верёвочки мы решили отказаться — было слишком неудобно держать его в руках и сражаться. Мы решили изготовить подобие серьги, которая бы крепилась на завитке уха. Пока маг зачаровывал кристаллы, я скручивал металлическую проволоку в завитки нужной формы, а затем закреплял на ней кристалл. Местные мастера сделали нам рог за три дня, и оставшиеся дни мы учились с ним обращаться. — Надеюсь, что скоро это закончится и мы вернёмся к прошлой жизни, — сказала мне бретонка во время одной из вылазок. Мы сели на поваленное бревно в тени деревьев и смотрели на долину. В небе парили ястребы, а в зарослях щебетали птицы. Солнце ярко светило, наполняя равнину светом и теплом. Лёгкий ветер доносил ароматы трав и грибов из наших корзин. — Я вот что просить хотела: то талморское досье у тебя? Я всегда держал его при себе — на случай, если кто-то решит порыться в моих вещах. Совсем не хотелось разрушать безопасную и удобную легенду этнографа. За несколько дней, что я провёл в общине, я даже начал ловить себя на мысли, что мне нравилась моя новая роль. Конечно, прежде всего на Солстхейм меня отправили из-за навыков картографии: я даже успел составить карту острова, где указал потенциальные места залежей различных руд. Однако собирать легенды и песни тоже было интересно. — Да, — я вытащил толстую тетрать в кожаном переплёте и протянул Дельфине. — Хочешь уничтожить? — Нет. Она может пригодится нам на Солстхейме, в переговорах с редоранцами. Мне просто интересно, что талморцы написали про меня. Бретонка пролистала тетрать, несколько раз останавливаясь и удивлённо вчитываясь в текст. Я подвинулся к ней ближе и остановил, когда заметил её имя. Дельфина так же пробежалась глазами по тексту и, усмехнувшись, принялась читать вслух: — «Статус: активна (захват или ликвидация), высокий приоритет, одобрение на уровне эмиссара», — она хитро посмотрела на меня. — «Была приоритетной целью во время Первой войны по тактическим и политическим причинам. Она принимала непосредственное участие в нескольких чрезвычайно вредоносных операциях Клинков на территории Доминиона». Она расхохоталась и протёрла глаза. — Это ложь? — спросил я. — Скорее, преувеличение. Тогда я была молодым агентом, и ничего вредоноснее поджога оружейного склада в захолустном гарнизоне мне бы не поручили. Заниматься подобным, сам понимаешь, Клинки бы в мирное время, да ещё и на территории противника, не стали. Бретонка вздохнула и принялась читать дальше, не убирая с губ усмешку. — «Была раскрыта и должна была быть ликвидирована во время первой чистки, но к несчастью была неожиданно отозвана в Сиродил незадолго до начала боевых действий. Во время войны пережила три покушения, причём в одном случае смогла уничтожить всю группу оперативников. С того времени мы располагаем только косвенной информацией о ней, поскольку она чрезвычайно искусно избегает слежки. Чрезвычайно опасна. Не предпринимать никаких силовых действий без абсолютного превосходства в силе и самой тщательной подготовки». — Она перевернула страницу. — Рион, тебе не говорили, что ваши документы написаны ужасно занудно? Теперь уже я не мог сдержать смех. Конечно, Дельфина имела право на злорадство, но скамп побери, она была права. Наши служебные инструкции и приказы порой читать невозможно, а в бюрократических процедурах — немудрено было утонуть. — Но хотя бы здесь написана правда? — Да. Обидно было: только получила важное задание, кое-что даже правильно сделала… И по глупости попалась. — Бретонка молча дочитала досье. — Что же. Пока победа за мной. Она как следует протёрла нож, с помощью которого собирала травы и грибы, и аккуратно вырезала страницы, на которых было написано её досье. — Сжигай, — велела она. — А остальное сохрани и подари редоранцам. Я думаю, сведения о скайримской элите для них будет хорошим подарком. Я скомкал бумагу и зажал её в ладонях, а затем усилием воли — поджёг. Магический огонь начинал неприятно обжигать кожу, но я терпел до тех пор, пока бумага не превратилась в пепел, который я спрятал под бревном. Он впитается в землю и перегниёт, как и сведения о бывшем агенте Клинков. — Уверена, что хочешь сдать редоранцам тайны скайримской знати? Не боишься, что они воспользуются ими против всего Скайрима? На губах бретонки проскользнула едкая усмешка: — Было бы чем пользоваться. Про талморцев можно сказать много дурного, но они — не глупцы. Хранить настоящие тайны в одной тетрадке никто не будет. Но сведения о том, с кем проще договариваться, будут полезны всем, кто захочет иметь в Скайриме дела. — А ты уверена, что данмеры захотят иметь с нордами дела? Когда я заходил в Воронью Скалу, мне казалось, что местный советник и его помощник слишком горды, чтобы просить помощи даже у своей столицы. — Я не верю, что они настолько глупы, что не увидят очевидной выгоды. Когда с драконами будет покончено, Скайрим будет очень выгодным местом для денежных вложений. Я вернул тетрадь в сумку. Если я собирался оставаться на Солстхейме, то мне следовало наладить хорошие отношения со всеми, кто имеет там хоть немного власти. И я надеялся, что досье на скайримскую знать поможет мне в этом. — Давай вернёмся в Ветренный Пик, — предложил я. Дельфина согласилась и мы, взяв наполненные грибами и ягодами корзины, направились по горной тропе.